что норма и патология могут рассказать о нас?
Рубрики : Нейронаука, Переводы, Последние статьи
Нашли у нас полезный материал? Помогите нам оставаться свободными, независимыми и бесплатными, сделав любое пожертвование или купив что-то из нашего литературного мерча.
Известно, что смех укрепляет социальные связи, смягчает возможные конфликты и снижает уровень стресса и тревожности. Но всегда ли смех — показатель здоровья и счастья? Линн А. Баркер, преподаватель когнитивной нейробиологии в университете Шеффилд Холлэм, рассказывает, какие биологические механизмы лежат в основе смеха, почему «смех с» в противоположность «смеху над» приносит нам больше удовольствия и когда смех перестает быть позитивным социальным механизмом и указывает на наличие патологии.
Когда вы слышите, как кто-то смеется за вашей спиной, вы, вероятно, представляете, как человек, ведущий разговор по телефону или с другом, улыбается и испытывает теплые чувства. Даже просто звук смеха заставит вас улыбнуться или рассмеяться в ответ.
Но вообразите смеющимся человека, который идет в одиночестве по улице или сидит рядом с вами на похоронах. Внезапно смех перестает казаться привлекательным.
Правда заключается в том, что смех отнюдь не всегда является позитивным или здоровым. Согласно научным данным, его можно классифицировать от истинного и спонтанного до искусственно вызванного (например, щекоткой) и даже патологического. Но биологические основы до сих пор изучены недосконально – а то, что мы знаем, известно из изучения клинических случаев.
Смех и восприятие юмора — необходимые компоненты адаптивных социальных, эмоциональных и когнитивных функций. Удивительно, но смеяться умеет не только человек: приматы тоже любят похихикать. Возможно, именно это помогло им выжить. В конце концов, смех – это совместная деятельность, которая укрепляет социальные связи, смягчает возможные конфликты и снижает уровень стресса и тревожности. Но его смысл теряется мгновенно, как только человек остается один. В смехе в одиночестве есть нечто зловещее.
Смех действительно способен мгновенно переопределить другие эмоции — мы не можем угрюмо сердиться или кипеть от гнева, одновременно смеясь. Это связано с тем, что наши лицевые мышцы и горло захватываются более приятными эмоциями. И все это контролируется специальными нейронными путями и химическими веществами — нейротрансмиттерами.
Смех вызывается несколькими нейронными путями, каждый из которых отвечает за свой компонент смеха. Например, область мозга, вовлеченная в принятие решений и контроль поведения, должна подавляться, чтобы смех был спонтанным и безудержным. За смех также отвечает связь между областями, ответственными за переживание и выражение эмоций.
Читайте также: Фальшивый смех как лакмусовая бумажка
Чему нас учит болезнь
Мы знаем все о ключевых особенностях мозга, регулирующих выражение лица, глотание, движения языка и глотки, но то, как положительные эмоции превращаются в смех, остается загадкой. К счастью, история некоторых болезней проливает свет на стоящие за этим функции мозга.
Один хорошо известный синдром, впервые описанный Чарльзом Дарвином, включает в себя тревожное выражение неконтролируемых эмоций. Клинически он проявляется в частых, непроизвольных и неконтролируемых вспышках смеха и плача. Это тревожное расстройство эмоциональных выражений, противоречащих человеческим чувствам. Оно известно как псевдобульбарный синдром и может по-разному проявляться неврологически.
Причиной подобного расстройства является отсутствие связи между областями, контролирующими эмоциональные импульсы и их мимические выражения. К расстройствам, связанным с этим состоянием, относятся травмы мозга, синдром Альцгеймера, синдром Паркинсона, рассеянный склероз.
Исследование показало, что чрезмерное чувство юмора и смех в неподходящее время могут быть ранними признаками деменции. Псевдобульбарный синдром – один из самых распространенных побочных эффектов инсульта в плане эмоциональных изменений. В связи с большим числом случаев инсульта это состояние, вероятно, будет широко распространено среди населения в целом.
