Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области

«Интеллигент – человек, обладающий умственной порядочностью»

В 1993 году академик Д.С. Лихачев направил в редакцию журнала «Новый мир» письмо, озаглавленное «О русской интеллигенции». Публикуем цитату из этого письма.

Я пережил много исторических событий, насмотрелся чересчур много удивительного и поэтому могу говорить о русской интеллигенции, не давая ей точного определения, а лишь размышляя о тех ее лучших представителях, которые, с моей точки зрения, могут быть отнесены к разряду интеллигентов. В иностранных языках и в словарях слово «интеллигенция» переводится, как правило, не само по себе, а вкупе с прилагательным «русская».

Безусловно прав А. И. Солженицын: интеллигент — это не только образованный человек, тем более не тот, которому он дал такое обозначение как «образованец» (что-то вроде как «самозванец» или «оборванец»), это, может быть, и несколько резко, но Александр Исаевич понимает под этим обозначением слой людей образованных, однако продажных, просто слабых духом.

Интеллигент же — это представитель профессии, связанной с умственным трудом (инженер, врач, ученый, художник, писатель), и человек, обладающий умственной порядочностью. Меня лично смущает распространенное выражение «творческая интеллигенция», — точно какая-то часть интеллигенции вообще может быть «нетворческой». Все интеллигенты в той или иной мере «творят», а с другой стороны, человек пишущий, преподающий, творящий произведения искусства, но делающий это по заказу, по заданию в духе требований партии, государства или какого-либо заказчика с «идеологическим уклоном», с моей точки зрения, никак не интеллигент, а наемник. К интеллигенции, по моему жизненному опыту, принадлежат только люди свободные в своих убеждениях, не зависящие от принуждений экономических, партийных, государственных, не подчиняющиеся идеологическим обязательствам.

Основной принцип интеллигентности — интеллектуальная свобода,- свобода как нравственная категория. Не свободен интеллигентный человек только от своей совести и от своей мысли.

Из: Д.С. Лихачев. «О русской интеллигенции»

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — это… Что такое ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ?

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ —         (лат. intelligentia, intellegentia понимание, познавательная сила, знание; от intelligens, intellegens умный, знающий, мыслящий, понимающий)         в современном общепринятом (обыденном) представлении общественный слой образованных людей …   Энциклопедия культурологии

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — Слово интеллигенция в значении, близком к современному, появляется в русском литературном языке 60 х годов XIX столетия. В. И. Даль помещает это слово во втором издании «Толкового словаря», объясняя его таким образом: «разумная, образованная,… …   История слов

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ —         (лат. intelligentia, intellegentia понимание, познавательная сила, знание, от intelli geiis, intellegens умный, понимающий, знающий, мыслящий), обществ. слой людей, профессионально занимающихся умств. (преим. сложным) трудом и обычно… …   Философская энциклопедия

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — (лат. intelligentia, от inter между, и legere выбирать). Образованная, умственно развитая часть общества. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ [лат. intelligens (intelligentis) знающий,… …   Словарь иностранных слов русского языка

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — (от латинского intelligens понимающий, мыслящий, разумный), общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным творческим, трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко …   Современная энциклопедия

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — (от лат. intelligens понимающий мыслящий, разумный), общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко и… …   Большой Энциклопедический словарь

Интеллигенция — (от лат. intelligens понимающий, мыслящий, разумный) 1) общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко и… …   Политология. Словарь.

Интеллигенция — (от латинского intelligens понимающий, мыслящий, разумный), общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным творческим, трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко …   Иллюстрированный энциклопедический словарь

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, интеллигенции, мн. нет, жен. (от лат. intelligentia понимание). 1. Общественный слой работников умственного труда, образованных людей (книжн.). Советская интеллигенция. « Ни один господствующий класс не обходился без своей… …   Толковый словарь Ушакова

интеллигенция — см. интеллигент Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. М.: Русский язык. З. Е. Александрова. 2011. интеллигенция сущ., кол во синонимов: 2 • …   Словарь синонимов

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ — ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, и, жен., собир. Люди умственного труда, обладающие образованием и специальными знаниями в различных областях науки, техники и культуры; общественный слой людей, занимающихся таким трудом. Российская и. Сельская и. Толковый словарь… …   Толковый словарь Ожегова

Интеллигенция — это что-то мямлящее – Ира Зорькина – Блог – Сноб

 

Интеллигеееенция, интеллигеееенция… Да нету никакой интеллигенции, и не было её никогда.

Какой-то русский журналист лет двести назад придумал этот термин, а пищущие недоучки его подхватили для обозначения себя, любимых, чтобы навсегда отмежеваться от своего неблагородного происхождения, от своих родителей —  прачек, лавочников и поддьячих. Другого-то слова не было. Других терминов в Русской Империи не водилось. Либо дворянин, либо простолюдин. На дворянина «интеллигенты» не имели права, а прачки и поддьячие не вязались с образом, которым образованные люди из низшего сословия хотели бы себя представлять.

Господин Чхартишвили привел преккрасную подборку персоналий членов Временного правительства. За что ему большое спасибо. Но он почему-то назвал их «интеллигенцией».  Ну, назвал   и назвал. Это его право, как использовать слова в своих текстах. Но для меня, например, в моем представлении, все эти люди были кем угодно, но только не «интеллигенцией».  Да, они были  образованы, но этим, пожалуй, и исчерпывается их сходство с «интеллигенцией» в нашем понимании термина.

