Актриса Катерина Шпица: «Я кучу ролей не могу сыграть из-за того, что молодо выгляжу»
Аргументы Недели → Интервью 13+
27 сентября 2022, 12:57 Александр Малюгин,
Катерина Шпица родилась в Перми. Там же окончила институт культуры, актёрское отделение. Зритель знает актрису по ролям в таких фильмах и сериалах, как «Метро», «Поддубный», «Куприн», «Весёлые ребята», «Ёлки 1914», «Молодая гвардия», «Экипаж», «Пятница», «Актриса», «Крымский мост.
Сделано с любовью», «Полярный» и др.
— Катя, мы встретились с вами на фестивале онлайн-платформ «Новый сезон». А у вас были проекты, связанные со столь популярными сейчас платформами?
— Были, но один фильм ещё в стадии пост-продакшена, не знаю, когда точно будет премьера, надеюсь, в ближайший год. И ещё были проекты – «День города» и «Топи». Но, в принципе, у меня действительно пока с платформами не особо складывается, хотелось бы сотрудничать чаще. Потому что в их картинах больше свободы, творческого полёта, возможностей. Мне очень нравится сама идея фестиваля «Новый сезон», хотя, казалось бы, онлайн-платформы – жёсткие конкуренты, но вот же собрались вместе, показывают свои фильмы, ведут дружелюбный диалог. Конкуренция всегда порождает новаторство, прогрессивные методы, творческие изыски. Я ничего плохого в конкуренции не вижу. Как зритель. Наверное, как бизнесмен я бы смотрела на данный вопрос иначе, но меня это не должно трогать, я не в бизнесе, я артист, исполнитель, готовый принимать качественные предложения, несмотря на то, какая это платформа.
— В новой картине «Шаляпин» — о великом русском певце – вы играете некую Татьяну Репину. Это реальный исторический персонаж? Чем вам была интересна эта роль?
— Да, реальная женщина, но она в жизни Фёдора Ивановича была мимолётным персонажем. Моя роль отчасти фантазия создателей сериала. В жизни у Татьяны Репиной, насколько я знаю, никаких отношений с Шаляпиным не было. И чувства, которые испытывает в сериале моя героиня, гораздо более глубокие, чем это было в действительности. Они работали вместе в театре, она была намного старше его. У нас в фильме возрастные рамки несколько изменились.
Не могу сказать, что мне было очень занимательно исследовать этот характер. Всё, что сильно противоположно моей натуре, мне играть не так интересно. Обычно это нерешительные, совестливые женщины, выбирающие исполнение долга вместо своего личного счастья. Мне в силу внешности довольно часто предлагали играть подобное, и я понимаю людей, но «Шаляпин» — редкий случай, когда я согласилась, потому что там прекрасная команда, партнёры.
Изначально я в этом проекте пробовалась на роль Иолы Торнаги, балерины, жены Шаляпина. Но у меня совершенно нет внешнего сходства с ней, итальянских кровей во мне ноль. В итоге роль сыграла Мария Смольникова, я считаю, это правильный кастинг, Маше легче было трансформироваться из балерины в зрелую женщину. Хотя она тоже субтильная девушка, но её типаж в этом смысле более благодатный, чем мой. Мне всегда сложно играть в картине два возраста. Ну, ещё 18 лет при наложении какой-то масочки и 28 или даже 38, которые мне ещё не исполнились, я смогу сыграть. Но вот 20 и 50 – вряд ли. Хотя балерину я бы сыграла, у меня нет балетной подготовки, но хореографическая имеется.
Вы знаете, я в последние годы так стеснялась говорить, что мне не нравится в профессии! А тут подумала – Катя, ё-моё, тебе уже скоро 38 лет, и ты ничего не потеряешь, если будешь высказываться откровенно. Мне в нашей индустрии не очень нравится то, что мало режиссёров и продюсеров с парадоксальным мышлением.
Я не чувствую большого прорыва в этой сфере. Как абсолютному чуду всегда радовалась, когда меня утверждали на роли, которые, казалось бы, мне по типажу не подходят. А ведь при хорошем состоянии индустрии ты это своё утверждение на парадоксальную для тебя роль должен воспринимать как норму. Если ты пришёл, замечательно сделал пробы, можешь всё это обосновать и оправдать. И вот ты со своей внешностью миленькой девочки играешь главу какого-то мафиозного синдиката. Или при своей миловидной внешности — конченую тварь, маньячку…
— В ужастике, например!