Существует целый ряд других специфичных состояний, частично связанных с нарушениями в работе мозга. Гелотофобия – это сильный страх быть осмеянным. Гелотофилиа – наоборот, наслаждение от того, что над тобой смеются. Связанное состояние, катагелостицизм – удовольствие от смеха над другими.
Читайте также: «Сарказм делает нас более творческими». Да неужели?
Гелотофобия может развиться до крайней, подрывающей радость тревожности, вплоть до тяжелой депрессии. Она может вызывать непрерывный мониторинг окружения в поисках намеков на насмешки. Этот ненормальный страх быть осмеянным происходит из негативного детского опыта, если ребенка задирали и осмеивали. Данные исследований свидетельствуют, что гелотофобия связана со слабым сообщением между фронтальной и височной областями мозга – областями, ответственными за мониторинг и обработку эмоциональных стимулов.
Фронтальные области мозга также позволяют нам интерпретировать буквальный смысл слов в социальном и эмоциональном контексте.
Здоровый смех
Несмотря на темную сторону смеха, обычно смех вызывает теплые чувства. Мы знаем, что смех благотворно влияет на сердечно-сосудистую и эндокринную системы, усиливает иммунитет.
Нам также известно, что положительный, «доброжелательный юмор» — «смех с» в противоположность «смеху над» — особенно полезен. Способ, которым наш мозг обрабатывает смех других людей, показывает, что смех вместе с кем-то имеет большую эмоциональную глубину и более приятен, чем смех над кем-либо.
Действительно, наш мозг находится под особым влиянием эмоциональных наград и сигналов «искренней радости». Это может объяснить высокую эффективность терапии смехом. Она включает в себя проработку мышц, улучшение дыхания, снижение уровня стресса и тревожности и улучшение настроения и эмоциональной устойчивости.
Итак, независимо от вида смешного, до тех пор, пока под этим не скрывается болезни, смех остается лучшим лекарством.
Источник: The Science of Laughter — and Why It Also Has a Dark Side / Scientific American
Обложка: Wikimedia Commons
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
исследованиянейронаукаэмоции
Похожие статьи
Смех по-научному. Основы гелатологии | Наука и жизнь
Наука и жизнь // Иллюстрации
Открыть в полном размере
‹
›
Эта молодая наука занимается очень древни м предметом. Геласма в переводе с греческого означает смех; гелатология — наука о смехе. Как утверждают основатели новой науки, Мэтью Джервез и Дэвид Уилсон из Бирмингемского университета (Англия), история смеха восходит к тем временам, когда человек ещё не отделился от общего ствола с обезьянами.
Над чем смеялись гоминиды в те времена? Мэтью Джервез считает — над попытками самых смелых из своих собратьев ходить на двух ногах вместо четырёх. Первопроходцы комично спотыкались и падали, что вызывало смех у всех остальных. Заметим, что падения и сейчас входят в обязательный репертуар клоунов.
Учёные полагают, что смех вызывается, как правило, несуразицей — ошибкой, несовпадением результата с намерениями или ожиданиями (отсюда неожиданный конец всех анекдотов). Мы смеёмся также, чтобы выйти из стресса, снять недоразумение в общении. Частота и использование смеха меняются в зависимости от эпохи (сегодня люди смеются меньше, чем сто лет назад), от возраста (ребёнок смеётся в 20 раз больше взрослого), от национальной культуры (европейцы смеются меньше, чем африканцы) и от пола (женщины смеются чаще мужчин).
Как показал американский гелатолог Роберт Провайн, при разговоре между собой женщины смеются больше, чем беседующие мужчины. Зато мужчины больше склонны шутить, вызывать смех. Известно, что в каждом школьном классе есть свой шут — и это всегда мальчик. И среди профессиональных комедиантов и юмористов явно преобладают мужчины.
Учёные установили, что в смехе принимают участие 15 мышц лица (большинство из них — парные). Всякий смех начи нается с улыбки, для чего растягиваются два больших скуловых мускула. Затем вступают в действие остальные пары, некоторые сокращаются, другие расслабляются. Участвуют мышцы гортани, шеи, груди (особенно межрёберные), живота (особенно диафрагма), спины, а при сильном смехе — и мышцы конечностей, причём некоторые из них расслабляются (так называемый смех до упаду). Свой вклад вносят даже мышцы зрачков — зрачки расширяются. При сильном смехе сокращаются и мышцы слёзных желёз, выдавливая слёзы (смех до слёз).