Давайте не будем бегать в Википедию и кидаться в  толковые словари разных эпох и общественно-политических формаций, а сыграем в простенькую  игру сегодняшней психологии — в ассоциации.

Какие образы ассоциируются у вас с понятием «интеллигенция»?

Ну, во-первых — образование, во-вторых — профессия, в третьих — кругозор и интерес к общественным, социальным, политическим  вопросам и проблемам. Во времена, когда слово было впервые введено в оборот,  образованным читался человек просто закончивший гимназию и зарабатывающий себе на жизнь не-физическим трудом. 

Советская интеллигенция была уже с высшим образованием (что статистически совпадало с распространенностью среднего образования в дореволюционной России), но вот социальными проблемами уже в массе своей не особо и интересовалась. Из соображений чисто практических — ради самосохранения. Единственное проявление некой оппозиционности среди советской интеллигенции выражалось в пении самодеятельных песен у костра  — подальше от прослушки и исключительно среди своих, проверенных. Распространение и чтение под одеялом запрещенной советами литературы было уже наивысшей стадией протеста, на которую отваживался советский интеллигент.

Какие еще ассоциации возникают при слове интеллигенция? Классическое «а еще шляпу адел».  Каковая шляпа по закону ассоциации тянет нам за веревочку денискиного рассказа манную кашу. На этой шляпе. И интеллигента, который про эту кашу и шляпу что-то мямлит.

Для меня «интеллигент» — это что-то мямлющее. Или даже блеющее. Нечренораздельно. От испуга. Ну, никак не вяжется с людьми во Временном правительстве. Те были профессионалами, лидерами. Они проиграли как правительство огромной  погруженной в хаос  страны. Но в прежней своей жизни они были людьми, принимающими решения. И решения очень важные и значимые. Это были люди, которые не боялись иметь своё мнение и активно воплощать его в жизнь.

Активность в реальной жизни – это качество, которое начисто отсутствует у сегодняшней так называемой интеллигенции. Сегодняшний интеллигент обучен только «думать». Ну, может, еще писать. Он дуууууумает. Васисуалий Лоханкин. Делать он ничего, кроме механической работы и писания книжек и статей,  не может. Во-первых, не обучен. Во-вторых, элементарно боится. К тому же не умеет общаться с людьми, выяснять и понимать их интересы. Не способен их принять. Не способен понимать и уважать людей, которые не разделяют его взглядов. Не умеет учитывать ничьи интересы, кроме своих собственных. Потому и неспособен объединить людей и повести их за собой. А пуще всего — боится ответственности. Всё ждёт, что кто-то, какой-то большой, взрослый и сильный дядя придёт и за него всё решит и сделает. Ожидание это, как и страх наказания за инициативу, у современного интеллигента  —   функция встроенная. Настолько аутентичная, что она стала неотъемлемым атрибутом личности интеллигента  (см. мою предыдущую зарисовку на  данную тему).

Образование сегодняшнего интеллигента — это дикая смесь из остатков каких-то знаний, полученных в советском ВУЗе в прошлом веке. Знания эти были устаревшими уже на момент их получения и на сегодняшний день практически невостребованы даже в собственной стране, не говоря уже обо  всём остальном мире

Самое печальное заключается в том, что  типичный  русский интеллигент преисполнен чувства собственной исключительности и значимости, а также отягощен убеждением, что его образование — самое лучшее в мире. Правда-правда. Большинство сегодняшних русских интеллигентов   действительно в это верят.  Каковое убеждение  делает совершенно невозможным для русского интеллигента пересмотр его абсурдных стереотипов и идей, уже давным-давно опровергнутых и развенчанных.

 Иногда мне кажется, что эта несокрушимая вера в свою исключительность досталась  русскому интеллигенту в наследство от его дедушки-полового. Атавизм такой. Как хвостик. Это не проходящая уже третье поколение эйфория,  что   удалось избежать участи своей ближайшей родни – прачек и поддьячих. К сожалению, советское образование никак не ставило себе целью научить потомков прачек и половых  брать на себя ответственность,  принимать решения и реально что-то делать, чтобы претворить решения в жизнь.

Либерализм русского интеллигента выражается в беспорядочном чтении литературы, которая находилась под запретом  в   СССР, тоже в прошлом веке. Плюс еще более дикий набор из суеверий всех народов мира,  плюс клочки и ошметки   разных «духовных» доктрин и философий.  Самое смешное то, что сегодняшние русские интеллигенты продолжают называть себя  либералами, хотя по современной шкале политических предпочтений большинство из них оказываются в самом низу, среди самых распоследних консерваторов, ретроградов и мракобесов.

Тем не менее, русский интеллигент  очень любит обзывать «интеллигентами» всех успешных, образованных и либеральных. Это помогает ему сохранять уверенность в том, что он, русский интеллигент,  и  сам  тоже образован, успешен и либерален.

  Вобщем, сколько бы господин  Чхартишвили ни обзывал министров Временного Правительства «интеллигентами»,  современныму русскому интеллигенту до них всё равно как до луны.

