Михаил лабковский жертва: Не быть жертвой. Ответы Михаила Лабковского – Юлия Гусарова – События проекта – Материалы сайта

Содержание

Не быть жертвой. Ответы Михаила Лабковского – Юлия Гусарова – События проекта – Материалы сайта – Сноб

Фото: Варвара Лозенко

1. Как распознать жертву в себе и других

Психология жертвы — это определенный поведенческий стереотип, выработанный под воздействием страха. Страх может закрепиться в результате психологической травмы от любой пережитой в детстве ситуации, не обязательно это последствие родительского воспитания.

Как ведет себя жертва? Допустим, если девушка идет одна по тихому ночному двору и боится и слышит сзади шаги, явно не женские, то она начинает оборачиваться и ускорять шаг. Наш «животный ум» зачастую независимо от нашего воспитания воспринимает такой жест как сигнал «догони меня». Когда вас просят садиться, а вы отвечаете: «Спасибо, я постою», — вы ведете себя как жертва. Когда женщина живет с бойфрендом, который не только не собирается жениться, но даже не горит желанием сводить ее в кино, а приезжает только по ночам, причем ей это не нравится, но она терпит — она жертва. По этой причине он на ней и не хочет жениться. Когда на вас орут на работе, а у вас кредит, трое маленьких детей и жена безработная, поэтому вы молчите, цепляясь за работу изо всех сил, — вы ведете себя как жертва. Поведение жертвы состоит из неосознаваемых, практически неконтролируемых мелочей, которые провоцируют оппонента на агрессию.

Фото: Варвара Лозенко

Если покопаться в детстве человека с психологией жертвы, то, скорее всего, выяснится, что с ним не считались, не обращали внимания на его достоинства и достижения, но тыкали в его недостатки. Кроме страха человек с психологией жертвы чувствует обиду и унижение. Иногда это приводит к тому, что с более слабыми людьми он может повести себя довольно жестко: ему необходимо на ком-то отыграться, получить сатисфакцию. Самая главная проблема жертвы в том, что она живет, не получая удовольствия от жизни: у нее философия выживальщика, она постоянно думает о том, как бы не нарваться на проблемы. Но когда человек думает о возможных проблемах, он их к себе и «притягивает». В школе пристают обычно к тем детям, неуверенность которых выдают жесты и осанка, они ходят ссутулившись, носками внутрь, прижимают портфель к себе. Еще одна отличительная черта жертвы — она часто пытается всем понравиться, никогда никому не отказывает и многое делает в ущерб себе.

Расскажу одну сценку, в которой жертвы узнают себя. Вы — молодой здоровый мужчина, и вы едете в метро. Вы очень устали, ехать далеко, и вам хочется сидеть. Вы садитесь, но перед вами встает бабушка, которая своей сумкой начинает буквально тыкать вам в лицо. Через некоторое время вы уступаете ей место. «Почему это я жертва в таком случае? — возразите вы. — Я, может, хочу уступить ей место, потому что я порядочный и я так воспитан — уступать пожилым». Если вы действительно хотите уступить бабушке, то вы не жертва, я даже спорить не буду. Жертва — тот, кто уступить не хочет, потому что устал, но в итоге поднялся. Первое, что в вас проснулось, — чувство вины за то, что вы сидите, а она стоит. Второе — будучи зависимым от мнения других людей, вы начинаете смотреть на себя глазами этих людей, едущих вместе с вами, и думать: «Вот сволочь, я, молодой, сижу, а бедная женщина умирает прямо на глазах». Вы ощущаете стыд. И вот вы уступаете ей место. Как можно было поступить иначе? — спросите вы. А вот как. Старушка вряд ли глухонемая, и если ей нужно сесть, она скажет: «Уступите мне место». Но старушка не просит, она гордая и считает, что ей сами должны уступать. Однако никто никому ничего не должен. Поэтому ей стоило бы попросить — после просьбы мало кто отказывает. Но если вы, не дождавшись этого, сами бежите впереди паровоза и, даже будучи смертельно уставшим, вылетаете со своего места, как пробка, поймав взгляд недовольной старушки, то вы — жертва, это факт.

Фото: Варвара Лозенко

2. Как общаться с жертвой

— Как вести себя с человеком, в котором явно угадывается жертва, чтобы ему помочь?

— Вести себя надо так, как хочется. Не надо ему помогать. Если вы что-то начинаете делать в ущерб себе, то у вас такая же проблема, как у него. Стоит принимать человека таким, каков он есть. Не критикуйте. Можете его поддержать. Стоит помнить, что люди — это животные. Они часто провоцируют вести себя с ними определенным образом. Вы наверняка слышали историю о тигре Амуре и козле Тимуре: козел, которого бросили тигру в вольер как живой корм, не привык кого-то бояться и спокойно пошел к хищнику знакомиться, а потом занял его домик. То есть повел себя как вожак. И несколько дней тигр его не трогал. Лексикон жертвы: «Ой, простите, пожалуйста, я вас не побеспокою? Ничего, вам удобно будет? Я не много места занимаю?» Вот эти постоянные извинения жертв побуждают людей вести себя с ними агрессивно.

Фото: Варвара Лозенко

3. Как не вырастить из ребенка жертву

— Как вести себя с ребенком, если замечаешь у него признаки поведения жертвы? Например, он слишком много извиняется и стесняется взять последнюю конфету со стола? Как объяснить, что есть вежливое поведение, а есть перегибы?

— Границу между вежливым поведением и поведением жертвы обнаружить просто: второе начинается тогда, когда человек делает что-то против своей воли. Например, когда ребенок хочет последнюю конфету, но отказывается — это плохо. Если у ребенка нормальная самооценка и он считает себя хорошим, он не видит ничего предосудительного в том, чтобы взять конфету. Он считает себя правым. Важно для себя быть правым, а не в сравнении с нормой социального поведения для оценки других людей. Родителям не обязательно ему потакать за столом, они могут корректировать его поведение, сказать, что больше никакого сладкого сегодня или что этой конфетой он мог бы и поделиться — это нормально. Главное, опять же, чтобы ребенок не бежал впереди паровоза и не отказывался заранее от того, что хочет. Это — психология жертвы, и вы должны ему это объяснить. Как-то раз я был в гостях у родственника из Канады, за столом было трое детей, и как раз осталась последняя конфета. Отец семейства без зазрения совести ее взял и сказал золотые слова: «Они свое еще съедят, мы-то раньше умрем».

Нельзя пугать детей милиционером, который их заберет, и прочими глупостями. Не надо их одергивать в духе «ах, что ты сделал, из-за этого такой ужас может случиться!». Вы всегда должны принимать их сторону, даже когда они неправы. Но самое главное и самое сложное — самому не быть жертвой. Детям передаются страхи взрослых, поэтому, если вы не хотите, чтобы ваш ребенок стал жертвой, ведите себя рядом с ним уверенно. Представьте, что видят и слышат дети людей, которые постоянно жалуются. Они ведь слушают телефонные разговоры, видят, как родители общаются с другими людьми в общественных местах, и считают, что так и надо.

Моя дочь как-то захотела в Диснейленд, я ей обещал, и мы поехали. Там я увидел огромные страшные «американские горки», на которых вагончик зависает на несколько секунд в петле и пассажиры оказываются вниз головой. Я смотрел на него и думал: «Зачем я вообще приехал…», потом решил, что надо обязательно прокатиться, раз мы пришли, поскольку, если дочь поймет, что папа чего-то боится, она тоже начнет бояться.

Не давайте страху в себе поселиться. Если вы попали в ДТП, непременно, как только сможете, садитесь за руль и поезжайте на место происшествия. Была аварийная посадка самолета? Сразу же берите новый билет и летите. В Израиле, когда в очередной раз взрывают автобус, на остановке через некоторое время собирается огромная толпа людей — все они хотят снова проехать на автобусе, чтобы побороть панику.

Фото: Варвара Лозенко

— Моей дочери 14 лет. Наверное, я была излишне категоричной с ней, и я вижу в ней черты жертвы, в ней нет уверенности в себе. Но я воспитывала ее так же, как моя мама воспитывала меня. Когда я просила маму оценить мой труд, она говорила, что я могла бы и получше, и я замечаю за собой то же самое. Можно ли сейчас что-то исправить?

— Вы вели себя так, как могли. Вы делаете ошибки в общении с детьми не потому, что вы до того, как родить, не сходили на мои лекции, а потому, что вы такой человек, и у вас такая психология. И ваша мама тоже не виновата в своей манере воспитания.

Что касается вот этого «ты мог бы и лучше» — имейте в виду: родитель так критикует ребенка, муж жену и так далее только по одной причине: когда мы умаляем успехи ближнего, мы стремимся поднять свою самооценку. Когда мы говорим «ты можешь лучше», мы себя позиционируем так, как будто мы-то точно можем лучше.

Проблема не в том, как вести себя с ребенком, а в том, как поменять свою психологию, чтобы больше себя так не вести. Это отдельная сложная тема. Все хотят быстрого рецепта, но его нет. Избавиться от своих неврозов, от своей неуверенности, амбиций и комплексов, которые заставляют вас говорить ребенку, что он может лучше, не так-то просто. Надо стремиться к состоянию безусловной любви, то есть к такой, когда вы любите вашего ребенка безотносительно того, какие у него успехи в школе, что он собой представляет и как себя ведет. Чтобы ребенок не был привязан к вашей оценке, чтобы не было ситуации, в которой, если он получил двойку, он плохой и вы его как бы не любите, а если пятерку, то все нормально. Потому что эта зависимость закрепляется и приводит к проблемам во взрослой жизни. Можно радоваться или переживать за его оценки и говорить об этом ребенку, но оценки не должны быть мерилом ваших отношений. В общем, занимайтесь сначала собой, ломайте поведенческий стереотип, который ваша мама выработала у вас в детстве.

Фото: Варвара Лозенко

4. Что делать, если вы — жертва

— У меня с раннего детства сложились непростые отношения с родителями, и, хотя сейчас общение с ними сведено к минимуму, при взаимодействии с ними я моментально начинаю вести себя как жертва. То есть стараюсь сделать все что угодно, чтобы быть хорошей. Подобное поведение у меня возникает и в общении с другими людьми. Как от этого избавиться?

— Самое главное — решить проблему с родителями. Как только вы это сделаете, с другими исправить коммуникацию будет гораздо легче. Первое — вы должны перерасти своих родителей. Потому что, пока вы общаетесь с ними так, как ребенок общается со взрослым, вы тащите за собой детские стереотипы и реагируете на звонок мамы так, словно вам пять лет и события происходят в старшей группе детского сада. Сколько бы времени ни проходило, эти стереотипы будут сохраняться. И если вы встретите мужчину, который будет вызывать у вас «детские» эмоции, он будет вызывать у вас и детское поведение. То же будет и с коллегами, и с начальством на работе. Чтобы родители начали с вами считаться и воспринимать вас как взрослого человека, вы должны начать общаться с ними как взрослый человек — с пожилыми людьми, а не как ребенок с мамой и бабушкой. Это непросто. Надо заставить их общаться на своих условиях: «Я вас люблю, но вот об этом и этом я с вами говорить не буду».

— При попытке контролировать свое поведение и не «скатываться» до жертвы замечаю, что подолгу контролировать не получается. Как быть?