— Мне не интересны классические фильмы ужасов. Я бы хотела сняться, но – в глубоко драматичном ужастике, чтобы там имелась серьёзная психологическая подоплёка. Чтобы зритель получил некую пользу, ведь любой, кто посмотрит, например, «Молчание ягнят», выйдет из зала чуть более наполненным, правда? Психология важна, вот в таком триллере я бы с удовольствием приняла участие.
— Кстати, вы немного похожи на Джоди Фостер!
— Спасибо.
Хотя все актрисы болезненно относятся к любым внешним сравнениям даже с самыми прекрасными женщинами мира. Все мы хотим быть уникальными, неповторимыми. И даже самые лестные сравнения иногда причиняют какую-то минимальную, но всё-таки душевную боль.
— А какие у вас в жизни есть страхи, раз мы уже заговорили про фильмы ужасов?
— Страхов на уровне боязни высоты или насекомых у меня вообще нет. Есть некоторая клаустрофобия. Это я заметила, когда мы снимали картину «Метро», и у нас была сцена в воде – что само по себе страшновато. Так вот, мы находились в очень узком пространстве – в «стакане», сделанном из ДСП, оштукатуренном, а над нами была решётка. Надо было снять подъём воды. И вот когда мы туда приплыли, не мне одной стало плохо. Пока мы не узнали наверняка, что болты решётки откручены и в любой момент, если вода подойдет к подбородку, мы сможем поднять решётку и вырваться. До этого мы не могли снимать сцену. Удивительно, но никогда до этого случая я не сталкивалась с боязнью замкнутых пространств.
Скажем, я со своим ребёнком играю дома в прятки, это одна из его любимых игр, и всегда я, очень компактная, спокойно забиралась и в тёмные чуланы, и в паровой шкаф для отпаривания одежды. И в гробу я снималась. Всё было нормально. А после «Метро» стала что-то такое за собой замечать.
У меня, например, сердце пару раз заходилось на МРТ. Со мной тогда пошёл мой друг, который положил свою руку мне на ногу, и я понимала, что у меня есть связь с внешним миром. И я нормально пережила данную процедуру. Но если бы осталась одна, мне было бы не очень комфортно. Хотя я тут участвовала в реалити-шоу «Полный блэкаут» на СТС, в октябре должна выйти программа со мной. И вот, когда мы заполняли опросник перед участием в съёмках, я намеренно не написала никаких своих страхов, подумав, что организаторы могут их использовать в шоу. Но всё равно переживала, что мне попадётся какое-нибудь испытание типа, лечь в темноте в гроб, который закроют. У меня было что-то такое – мне на голову надели сосуд, и это было похоже на заточение в замкнутом пространстве.
Короче, я поняла, что из бытовых страхов у меня ничего нет. Самые тяжёлые страхи – экзистенциальные. Все мы боимся не столько собственной смерти, сколько смерти близких и любимых людей, без которых нам придётся жить. Сама умру – ну, тебя просто не будет существовать! Если вдруг я начинаю размышлять о смерти, понимаю, что не боюсь умереть – потому что у меня совесть чиста. Но при этом я начинаю думать, как будут без меня люди, которые от меня зависят. Душевно, финансово. Кто-то в этом мире без тебя лишится поддержки. Мёртвой мне, конечно, будет всё равно, но когда ты ещё существуешь и об этом думаешь, подобная мысль причиняет определённые страдания. Вообще, если все человеческие страхи свести к одному, то это будет страх смерти. И все человеческие пороки сводятся к одному фундаментальному чувству – чувству страха. Любой порок так или иначе – проявление какого-либо страха.
— А красота помогает в актёрской профессии, или порой мешает?
— Смешно, но я когда-то видела себя в списке самых некрасивых, но талантливых актрис. И не знала, радоваться или плакать… Любая внешность ограничивает. И некрасивого артиста она ограничивает в чём-то, и красивого. Так или иначе мы в этой профессии очень зависимы от внешности. И от молодости, которая, на мой взгляд, очень переоценённый ресурс.
— В каком смысле?
— У нас мало историй про людей, которым за 40. Правда, в последнее время стали больше снимать женщин, у кого появилось что-то наподобие морщин. А до этого героиням было, в основном, 26-30 лет. Как будто после 30 лет жизнь заканчивается. Да ты только умнеешь лет после 30! А на тебе уже крест поставили.