Слово «Питер» неинтеллигентное, я не переношу его — Российская газета

К числу потерь, пережитых страной за минувшее столетие и чувствительно повлиявших на состояние российского общества, принято относить и русскую интеллигенцию. Дореволюционные учителя, доценты, профессора, врачи, священники, инженеры, офицеры, юристы, чиновники… Кто-то из них как классово чуждый элемент был ликвидирован в период красного террора. Кто-то поднялся на борт «философского парохода». Кто-то стал жертвой сталинских чисток. А кто-то проделал глубокую эволюцию.

Эту эволюцию особенно впечатляюще воплотил собой автор крамольных «Несвоевременных мыслей», вскоре перековавшийся в зачинателя ленинианы и отца крылатой фразы «если враг не сдается, его уничтожают». Такую же эволюцию, только в обратную сторону, проделал советский интеллигент — от страстного требования «убрать Ленина с денег» до сжигания партбилета в прямом эфире. Сегодня этот вечно мятущийся персонаж выражает «неоднозначное отношение» к репрессиям и величает Сталина «эффективным менеджером».

Мы действительно потеряли интеллигенцию? Обсудим тему с директором Государственного Эрмитажа Михаилом Пиотровским.

Определяющим признаком интеллигента является профессия

Слова «интеллигент» и «интеллигенция» вошли в ряд европейских языков исключительно как русские. Во всем мире для обозначения людей с высоко развитым интеллектом и аналитическим мышлением оперируют понятием «интеллектуалы». Может, и нам стоит придерживаться мировых стандартов и не нагружать это понятие дополнительными смысловыми опциями?

Михаил Пиотровский: Я думаю, что понятие «интеллигенция» в значительной степени выдумано. Недаром же его нет нигде в мире. Хотя в какие-то моменты истории интеллигенция в России существует. Она существует тогда, когда есть высокое почтение к таким профессиям, как учитель, врач, преподаватель университета, ученый, журналист… Но меняется время, и эти профессии теряют уважение общества, а их представители — самоуважение. Вообще слово «интеллигенция» я не очень употребляю. Так же как слово «патриотизм».

А что же такое «петербургская интеллигенция»? В ее-то реальное существование вы, коренной петербуржец и почетный гражданин Петербурга, верите или нет?

Михаил Пиотровский: Верю. Потому что действительно существуют и «петербургский» склад характера, и «петербургская» манера поведения, и «петербургская» вежливость. И это не лакейская вежливость, а вежливость, за которой некая сила, уверенность в себе. Это готовность слышать другие мнения. Это такая мягкость, за которой угадывается внутренний стержень. Мне кажется, что в результате революции и переезда столицы в Москву Петербург стал хранителем лучших традиций царской России, а не только традиций русской интеллигенции. Его образу стала присуща некая мягкость. Дореволюционный Петербург был жесткий, мерзкий, бюрократический. Это все ушло. И остался Петербург Серебряного века, Петербург времен Петербургского университета.

Тому Петербургу, о котором вы сейчас говорите и который у вас связывается с понятием «интеллигентность», решительно не идет слово «Питер». Вы как к нему относитесь?

Михаил Пиотровский: Я не переношу это слово. Потому что оно неинтеллигентное. Оно всегда употреблялось как простонародное. Потом стало употребляться как литературное. Потом опять вернуло себе простонародный оттенок. А теперь даже приличные люди говорят «Питер».

Считается, что слово «интеллигенция» в социальном его значении первым употребил Петр Бобырыкин. Он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не как «работников умственного труда». По его мнению, интеллигенция в России — это чисто русский морально-этический феномен. К интеллигенции в этом понимании относятся люди разных профессиональных групп, принадлежащие к разным политическим движениям, но имеющие общую духовно-нравственную основу. Вы согласны с такой трактовкой этого понятия?

Михаил Пиотровский: Мне все-таки представляется, что определяющим признаком интеллигента является профессия. А наличие совести у врача или, скажем, ученого — это само собой.

Интеллигенция в конечном итоге перехитрила 
советскую власть

Символом уничтожения русской интеллигенции стал «философский пароход». Судьба тех, кто был выслан или сам уехал из страны, и тех, кто остался, трагична, хотя и по-разному. Из дневника Всеволода Иванова, ставшего «правильным» писателем: «Писал переломанными руками, соображал истоптанным мозгом». Но, если позволительно такое сравнение, кому, на ваш взгляд, больше «повезло» — тем, кто уехал, или тем, кто остался?

Михаил Пиотровский: Я думаю, по-своему повезло и тем и другим. Первые обманули судьбу, вторые — власть. Эмигранты первой волны, оказавшись в Европе, сохранили память о России, о русских, проявили себя патриотами в годы Второй мировой войны. Они сохранили русскую культуру, русскую литературу, русский язык. Причем сохранили сознательно. Эмиграция обострила в них желание быть хранителями русского культурного наследия. Но и те, кто остались в советской России, тоже, хотя и бессознательно, хранили традиции русской культуры, когда, пользуясь для обмана цензуры эзоповым языком или иными ухищрениями, создавали прекрасные произведения. Потом цензуру отменили, но достижений духовной культуры, вопреки ожиданиям, не прибавилось. Появилась даже теория, что шедевры создаются только в обстановке притеснения. На самом же деле многие мастера умели наряду с госзаказом, а иногда даже в рамках его, писать талантливые романы, снимать превосходные фильмы.