Резко выдыхаемый при смехе воздух может достигать скорости 120 километров в час.
Эти выдохи сопровождаются звуками, напоминающими чаще всего гласные А, О или И и повторяющимися в среднем каждые 210 миллисекунд.
Известна заразительность смеха. Её используют в юмористических передачах, проигрывая за кадром заранее записанный смех. Причины такой заразительности пока не раскрыты гелатологами, но известны целые смеховые эпидемии. Так, в одной из школ Танзании в 1962 году группа девочек, начав над чем-то хихикать, не могла остановиться. Смех перешёл в истерический и распространился на несколько окрестных деревень, откуда ученицы приходили в школу.
Если уж говорить о медицинском аспекте смеха, надо упомянуть, что, по многим данным, смех усиливает иммунную систему, способствует выработке в мозге естественных обезболивающих веществ — эндорфинов, помогает дышать глубже и тренирует дыхательные мышцы. Так что можно ожидать и появления такой отрасли исследования, как медицинская гелатология.
По материалам журналов «New Scientist» (Англия) и «Decouverte» (Франция).
Почему мы смеемся? Новое исследование рассматривает возможные эволюционные причины такого человеческого поведения
Роженица ужасно переживает и вдруг кричит: «Нельзя! Не будет! Не мог! Не сделал! Не мочь!»
«Не волнуйтесь, — говорит доктор. — Это всего лишь схватки.
До сих пор несколько теорий пытались объяснить, что делает что-то достаточно смешным, чтобы заставить нас смеяться. К ним относятся трансгрессия (нечто запрещенное), прокалывание чувства высокомерия или превосходства (насмешка) и неконгруэнтность – наличие двух несовместимых смыслов в одной и той же ситуации.
Я решил просмотреть всю доступную литературу о смехе и юморе, опубликованную на английском языке за последние десять лет, чтобы узнать, можно ли сделать какие-либо другие выводы. После просмотра более сотни статей мое исследование дало одно новое возможное объяснение: смех — это инструмент, который природа, возможно, предоставила нам, чтобы помочь нам выжить.
Я просмотрел исследовательские работы по теориям юмора, которые предоставили важную информацию по трем областям: физические особенности смеха, мозговые центры, связанные с производством смеха, и польза смеха для здоровья. Это составило более 150 статей, в которых были представлены доказательства важных особенностей состояний, вызывающих у людей смех.
Организовав все теории в определенные области, я смог свести процесс смеха к трем основным этапам: замешательство, разрешение и потенциальный сигнал полного очищения, как я объясню.
Это повышает вероятность того, что смех мог быть сохранен естественным отбором на протяжении последних тысячелетий, чтобы помочь людям выжить. Это также может объяснить, почему нас тянет к людям, которые заставляют нас смеяться.
Эволюция смеха
Теория несоответствия хорошо объясняет юмористический смех, но этого недостаточно. В этом случае смех не связан с всепроникающим ощущением того, что вещи идут не в ногу или несовместимы.
Речь идет о том, чтобы оказаться в конкретной ситуации, которая подрывает наши ожидания нормальности.
Например, если мы видим тигра, прогуливающегося по городской улице, это может показаться неуместным, но не комичным, а наоборот, ужасающим. Но если тигр перекатывается, как мячик, то это становится комичным.
Анимационный антигерой Гомер Симпсон заставляет нас смеяться, когда он падает с крыши своего дома и подпрыгивает, как мячик, или когда он пытается «задушить» своего сына Барта, выпучив глаза и хлопая языком, как будто он сделан из резины . Это примеры того, как человеческий опыт превращается в преувеличенную мультяшную версию мира, где может случиться что угодно, особенно смешное.
Но чтобы событие было смешным, оно должно быть воспринято как безобидное. Мы смеемся, потому что признаем, что ни тигр, ни Гомер никогда не причиняли вреда другим и сами не причиняли вреда, потому что по существу их миры нереальны.