— Ну, на вас же не поставили?
— У меня всё наоборот. Я кучу ролей не могу сыграть из-за того, что молодо выгляжу. Нет, я не хочу стареть, начать хуже выглядеть. Значит, это мой крест. В чём-то – мой бонус, а в чём-то – крест. Есть роли, которые хочется сыграть, а моему агенту напрямую говорят – мы бы Катю позвали, но не выглядит она как мать троих детей. Нужна прямо «женщина-женщина»! И многие в 37 лет выглядят такими женщинами.
— Вы снялись в мистическом сериале «Топи». Вы вообще мистически настроенный человек? Верите в прорицания, гадания, астрологию?
— Астрология – это не мистика. Математика, гениальная статистическая сводка. Удобный инструмент, которым я пользуюсь. Верить можно в бога, в эфемерный, неосязаемый объект. А в астрологии ты можешь прийти к специалисту в маске, так что он ничего не будет про тебя знать. Но если ты точно знаешь время своего рождения, ты астрологу это сообщаешь, он тебе делает натальную карту, и ты можешь убедиться, работают ли все эти совпадения.
— У вас работают?
— Да, непременно.
Вы можете прокомментировать эту статью и оставить свое мнение на нашем канале в Дзен. Подписывайтесь и комментируйте
Подписывайтесь на Аргументы недели: Новости | Дзен | Telegram
- Катя Шпица
- актриса
- кино
- сериалы
- интервью
Новости МирТесен
Политика
Политика
Политика
Политика
Политика
Политика
Общество
Происшествия
Политика
Политика
История
Общество
История
Политика
Общество
Культура
Общество
Общество
Новости МирТесен
Общество
Политика
В мире
Издание The Register сообщило, что китайские бренды OnePlus, Xiaomi, Oppo, Realme следят за своими пользователями.
Их личные данные и местоположение отправляются производителям устройств, а также разработчикам приложений. Причем делается это без согласия владельцев. Уведомлений и предупреждений нет.
Общество
интервью о счастливой и несчастной любви, больном перфекционизме и балансе между личным и рабочим
На наше интервью Катерина приезжает с небольшим опозданием. «Извините,замешкалась дома с сыном, раздавала срочные ЦУ». С вопросов о воспитании сына мы и решаем начать разговор.
GRAZIA: Сложно Герману дается обучение?
Катерина Шпица: У нас все нормально идет, я его за оценки не пилю. Над другими задачами работаем. Повышаем внимательность, например.
GRAZIA: По жизни или в учебе?
Катерина Шпица: По жизни.
К чужим чувствам тоже надо уметь быть внимательным. Надо у всех детей развивать эмоциональный интеллект. Постоянно приходится говорить: «Подумай, что я сейчас чувствую, подумай, как я это воспринимаю. Вот ты это сейчас сделал — подумай, как это отражается на мне».
GRAZIA: Бывает, что хочется психануть? Когда эмоции пересиливают и «рациональная» мама отходит на второй план?
Катерина Шпица: Я, бывает, очень устаю от постоянной аргументации: «Я говорю тебе «нет», потому что…», «Нельзя», потому что…» Всегда, когда аргументирую, стараюсь делать это не очень длинными предложениями, чтобы у ребенка уши не завяли. Не всегда получается, иногда думаешь: «Катя, надо как-то проще». Мне не хочется, чтобы он вырос таким же перфекционистом, как я. Потому что мой перфекционизм мне иногда вылезает боком в самых неожиданных ситуациях. Я иногда в ступор впадаю из-за него, ум за разум заходит. Быть перфекционистом очень тяжело: с одной стороны, такие люди двигают прогресс, опережают время своими изобретениями, но с другой — только подумайте, какой ценой это все дается.
.. Самая главная беда перфекциониста — это то, что всего одна неудача в его собственном сознании перечеркивает десять предыдущих побед. Мы слишком сильно зацикливаемся даже на мельчайших промахах, а победы меркнут в наших же глазах. Люди вокруг думают: «Он сумасшедший, что ли? Все же нормально, нечего жаловаться». А мы вот такие.
GRAZIA: Есть предположения, откуда это качество взялось?