— Контролировать бесполезно, потому что у человека два полушария, и вместе они не функционируют: вы либо переживаете, либо думаете. Поведение жертвы — это поведение, доведенное до автоматизма. Пример из школы: когда кролик видит удава, у него случается мышечный спазм, он цепенеет, и удав его съедает. Это происходит потому, что через предков кролику передалась реакция мозга на очертания змеи. Если бы кто-то в этот момент мог воткнуть кролику иголку в ногу, то он бы отмер и побежал, да вот только в лесу никого нет. Так же и человеку никто не может воткнуть иголку, когда он начинает вести себя как жертва, поэтому он отрабатывает детский поведенческий стереотип от начала и до конца. Пытаться это контролировать — значит, пытаться рационально решить эмоциональные проблемы.

Есть несколько правил, которые помогают преодолеть психологию жертвы: стараться делать только то, что вы хотите, не делать того, чего не хотите, и вы должны говорить сразу, если вам что-то не нравится. Потому что жертвы никогда не говорят сразу, они очень любят беречь это чувство обиды внутри, чтобы взорваться через год. Если начать следовать хотя бы первому правилу, ваше поведение уже начнет перестраиваться. Но ради этого придется перестать думать, например, о том, что люди подумают, не потеряете ли вы близких, если вы начнете делать то, что вы хотите, но это ваша жизнь и решать вам.

Фото: Варвара Лозенко

— Если человека в детстве воспитали как «образцовую» жертву, что может ему помочь? Психотерапия, аутотренинги, таблетки?

— Можно попробовать помочь себе самостоятельно, если не выходит — тогда стоит обратиться к психотерапевту. К аутотренингам я отношусь скептически, потому что, как известно, сколько ни говори «халва», во рту слаще не становится. Таблетки стоит применять только тогда, когда проявляются психосоматические симптомы: дрожание рук, потливость, гиперемия кожных покровов, аритмия, тахикардия, гипертензия, гастрит, панкреатит и другие проблемы с поджелудочной железой и желудком, синдром раздраженного кишечника, гормональные изменения, проблемы с нейротрансмиттерами и так далее. Вот в таких случаях, когда ваше поведение уже имеет патологический характер, то есть начинает вмешиваться в работу внутренних органов, стоит идти к психиатру за таблетками.

Пока проблемы только на поведенческом уровне, можно натренировать себя преодолевать свой страх. Я, например, в свое время приучил себя к хождению по темным дворам ночью. Моя дочь служила в израильской армии, и один раз у них была встреча с женщиной, которая прошла через лагеря. Она стала им рассказывать про газовые печи, и вдруг бойцы, которые это слушали, ее перебили и стали говорить: «Почему вы вели себя как овцы — вас резали, а вы сами в овраг падали? Вы сами себе могилы копали, сами раздевались и шли в эти газовые камеры — зачем вы все это нам рассказываете?» Я, если честно, опешил, потому что я человек советский, для меня эта тема святая, и я не понимал, как можно с такой женщиной в спор вступить. Но у израильской молодежи, в отличие от этой европейской еврейки из Германии, другая психология: им страх неведом. Они сказали, что если бы с ними такое случилось, то они бы с собой непременно прихватили двух-трех фашистов по пути в газовые камеры, потому что даже голыми руками можно убить несколько человек, пока тебя самого не убили. У этих людей совсем иная психология, чем у тех, кто покорно шел на смерть. Когда ты живешь и не боишься, у тебя освобождается множество эмоциональных ресурсов, поскольку у жертвы 90% эмоций уходит на то, чтобы предполагать, стоит ли ожидать нападения потенциального палача, и попытки придумать, как избежать возможных проблем. У многих людей парализована не только воля — у них нет даже и мыслей о том, что можно что-то исправить.

Фото: Варвара Лозенко

— Что делать тем, в ком психология жертвы выражается через авторитарное, агрессивное поведение? Я родилась в маленьком сибирском городке, где дрались все, даже девочки, и я всегда боялась оказаться избитой. Детство прошло, и я стала замечать, что на деловых переговорах не дай бог никому вступить со мной в спор — у меня сразу возникает желание загрызть и задавить оппонента. Я переживаю из-за того, что у меня много шансов выйти замуж за подкаблучника или воспитать подкаблучником ребенка.

— Многие люди занимают оборонительную позицию, заранее переживая о том, что их унизят. В России, в принципе, люди поэтому и не улыбаются на улицах: все привыкли к агрессии с детства и на всякий случай делают «морду кирпичом», чтобы никто не приставал. Хотя люди, искушенные в уличных драках, наоборот, считают, что такое выражение лица — признак слабости, уверенные в себе ведут себя раскрепощенно и очень спокойно. Люди, которые заранее агрессивно настроены, еще и пытаются всех контролировать. Чтобы от этого избавиться, нужно опять же избавляться от страха, учиться отпускать ситуацию и не говорить, пока тебя не спрашивают. Это тяжело дается — молчать на тех же переговорах, пока не дадут слово, но в результате вас будет отпускать. Попробуйте, как говорят спортсмены, пропустить удар, на который вы можете не отвечать. Чем больше вы сможете пропустить, чем дольше выдержать паузу, тем увереннее вы будете отвечать. Мы и на детей орем из опасения, что они подчиняться перестанут, и на работе орем, потому что, пока всех подчиненных за горло не возьмешь, они работать не начнут, ведь так? Люди, которые ничего не боятся, не пытаются никого строить, знают, что ситуация под контролем, и если что-то пойдет не по плану, они смогут с этим разобраться.

Фото: Варвара Лозенко

5. Жертва и семейные отношения

— Мужчина поднимает на женщину руку только в том случае, если она ведет себя как жертва?

— Не обязательно. Но если женщина не жертва — это будет ее последний опыт общения с этим мужчиной.

— Я в течение последних нескольких лет встречаю один и тот же тип мужчин, которые мне говорят одно и то же — о том, как жена их пилит, как на работе тяжело и как она ест их время, как их все кругом обижают, но, встретив меня, они поняли, что это судьба, теперь их проблемы решатся и я их спасу. Причем такой мужчина может быть достаточно успешным, хорошо выглядеть, его имя в обществе может быть весомым. В чем тут загвоздка?

— У многих мальчиков была жестокая авторитарная, или холодная авторитарная, или контролирующая мать. Вырастая, мужчины тянутся к женщинам, напоминающим им мать, — это не значит, что вы такая, но мужчины что-то определенно в вас считывают. Такие мужчины маются, потому что им нужна «жесткая женская рука», но женщины, которые им нравятся, нуждаются в таком партнере, с которым можно побыть слабой, этого не происходит, и это нервирует. Единственная возможность уберечься от отношений с неподходящим партнером — исчезать после первой тревожной фразы вроде «Мне так плохо…».

— Мой муж говорит мне, что у меня поведение жертвы: я постоянно пытаюсь привлечь внимание и получить заботу. Я жертва?

— Если вы постоянно жалуетесь, то муж абсолютно прав. Такой способ общения еще и усугубляет ситуацию. У некоторых невротиков есть большая проблема: для них любовь соединена с чувством жалости к себе. Допустим, маленькая девочка любит своего папу, а он ведет себя агрессивно, вечно приходит домой пьяным, но она все равно его любит и вместе с тем боится. Ей жалко себя, потому что любимый папа так с ней общается, и эта жалость к себе для нее и есть любовь. Когда такой ребенок вырастает, он строит отношения с другими людьми таким образом, чтобы в результате их поведения можно было почувствовать себя обиженным и пожаловаться — и жалобы составляют суть отношений с мужем.

— Вы говорите, нужно делать только то, что хочется, чтобы не быть жертвой. Но как тогда не превратить семью в спортивную школу, в которой все борются за последнюю конфету? Где грань между великодушием и конформизмом и момент, когда ты начинаешь уступать другому не потому, что у него есть право на защиту своих интересов, а потому, что ты начал вести себя как жертва?

— Может быть, я максималист, но я за то, чтобы вы это делали исходя из собственной потребности. Например, есть одна конфета, и я так обожаю свою жену, что очень хочу, чтобы именно она ее съела — в этой ситуации никакой грани, за которой начинается поведение жертвы, просто нет. Или вы хотите, чтобы она ее съела, и вы ей уступаете, или вы просто неудачно женились. Другой пример: дома гора немытой посуды, вы оба возвращаетесь с работы уставшие. Можно заранее договориться о том, кто моет посуду, а можно так любить своего мужа, что руки сами к этой посуде потянутся. Разумеется, никто посуду мыть не хочет — хочется, чтобы муж не мыл ее. Вы скажете, что такого не бывает. Бывает, если ваша семья — это равноправные отношения двух взрослых людей. Другое дело, что жертва в таких отношениях находится очень редко, потому что она будет искать свою «половинку». На самом деле, когда человек самодостаточен, он понимает, что независимость — это тоже счастье, только без любви. Когда оба партнера чувствуют себя абсолютно полноценными, им ничего друг от друга не надо, и они понимают, что им друг с другом просто хорошо жить. Тогда и посуда моется дружно. Но когда у человека психологические проблемы, отношения с супругом перекошенные.

Фото: Варвара Лозенко

— У человека есть жена и дети, но в браке ему не очень комфортно, и есть отношения на стороне. Но он не уходит из-за детей. Решение остаться — это выполнение отцовского долга или жест жертвы? Если поступать как «не жертва», то есть только так, как хочется, то не развалятся ли все семьи?

— Это правило — жить, как хочется — применимо к любой области жизни. Жену жалко, детей жалко — люди с неврозами всегда пытаются рационализировать свой идеологический выбор и придумывают себе объяснения. Трагедия состоит в том, что дети живут в семье, в которой мама и папа не обнимаются, не целуются, обстановка в доме напряженная. Эта ситуация унизительна для всех: для мужчины, который держится в семье только из-за эфемерного чувства долга, для женщины, живущей с человеком, который ее не любит. Так что психотравма ждет детей в любом случае. Не мне за вас решать, но после развода состояние детей может быть разным. Они могут и облегчение почувствовать, потому что их родители теперь не супруги, а просто мама и папа, и делить им теперь нечего.

— У меня есть любимая женщина, и за то время, что мы вместе, у нас накопилось какое-то количество претензий друг к другу и ощущение взаимной усталости. Я не знаю, то ли нужно с ней расстаться, то ли остаться, потому что я действительно ее очень люблю. Как решить эту задачу, убрав из уравнения страх потерять любимого человека, и понять, чего я действительно хочу?

— Нужно в течение трех месяцев четко выполнять следующую схему: не заниматься сексом (с другими — пожалуйста, друг с другом — нет), не обсуждать отношения — ни прошлые, ни настоящие, ни будущие — и не обсуждать друг друга. Все остальное можно делать: вместе ездить отдыхать, ходить в кино, гулять и так далее. Срок в три месяца дается для того, чтобы вы почувствовали, лучше ли вам вместе или врозь. Так и можете сказать своей девушке, что вы сходили к психологу и он вам дал такой рецепт, который может разрешить проблему. Если же говорить о вашей ситуации более развернуто, то ваша психологическая нестабильность налицо. Вы так устроены психологически, что, как писал Ленин, у вас шаг вперед — два шага назад. Поэтому, чтобы избавиться от проблем в отношениях глобально и навсегда, вам нужно озаботиться вопросом вашей психической стабильности.

Михаил Лабковский – о том, как выйти из роли жертвы и что делать в отношениях с агрессором

Здоровье

На людей с психологией жертвы часто срываются начальники, их выбирают для отношений абьюзеры. Их часто в чём-то обвиняют, вечно заставляют что-то делать, годами не поднимают зарплату, несмотря на все старания. О том, как выбраться из роли жертвы, в ходе онлайн-лекции рассказал самый известный российский психолог Михаил Лабковский. А «Собака.ru» записала основные тезисы.