Вы согласны, что приспособленчество было свойственно советской интеллигенции как никакому другому социальному слою и что в этом ей не было равных?

Михаил Пиотровский: Не согласен. Просто в советское время между властью и интеллигенцией шла такая игра: кто кого перехитрит. Приспосабливались все. Потому что всем нужно жить. Но можно жить на сто процентов так, как от тебя требуют, и на большее не претендовать. А можно жить и писать книги. Или жить и учить студентов. Или просто высказываться не всегда прямо, но так, чтобы доходило до тех, кто понимает. Да, есть власть. От нее надо получить возможность существования. Иногда — хорошего существования. Но при этом есть и кое-что поважнее. Можно жить в ладу с властью, но при этом честно делать свое дело. У одних это получалось, у других — нет. Есть множество интеллигентных профессий. Ты можешь быть учителем, инженером, врачом… Это служба, и тебе за нее платят. А дальше уже от тебя самого зависит, сумеешь ли ты реализовать себя. По-моему, в России интеллигенция в конечном итоге перехитрила советскую власть.

Интеллигент — 
это определенный тип воспитания

В своем знаменитом эссе «Образованщина» Солженицын язвительно критиковал советскую интеллигенцию, сравнивая ее с дореволюционной, причем в пользу последней. С тех пор слово «образованщина» обозначает не что иное, как только видимость образования, видимость культуры, попросту говоря — ложную интеллигентность. А для вас в чем различие между интеллигентностью и «образованщиной»?

Михаил Пиотровский: Я думаю, Солженицын распространял термин «образованщина» лишь на определенную часть советской интеллигенции, которую власть — подчас не без оснований — называла «гнилой интеллигенцией». Солженицын ощущал свою полную непричастность к этой интеллигенции. Конечно, интеллигент — это человек образованный. Но иметь высшее образование и быть действительно образованным, культурным человеком — это не одно и то же. Солженицын это понимал, потому и ополчился на «образованщину».

Интеллигент — это определенный тип мышления? Определенный тип чувствования?

Михаил Пиотровский: Я думаю, это все-таки определенный тип воспитания. Для интеллигента существует свод правил и приличий. Начиная с речи. О чем можно говорить громко, а о чем вполголоса. Что можно сказать человеку в лицо, а что нельзя. Или, например, что считать доносом. Публичная критика — это донос или нет? Журналистское расследование — это донос или нет? Если ты нарушаешь некие негласные установления, ты тем самым предаешь свое воспитание и образование. Интеллигент обязан соответствовать тому, что в него заложили родители, школа, университет. У него должна быть система внутренних тормозов.

Интеллигенция — это исключительно русский феномен?

Михаил Пиотровский: Похоже, что да. Хотя, может, нам просто всегда кажется, что у нас «особенная стать», что мы во всем единственны и неповторимы.

Можно ли сказать, что отличительная особенность интеллигенции — независимость от партийных, идеологических, религиозных установок?

Михаил Пиотровский: Я думаю, что да, хотя с неким ограничением, конечно. То есть ты можешь зависеть от своей религии, если ты верующий, но при этом оставаться интеллигентом, этого никто у тебя не отнимет.

Почему народ не любит интеллигенцию?

Михаил Пиотровский: Народ вообще много чего не любит. Например, терпеть не может современное искусство. Оно слишком сложно для него. Я думаю, что с интеллигенцией то же самое. Она слишком сложные для всеобщего понимания вещи говорит. Но в тех случаях, когда народ понимает сложное, он относится к интеллигенции хорошо.

«Властители дум» 
сегодня не нужны

По данным фонда «Общественное мнение», российские граждане отмечают сокращение числа тех, кого раньше, не экономя на пафосе, называли «властителями дум». Моральные авторитеты уходят со сцены? Общество их не востребует?

Михаил Пиотровский: Сегодня странно было бы назвать кого-то «властителем дум». Вот Лев Толстой — да, он был, безусловно, «властителем дум». При этом то, чему он учил, большинством не разделялось.

Современное российское общество пребывает в брожении, универсальных, разделяемых всеми идей, объединяющих ценностей большой дефицит. Может, поэтому и нет общепризнанных авторитетов?

Михаил Пиотровский: И слава богу, что их нет. Не нужны они. Сегодня опасность распространения тоталитарного мышления гораздо выше, чем была в XIX веке.

Сохранять себя ради сохранения культурной традиции — в этом высокий смысл интеллигентского конформизма

Почему интеллигент, как его понимают в России, — это обязательно гражданская позиция, причем публично выражаемая? Кто не имеет гражданской позиции или не заявляет о ней, тот вроде и не интеллигент вовсе.

Михаил Пиотровский: Я думаю, это идет из XIX века, причем «довеховского» периода. Гражданская позиция интеллигента тогда заключалась в том, что обязательно надо быть против царя, против правительства.

Сегодня — наоборот. Именно конформизм чаще всего ставят в упрек большинству представителей этого социального слоя.