Катерина Шпица: Это все вместе — генетика, воспитание, стечение жизненных обстоятельств, особенности детства. Но не все приходит из детства. Нельзя все сваливать на ранние взаимоотношения с родителями. Бывают в жизни человека и другие травмирующие факторы, контролирующая мать или отсутствующий отец не могут быть всему виной. Это могут быть проявления глобальной несправедливости, трагедии и катастрофы, которые просто случаются. Надо учиться тянуть лямку жизни.
GRAZIA: Сейчас все больше людей занимается с психологами.
Какое у вас отношение к этой тенденции?Катерина Шпица: Я очень позитивно к этому отношусь, но понимаю, что психологов средней руки так же много, как врачей. Лично я готова попробовать все, что касается самопознания, но не переходит границу разумного. Разве что, не знаю, решусь ли я когда-нибудь на гипноз. Да и мой коуч говорит, что я вряд ли гипнабельна. Но это интересно. Мне кажется, сложно доверить свое неприкрытое бессознательное постороннему человеку, пусть и трижды профессионалу.
GRAZIA: Что сегодня может больше всего вас обидеть или ранить?
Катерина Шпица: Самые тяжелые раны на протяжении всей своей жизни я наношу себе сама.
GRAZIA: Все из-за того же перфекционизма?
Катерина Шпица: Да. Слишком серьезно отношусь к разным ситуациям. Иногда это в плюс играет, а иногда — в минус.
Видимо, это плата за определенный успех, который порожден этим же качеством. У каждого достоинства есть обратная сторона. Надо над собой работать, чтобы нивелировать все недостатки, при этом чтобы все твои достоинства остались в том же масштабе, с тем же градусом, с тем же напором. Задача психологии как науки состоит, наверное, в том, чтобы убрать крайности, какие-то вещи, которые угрожают здоровью и благополучию человека, и научить его понимать себя. Это очень непросто. Иногда живешь и думаешь: «Все классно, я себе нравлюсь», жизнь по полочкам разложил и радуешься, а потом случается какая-то ситуация, где ты немного оступился, спасовал — и вот ты уже долбишься головой о стенку в досаде и злости на самого себя. В такие моменты понимаешь, что надо действовать как-то по-другому. Работа над собой — это сложно, но методик масса — выбирай любую. Расстановки по Хеллингеру, гештальт-терапия, регрессия, классический психоанализ — какую хочешь. Главное — выбрать то, что тебя вдохновляет.
GRAZIA: Попадались ли лично вам плохие психологи?
Катерина Шпица: Один раз я в рамках комплексной лечебной программы посетила психолога — это входило в пакет.
Было очень забавно наблюдать за человеком, который всю сессию сбивался с «ты» на «вы». Задаешься вопросом — как занимается психологией человек, который испытывает проблемы с соблюдением границ? Я вообще между малознакомыми людьми не приемлю обращение на «ты». Не так давно это со мной произошло — год или два назад. Я ощутила витальную потребность общаться с людьми на «вы» до символического или буквального брудершафта, особенно в рабочей обстановке. Потому что как только с человеком переходишь на «ты» (особенно с тем, кто находится даже в самой легкой степени подчинения), то каким-то удивительным способом пространство вокруг меняется, декорации становятся другими. На съемочной площадке, например, некоторым ассистентам актеров тяжело общаться на «вы». Есть люди, которым нужно ощутить ослабление личных границ, они от этого расслабляются, им становится проще. А я наоборот: пока не почувствую, что человек надежный, адекватный; пока не возникнет доверие к нему — я не могу говорить на «ты». Стараюсь переходить на «ты» чуть ли не в последний съемочный день — тогда, когда мы уже будем почти не связаны рабочими отношениями, можно.
GRAZIA: А как обстоят дела с соблюдением личных границ в соцсетях?
Катерина Шпица: Я когда-то писала в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) пост по поводу обращения к малознакомым людям на «вы». Было огромное количество комментариев от людей, которые вообще не понимают, в чем проблема. Для меня же какой-нибудь мажор, выскочивший на заправке из своего автомобиля и бросивший местному работнику «братиша, заправь» — человек низкой культуры, демонстрирующий свое мнимое превосходство.
GRAZIA: В конце прошлого года вышел сериал «Казанова» с вашим участием. Там ваша героиня переживает довольно болезненную историю любви. Случались ли такие истории и в вашей жизни?
Катерина Шпица: Конечно, было всякое. Этому подвержены абсолютно все женщины, независимо от своих исходных данных — внешности, характера, успешности.