Говоря о том, как не быть жертвой, для начала вспомним треугольник Карпмана (психологическая модель взаимодействия между людьми, описанная в 1968 году знаменитым психотерапевтом Стивеном Карпманом – прим. Ред.). Помимо жертвы в этом треугольнике присутствуют преследователь и спасатель. Жертва становится жертвой потому что есть человек, который ее третирует. Типичный пример – абьюзивные отношения. Спасатель видит эту ситуацию и, как Бэтмен, спускается к жертве со словами: «Я тебя спасу».

Когда спасатель пытается разобраться с преследователем – например, набить ему морду, то становится преследователем, а преследователь – жертвой. В треугольнике Карпмана три героя часто меняются местами.

Никогда не пытайтесь спасать жертву. Максимум, что вы можете сделать, особенно если это ваш близкий человек – предложить свою помощь. «У тебя, я смотрю, полная жопа в жизни. Если хочешь, я могу тебе помочь». Если человек не просит вас о помощи или отказывается от нее, не лезьте в его жизнь. Вы начинаете рушить картину мира, с которой жертва уживается. Почему жертва живет в этой странной парадигме? Потому что у жертвы всегда есть вторичная выгода. Например, она терпит унижения взамен на деньги и возможности.

Если жертва не просит вас о помощи, не лезьте в ее жизнь и не разрушайте ее картину мира.

Несмотря на вторичную выгоду, в насилии ВСЕГДА виноват агрессор, а не жертва.

Именно он принимает решение о применении насилия – физического или психологического.

Муж, который бьет или унижает жену, часто оправдывает это тем, что «она его достала». Если тебя достали – разведись. Правда, агрессор не дружит с головой и зачастую считает, что всего лишь несет свой крест. Например, в семье часто и преследователь, и жертва прикрываются детьми. Жена говорит, что из-за детей терпит побои и унижения, мужчина, ненавидя свою супругу, восклицает: «У меня же семья и дети». Морду жене он, конечно, начистит, но разводиться не будет – он же не сволочь, чтобы оставлять детей без отца.

Агрессор всегда несет ответственность за свою агрессию, в какой бы форме она не проявлялась.

Правило невмешательства в жизнь жертвы не работает с несовершеннолетними. Когда речь идет о детях, вы обязаны вмешаться – даже если вы прохожий на улице. Представьте, идут мама с ребенком, и та начинает на него орать или бить. В России прохожий подумает – ну, наверное, ребенок хулиганил. В европейских странах это сразу вызов полиции, социальной службы.

Как правило, становятся жертвами люди, которые пережили насилие в детстве, стали жертвой школьной травли и/или застали агрессивные сцены и разборки родителей. А ещё среди жертв преобладают женщины: скажем привет этим чудным напутствиям вроде «сдачи не давай», «терпи и не теряй лицо», «девочки не дерутся» и дальше по списку.

Сталкиваясь с издевательствами, вы в зависимости от вашего психотипа можете стать и агрессором. Россия – абсолютно агрессивное государство. И причина российской агрессии в том, что тут по-прежнему бьют детей. Даже у меня повышенный уровень агрессии. Я проходил один голландский тест и оказалось, что для России мой уровень агрессии нормальный, а для Голландии – уже нет. Если мы хотим действительно миролюбивую страну, родители должны забыть про ремни и не трогать детей руками. А пытаться с ними разговаривать.

Как не быть жертвой

Как выйти из дерьмового состояния жертвы? Если мы говорим о том, что смысл жизни (во всяком случае, по моему мнению) заключается в получении от нее удовольствия и радости, то жертва совсем далека от этих категорий. Преследователь тоже, ведь он всегда кого-то ненавидит. Спасатели ближе к радости, но в основном борьба за справедливость делает их жизнь не очень счастливой. Трое участников треугольника Карпмана – люди далекие от того, куда мы, психологи, стремимся.

Самое главное – соблюдать третье правило (подразумеваются шесть правил счастья Михаила Лабковского – прим. Ред.). Оно звучит так: «Сразу говорить о том, что не нравится». Конечно, этому мешают страхи жертвы и неспособность брать на себя решения. Не предъявляйте жертве претензии: «Зачем ты это терпишь, просто уйди». Чаще всего жертва головой понимает, что так жить нельзя, но ее психика к этому уже привыкла. Вероятно, что у жертвы был похожий опыт в прошлым – сначала ее пьяный отец гонялся за всей семьей, а теперь в 44 года на нее орет пьяный муж. И если другая женщина, у которой не было подобного опыта, просто испугается, то жертва не убежит. Она привыкла к такому поведению.

Для выхода из состояния жертвы требуется масштабное изменение ваших психический реакций и поведения.

Благодаря третьему правилу человек всегда будет соскакивать раньше, чем на его голову обрушится чей-то удар. Ведь никто вместо «здравствуй» сразу в морду не бьет. Наверняка, прошло достаточно времени, прежде чем человек, который вчера носил вас на руках и дарил цветы, начал унижать и третировать. И роль жертвы в развитии этих отношений заключалась в том, что она никак не противостояла преследователю – в итоге он начал действовать безнаказанно и по максимуму своих агрессорских возможностей.

Правило «сразу говорить о том, что не нравится» убивает возможность действовать безнаказанно на корню. Если вы чувствуете, что с вами поступают неприемлемо, сразу сообщайте об этом. Если прошло время и вы сразу не разобрались в ситуации, скажите на следующий день. Если человек после сказанного вами изменил свое поведение – значит, вы взаимодействуете с ним дальше. Если не изменил, у вас есть две опции. Первая – «мне все уже нравится». В этом, к сожалению, и проявляется психология жертвы. Вторая опция – попрощаться с этим человеком.

В конце 1980-х психологи провели такой эксперимент. Они собрали несколько сотен фотографий людей самых разных профессий, конфессий и национальностей и отнесли их в тюрьму, чтобы показать арестантам. Уголовникам – убийцам, насильникам и грабителям – было велено выбрать из этих фотографий тех, на кого они могли бы напасть. Результат оказался ошеломляющим: все группы арестантов выбрали одних и тех же людей. Ещё сильнее шокирует другое: из сотен фотокарточек, что были в подборке, уголовники выбрали тех, на кого уже было совершено нападение.

Из состояния жертвы всегда можно выйти. Да, это непросто, потому что ваша психика уже заточена под такое поведение. К тому же, как я уже говорил, жертва всегда имеет вторичную выгоду. Ко мне на консультации приходила клиентка, которая была замужем за очень высокопоставленным человеком и терпела его унижения. Она росла над собой и до желаемой жизни оставался буквально последний шаг. В итоге клиентка просто перестала приходить на занятия.

Не все правильно понимают третье правило: мне что при каждой стычке и ссоре подавать на развод? Я говорю не про бытовые проблемы, а про серьезные, с которыми вы не можете мириться, которые делают отношения несчастливыми. И в таких ситуациях, чтобы перестать быть жертвой, начните говорить о том, что вам не нравится. Зачастую преследователь видит перед собой другого человека и сам начинает подстраиваться под него.

Откуда на самом деле берется низкая самооценка и как это исправить?

Третье правило рука об руку идет с шестым: «Выясняя отношения, говорите только о себе». Оно делает вас неуязвимым при выяснении отношений. Вы говорите человеку только про свои эмоции, используя личные местоимения «я» и «мне». Вы не разговариваете как типичная жертва: «Почему ТЫ орешь на меня? Что я ТЕБЕ сделала?». Вы говорите: «Я не люблю, когда на меня орут».

И к вам не могут придраться за то, что вы неподобающе разговариваете.

Как партнерам выяснять отношения и не разрушить их — 9 советов от психолога

Люди с синдромом жертвы усугубляют проблему тем, что не принимают себя теми, кем они являются. Часто жертвы начинают бодаться с собой, чувства вины и стыда еще больше лишают их сил. Нужно честно сказать себе: «Да, я человек слабый. К сожалению, я так сформировался, у меня психология жертвы. Но я всегда могу изменить свою жизнь, и я ее изменю».

Карпман отмечал, что вы можете играть все три роли в разных ситуациях жизни. Например, быть жертвой с более сильным человеком и преследователем с более слабым. И так живет 90 процентов людей – орут на подчиненных и не дышат на начальников. Есть те, кто не участвует в этих ролевых играх — это люди с очень высокой самооценкой. Вы должны тренироваться со всеми людьми вести себя максимально одинаково.

Следите за нашими новостями в Telegram

Автор:

Катерина Резникова, 9 декабря, 2020

Как перестать быть жертвой, в чем вина наших родителей и как сделать детей счастливыми

Лабковский уверен, что сформированную с детства за счет агрессии родителей психологическую реакцию можно полностью разрушить и построить здоровую.

Известный практикующий психолог из Москвы Михаил Лабковский очень четко может объяснить, чем отличаются здоровые люди от невротиков, и почему жить нужно, получая удовольствие. В свое время он получил вторую степень по психологии в Израиле и освоил специальность Family Mediation Service, которая позволяет быть квалифицированным посредником в семейных делах. Интервью Лабковского вызывают живой интерес и громкие дискуссии в российских и украинских СМИ. Сайт «Сегодня.ua» затронул одну из самых сложных тем – отношения между детьми и родителями. Психолог рассказал о влиянии прошлого на поколение 30-40-летних, моделях поведения людей с психологическими проблемами и о том, как научиться быть счастливым и передать это чувство своим детям.

— Наши мамы выросли в послевоенных семьях в Советском Союзе и свои сложности перенесли в том числе на наши головы. По-моему, поколение, рожденное в 70-е, люди, которым сейчас 30-40 лет, они внутри несколько потерянные, у них нет блеска и счастья в глазах. Я бы хотела, чтобы вы дали свою характеристику этого поколения.

— С социальной или гражданской точки зрения, их родители попали в достаточно гнилое брежневское время. Бабушки и дедушки хотя бы имели какие-то идеалы и идеи в голове – пусть и глупые, но они во что-то верили. А для послевоенного поколения – сначала была оттепель, которая быстро сменилась похолоданием. Поколение родителей в гражданском смысле уже было потерянным. То есть они были разочарованы, когда после оттепели наступило похолодание, и потом уже перестали во что-либо верить. Они родились в 70-е годы, когда советская система уже вся прогнила, когда все строилось на взятках, на телефонном праве, не было никакой справедливости – ничего! И поэтому они уже такие потухшие. И родители тоже не знали, что им объяснять, потому что народ жил небогато, огромную роль играли блат, связи, возможности и так далее. И во всем этом дерьме дети произрастали, не веря уже вообще ни во что. Потом они дошли до перестройки – и снова как бы подняли голову – и родители, и дети. Замаячило какое-то светлое будущее. Тоже недолго продержалось – 10-15 лет, кому как повезло. И снова сменилось таким аналогом советской власти в худшем проявлении. Поэтому, я думаю, глаз и не горит. С точки зрения такой гражданской позиции, желания созидать, жить, строить и так далее. Я считаю, что одна из причин – в этом.

— Что еще повлияло? Почему была выбрана такая модель поведения?

— То, что касается психологической подоплеки, там другая история. Для того чтобы дети вообще вырастали счастливыми и так и дальше прожили свою жизнь, надо, чтобы счастливыми были их родители, и мамы тоже были жизнерадостными. А как мама может быть жизнерадостной в послевоенное время, когда, если ей больше 25 лет, ее шансы выйти замуж стремятся к нулю? Когда после войны из-за того, что в стране недоставало 20 млн человек, в основном мужчин, были так называемые мезальянсы: она такая умница-красавица, а он лет на 40 ее старше, инвалид и алкоголик. Что это за счастье? Потому что мужчин не было вообще. Страх остаться одной, страх потерять мужа, агрессия в семье. Потому что после войны мужчины вели себя агрессивно, жен своих поколачивали, и детей тоже. Это все тоже влияло на формирование тех, кому сейчас 30-40 лет. Есть такое ощущение, что они пытаются избегать неприятностей. Если спросить, чем они руководствуются, – как бы не вляпаться, как бы соскочить и так далее.