Итак, мы можем сократить смех до трехэтапного процесса.
Во-первых, ему нужна ситуация, которая кажется странной и вызывает чувство несоответствия (недоумение или панику). Во-вторых, беспокойство или стресс, вызванные несоответствующей ситуацией, должны быть проработаны и преодолены (разрешение). В-третьих, фактическое высвобождение смеха действует как сирена полного отбоя, чтобы предупредить свидетелей (облегчение), что они в безопасности.
Смех вполне может быть сигналом, который люди использовали на протяжении тысячелетий, чтобы показать другим, что реакция «бей или беги» не требуется и что предполагаемая угроза миновала. Вот почему смех часто заразителен: он объединяет нас, делает более общительными, сигнализирует об окончании страха или беспокойства. Смех жизнеутверждающий.
Мы можем перевести это непосредственно на фильм 1936 года «Новые времена», где комический бродяга Чарли Чаплина одержимо чинит болты на фабрике, как робот, а не человек. Это заставляет нас смеяться, потому что мы бессознательно хотим показать другим, что тревожное зрелище человека, превращенного в робота, — выдумка.
Он человек, а не машина. Нет причин для беспокойства.
Как юмор может быть эффективным
Точно так же шутка в начале этой статьи начинается со сцены из обычной жизни, затем превращается в нечто немного странное и сбивающее с толку (женщина ведет себя неуместно), но что, как мы в конце концов понимаем, не является серьезный и на самом деле очень комичный (двойной смысл ответа врача вызывает облегчение), вызывающий смех.
Как я показал в предыдущем исследовании о человеческом поведении плача, смех имеет большое значение для физиологии нашего тела. Подобно плачу — и жеванию, дыханию или ходьбе — смех — это ритмичное поведение, которое является механизмом высвобождения для тела.
Мозговые центры, регулирующие смех, контролируют эмоции, страхи и тревогу. Высвобождение смеха снимает стресс или напряженность ситуации и наполняет тело облегчением.
Юмор часто используется в больницах, чтобы помочь пациентам в их исцелении, как показали исследования клоунской терапии.
Юмор также может улучшить кровяное давление и иммунную защиту, а также помочь преодолеть тревогу и депрессию.
Исследование, рассмотренное в моем обзоре, также показало, что юмор играет важную роль в обучении и используется для выделения понятий и мыслей. Юмор, относящийся к материалам курса, удерживает внимание и создает более непринужденную и продуктивную учебную среду. В условиях обучения юмор также снижает тревогу, способствует участию и повышает мотивацию.
Любовь и смех
Рассмотрение этих данных о смехе также позволяет выдвинуть гипотезу о том, почему люди влюбляются в кого-то, потому что «они заставляют меня смеяться». Дело не только в том, чтобы быть забавным. Это может быть что-то более сложное. Если чей-то смех провоцирует наш, то этот человек сигнализирует, что мы можем расслабиться, мы в безопасности — и это создает доверие.
Смех создает связи и близость. нектарсток/ алами Если наш смех вызван их шутками, это помогает нам преодолеть страхи, вызванные странной или незнакомой ситуацией.
И если чья-то способность быть забавным вдохновляет нас преодолевать наши страхи, нас больше тянет к ним. Это могло бы объяснить, почему мы обожаем тех, кто заставляет нас смеяться.
В наше время, конечно, мы не задумываемся над смехом. Мы просто наслаждаемся этим как вдохновляющим опытом и чувством благополучия, которое оно приносит. С эволюционной точки зрения, это самое человеческое поведение, возможно, выполняло важную функцию с точки зрения осознания опасности и самосохранения. Даже сейчас, если мы сталкиваемся с опасностью, после этого мы часто реагируем смехом из-за чувства явного облегчения.
Почему люди смеются? Эволюционная биология смеха.
зубов от Creatas/Thinkstock; фотоиллюстрация Натали Мэтьюс-Рамо
30 января 1962 года три школьницы начали хихикать в классе школы-интерната на северо-востоке современной Танзании, что вызвало очень странную эпидемию.