Если у меня когда-то будет дочь и у нее случится безответная любовь, то первым человеком, которого я ей посоветую, будет хороший психолог. Потому что сейчас, возвращаясь в воспоминания своей юности, я жалею только о том, что не знала о существовании таких замечательных специалистов, способных помочь тебе сократить время переживаний по определенному поводу. Из-за этого было потеряно очень много времени на бестолковое самокопание.
GRAZIA: По сюжету «Казановы» ваша героиня терпит похождения своего возлюбленного, закрывает глаза на измены. Нормально ли это?
Катерина Шпица: Вообще, как я погляжу, женщин с адекватной самооценкой мало. Кто-то крепко держится за ширинку патриархата, кто-то с мартриархатом перебарщивает. Многие хотят огульного счастья. Но ведь невозможно себя чувствовать счастливым ежесекундно. Если ты чувствуешь себя счастливым ежесекундно, то ты либо ограничен в умственном развитии, либо просветленный, либо под чем-то.
Женщины, как и все живые существа, в своих проявлениях во многом зависимы от физиологии, предопределенной природой, от гормональной системы. Есть целая наука — биология поведения, которая говорит о том, насколько люди управляемы своими инстинктами и генами, так что встает вопрос о свободе воли. Лекции Роберта Сапольски на эту тему очень советую. Чтоб быть фоново счастливыми, надо знать и любить свой разум и свое тело. Тело о многом говорит, надо только верно трактовать сигналы. Женщины более подвержены гормональным скачкам, обусловленным менструальным циклом, но и эти скачки могут не иметь большого влияния на жизнь, если жить с собой в ладу.
GRAZIA: Есть ли в вашей профессии проблема совмещения личного с профессиональным?
Катерина Шпица: Глобально — нет.
GRAZIA: Как в отношениях с Русланом вы с этим справляетесь?
Катерина Шпица: Мы не испытываем трудностей в этом плане.
Оба занимаемся любимым делом. Физическая усталость, которая иногда накатывает, — ничто по сравнению с эмоциональным выгоранием от рутины, а нам это не грозит. Чуть труднее совмещать карьеру и материнство. Ребенку сложнее объяснить, почему проводишь с ним не так много времени, как хотелось бы. Берем качеством, а не количеством!
В моих же отношениях с Русланом нет ни тени зависти, ревности или зависимости. Самолюбиями мы не меряемся. Нам хорошо вместе, но и в разлуке каждому из нас есть, чем заняться. Саморазвитие не имеет передела.
GRAZIA: Пожалуй, это очень важный показатель того, что каждому из вас хорошо самому по себе!
Катерина Шпица: Да. При этом на карантине весной нам было очень хорошо вместе. Нос к носу 24/7 — и за четыре месяца ни одной ссоры.
GRAZIA: А с ребенком было сложнее?
Катерина Шпица: Было сложнее, потому что было дистанционное обучение, на налаживание которого у нас ушло около месяца.
Потом стало легче.
GRAZIA: Главное, что удалось провести с сыном много времени вместе! А до карантина были переживания насчет того, что ребенку не хватает внимания?
Катерина Шпица: Были, но я прорабатываю их с психологом. Я же не могу отказаться от того, кто я есть. Я не могу отказаться от своей работы. Ребенку нужна счастливая мама. Мама счастлива, когда она реализована. Если работа делает ее счастливой, она должна работать. Только себе должна, а не кому-то. Только самой себе. Так что да, вот такая судьба у моего сына — расти в семье, где мама актриса!
GRAZIA: Он наверняка видел какие-то ваши работы. Как он реагирует, когда маму показывают по телевизору?
Катерина Шпица: Видно, что ему приятно, он гордится. Но я учу его не присваивать себе мои успехи. Мои успехи — это мои успехи, а его успехи — это его успехи. Пытаюсь донести, что настоящие друзья будут его любить за то, какой он сам по себе, а не за то, кто у него мама.
Я не выжимаю из своего положения все, что можно было бы выжимать, не имей я совести.
GRAZIA: В этом году в силу все того же карантина у вас было мало светских выходов, но когда они все-таки случались, мы всегда отмечали, насколько грамотно составлены ваши образы. А ведь вы очень миниатюрная — наверное, сложно находить подходящие наряды?