В Израиле есть очень интересный закон: если в первый раз ребенка отшлепали, родитель должен в течение года жить в другом городе. А если это будет замечено во второй раз – 7 лет тюрьмы. Поэтому израильские дети – они как раз с огнем в глазу, никого и ничего не боятся
— Некоторые люди из поколения наших родителей выросли с пониманием того, что раз их били, то наказывать ребенка – это нормально. Им был заложен паттерн – бить своих детей. Может ли быть так, что именно из-за этого поколение 30-40-летних выросло таким проблемным, неокрепшим, если хотите?

— Это играет огромную роль в формировании детей. Более того, вы, наверное, знаете, что во всем мире это запрещено. Это считается не «телесными наказаниями», как говорят в Украине, а уголовным преступлением под названием физическое насилие над несовершеннолетним. Из бывших советских республик Азербайджан сейчас принимает закон о запрете телесного наказания. А в Израиле есть очень интересный закон: если в первый раз ребенка отшлепали, родитель должен в течение года жить в другом городе. Если, например, это сделала мать, ребенок может остаться или с отцом, или пойти в приемную семью. Родитель не просто не может приближаться в течение года – он вообще должен переехать в другой город. Это условие. А если это будет замечено во второй раз – 7 лет тюрьмы. Поэтому израильские дети – они как раз с огнем в глазу, никого и ничего не боятся. И в Америке так, и в Европе так. Представьте картину: вы идете по Парижу, лужи – и какой-то четырехлетний ребенок бежит и прыгает в лужу. И мать догоняет и дает ему по попе. Сразу вызовут полицию – и все.

— Каких последствий для ребенка можно ожидать, если у родителей основной метод утверждения своей точки зрения – это ремень?

— Существует несколько вариантов развития ситуации. Все зависит и от того, как били, и от того, какой психотип у ребенка, насколько у него сильная или слабая психика и так далее. Условно происходит разделение на две группы. Одни становятся агрессивными. Агрессия – это всегда следствие обид и унижения. А вторые становятся подавленными. То есть те, которые были покрепче, стали агрессивными, а те, которые послабее, – задавленными. То есть у них комплексы, очень низкая самооценка, они всего боятся, у них куча страхов, тревог и так далее. Это психология жертвы. Разница в том, что агрессивные, как правило, не жалуются, но и удовольствия от жизни не получают, потому что всю жизнь воюют со всем миром. Вместо того чтобы нормально жить, они должны выяснять отношения, бороться за справедливость. Они очень нервно относятся к тому, что им кажется, будто с ними не так разговаривают, не так себя ведут. Они агрессивные и эмоционально плохо сдерживаемые. Кстати говоря, они точно так же будут вести себя с остальными членами семьи, когда у них будет своя семья. Они просто не понимают, как решать вопросы по-другому. Те, кого долбили сильно, – они подавленные, зажатые. Они живут в таком состоянии, и это касается того, как они ведут себя на работе, со знакомыми. Они все время извиняются, все время им перед всеми неудобно. В этом смысле они абсолютные жертвы. Это если говорить о том, как телесное наказание влияет на психику детей, когда они вырастают.

— Тогда что делать взрослым с этими состояниями? Если в какой-то момент человек понимает, что нельзя всю жизнь быть несчастным и делать несчастными других, какой алгоритм действий, чтобы от этого избавиться?

— Во-первых, это действительно проблема, слава Богу, решаемая. Решается она непросто. Чем я помогаю с такой проблемой разобраться? Когда родители ведут себя агрессивно, то ребенок постепенно формирует свои психические реакции. Например, пьяный папа пришел домой, агрессивная мать стоит с ремнем и орет. Это же происходит не один раз – это происходит очень часто на протяжение многих лет, начиная, честно скажем, с рождения ребенка. Грудной ребенок орет, надрывается – мы же понимаем, что бить его вряд ли кто-то будет, но орать на него начнут. И это когда ему еще нет даже месяца от роду – о полугоде-годе я вообще молчу. Крики «Куда ты полез? Я сказала, ко мне подошел» – это все формирует у ребенка в результате определенные психические реакции. И они уже и есть его поведением. То, как он ведет себя в жизни – агрессивно или подавлено, это и есть его психические реакции. Моя методика предлагает за счет изменения поведения изменить эти реакции, изменить нейронные связи. То есть как бы по-другому начать себя вести.

— А можете объяснить ее суть, чтобы было понятно?

— Смысл в том, что сформированную с детства за счет агрессии родителей психологическую реакцию можно полностью разрушить и построить здоровую, где нет страха, нет агрессии, нет подавленности, нет психологии жертвы, нет тревожности и так далее, за счет того, что вы ведете себя другим способом, непривычно. Не так, как вы привыкли себя вести. Это заставляет вашу психику меняться.

Принимайте для себя решение. Вы попросили – человек ничего не собирается менять. У вас есть два варианта: или вас все устраивает, или до свидания
— Сколько времени может потребоваться, чтобы переучиться?

— Это очень зависит от того, насколько добросовестно человек будет выполнять инструкции. Потому что если он 24 часа в сутки посвятит решению этой проблемы, все произойдет достаточно быстро. Более того, он получит результат не когда-то, а прямо в процессе работы. Например, вы должны сразу сказать, если вам что-то не нравится, другому человеку. Неважно, кто это – любому другому. Этот любой другой человек может вас услышать, а может не услышать. Дальше вы не должны второй раз говорить: «Я же тебя просила», «Мы же договаривались», «Ты же обещал» и так далее. Принимайте для себя решение. Вы попросили – человек ничего не собирается менять. У вас есть два варианта: или вас все устраивает, или до свидания. Даже такое жесткое поведение очень быстро меняет психику. У вас проходит страх: страх потерять людей, войти в конфликт, иметь такие отношения и так далее. Вот тогда психика начнет меняться.

Или другой пример. Например, женщина, выросшая в тяжелой семье, будет искать на свою задницу таких агрессивных мужиков, которые будут ее унижать, обижать, а может, и бить. И она по-другому не может, потому что ее тянет к таким, как ее папа. Логика очень простая: она не нарочно хочет, но психологическое влечение у нее к тому, кто напоминает ее отца. Как быть в этой ситуации? Не надо копаться и ходить к психоаналитику. Все гораздо проще. Встречаешься с парнем – тебе не нравится, как он себя ведет, ты ему говоришь: «Мне не нравится, как ты себя ведешь. Если это будет продолжаться, мы расстанемся». Вы только начали общаться. Он вас услышал, стал вести себя хорошо – живем дальше. Он вас не услышал – до свидания, парень. Но для этого нужно не бояться остаться одной и не кричать, что «это любовь всей моей жизни, я так не могу» и так далее. Когда вы начинаете себя так вести, ваша психика из психологии жертвы превращается в психику уверенного в себе человека.

— То есть надо работать со своими страхами и перестать быть жертвой – в этом основной посыл?

— Да. Так, как я показал на примере, – так себя и вести.

— Давайте продолжим тему отношений родителей и детей. У многих людей сложились достаточно сложная ситуация. Родители считают, что дети им должны: за сложные 90-е, за то, что не оставили, вырастили и так далее. То есть если дети в какой-то момент, по мнению родителей, не уделяют им достаточного внимания, начинаются конфликты. Что делать с этими конфликтами? Можно ли простить родителей за такое поведение?

— Конечно, простить можно. У них тоже поведение жертвы. «Ты мне должен» – это тоже поведение слабого человека, который считает, что его обделяют, что ему недостаточно внимания уделяют. Это тоже обида. Он ведет себя вроде как с претензией, а на самом деле он обижен. И то же самое – это все последствия такой же семьи. Вы никому ничего не должны. Есть правильный ответ: «Я же тебя рожать тоже не просила». Это был выбор родителей, поэтому тут никто никому ничего не должен. Но так как все-таки дети любят своих родителей такими, какие они есть, то детям надо сказать: «Я вас люблю, но общаться мы будем так, как мне комфортно. То, что могу, я даю. Если вам что-то не нравится, ничем помочь не могу». Должна быть определенная твердость в поведении.

— То есть на поводу у родителей не надо идти?

— Не надо идти на поводу вообще ни у кого.

Если вам удастся разобраться с собой, стать здоровым человеком, психологически благополучным, у вас и так будет все нормально с детьми

— Как воспитать детей так, чтобы не передать им какие-то свои комплексы? Чего нельзя делать с детьми?
— Есть такая поговорка: если бы у бабушки были яйца, это был бы дедушка. Советы как вести себя с детьми вообще бессмысленны. Какую книгу ни прочитай, родители ведут себя так, как могут себя вести. Они себя ведут неправильно не потому, что еще не читали наше интервью, а потому что психологически не могут себя по-другому вести. Здесь золотое правило: не менять свои отношения с детьми – это невозможно, а менять свои отношения со своей головой. Идя к тем же психологам, например. А кое-кому надо и к психиатру пойти. Разобраться со своей психикой. Когда вы разберетесь, не надо будет спрашивать, что делать с людьми. Здоровые психически уравновешенные люди себя так вообще не ведут. У них может быть плохое настроение, они могут даже прикрикнуть, но это единичные случаи, о которых вообще никто не может вспомнить, на пальцах одной руки не пересчитать. Почему они ведут себя плохо, почему они ведут себя агрессивно, игнорируют детей, холодны по отношению к ним, не испытывают никаких эмоций? Потому что им самим плохо. Если мы дадим им совет «Вот так не делайте», это не поможет. Поможет только если вы с собой что-то попытаетесь сделать, а не с детьми. Если вам удастся разобраться с собой, стать здоровым человеком, психологически благополучным, у вас и так будет все нормально с детьми.

— Есть люди, которые стесняются и боятся ходить к психологу, путают его с психиатром. Как таким людям давать советы? Подсовывать правильную литературу? Дайте совет, как привести человека к специалисту, если он еще не созрел. Или лучше не трогать?

— Тут выбор между их стеснением и благополучием их детей. Выбор за ними. Пусть они для себя решат, что им дороже. Ты хочешь помочь своим детям и готов ради этого пойти к психологу или тебе пофигу твои дети, ты так стесняешься, что никто никуда не пойдет. Это тебе решать.

— А как правильно выбрать специалиста? Сейчас много разных школ: есть гештальт-психологи, есть психоаналитики. Как понять, куда тебе идти и с кем начинать работать?

— Во-первых, нужно начать с обычного психолога, который занимается рациональной психотерапией. У него должно быть психологическое образование, какой-то опыт работы. Дальше все зависит от двух вещей. Во-первых, тебе должно быть с ним комфортно. Ты должен испытывать комфорт от общения, он не должен тебя напрягать. Второе – самое главное: после одной-двух встреч ты должен чувствовать, что тебе становится в чем-то легче, какие-то вопросы начинают решаться. Если тебе говорят: «Походи к нам лет 10 – сначала будет плохо, потом будет хорошо», – не надо туда ходить.

— Для того, чтобы хотя бы разобраться первично, сколько приблизительно сессий нужно?

— Нет такого. Когда ты приходишь в первый раз, ты в основном рассказываешь о своих проблемах – до психолога даже время не дойдет, потому что все время уйдет на то, что ты будешь о себе рассказывать, а он будет спрашивать. Но когда ты начинаешь с ним работать (это бывает на первом, второй или третьем занятии максимум), ты должен хоть что-то почувствовать. В медицине это называется положительной динамикой. Должно что-то измениться.