Все трое не могли перестать смеяться, и вскоре неудержимое кудахтанье распространилось на их одноклассников. Приступы смеха продолжались от нескольких минут до нескольких часов; Сообщается, что одна бедная девочка испытывала симптомы в течение 16 дней подряд. Жертвы не могли сосредоточиться на своих школьных занятиях и набрасывались, если другие пытались их сдержать.
Когда 95 из 159 учеников школы заболели болезнью, известной как omuneepo , что на суахили означает болезнь смеха, школу закрыли. Студенты вернулись в свои деревни, взяв с собой o muneepo . Болезнь передавалась от человека к человеку, от школы к школе, от деревни к деревне. «Образованию детей серьезно препятствуют, и в сельских общинах существует значительный страх», — отметили местные медицинские работники в 1963 отчет в Центральноафриканском медицинском журнале .
Объяснений этому они найти не могли. Когда несколько месяцев спустя эпидемия, наконец, утихла, около тысячи человек были поражены «смеющейся болезнью».
Чтобы понять, что заставляет людей смеяться, мы отправились в северо-восточную Танзанию, чтобы проследить распространение omuneepo по региону более полувека назад. Мы разыскали учителей, студентов и медицинских экспертов, которые испытали это явление на себе. Мы узнали, что в то время в ситуации не было ничего смешного. Религиозная школа-интернат, где начался смех, отличалась строгими правилами, общежитиями без окон и чертовски неудобными стульями, приспособленными для правильной осанки. Следователи обнаружили аналогичные условия в других местах, где omuneepo позже разразился: Серьезная переполненность, плохое качество еды.
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-629dc3c9a2fdfd63e3cc6181752645de-component-4@published»> «Это форма жалобы», — сказал Крёбер Руглияма, давний местный психиатр, о загадочном смехе. «У них не было альтернативной формы выражения». Смех — неприятная тема, даже если он не распространяется по сельской местности, как заразная болезнь. Возьмем, к примеру, работу Роберта Провайна, нейробиолога и профессора психологии Мэрилендского университета, округ Балтимор. За свою книгу Смех: научное исследование , Провайн занимался тем, что он называл «тротуарной нейробиологией», отслеживая и наблюдая смех в реальном мире. Он и его сотрудники использовали магнитофоны, чтобы записать более тысячи «эпизодов смеха» в барах, торговых центрах, коктейльных вечеринках и встречах классов. И он попросил десятки студентов-добровольцев записывать в «журнал смеха» обстоятельства каждый раз, когда они хихикали, хихикали или хохотали.
Результаты были неожиданными даже для Провайна: менее 20% зарегистрированных им случаев смеха в реальном мире были вызваны чем-то, напоминающим что-то смешное. Гораздо чаще люди хихикали или посмеивались над безобидными утверждениями, такими как «Увидимся позже», «Я понимаю вашу точку зрения» и «Смотрите, это Андре!» Более того, во всех этих случаях человек, произносивший вызывающее смех утверждение, на 46 % чаще смеялся, чем тот, кто слушал. И хотя смех может показаться чем-то, что может вспыхнуть в любой момент в ответ на что-то смешное, только в восьми из 1200 эпизодов смеха, каталогизированных Provine, смех прерывал то, что кто-то говорил. Вместо этого 9В 9,9% случаев смех возникал в аккуратных, естественных паузах в разговоре, акцентируя речь наподобие точки или восклицательного знака.
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-629dc3c9a2fdfd63e3cc6181752645de-component-7@published»> Провайн обнаружил, что смех в нашей повседневной жизни по большей части не является ответом на что-либо, напоминающее шутки. Вместо этого большая часть этого происходит в разговорах, которые вне контекста совсем не кажутся забавными. Открытия Провайна предполагают, что смех по своей сути является социальным, что по своей сути это форма общения, а не просто побочный продукт поиска чего-то смешного. И действительно, когда Провайн просмотрел собранные им журналы смеха, он обнаружил, что его участники в 30 раз чаще смеются в присутствии других, чем в одиночестве. Среди немногих единичных случаев смеха почти все произошли в ответ на телешоу или другие средства массовой информации, то есть электронные прокси для других людей. Когда люди отмечали в своих дневниках, что они действительно одиноки, они почти не регистрировали никакого смеха.Так почему же мы развили странный и сильный вокальный характер смеха? Почему у нас есть врожденная потребность делиться с другими тем, что кажется нам забавным, и почему это может напоминать неконтролируемую болезнь?