Катерина Шпица: В этом мне помогает мой стилист Ира Леонова, иногда я сопротивляюсь чему-то непривычному, но в споре рождается истина. Я хорошо себя вижу со стороны. А вообще да, сложности в подборе образов есть всегда, и если я расскажу все свои претензии к нашей модной индустрии, может случиться скандал (смеется). Начнем с того, что купить качественное красивое вечернее платье на размер XS и рост 160 сантиметров невозможно. На моей памяти было всего лишь 2 бренда, вещи которых садились на меня без подшивания подола, и то — просто с моделью повезло. А так, длина изделия — это моя вечная проблема.
И вот я смотрю на улице по сторонам, и вижу таких же девочек, как я — 157, 160, 162 сантиметра ростом. И все они наверняка хотят себе красивое платье. Но где им его взять?
GRAZIA: Считаете, это проблема нашей индустрии моды?
Катерина Шпица: Бывают во время интервью моменты, когда пытаешься высказать свою позицию, но при этом не остаться особо противным в глазах других. Сейчас именно такой момент. И я все-таки хочу сказать, что да: у нас крайне много снобизма, псевдопрофессионализма, псевдостильности, псевдовкуса — очень много всего «псевдо». Индустрия у нас развита плохо. Возможно, это связано с тем, что и само отношение приглашенных гостей к дресс-кодам светских мероприятий, которые должны создавать тренды, отражать уровень стиля и культуры, совершенно не дотягивает до подхода наших западных коллег. Если сказано в приглашении, что дресс-код «black tie», то чего вы претесь на красную дорожку в кэжуал-мини? Повальное увлечение брючными костюмами «и в пир, и в мир» меня тоже не радует.
Пусть даже костюм будет 350 раз супер-пупер дизайнерский. Ну ребята, дресс код «black tie» для девушки — это прежде всего красивое, элегантное, роскошное вечернее длинное платье, прикрывающее щиколотку. Вечернее платье — это всегда определенный символ торжественности, масштабности мероприятия, его важности. Но у нас мало кто придает этому серьезное значение.
GRAZIA: Сложно ли вам искать вечерние платья на подобные мероприятия?
Катерина Шпица: Да. Мои «одевашки» — это каждый раз стресс. Часто бывали ситуации, когда мой стилист Ира делала под меня запрос, присылала мои мерки, и люди говорили: «Да-да, у нас есть на вас наряд». А после мне привозили платье с талией 64 сантиметра — и я, конечно, не могла его надеть. Потому что если мы написали, что у меня талия 59 сантиметров, то она именно 59 сантиметров! И если я надену платье с талией 64 сантиметра, то будет ощущение, что у меня ее просто нет или «девочка взяла у мамы платье».
Вещь должна сидеть. И я не понимаю: люди видят мерки — и не верят, что ли, что человек может быть таким миниатюрным? Но я же знаю, что я не одна такая.
Item 1 of 3
1 / 3
Катерина Шпица в платье Ольги Маляровой
Фото: Дарья Орлова
GRAZIA: Получается, остается только ушивать подобные наряды?
Катерина Шпица: Чтобы ушивать, чаще всего требуется изделие купить. А я не хочу себе покупать несколько раз в месяц платье за 50-100 тысяч, которое потом никогда больше не надену. Не делала бы этого, даже если бы была богатой, а я не богатая — я зажиточная. Для меня богатство предполагает возможность незапланированных легкомысленных трат. Но даже по морально-этическим соображениям, покупать и оставлять у себя вечерние платья на один раз — неразумно. При этом для меня важно на масштабных мероприятиях выглядеть безупречно.
Важно самой соответствовать своему собственному представлению о том, как это должно быть. В повседневной жизни я выдержу косые непонимающие взгляды на меня, когда я без макияжа, в футболке, в джинсах и кроссовках — так я преимущественно выгляжу всю зиму и всю осень. Но только не на мероприятиях. Для торжественного мероприятия я сделаю все, чтоб оно было для меня и других запоминающимся. Это моменты манифестирующей красоты и экстраженственности. Поэтому у меня с каждым платьем «на выход» какая-то сумасшедшая история, которую потом приятно вспоминать.
GRAZIA: С ушиваниями?
Катерина Шпица: С транспортировкой. Например, на позапрошлом Кинотавре у меня была история с платьем, которое приехало ко мне из Дубая. У нас было очень мало времени на транспортировку. Открытие фестиваля было 9-го июня. И как только оно состоялось, я спросила у дизайнера, которая должна была передать мне платье для закрытия через неделю, все ли в силе.