Интервью для портала сегодня.ua

Любовь — это когда тебе хорошо. Михаил Лабковский 6 правил.

Статья о взглядах на любовь и счастье известного и в то же время скандального российского психолога Михаила Лабковского. Его утверждения вызывают у меня противоречивые чувства. С одной стороны, я его понимаю и согласен с ним, но с другой стороны, следуя его правилам, ваша жизнь может кардинально измениться. Готовы ли мы к этому?

«Здоровый человек любит только тех, кто любит его или ее. Все остальные здоровому человеку не интересны», — это одно из самых ярких высказываний Михаила Лабковского. Это высказывание, необычное и многое объясняющее, как и многие другие слова Михаила Лабковского, сразу привлекло внимание к нему и его учению.

Перед выступлением «О любви и счастье: где ее найти и как сохранить» психолог сразу сказал, что сама лекция займет не более 15 минут, в остальное время он будет отвечать на вопросы. «Это не лекция, когда лектор говорит два часа, ты спишь, а потом мы расходимся», — сказал он с присущим ему юмором. Большая часть публичных консультаций Михаила посвящена ответам на вопросы, которые можно задать как в микрофон, так и через заметки.

«Любовь — это ваши детские переживания с родителями. При рождении ребенок изначально привязан к матери, которая кормит и дает ощущение абсолютной безопасности. Отец входит в детский круг безусловной любви чуть позже, усиливая чувство безопасности. Но в данном случае речь идет о семье с идеальными отношениями, в которых малыш любит родителей, они любят себя, друг друга и ребенка. Впоследствии такой психически здоровый человек подсознательно хочет воспроизвести это детское чувство. Этот человек любит только тех людей, которые нравятся ему или ей. Те, кто не обращают на него внимания, — это «пустое место» для человека», — сказал Михаил Лабковский.

По словам Михаила, невротическому человеку не знакомо чувство безопасности, и тем не менее такой человек постоянно стремится к нему, но другими средствами. Ему с детства не хватало внимания: родители часто ссорились, кричали друг на друга и на своего ребенка. Для того, чтобы получить хотя бы немного внимания, ребенок должен был доказать свою ценность, что ребенок заслуживает признания того, что он или она хороши. Во взрослом возрасте такой человек выбирает в качестве объекта любви изначально равнодушного партнера, любовь и внимание которого необходимо постоянно завоевывать, которого необходимо спасать, чьи недостойные, а иногда и просто дикие поступки необходимо оправдывать.

А в силу воспитания, норм и менталитета, принятых в обществе, женщины, как правило, являются жертвами. Кому нужна жертвенная любовь? Жертва сама хочет иметь и чувствовать это. Лабковский говорит: «Вас не будут любить за то, что вы прогибаетесь перед кем-то». Возможно, этим отчасти и объясняется большой интерес к лекциям Лабковского со стороны женской аудитории. «Если женщина хочет завоевать мужчину, значит, у нее низкая самооценка. Если у нее нет этой проблемы, она не хочет иметь мужчину, которого нужно завоевывать. Он мне нравится, я ему нравлюсь — так и должно быть», — говорит психолог Лабковский.

«Хороший парень, отойди…»

Зигмунд Фрейд утверждал: «Мы не можем влюбиться в кого-то, кого раньше не знали». Российский психолог продолжает развивать эту идею, однако для решения проблемы он сформулировал свои знаменитые шесть правил, соблюдая которые, наконец, можно стать счастливым.

1. Делай только то, что хочешь.

2. Не делай того, чего не хочешь.

3. Немедленно говорите, если вам что-то не нравится.

4. Не отвечайте, пока вас не спросят.

5. Отвечайте только на заданный вам вопрос.

6. При выяснении отношений говорите только о себе.

«Не я составлял эти правила для людей с психическими расстройствами! Но для невротиков! Для тех, кто не видит света в конце туннеля. Я обращаюсь к ним: хватит играть в любовь там, где ее нет! Любовь — это когда тебе хорошо без всяких «но». Все остальное — зависимость. Вот мой любимый пример. Девушка познакомилась с парнем, они отлично провели время, а на следующий день он пропал. Девушка со здоровой психикой и без невротических проблем может проплакать пару недель, а потом забыть его имя. Для невротичной девушки это начало большой любви. И если она встретит в своей жизни симпатичного парня, готового по-настоящему боготворить ее, она не заинтересуется им, потому что его не нужно завоевывать и завоевывать. Образно говоря, она как бы говорит ему: отойди, молодец, ты преграждаешь мне путь к тому парню. Скорее всего, парень, к которому она направляется, не будет за ней гоняться и заботиться о ней, а она будет гнаться за ним и добиваться его или, как минимум, мечтать о нем и страдать из-за безответной любви.

Так что главное — берегите себя в первую очередь, тогда не будете отравлять жизнь другим, — прокомментировал свои правила психолог.

Далее я хочу привести несколько примеров вопросов и ответов на лекциях и встречах с Михаилом.

Женщина: До того, как мы поженились, у нас были замечательные романтические отношения. Но после этого все изменилось. Теперь муж ходит по дому одетый во что попало, ковыряется в носу. Я ненавижу это видеть. Что я должен делать?

Михаил: Мое третье правило — помогать тебе. Не нужно это терпеть, нужно сразу говорить о том, что вам не нравится. И вам нужно сказать это только один раз. Если муж не изменяет, выходов немного: принять мужа таким, какой он есть, или, как вариант, стать похожей на него — тоже ходить в старом халате и ковыряться перед ним в носу и следите за его реакцией, или уходите от мужа. Нужно вовремя «отпрыгнуть» от неудачных отношений, как говорится, «не дожидаясь перитонита». Причем это правило работает не только в межличностных, но и в деловых отношениях.

Приведу пример. Я долгое время работал на одном телеканале, мои программы были очень популярны, и я неплохо зарабатывал. В какой-то момент владелец телеканала решил меня финансово ограничить и начал просто вымогать деньги. Я пришла домой, не спала всю ночь, а утром позвонила ему и сказала, что он мне не нравится и работать с ним не буду. Я уехал и был безработным почти два года. К этому тоже нужно быть готовым. Также следует помнить шестое правило: выясняя отношения или споря с ним, говорите только о себе. То есть не «Ты меня не любишь», а «Я не чувствую себя любимой из-за тебя…»

Женщина: Я не могу заводить отношения с мужчинами. Они либо не обращают на меня внимания, либо исчезают после первого-второго свидания. Что не так со мной?

Михаил: Начни принимать себя таким, какой ты есть. Не нужно измерять свою самооценку мужчинами. Если женщина любит себя, то она понравится и мужчинам.

Женщина: Мне уже за 30, а я так и не вышла замуж. Что я должен делать?

Михаил: Женщина со здоровой психикой хочет сначала не выйти замуж, а встретить «своего» мужчину. Тогда начните с ним отношения. А потом выйти замуж и родить от него детей. Все нужно делать поэтапно. Вы должны понимать, что для этого характер, внешность и возраст не играют никакой роли! Залог счастливых отношений — здоровая психика.

Женщина: Как избавиться от чувства вины?

Михаил: Перестаньте думать о себе как о плохом человеке, и чувство вины уйдет.

Женщина: Я решила следовать вашим правилам в отношениях с мужчинами, с друзьями и на работе. Но получается, что я перестаю общаться со многими людьми из своего окружения, а новые люди не появляются. Что, если я останусь совсем один?

Михаил: Как давно это началось?

Женщина: Два месяца назад.

Михаил: Первые изменения в жизни, если следовать моей методике, можно ожидать не раньше, чем через полгода после начала. В вашей ситуации нет ничего плохого, это только вопрос времени. Вам нужно дождаться, когда в вашу жизнь войдут другие люди, и они обязательно придут на смену старым. Это закон. Но тут есть над чем подумать. Чувство одиночества связано с тем, что вам скучно быть наедине с собой. Пока вы не одиноки и не вступили в новые отношения, можно начинать наполнять свой внутренний мир. Ведь отношения — это только часть жизни. Вокруг столько всего интересного и красивого. Начните делать то, что вам действительно нравится делать.

Чтение мыслей, неврология и закон | Учебник по уголовному праву и неврологии: вклад проекта «Право и неврология» при поддержке Фонда Макартуров

Фильтр поиска панели навигации Оксфордский академический учебник для начинающих по уголовному праву и неврологии: вклад проекта «Право и неврология», поддерживаемого Фондом Макартуров. Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Расширенный поиск

Иконка Цитировать Цитировать
Разрешения
Делиться
- Твиттер
- Еще

Ссылка

Грили, Генри Т.,

«Чтение мыслей, неврология и закон»

Стивен Дж. Морс и Адина Л. Роскис (редакторы)

Учебник по уголовному праву и Неврология: вклад проекта «Право и нейробиология», поддерживаемого Фондом Макартуров

, Oxford Series in Neuroscience, Law, and Philosophy

(

2013;

онлайн-издание,

Oxford Academic

920002, сентябрь,

, 920002). 2013

), https://doi.org/10.1093/acprof:oso/9780199859177.003.0005,

, по состоянию на 8 октября 2022 г.

Выберите формат Выберите format.ris (Mendeley, Papers, Zotero).enw (EndNote).bibtex (BibTex).txt (Medlars, RefWorks)

Закрыть

Advanced Search

Abstract

Эта глава начинается с краткого обзора общенаучных подходов к чтению мыслей, в основном с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Затем он описывает пять возможных применений нейронаучного чтения мыслей в юриспруденции: обнаружение лжи, память (или распознавание), предвзятость, боль и сознание. Обратите внимание, что память, распознавание, боль и обнаружение предубеждений — все это в применении, скорее всего, в основном способы определить, лжет ли кто-то о том, что кто-то помнит или узнает что-то, чувствует боль или является (по крайней мере, сознательно) предвзятым. Далее в главе поднимаются некоторые важные научные вопросы о надежности таких приложений нейровизуализации для чтения мыслей. Наконец, в нем будут кратко указаны некоторые юридические вопросы, которые могут возникнуть при использовании этих методов, как вопросы допустимости доказательств, так и вопросы, вытекающие из конституционных прав.

Ключевые слова: чтение мыслей, нейровизуализация, обман, память, боль, предвзятость, сознание, свидетельство, конституционные права

Субъект

Когниция и поведенческая неврология

В настоящее время у вас нет доступа к этой главе.

Доступ к контенту в Oxford Academic часто предоставляется посредством институциональных подписок и покупок. Если вы являетесь членом учреждения с активной учетной записью, вы можете получить доступ к контенту одним из следующих способов:

Доступ на основе IP

Как правило, доступ предоставляется через институциональную сеть к диапазону IP-адресов. Эта аутентификация происходит автоматически, и невозможно выйти из учетной записи с IP-аутентификацией.

Войдите через свое учреждение

Выберите этот вариант, чтобы получить удаленный доступ за пределами вашего учреждения. Технология Shibboleth/Open Athens используется для обеспечения единого входа между веб-сайтом вашего учебного заведения и Oxford Academic.

Щелкните Войти через свое учреждение.
Выберите свое учреждение из предоставленного списка, после чего вы перейдете на веб-сайт вашего учреждения для входа.
Находясь на сайте учреждения, используйте учетные данные, предоставленные вашим учреждением. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если вашего учреждения нет в списке или вы не можете войти на веб-сайт своего учреждения, обратитесь к своему библиотекарю или администратору.