Интеллигенция старается добиться от власти своего, власть от интеллигенции — своего. Должна же быть 
какая-то борьба. 
Вот она и происходит

Михаил Пиотровский: Я думаю, упрек несправедлив. Люди живут в определенном обществе и должны принимать его условия. Если ты ненавидишь мир, уходи в монахи. Если ненавидишь политический строй, начинай с ним бороться, но имей в виду, что на этом пути тебя ждет тюрьма. И это и другое — крайности. А то, что в промежутке, и есть конформизм. Ты должен приспосабливаться и жить. Как бы там ни было, ученый все равно занимается наукой, врач лечит людей, композитор пишет музыку. Культурная традиция должна сохраняться. А для того, чтобы ее сохранить, нужно существовать, иметь кусок хлеба. И в определенный период — чтобы не расстреляли. Сохранять себя ради сохранения культурной традиции — в этом высокий смысл интеллигентского конформизма.

Это вечная тема — интеллигенция и власть. Принято считать, что место интеллигенции в оппозиции, что походы интеллигенции во власть добром не кончаются, причем для обеих сторон.

Михаил Пиотровский: На самом деле власть заинтересована в том, чтобы интеллигенция была немножко в оппозиции. Власть нуждается в оппозиции, но — в интеллигентной. Потому что неинтеллигентная оппозиция — это несанкционированные митинги, уличные беспорядки… Интеллигенция старается добиться от власти своего, власть от интеллигенции — своего. Должна же быть какая-то борьба. Вот она и происходит. Но это не вражда. Это необходимое сопротивление материала. Постоянное перетягивание каната.

Лично вам на посту директора главного государственного музея трудно дается компромисс между должностью и, скажем так, вашими внутренними побуждениями?

Михаил Пиотровский: Нет, не сказал бы, что особенно трудно.

Многие догадываются, что вы думаете о некоторых событиях и явлениях нашей жизни, но по понятным причинам не можете сказать.

Михаил Пиотровский: Я не всегда говорю то, что хотел бы сказать, но никогда не говорю то, чего говорить не хочется.

Последнее время вам часто приходится отбивать атаки определенного сорта. Так было с выставкой Фабра, так было с защитой Исаакиевского собора… Это трудно дается?

Михаил Пиотровский: Это дается нелегко, но это те случаи, когда между моей должностью и моим нравственным долгом не может быть никаких компромиссов. Правда, какие-то вещи следует говорить предельно аккуратно.

Ничего себе — аккуратно: «Только идиоты могут считать, что выставка (Фабра. — В.В.) оскорбляет крест… Что искусство, а что нет, определяет только музей, а не уличная публика». Ваши слова?

Михаил Пиотровский. Фото: Сергей Михеев / РГ

Михаил Пиотровский: Мои. Не смог отказать себе в праве назвать идиотов идиотами. Хотя, наверное, это не вполне интеллигентно.

Вам приходилось говорить «нет», когда вас просили подписать какое-то письмо в поддержку власти или принять участие в травле кого-нибудь?

Михаил Пиотровский: У меня таких ситуаций почти что не было. Начать с того,что я вообще не подписываю коллективных писем. Никаких. Я могу выступать только лично от себя, что и сделал, например, когда написал телеграмму в поддержку Кирилла Серебренникова. Но не по бумаге, которую предлагали мне адвокаты. Я написал отдельное письмо судье. Не думаю, что оно подействовало, тем не менее обошлось домашним арестом. Время от времени я такие письма пишу. Для этого нужно иметь глубокое собственное убеждение, что а) я имею право выразить это мнение; б) от этого будет какая-то польза, а не просто я буду красиво выглядеть.

И все-таки… Мы теряем интеллигенцию?

Михаил Пиотровский: Мы теряем интеллигентность и должны постараться ее сохранить.

А интеллигенцию?

Михаил Пиотровский: Я думаю, что ее давно уже нет. Интеллигентность же кое-где еще остается. И прежде всего в Петербурге.

Визитная карточка

Михаил Пиотровский — директор Государственного Эрмитажа. Родился в 1944 году в Ереване. После окончания школы в 1961 году поступил на отделение арабской филологии восточного факультета Ленинградского университета, которое окончил с отличием в 1967 году, прошел годичную (1965-1966) стажировку в Каирском университете. В 1967-1991 гг. — сотрудник Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, где окончил аспирантуру и прошел все должности от лаборанта до ведущего научного сотрудника. В 1973-1976 гг. — переводчик, а также преподаватель йеменской истории в Высшей школе общественных наук в Народной Демократической Республике Йемен. С 1992 года — директор Государственного Эрмитажа. Академик РАН. Президент Союза музеев России. Лауреат Государственной премии РФ (2017) и премии президента РФ (2003). Сын выдающегося археолога, многолетнего директора Эрмитажа, академика Бориса Пиотровского.

КУЛЬТУРА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ — Яркипедия

Худ. Николай Верхотуров

из

К 1860-м гг. в Ярославле и других городах складывается интеллигенция — общность, связанная как единством происхождения (главным образом, из белого духовенства и дворян), так и общностью миросозерцания и основных видов культурной практики.

Почву для оформления интеллигенции в Ярославле готовили еще в конце 1840-х К.Д.Ушинский и Ю.В.Жадовская. Среди первых представителей интеллигенции в крае — Е. И. Якушкин, Л. Н. Трефолев.