На что мне ответили: «Извини, пожалуйста, платья не будет». Мне в тот момент стало интересно — а когда человек собирался мне об этом сказать? В итоге я оказалась в патовой ситуации. Звоню Ире, спрашиваю, что делать. Ира экстренно связывается с брендом из Дубая, договаривается о срочном сотрудничестве, выписывает им гарантийное письмо на 20 тысяч долларов (настолько она мне доверяет!). Но это еще полбеды: как мы потом искали человека, с которым можно отправить наряд — это целый квест! Но главное, что все прошло хорошо. Я появилась в этом платье на закрытии и чувствовала себя в нем сказочно. Оно было все в больших круглых пайетках, и мой любимый мужчина бережно собирал в нагрудный карман пиджака все, что от моего наряда отваливалось. Потом моя подруга, у которой швейная мастерская, вернула все на место. И мы отправили платье обратно бренду с русскими конфетами и чаем впридачу в знак благодарности за доверие. Они потом признались, что первый раз встретились с таким ответственным подходом со стороны селебрити — их впечатлило то, в каком аккуратном виде вернули платье.
Item 1 of 2
1 / 2
Катерина Шпица в платье Garimon Roferos Couture
Фото: Анна Темерина
А на этот Кинотавр я практически все вещи для дней конкурсного просмотра нашла себе сама. Мне очень приглянулся бренд. Ира Леонова приехала вместе со мной в шоу-рум и вместе с хозяйкой Светланой Ермак мы составили образы на все дни. С «вечеркой» же у нас был тогда непонятный период, когда Ира делала запросы, но бренды отказывались давать наряд. Ага, хочешь понять уровень своей популярности в глазах пиарменеджеров — попроси платье на фестиваль. Всех, кто сказал мне «нет», я запомнила (смеется). У меня была ситуация, когда пиар прямо ответил моему стилисту, что я не соответствую образу музы бренда. Жестковато, не правда ли? Но тут для меня все сложилось лучшим образом. Благодаря своим подписчикам я познакомилась с Ольгой Маляровой из Петербурга — они мне ее активно советовали. А моя ближайшая подруга очень давно хотела познакомить меня с Андреем Пономаревым, но все никак не получалось.
Когда я выложила пост о том, что хочу узнать любимых дизайнеров моих фолловеров, Андрей сам написал мне: «Катерина, ну приезжайте же наконец знакомиться». И я приехала, пришла к нему мериться. На тот момент было очень много вещей на мою комплекцию. Ушла счастливая с нарядами в запасе.
Катерина Шпица: Или сама, или с помощью Ирины. Что-то покупаю сама, что-то беру по бартеру (но только то, что буду точно часто носить). Что-то могу взять на один раз с возвратом.
Не гнушаюсь повторами. А ради чего каждый раз выходить в люди в новом? Чтобы некое издание раз в год назвало меня самой стильной в номинации «кэжуал»? Или чтобы на следующий день после появления на публике несколько глянцевых изданий поделились с читателями твоей фотографией? Бить из-за этого по своему семейному бюджету я не считаю нужным.
GRAZIA: Есть ли какие-то стилистические приемы, которые помогают визуально удлинить ноги, казаться выше?
Катерина Шпица: Под платье, из-под которого обувь будет вообще не видна, можно надеть стриптизерские туфли на платформе и с огромным каблуком — но это можно делать, только если ты на сто процентов уверена, что ступни никто не увидит.
Item 1 of 3
1 / 3
Катерина Шпица в платье Светланы Ермак
Фото: Дарья Орлова
GRAZIA: Какими еще лайфхаками можете поделиться?
Катерина Шпица: Самые главные лайфхаки — очень бытовые. Например, я использую специальные двусторонние наклейки для одежды, чтобы к телу подклеить декольте, например. Пяточные лейкопластыри Сompeed я использую и по прямому назначению, и как наклейки на грудь. Потом этот пластырь можно покрыть акриловой краской в цвет тела, хотя они и так от соприкосновения с влагой кожи матируются. Еще я использую корейские одноразовые трусики-наклейки, которые можно заказать на Ali Express. Это стринги без веревочек, у них клейкая лента где надо. Но для начала необходимо обезжирить кожу спиртом. И да, порой я не надеваю даже бесшовное нижнее белье под платья из нежной ткани, облегающее ягодицы.