Войти с помощью читательского билета

Введите номер своего читательского билета, чтобы войти в систему. Если вы не можете войти в систему, обратитесь к своему библиотекарю.

Члены общества

Доступ члена общества к журналу достигается одним из следующих способов:

Войти через сайт сообщества

Многие общества предлагают единый вход между веб-сайтом общества и Oxford Academic. Если вы видите «Войти через сайт сообщества» на панели входа в журнале:

Щелкните Войти через сайт сообщества.
При посещении сайта общества используйте учетные данные, предоставленные этим обществом. Не используйте личную учетную запись Oxford Academic.
После успешного входа вы вернетесь в Oxford Academic.

Если у вас нет учетной записи сообщества или вы забыли свое имя пользователя или пароль, обратитесь в свое общество.

Вход через личный кабинет

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам. Смотри ниже.

Личный кабинет

Личную учетную запись можно использовать для получения оповещений по электронной почте, сохранения результатов поиска, покупки контента и активации подписок.

Некоторые общества используют личные аккаунты Oxford Academic для предоставления доступа своим членам.

Просмотр ваших зарегистрированных учетных записей

Щелкните значок учетной записи в правом верхнем углу, чтобы:

Просмотр вашей личной учетной записи и доступ к функциям управления учетной записью.
Просмотр институциональных учетных записей, предоставляющих доступ.

Выполнен вход, но нет доступа к содержимому

Oxford Academic предлагает широкий ассортимент продукции. Подписка учреждения может не распространяться на контент, к которому вы пытаетесь получить доступ. Если вы считаете, что у вас должен быть доступ к этому контенту, обратитесь к своему библиотекарю.

Ведение счетов организаций

Для библиотекарей и администраторов ваша личная учетная запись также предоставляет доступ к управлению институциональной учетной записью. Здесь вы найдете параметры для просмотра и активации подписок, управления институциональными настройками и параметрами доступа, доступа к статистике использования и т. д.

Покупка

Наши книги можно приобрести по подписке или приобрести в библиотеках и учреждениях.

Информация о покупке

Проверка утверждений о криминальной амнезии

Введение

Несколько лет назад 29-летний Рэнди неожиданно появился в доме своих родителей. Поскольку он был весь в крови, отец спросил его, не случилось ли что-нибудь с его девушкой. Рэнди кивнул, после чего его отец позвонил в службу экстренной помощи. Полиция примчалась к квартире Рэнди и нашла его девушку лежащей на полу в луже крови. Она была зарезана. Рэнди был арестован и доставлен в полицейский участок. Во время допроса он заявил полиции, что, хотя и не исключает, что убил свою девушку, он совершенно не помнит этот роковой случай.

Случай Рэнди не уникален: нетривиальный процент людей, обвиняемых или осужденных за насильственные преступления, заявляют об амнезии, связанной с преступлением. Около 70 лет назад Лейтч (1) обнаружил, что 16 из 51 правонарушителя (31%), осужденного за убийство, сообщили о потере памяти в связи с совершенным преступлением. Несколько десятилетий спустя Тейлор и Копельман (2) опросили 203 человека, обвиненных как в насильственных, так и в ненасильственных преступлениях. Из 34 мужчин, обвиняемых в совершении убийства или непредумышленного убийства, 9 из них (26%) заявили об амнезии в связи с совершенным преступлением. Совсем недавно Pyszora et al. (3) изучили протоколы дел 207 лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы. В этой выборке 60 (29%) сообщили о потере памяти из-за своего правонарушения. В целом кажется, что от 20 до 30% тех, кто совершил насильственные преступления, заявляют об амнезии, связанной с преступлением (4). Здесь следует отметить, что об этой форме потери памяти сообщают не только насильственные преступники: лица, осужденные за сексуальные и имущественные преступления, также заявляют об амнезии своих преступлений (5).

Судя по всему, немалое количество людей — как обывателей, так и профессионалов — верят, что преступники могут забыть или подавить совершенное ими тяжкое преступление. Магнуссен и др. (6) опросили 1000 норвежцев, говорят ли убийцы, заявившие об амнезии в связи со своим преступлением, правду о своей потере памяти. 39% респондентов считают, что такие правонарушители правдивы в отношении своего эпизода амнезии. В последующем исследовании Magnussen и Melinder (7) опросили 857 норвежских лицензированных психологов, большинство из которых работали в области клинической психологии, высказать их мнение по этому вопросу. Тридцать восемь процентов этой выборки профессионалов поддержали точку зрения, что убийцы, заявляющие об амнезии, связанной с преступлением, честно говорят о пробелах в своей памяти. Совсем недавно Мелиндер и Магнуссен (8) опросили 117 психиатров и психологов, выступавших в качестве свидетелей-экспертов в норвежских судах, говорят ли убийцы, сообщающие об амнезии, связанной с преступлением, правду о своей потере памяти. На этот раз 39процентов опрошенных указали, что такие правонарушители правдивы в отношении своей амнезии. Поскольку все эти исследования проводились в Норвегии, можно утверждать, что эти результаты не могут быть распространены на страны за пределами Скандинавии. Однако, согласно Lynn et al. (9), вера в то, что правонарушители могут подавлять воспоминания о преступлениях, по-видимому, является всемирным явлением.

Что наука говорит об амнезии, связанной с преступлением?

Существует три различных объяснения потери памяти у правонарушителей. Первое объяснение состоит в том, что во время совершения преступления некоторые правонарушители страдают от временной (или постоянной) мозговой дисфункции, которая препятствует сохранению в памяти преступных событий или подрывает их. Этот тип потери памяти называется органической амнезией (4). Второе объяснение состоит в том, что многие правонарушители находятся в крайнем эмоциональном состоянии (например, в ярости) при совершении насильственного преступления. Таким образом, детали преступления будут храниться в памяти в контексте сильных эмоций. Позже, когда преступник вернется в более спокойное состояние, он или она не сможет вспомнить преступление из-за несоответствия эмоционального состояния между кодированием событий, связанных с преступлением, и восстановлением таких событий. Этот тип потери памяти называется диссоциативной амнезией (4). Когда у людей возникает (диссоциативная) амнезия на преступление на почве аффекта, некоторые авторы предпочитают говорить о «исчезновении» (10). Третье объяснение амнезии, связанной с преступлением, заключается в том, что значительное число правонарушителей притворяются, что не могут вспомнить детали преступления. Этот тип потери памяти называется притворной амнезией (4).

Временная дисфункция мозга может привести к амнезии, связанной с преступлением. Таламус, гиппокамп и префронтальная кора участвуют в кодировании и хранении информации в автобиографической памяти (11). Из этих трех областей мозга гиппокамп, вероятно, наиболее уязвим для временной или постоянной дисфункции. Закрытая черепно-мозговая травма, употребление большого количества алкоголя, употребление некоторых отпускаемых по рецепту или запрещенных препаратов, низкий уровень сахара в крови (гипогликемия), а также нехватка кислорода (гипоксия) могут привести к временному нарушению работы гиппокампа (12). Значительная часть правонарушителей, которые заявляют об амнезии, связанной с преступлением, сообщают, что их неспособность вспомнить криминальные события связана с употреблением алкоголя (5, 13). Однако употребление алкоголя не обязательно приводит к амнезии. Для развития алкогольного затемнения следует употреблять большое количество алкоголя. Предполагается, что этот тип потери памяти возможен только тогда, когда концентрация алкоголя в крови (BAC) преступника превышает 0,25% (14). В то время как большинство лекарств не влияют на память, отпускаемые по рецепту лекарства, которые вызывают амнезию, включают бензодиазепины и другие снотворные, антидепрессанты и противосудорожные средства (15). Гамма-гидроксибутират (ГОМК) — это запрещенный наркотик, который может привести к временной потере памяти (16).

Есть несколько причин сомневаться в существовании диссоциативной амнезии на правонарушение. Во-первых, лабораторные исследования, в которых участники кодируют и сохраняют информацию в определенном эмоциональном состоянии и извлекают эту информацию в другом состоянии, показали, что несоответствие состояния между фазами приобретения и проверки не приводит к существенной неспособности запоминать стимулы, представленные в фаза обучения (17). Кроме того, совершение (насильственного) преступления обычно означает совершение одного или нескольких действий. Исследования показали, что люди, как правило, лучше запоминают собственные действия, чем другую информацию (18). Самое главное, десятки исследований показали, что сильные эмоции не подрывают работу памяти, а улучшают память на стрессовые события (19)., 20). Показательным примером служит недавнее канадское исследование. Маккиннон и др. (21) исследовали богатство и точность памяти людей на очень травматическое событие. Их участниками стали бывшие пассажиры трансатлантического рейса самолета, который чуть не сорвался в море. Авторы обнаружили, что через несколько лет после инцидента у всех участников была отличная память на события, имевшие место во время почти фатального полета. Основываясь на этом исследовании и многих других исследованиях, показывающих улучшение памяти сильными эмоциями, можно сделать вывод, что диссоциативная амнезия на правонарушение в лучшем случае встречается редко. Это понятие также было выдвинуто некоторыми судебными психологами. Центор (22 года), например, заявил: «Мой собственный опыт в течение более чем 11 лет в отделении судебно-медицинской экспертизы не подтвердил ни одного случая психогенной амнезии при отсутствии психотического эпизода, повреждения головного мозга или острого нарушения мозгового кровообращения. синдром» (стр. 240).

Амнезия, связанная с преступлением, явно полезна для лиц, обвиняемых в серьезных преступлениях (23). Во-первых, нельзя сообщать полиции важнейшие детали правонарушения, которые могут помешать полицейскому расследованию. Также половым преступникам не приходится говорить о постыдном проступке. Кроме того, отсутствие воспоминаний о преступлении предполагает, что преступление было импульсивным, а не преднамеренным (в делах об убийствах это могло привести к непредумышленному убийству, а не к осуждению за убийство). Кроме того, этот тип амнезии может привести к смягчению уголовной ответственности. Учитывая эти преимущества, кажется вероятным, что многие правонарушители, которые сообщают о потере памяти в связи с совершенным преступлением, на самом деле симулируют свою амнезию. Известным историческим примером притворной амнезии, связанной с преступлением, является случай Рудольфа Гесса. Этот видный нацистский политик заявил в начале Нюрнбергского процесса, что не помнит своей личной и политической деятельности в годы, предшествовавшие Второй мировой войне. Гесса обследовали несколько психиатров, которые единодушно заявили, что его потеря памяти была настоящей. Однако, когда через несколько недель Гесс понял, что из-за своей амнезии он не может ответить на выдвинутые против него обвинения, он сообщил трибуналу, что симулировал потерю памяти (24).

Оценка достоверности амнезии, связанной с преступлением

Как упоминалось выше, дисфункция гиппокампа может привести к нарушению памяти. Поэтому, когда судебного психолога или психиатра просят оценить достоверность заявления об амнезии, связанной с преступлением, первое, что должен сделать судебный психолог или психиатр, — это определить, могут ли органические факторы объяснить предполагаемую потерю памяти, о которой сообщил преступник (25). Чтобы установить, есть ли у правонарушителя расстройство гиппокампа из-за чрезмерного употребления алкоголя, было бы разумно рассчитать его или ее уровень BAC (26). Сделать это несложно: в Интернете можно найти множество калькуляторов BAC. Учитывая сомнительный статус диссоциативной амнезии, к амнезии, связанной с преступлением, о которой сообщил правонарушитель без дисфункции гиппокампа во время преступления, следует относиться скептически (22).