В узком смысле интеллигент — это человек, получивший образование европейского типа. В контексте эпохи это почти неминуемо означало приверженность к позитивистской критике традиционных идеалов и ценностей, к «положительному знанию» естественно-научного характера, а также готовность служить некоей высшей идее. Интеллигенция по определению (от лат. «знающий, понимающий, разумный») является самосознанием народа, общества. Однако зачастую в России, и в Ярославском крае в частности, она ощущает себя чуждой этому народу, отождествляемому с простонародьем, которое обделено знаниями.

Интеллигент берет на себя культурную миссию служения народу (и даже поклонения ему). В духе позитивизма преувеличивая роль знаний в деле достижения счастья и благополучия, интеллигент видит смысл своего существования в том, чтобы, не останавливаясь ни перед какими жертвами, нести плоды своей образованности (культуры, просвещения, политического сознания и др.) в народ, дабы осчастливить его. Существующую власть ярославская интеллигенция часто воспринимает как своего противника, поскольку та пользуется отсталостью народа в своих интересах, препятствуя общественному прогрессу, развитию образования и, в конечном итоге, противодействуя попыткам интеллигенции привести народ к счастью, пролить на него блага просвещенности.

Интеллигенция быстро теряет единство, раскалывается идеологическими противоречиями, разными представлениями об истине и о путях достижения народного блага. На смену просветителям-позитивистам 1860-х приходят народники, воспринимающие свою миссию как более активную работу в народе с тем, чтобы повести его за собой, подтолкнуть к борьбе с властью.

В Ярославле возникают народнические конспиративные кружки. Организатор одного из них А. Гнедовский вспоминал: «Мы много рассуждали на тему о захвате власти (…) Сильна была потребность какого-нибудь живого революционного дела (…) Мы начали усиленно печатать на гектографе разные прокламации, программы для самообразования и некоторые статьи из „Народной воли“ и других нелегальных изданий». Народническая пропаганда, как правило, не выходила за пределы интеллигентского круга.

В крае появляются и приверженцы «малых дел», связанные с решением земских задач: развития народного образования, медицинского обслуживания, конкретной помощи нуждающимся (см. Земство). Неустанный труд интеллигенции на разных культурных поприщах способствовал развитию цивилизованности в крае. Широко известны и интеллигенты — деятели искусства и литературы: художники, актеры, поэты и писатели, музыканты. В крае (и прежде всего в Ярославле) работали известные ученые, преподаватели научных дисциплин, краеведы и пр. К началу XX в. интеллигенция берет на себя роль ведущего культурного деятеля, она ведет за собой все общество.

В интеллигентской среде находят сторонников новые идеи и ценности. Интеллигенция наиболее восприимчива к идейной экзотике. Ярославль знал в начале ХХ в. приверженцев женской эмансипации, здесь возник Союз равноправия женщин. В конце XIX — нач. ХХ в. появляются в крае небольшие маргинальные кружки интеллигентов, которые истолковывают свой долг перед народом как «обязанность подчинить народ своему радикализму». Знание в их руках становится в буквальном смысле оружием — против мешающей движению вперед власти и против народных «предрассудков», «невежества», с которыми отождествляется все, что интеллигентскому знанию противоречит. Возникают партийные ячейки эсеров, эсдеков, оказывающие воздействие на рабочее и крестьянское движение. С другой стороны, влиянием в крае пользуются земские деятели либерально-кадетской ориентации: Д. И. Шаховской, К. Ф. Некрасов и др.

К 1910 в городах Ярославского края можно отметить появление культурного слоя «новой демократии» (Г.Федотов). Это сравнительно малообразованное городское простонародье, лишенное комплекса интеллигентской жертвенности, а напротив, активно утверждающее свои права на место под солнцем. Чувство культурной ущербности сочетается в этой среде с самодовольством, порождаемым приобщённостью к культурной и политической моде (эсперанто, вегетарианство, гимнастика Мюллера и т. п.).

После 1917 интеллигенция теряет свое культурное значение. В ходе Гражданской войны, особенно в связи с Ярославским восстанием и последовавшим за ним красным террором, этот культурный слой был отчасти физически снят, отчасти деморализован и сориентирован на новые задачи и смыслы деятельности.

Белорусский лауреат Нобелевской премии обратилась к русской интеллигенции :: Общество :: РБК

Светлана Алексиевич осталась последним членом президиума координационного совета белорусской оппозиции, находящимся на свободе внутри страны. Она опубликовала свое обращение, одним из адресатов которого стала русская интеллигенция

Светлана Алексиевич (Фото: Наталия Федосенко / ТАСС)

Писательница Светлана Алексиевич, единственный белорусский лауреат Нобелевской премии и член президиума координационного совета белорусской оппозиции, опубликовала заявление на сайте белорусского ПЕН-центра, который возглавляет с 2019 года.

Сейчас Алексиевич — единственный член президиума координационного совета, остающийся на свободе внутри Белоруссии. Последним из прочих участников президиума сегодня был задержан юрист Максим Знак.

«Уже не осталось никого из моих друзей-единомышленников в президиуме координационного совета. Все или в тюрьме, или выброшены за границу. Сегодня взяли, последним, Максима Знака», — написала она.