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-629dc3c9a2fdfd63e3cc6181752645de-component-9@published»> Эволюционная теория изобилует возможными объяснениями, но одно из наиболее убедительных было выдвинуто в статье Ежеквартального обзора биологии 2005 года старшекурсником по имени Мэтью Жерве и его советником, биологом-эволюционистом Дэвидом Слоаном Уилсоном. Он основан на усилиях причудливого 19Французский врач -го -го века по имени Гийом Дюшенн, который ходил и протыкал людям лица электродами. К счастью для Дюшенна, он работал в приюте для престарелых, поэтому имел доступ ко многим лежащим телам. Он, должно быть, был довольно обаятельным. Согласно статьям о Дюшенне, все дамы хотели, чтобы их ударил током «старичок с его коробкой для шалостей». Прикладывая штыри своей коробки к лицам людей, Дюшенн вызывал один вид улыбки — добровольный, тип выражения, который мы производим, когда улыбаемся из вежливости.
Он обнаружил, что эта манерность включает в себя основные скуловые мышцы лица, поднимающие уголки рта. Но Дюшенн обнаружил, что существует еще одна разновидность улыбки и смеха, которая возникает, когда мы находим что-то действительно занимательное или смешное. Это выражение было более сложным, в нем использовались как большие скуловые мышцы, так и круговые мышцы глаза, образующие гусиные лапки вокруг глаз. Вот почему люди говорят, что настоящая улыбка — в глазах. Дюшенн так и не смог воспроизвести с помощью своих электродов эту вторую форму выражения — теперь известную как улыбка Дюшенна или смех Дюшенна — и он пришел к выводу, что это «всего лишь вызвано сладкими эмоциями души».
Более чем столетие спустя Жерве и Уилсон увидели в открытии Дюшенна свидетельство того, что смех развился в два разных этапа человеческого развития. Во-первых, они предположили, что где-то между 2 и 4 миллионами лет назад появился смех Дюшенна, вызванный чем-то забавным.
Результат хриплого дыхания, издаваемого приматами во время игровых боев, он, вероятно, появился до появления языка. Этот вид смеха был сигналом того, что в данный момент все в порядке, что опасность невелика, а основные потребности удовлетворены, и сейчас самое подходящее время для исследований, игр и общения. «О чем свидетельствует юмор и сигнализирует смех, так это о том, что «это возможность для обучения», — сказал нам Жерве. «Это сигнализирует о том, что это несерьезная новинка, и побуждает других играть и исследовать когнитивно, эмоционально и социально последствия этой новинки».
Но затем, где-то через сотни тысяч лет после этого, предположили Жерве и Уилсон, появился другой вид смеха — не Дюшенновский, тот, который не зависит от того, что смешно. По мере того как люди развивались когнитивно и поведенчески, они научились имитировать спонтанное поведение смеха, чтобы воспользоваться его эффектами.
Они не могли сделать это правильно — они не могли имитировать движения глазных мышц при реальном смехе и улыбке — но это было близко. Имитация смеха была способом манипулировать другими — иногда во взаимовыгодных целях, иногда в более коварных целях. Как написали Жерве и Уилсон в своей статье, «не-Дюшенновский смех стал возникать в агрессивных, нервных или иерархических контекстах, функционируя, чтобы сигнализировать, умиротворять, манипулировать, высмеивать или ниспровергать».
Другими словами, смех — это больше, чем просто реакция на юмор. Это основной человеческий инструмент, один из строительных блоков общества. Он проникает в самую суть того, что мы из себя представляем как социальные существа, выражая от одного человека к другому то, что часто нельзя сказать иначе: либо что все в порядке, либо, как в случае с omuneepo , что что-то очень, очень неправильно.