Клинические признаки потери памяти, о которых сообщил преступник, могут пролить свет на подлинность амнезии. Power (27) утверждал, что периоды реальной потери памяти имеют постепенное и размытое начало и конец. Таким образом, эпизод амнезии с резким началом и концом может свидетельствовать о притворной потере памяти. Более того, люди с истинной амнезией обычно имеют «островки памяти» (28). То есть у них нет полной потери памяти, но они все еще способны помнить элементы событий, произошедших в период их амнезии. Следовательно, абсолютная амнезия будет свидетельствовать о притворной потере памяти, в то время как «очаговая» амнезия предполагает истинную потерю памяти. Обратите внимание, что у людей с легкой черепно-мозговой травмой или алкогольной интоксикацией обычно наблюдается сокращение их амнезии (29).). Сначала такие люди не могут вспомнить события, имевшие место за несколько дней (а иногда и недель) до травмы или интоксикации. Однако со временем к ним постепенно возвращаются воспоминания об этих событиях. Как правило, старые воспоминания возвращаются раньше, чем более поздние. Этот феномен называется «законом Рибо», названным в честь французского психолога девятнадцатого века Теодуля Рибо (30). Таким образом, сужение амнезии соответствует подлинной неспособности вспомнить определенные криминальные события. Schacter (31) заявил, что рейтинг чувства осведомленности может также использоваться в качестве индикатора достоверности амнезии, связанной с преступлением. Чувство знания относится к идее о том, что, не имея возможности вспомнить автобиографические события, можно извлечь информацию из памяти, если дать правильные намеки или подсказки. Поскольку истинная амнезия часто идет рука об руку с чувством знания, преступник, утверждающий, что даже гипноз или сыворотка правды не вернут события, связанные с преступлением, будет наводить на мысль о притворной потере памяти. Хотя предложение Schacter интересно, некоторые авторы критически относятся к использованию чувства знания в качестве инструмента для определения подлинности амнезии, связанной с преступлением (32). В ряде случаев клинические признаки предполагаемой потери памяти не могут предоставить судебному психологу или психиатру достоверную информацию, касающуюся достоверности амнезии, связанной с преступлением. Исследования показывают, что у большого процента правонарушителей в анамнезе были черепно-мозговые травмы (33). Поскольку такие правонарушители хорошо осведомлены о настоящей временной потере памяти, судебным психологам и психиатрам следует с осторожностью использовать клинические признаки амнезии, связанной с преступлением, в качестве доказательства истинной потери памяти.

Использование стандартных опросников и тестов, предназначенных для измерения тенденции симулировать проблемы с памятью, является еще одной стратегией определения подлинности амнезии, связанной с преступлением. Примером такой анкеты является структурированный перечень симулятивной симптоматики (34). SIMS представляет собой инструмент самоотчета, определяющий симуляцию психических симптомов и когнитивных нарушений. Он включает в себя 75 пунктов «да/нет», которые измеряют склонность человека поддерживать причудливые и/или атипичные симптомы в пяти различных областях, включая амнезию. Смысл этого инструмента в том, что симулянты не знают, как проявляются настоящие симптомы. Примеры пунктов из подшкалы амнезии: «В последнее время я заметил, что моя память стала настолько плохой, что я не могу вспомнить целые дни» и «Иногда я не мог вспомнить имена и лица близких родственников, поэтому что они кажутся совершенно незнакомыми». Каждый маловероятный пункт, который одобрен, оценивается как «1». Баллы по 75 пунктам суммируются для получения общего балла SIMS. Оценка 17 или выше считается показателем симуляции симптомов (35), хотя некоторые авторы утверждают, что следует использовать более высокую режущую оценку (36). SIMS имеет приемлемые психометрические характеристики (37). Как упоминалось выше, SIMS состоит из пунктов, относящихся к маловероятным симптомам. Потенциальное ограничение опросников, в которых перечислены только странные и/или маловероятные симптомы, заключается в том, что их можно легко идентифицировать как тесты, измеряющие симуляцию. По этой причине Мертен и соавт. (38) разработали Опросник симптомов самоотчета (SRSI) для выявления симуляции различных психических расстройств и/или когнитивных нарушений. В отличие от SIMS, SRSI состоит из пунктов, в которых запрашиваются псевдосимптомы и настоящие симптомы. Хотя SRSI, по-видимому, обладает многообещающими психометрическими характеристиками, необходимы дополнительные исследования диагностической точности этого инструмента, прежде чем его можно будет использовать в судебно-медицинской практике.

Хорошо известным примером теста, разработанного для измерения ложных нарушений памяти, является тест симуляции памяти (TOMM). Этот тест также можно использовать для проверки достоверности амнезии, связанной с преступлением (39). TOMM — это простой тест памяти, требующий только пассивного распознавания. Идея, лежащая в основе этого теста, заключается в том, что пациенты с настоящими нарушениями работы мозга справляются с ним достаточно хорошо. Поскольку притворщики хотят убедить судебного психолога или психиатра в том, что они страдают от проблем с памятью, их результаты по TOMM часто значительно хуже, чем у настоящих пациентов с нарушениями памяти. TOMM содержит два обучающих испытания, в которых испытуемому показывают 50 штриховых рисунков обычных объектов. Оба испытания сопровождаются заданием на распознавание вынужденного выбора. Проба на запоминание, проводимая через 15 мин после второй обучающей пробы, состоит только из задачи распознавания вынужденного выбора. За каждый правильный ответ пункт оценивается как «1». Оценка ниже 45 во втором испытании на обучение или на запоминание считается показателем симулированных нарушений памяти. Ряд исследований показал, что TOMM обладает хорошими психометрическими свойствами (40, 41). Помимо TOMM, существуют другие хорошо проверенные тесты, которые можно использовать для оценки склонности человека симулировать проблемы с памятью, такие как Амстердамский тест кратковременной памяти (42) и Тест на словесную память (43).

Недостатком вышеописанных опросников и тестов является то, что они могут быть использованы только в тех случаях, когда правонарушитель утверждает, что его или ее неспособность вспомнить детали преступления является результатом общего дефицита памяти, например, из-за проблемы со сном, использование определенных лекарств, отпускаемых по рецепту, или неврологическое расстройство. Эти инструменты не работают у правонарушителей, которые говорят, что обычно у них нет проблем с памятью, но из-за чрезмерного употребления алкоголя и/или приема запрещенных наркотиков в день правонарушения они не могут вспомнить преступные действия. В таких случаях тестирование достоверности симптомов может быть полезным для оценки достоверности утверждений об амнезии, связанной с преступлением.

Тестирование достоверности симптомов (SVT) изначально было разработано для оценки достоверности проблем со слухом (44). Совсем недавно он использовался в качестве инструмента для оценки достоверности амнезии, связанной с преступлением (45, 46). СВТ представляет собой метод принудительного выбора, при котором правонарушителю, утверждающему, что он страдает связанной с преступлением амнезией, задают ряд вопросов, касающихся подробностей преступления и/или места преступления (47). На каждый вопрос испытуемый должен выбрать один из двух одинаково правдоподобных ответов, один из которых правильный, а другой неправильный. Истинная потеря памяти о преступлении должна привести к случайным результатам на SVT. Или, другими словами, добросовестная амнезия приведет к тому, что примерно 50% ответов будут правильными. Если дано значительно больше неправильных ответов, чем правильных ответов, правонарушитель выполняет работу ниже уровня шанса. Этого можно добиться только в том случае, если человек намеренно дает неверные ответы, что свидетельствует о сохранении памяти на криминальные события. Поскольку SVT основан на биномиальной статистике, точную вероятность девиантных характеристик памяти можно определить количественно (см. случай ниже). К сожалению, СВТ можно использовать только в ограниченном числе случаев. Нужно уметь составить значительное количество вопросов с двумя вариантами ответов о преступлении и/или месте преступления из отчетов о расследованиях. Кроме того, в надлежащей процедуре SVT только правонарушитель и полиция должны хорошо знать преступление. Если подробности преступления «слились» преступнику через средства массовой информации, сотрудников полиции или его или ее адвоката, преступник может заявить об амнезии и в то же время узаконить сверхшансовый уровень на SVT, ссылаясь на средства массовой информации, сотрудников полиции или его адвоката.

Здесь следует отметить, что преступники, симулирующие амнезию на преступление, лгут о своей потере памяти. По этой причине психофизиологические и нейронные измерения, созданные для обнаружения лжи (48), также могут использоваться для оценки достоверности заявления об амнезии, связанной с преступлением. Однако эти меры до сих пор не применялись в судебно-экспертной практике.

Дело

Эта статья началась с дела Рэнди, который утверждал, что не помнит ножевого ранения своей подруги. На момент совершения преступления он не употреблял алкоголь или запрещенные наркотики. Более того, он не принимал никаких рецептурных препаратов и не страдал ни психическими, ни соматическими расстройствами. Поэтому маловероятно, что во время фатального инцидента он страдал от расстройства гиппокампа. Рэнди сказал, что у него полная амнезия после поножовщины. Таким образом, он не сообщил об островках памяти. Его оценка по SIMS составила 32, что указывает на явную склонность к симуляции психических симптомов и когнитивных нарушений. Когда полиция приступила к расследованию, у них не было четкого представления о том, каким образом было совершено преступление. Поэтому они попросили Голландский институт судебной экспертизы (NFI) реконструировать преступление, проанализировав судебно-медицинские доказательства. Используя образцы брызг крови, раны на теле жертвы и другие вещественные доказательства, NFI удалось почти полностью реконструировать преступление. Эта информация не была предоставлена Рэнди или его адвокату. На основе реконструкции преступления был создан SVT, состоящий из 25 вопросов с двумя вариантами ответов. Каждый вопрос сопровождался правильным и неправильным ответом. Эти 25 вопросов были заданы группе из 10 судебных психологов, которых попросили дать наиболее правдоподобный ответ на каждый вопрос. Эта процедура показала, что пять вопросов не содержали двух одинаково правдоподобных вариантов ответа. Таким образом, итоговый SVT состоял из 20 вопросов. Один из этих вопросов звучал так: «Жертве нанесли ножевые ранения: (а) один раз в грудь, два раза в шею или (б) два раза в грудь и один раз в шею». Рэнди дал неправильные ответы на 14 из 20 вопросов. Согласно биномиальной статистике, вероятность того, что его модель реакции была основана на случайном предположении, составляла < 6 процентов, что указывает на то, что вероятность того, что его амнезия была подлинной, составляет < 6 процентов. В совокупности были сходные доказательства того, что Рэнди симулировал амнезию из-за поножовщины. Суд также счел его заявление об амнезии неправдоподобным. Он был приговорен к 12 годам лишения свободы.

Обсуждение

Судебные психологи и психиатры используют множество стратегий для проверки достоверности заявлений об амнезии, связанных с преступлением. Если вас попросят оценить такие утверждения, лучше всего будет использовать подход с несколькими методами (49). Судебным психологам и психиатрам рекомендуется проявлять сдержанность, особенно в тех случаях, когда преступники могли страдать от расстройства гиппокампа во время преступления как не заслуживающего доверия. Только при наличии сходящихся доказательств симуляции амнезия, связанная с преступлением, может считаться недостоверной (25).