«Еще я хочу обратиться к русской интеллигенции, назовем это так по старому обычаю. Почему вы молчите? Мы слышим только редкие голоса в поддержку. Почему вы молчите, когда видите, как растаптывают маленький гордый народ? Мы все еще ваши братья», — пишет Алексиевич.

Протесты после президентских выборов в Белоруссии. Главное

Либеральная интеллигенция и постпутинский консенсус

И вдруг в последние годы оказалось, что все не так. Что интеллигентский образ «Запада» находится в смертельной опасности. И опасность эта исходит не от злодейских антидемократических режимов, а изнутри – от местных леваков и анархистов, от феминисток, от людей с другим цветом кожи, от тех, кто исповедует «неправильные» религии. В «Подростке» Федора Достоевского Версилов-старший вывел сакраментальную формулу: «священные камни Европы»; после 1917-го формула вроде бы списана в утиль, но с начала этого тысячелетия, особенно в последние годы, воскресла и оказалось на знамени российского либерала. «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия; каждый камень в ней мил и дорог. Европа так же точно была Отечеством нашим, как и Россия… О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим!». Написано 135 лет назад, между прочим.

Священный камень «Запада» пошел трещинами и стал постепенно разрушаться. Этому способствовали многие вещи: от 9/11 до #meetoo, Black Lives Matter и притока беженцев в Европу. Новая реальность настолько не нравится российскому либералу, что он на удивление быстро превращается в скрытого (а то и открытого) расиста, мужского шовиниста, реакционера, который впадает в ярость от того, что (на самом деле) просто не понимает происходящего вокруг. При этом он по-прежнему считает себя (1) либералом, (2) демократом, сражающимся с антидемократическим режимом Путина. Просто к этому добавилась функция (3) – оплакивать священные камни Европы, брошенные на произвол судьбы населением Запада.

В другом сочинении Достоевского Иван Карамазов рассуждает точно так же, как сегодня думает постсоветский интеллигент: «Я хочу в Европу съездить, Алеша, отсюда и поеду; и ведь я знаю, что поеду лишь на кладбище… вот что!.. Дорогие там лежат покойники, каждый камень под ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и в свою науку, что я, знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни, и плакать над ними, – в то же время убежденный всем сердцем моим, что все это давно уже кладбище, и никак не более».

Иванов Карамазовых среди российских либералов множество. Юморист Виктор Шендерович бросился защищать «священные камни» от хунвэйбинов cancel culture; в тексте, более напоминающем эстрадный монолог, он подводит читателя к тому, что нынешний упадок Запада есть следствие стремления к равноправию и справедливости – ведь то же самое произошло с социалистической идеей в СССР!

ИНТЕЛЛИГЕНТСЯ

ИНТЕЛЛИГЕНТСИЯ

Алан Кимбалл
Орегонский университет

Расширение описания SAC

ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ , основанная на слове латинского происхождения, означающем интеллект, вошла в современную глобальная лексика из России. К 1870-м годам это слово обозначало особую тип публично активного русского интеллигента. Слово предоставило таксономическую ярлык для отдельной группы людей, чья профессиональная идентичность или общественные функции больше не описывались традиционными категориями русских социальная структура, в которой они родились, и они не соответствовали категориям собственного рейтинга государства и определения государственной службы.

Обычные социальные иерархия [ID], разделившая русское население на сословий. Сословия формально определены и закреплены социальные образования:

духовенство [ духовенство ]
дворян [ дворянство ]
купечество [ купечество ]
среднее горожане [ мещанство ]
крестьянство [ крестьянство ])

Образование и / или поиск средств к существованию отчуждал многих россиян середины XIX века от семейных традиций.В любом случае эти традиции часто приходили в упадок.

Ищу новую жизнь как старые определения социального сословия подводили их, им было трудно или противно принимать должности в служебной иерархии, другая важнейшая категория общественного бытия в русской традиции. Император Петр I учредил Таблицу Звания [ID]. К середине девятнадцатого века многие отвергали, даже сопротивлялись, государственные концепции служебной карьеры. Многие отказались добиваться «звания» [ подбородок ] в гражданском, военном, церковном или придворные иерархии. Разно подбородок цы [люди разного ранга] — термин, который также использовался для их описания, потому что их новая идентичность не подходили их к общепринятым понятиям подбородка .

Они перешли в профессии, экспериментировали с областями мысли и принятые способы поведения, которые мало связаны с общепринятыми категориями родительского социального существования. Большинство известные интеллигенты были революционерами, но революционное движение выросло из более общий кризис, лежащий в основе российской социальной / служебной иерархии.Большинство мужчин и женщин творческих профессий и подготовленные специальности оказались в состоянии кризиса идентичности в последние десятилетия старого режима в России. CF: Александр Герцен [TXT] и Era of Great Реформы [LOOP] Российская Империя как раз тогда переживала упадок обычаев, основанных на крепостном земледелии [крепостное освобождение], наследственная социальная структура и официальное православие. В то же время Россия испытала вторжение современных способами [EG], основанными на рыночной экономике, промышленности, демократии, науке и технологиях.