Для того, чтобы определить, страдал ли правонарушитель от расстройства гиппокампа во время преступления, судебный психолог или психиатр должен обладать глубокими знаниями в области нейропсихологии и психофармакологии. Хотя клинические признаки амнезии могут дать важную информацию о достоверности потери памяти, о которой сообщил преступник, их не всегда можно использовать. Поскольку правонарушители могут хорошо знать о потере памяти, те, кто сообщает о достоверных симптомах амнезии, могут все же симулировать свою амнезию. Тесты могут пролить важный свет на достоверность потери памяти в связи с преступлением. Однако, когда у правонарушителя нет причин симулировать проблемы с памятью во время судебно-медицинской экспертизы (например, человек, который утверждает, что он или она не может вспомнить события, связанные с преступлением, из-за алкогольного или наркотического опьянения), нормальный балл по SIMS, TOMM или родственный инструмент мало говорят о достоверности заявления об амнезии. В таких случаях было бы информативно разработать и провести СВТ для определения подлинности потери памяти, о которой сообщил правонарушитель.

Вклад авторов

Автор подтверждает, что является единственным автором этой работы и одобрил ее публикацию.

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Ссылки

Leitch, A Заметки об амнезии в преступлении для врача общей практики. Мед Пресс (1948) 26:459–63.

Google Scholar

Taylor, PJ, and Kopelman, MD Амнезия за уголовные преступления. Психомед. (1984) 14:581–8. doi: 10.1017/S003329170001518X

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Пызора Н.М., Баркер А.Ф. и Копельман М.Д. Амнезия в отношении уголовных преступлений: исследование заключенных, приговоренных к пожизненному заключению. J Судебная психиатрия Psychol. (2003) 14:475–90. doi: 10.1080/14789940310001599785

CrossRef Full Text | Академия Google

Чима, М., Меркельбах, Х., Нейман, Х., Кнауэр, Э., и Холлнак, С. Я не могу вспомнить, Ваша Честь: преступники, заявившие об амнезии. Ger J Psychiatry (2002) 5:24–34.

Google Scholar

Стаут, Р.Г. и Фарук, Р.С. Заявления об амнезии в связи с уголовными преступлениями: психопатологией, злоупотреблением психоактивными веществами и симуляцией. J Судебно-медицинская экспертиза. (2008) 53:1218–22. doi: 10.1111/j.1556-4029.2008.00819.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Академия Google

Магнуссен, С., Андерссон, Дж., Корнольди, К., Де Бени, Р., Эндестад, Т., Гудман, Г.С., и другие. Что люди думают о памяти. Память (2006) 14: 595–613. doi: 10.1080/09658210600646716

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Магнуссен С. и Мелиндер А. Что психологи знают и думают о памяти: опрос практиков. Appl Cogn Psychol. (2012) 26:54–60. doi: 10.1002/acp.1795

Полный текст CrossRef | Академия Google

Мелиндер А. и Магнуссен С. Психологи и психиатры, выступающие в качестве свидетелей-экспертов в суде: что они знают о памяти очевидцев? Закон о психологических преступлениях (2015) 21:53–61. doi: 10.1080/1068316X.2014.915324

CrossRef Full Text | Google Scholar

Линн, С.Дж., Эванс, Дж., Лоуренс, Дж.-Р., и Лилиенфельд, С. О. Что люди думают о памяти? Последствия для науки и псевдонауки клинической практики. Can J Psychiatry (2015) 60:541–7. дои: 10.1177/070674371506001204

Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Swihart, G, Yuille, J, and Porter, S Роль памяти, зависящей от состояния, в «красных аутах». Int J Law Psychiatry (1999) 22:199–212.

Реферат PubMed | Google Scholar

Parkin, AJ Память и амнезия: введение, 2-е изд. Оксфорд: Блэквелл (1997).

Google Scholar

Биллингсли-Маршалл Р., Симос П.Г., Папаниколау А.С. Лимбическая амнезия. В: Папаниколау AC, редактор. Амнезия. Клинический учебник расстройств памяти. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета (1996). п. 130–55.

Google Scholar

Бурже, Д., и Брэдфорд, Дж. М. Преступники на сексуальной почве, заявившие об амнезии в связи с предполагаемым преступлением. Закон Bull Am Acad о психиатрии (1995) 23:299–307.

Реферат PubMed | Google Scholar

Уайт, AM Что случилось? Алкоголь, провалы в памяти и мозг. Алкоголь Res Health (2003) 27:186–96.

Реферат PubMed | Академия Google

Chavant, F, Favrelière, S, Lafay-Chebassier, C, Plazanet, C, и Pérault-Pochat, MC Нарушения памяти, связанные с употреблением наркотиков: обновление на основе исследования отдельных случаев во французской базе данных PharmacoVigilance. Br J Clin Pharmacol. (2011) 72:898–904. doi: 10.1111/j.1365-2125.2011.04009.x

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Баркер Дж. К., Харрис С. Л. и Дайер Дж. Э. Опыт приема внутрь гамма-гидроксибутирата (ГОМК): исследование фокус-группы. J Psychoactive Drugs (2007) 39:115–29. doi: 10.1080/02791072.2007.10399870

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Eich, E Поиск воспоминаний, зависящих от настроения. Психологические науки. (1995) 6:67–75. doi: 10.1111/j.1467-9280.1995.tb00309.x

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Мадан Ч. Р. и Сингхал А. Использование действий для улучшения памяти: влияние разыгрывания, жестов и упражнений на человеческую память. Передний психол. (2012) 3:507. doi: 10.3389/fpsyg.2012.00507

Полный текст CrossRef | Google Scholar

McGaugh, JL Память и эмоции: создание прочных воспоминаний. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: издательство Колумбийского университета (2003).

Google Scholar

McNally, RJ Вспоминая травму. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета (2003).

Google Scholar

Маккиннон М.С., Паломбо Д.Дж., Назаров А., Кумар Н., Хуу В. и Левин Б. Угроза смерти и автобиографическая память: исследование пассажиров рейса AT236. Clin Psychol Sci. (2015) 3:487–502. doi: 10.1177/2167702614542280

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Centor, Преступники и амнезия: комментарий к Бауэру. Я психолог. (1982) 37:240. doi: 10.1037/0003-066X.37.2.240

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Кристиансон, С. А., и Меркельбах, Х. Амнезия, связанная с преступлением, как форма обмана. В: Granhag PA, Strömwall LA, редакторы. Обнаружение лжи в криминалистических контекстах. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета (2004). п. 195–217.

Google Scholar

Gilbert, GM Нюрнбергский дневник. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Фаррар, Штраус и компания (1947).

Google Scholar

Peters, MJV, Van Oorsouw, K, Jelicic, M, and Merckelbach, H Давайте воспользуемся этими тестами! Оценка заявлений об амнезии, связанных с преступлением. Memory (2013) 21:599–607 doi: 10.1080/09658211.2013.771672

CrossRef Полный текст | Академия Google

Ван Орсоу, К., и Меркельбах, Х. Выявление проблем с симуляцией памяти в гражданской и уголовной сфере. Юридический криминологический психолог. (2010) 15:97–114. doi: 10.1348/135532509X451304

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Власть, DJ Память, идентификация и преступление. Закон о медицинских науках (1977) 17:32–9. doi: 10.1177/002580247701700212

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Уитти, CWM, и Зангвилл, О.Л. Травматическая амнезия. В: Whitty CWM, Zangwill OL, редакторы. Амнезия, 2-е издание . Лондон: Баттервортс (1977). п. 118–35.

Google Scholar

Richardson, JTE Клинические и нейропсихологические аспекты закрытой травмы головы, 2-е издание. Лондон: Psychology Press (2001).

Хабер Л. и Хабер Р. Н. Критерии допустимости свидетельских показаний о давно минувших событиях. Закон о государственной политике в области психологии (1998) 4:1135–59. doi: 10.1037/1076-8971.4.4.1135

Полный текст CrossRef | Академия Google

Schacter, DL Амнезия и преступность: много ли мы знаем на самом деле? Я психолог. (1986) 41: 286–95. doi: 10.1037/0003-066X.41.3.286

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Портер С. , Бирт А. Р., Юилле Дж. К. и Эрве Х. Ф. Память об убийстве: психологический взгляд на диссоциативную амнезию в юридических контекстах. Int J Law Psychiatry (2001) 24:23–42.

Реферат PubMed | Google Scholar

Hughes, N, Williams, WH, Chitsabesan, P, Walesby, RC, Mounce, LTA, and Clasby, B Распространенность черепно-мозговых травм среди молодых правонарушителей, находящихся под стражей: систематический обзор. J Реабилитация травм головы. (2015) 30:94–105. doi: 10.1097/HTR.0000000000000124

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Смит Г.П. и Бургер Г.К. Обнаружение симуляции: проверка структурированного перечня симулятивных симптомов (SIMS). J Am Acad Закон о психиатрии (1997) 25:180–9.

Реферат PubMed | Google Scholar

Меркельбах, Г. Смит Г.П. Диагностическая точность структурированного перечня симулятивной симптоматики (SIMS) при обнаружении инструктированной симуляции. Арч Клин Нейропсихология. (2003) 18:145–52. doi: 10.1093/arclin/18.2.145

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Wisdom, NM, Callahan, JL, and Shaw, TG Диагностическая утилита структурированного перечня симулятивных симптомов для обнаружения симуляции в криминалистическом образце. Арч Клин Нейропсихология. (2010) 25:118–25. doi: 10.1093/arclin/acp110

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

ван Импелен А., Меркельбах Х., Джеличич М. и Мертен Т. Структурированный перечень симулятивной симптоматики (SIMS): систематический обзор и метаанализ. Клин Нейропсихология. (2014) 28:1336–65. doi: 10.1080/13854046.2014.984763

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Мертен, Т., Меркельбах, Х., Гигер, П., и Стивенс, А. Опросник симптомов самоотчета (SRSI): новый инструмент для оценки искаженного одобрения симптомов. Закон о психотерапии (2016) 9:102–11. doi: 10.1007/s12207-016-9257-3

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Томбо, Т Тест симуляции памяти (TOMM). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Multi-Health Systems (1996).

Google Scholar

Тейхнер, Г., и Вагнер, М.Т. Тест на симуляцию памяти (TOMM): нормативные данные пациентов с когнитивными нарушениями, когнитивными нарушениями и пожилых пациентов с деменцией. Арч Клин Нейропсихология. (2004) 19:455–64. doi: 10.1016/S0887-6177(03)00078-7

Полный текст CrossRef | Google Scholar

Валлабхайосула, Б., и Ван Горп, В. Г. Пост-Добер допустимость научных данных о симуляции когнитивных нарушений. J Am Acad Закон о психиатрии (2001) 29:207–15.

Реферат PubMed | Google Scholar

Шаген С., Шманд Б., Де Стерке С. и Линдебум Дж. Амстердамский тест на кратковременную память: новая процедура для выявления симулированных нарушений памяти. J Clin Exp Neuropsychol. (1997) 19:43–51. doi: 10.1080/01688639708403835

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Грин, П., Айверсон, Г.Л., и Аллен, Л.М. Выявление симуляции в судебных разбирательствах по травмам головы с помощью теста на запоминание слов. Черепно-мозговая травма (1999) 13:813–9. doi: 10.1080/026990599121205

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Pankratz, L Проверка достоверности симптомов и переобучение симптомов: процедуры оценки и лечения функционального сенсорного дефицита. J Consult Clin Psychol. (1997) 47:409–10. doi: 10.1037/0022-006X.47.2.409

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Денни, Р.Л. Проверка достоверности симптомов удаленной памяти в условиях криминальной судебной экспертизы. Арч Клин Нейропсихология. (1996) 11: 589–603. doi: 10.1093/arclin/11.7.589

PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar

Фредерик Р.И., Картер М. и Пауэл Дж. Адаптация проверки достоверности симптомов для оценки подозрительных жалоб на амнезию при судебно-медицинских экспертизах. Закон Bull Am Acad о психиатрии (1995) 23:227–33.

Реферат PubMed | Google Scholar

Мертен Т.

Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области