Само государство настаивал на отмене основ двух центральных сословий, крепостных и дворянские хозяева. А государство было главным проводником модернизации. Старый Социальные / служебные иерархии больше не работали для большинства россиян. Они этого не сделали в правда, работать на государство тоже. Тем не менее, чиновники принудительно придерживались этих устаревших структур классового статуса и ранг службы до конца Империи. Это настройка, в которой возникла знаменитая русская интеллигенция.

Партия большевиков, возглавляемая Владимиром Ленина [ПЕТЛЯ] лучше всего рассматривать как особо сфокусированную и узкую политическую фракция этого романа «класс» или «слой». На самом деле Советский Союз никогда не называл себя «бесклассовым» общество ». Интеллигенция была определена как один из трех формальных« классов »революционного советского общества, вместе с крестьянами и рабочими. Эти три формальных советских класса были характерно перечислены в порядке их революционного развития. значение: рабочие, крестьяне и интеллигенция.К советскому времени неугомонная интеллигенция XIX века стала городские профессионалы и обслуживающий персонал узнаваемого модернизирующегося типа 20 века.

Коммунистическая партия Советского Союза, однако, избегала тесной идентичности с интеллигенция. Он предпочитал думать о себе как о существе без какой-либо конкретной социальной идентичности, за исключением тех случаев, когда он был авангардом. рабочего класса, квинтэссенция квинтэссенции классовых интересов рабочих, «призрак», парящий над машина классового детерминизма (вспомним это любопытное слово в том виде, в каком оно появилось в «Коммунистическом манифесте» Маркса и Энгеля).

Со своей стороны интеллигенция, особенно творческая и негосударственная профессиональная интеллигенция, избегающая тесной идентичности с массами и политической властью, особенно с советскими аппаратчиками . Еще в 1909 году группа русских мыслителей выдвинула влиятельная книга, Вехи, (Указатели) [ID], которая выступала против узкоспециализированных позитивистские и всеполитические традиции русской интеллигенции. С первых лет советской власть, творчество интеллигенты заняли диссидентское отношение к коммунистам. Партия и ее манипулятивные программы.[Пример]

Однако в эпоху Горбачева интеллигенция представила себя в расширенном или видоизмененном обличье как молодой «гражданское общество» [ID] и во всей Восточной Европе способствовало падению Сосредоточенная и суженная фракция Ленина. Совсем недавно заключенный бизнес магнат Михаил Ходорковский [ID] описал то, что он считал большим провалом «либеральной» интеллигенции на поворот 21 века, чтобы стать более политическим в своих отношениях с государством власть и перестать пренебрегать более крупными 90% населения России.

Русская интеллигенция — отличительная черта исторического русского политической культуры, но они также предвосхитили опыт многих народов по всему земному шару. или около того, что последовало за 1917 годом. Первая в истории застенчивая интеллигенция в России представила модель, которая казалась особенно соответствует опыту латиноамериканских, африканских, ближневосточных и азиатских обществ. [NB! удивительное влияние Российская модель на публичных интеллектуалах США, e.г., Ван Вик Брукс (ИД).]

Что-то вроде интеллигенции возникло во всех уголках земного шара, оказалась в тисках или под угрозой европейского империалистического господства. В тех областях, которые испытали на себе внешнее влияние модернизация или внутренние движения против экономической и социальной «отсталости», там интеллигенция характерно появился. Таким образом, не случайно, что почти универсальный социальный феномен — модернизирующаяся интеллектуальная элита, должна быть помечена национальными вариациями русского слова (напр.г., интеригенчия на японском языке). Где обучался интеллект был дефицитным товаром, или там, где образованные меньшинства чувствовали необходимость мобилизоваться для политических действий, Русское слово нашло себе применение. «Интенсивные законотворческие меньшинства» многих регионов мира организовали себя в «кадровых партиях» [ID] интеллигентов, чтобы получить или удерживать власть и формировать новые миры.

И это явление имеет еще более глубокие корни. Многие культуры раскрывают шаманы, священники, монастыри, учёные-мандарины и т. мощность.В году «Республика » Платон описал короля-философа и роль «хранителей» в совершенном обществе. в лет сразу после Французской революции Сен-Симон [ИД] определил роль savant , технократическая элита производителей, инженеров, ученых, творческих интеллектуалов и художников. Более поздние теоретики, как Гарольд Лассуэлл [цитаты], Эдвард Шилс [цитата], Карл Мангейм [цитаты], Антонио Грамши [цитаты], Зигмунт Бауман [цитаты], Борис Кагарлицкий [цитаты], Дьердь Конрад [цитаты], и Иван Селеный [цитаты] исследовал роль современной интеллигенции.Некоторые хвалили, а некоторые осуждали эти «символы». экспертов »и« управленческой элиты ». Немецкий социальный критик XIX века Вильгельм Риль [цитата] был очарован и потрясен тем, что их. В нашем веке Эли Галеви [ID] занял столь же неоднозначную позицию в его Эра Тирании . Хосе Ортега-и-Гассет [ID], похоже, рекомендовал их, в то время как Жюльен Бенда [ID], Милован Джилас [ID], Вацлав Махайский [цитата], и Макс Вебер [ID] предостерег от них. Многие из этих тем влияют на современных теоретиков транснациональных корпораций и руководителей мировой рыночной экономики.

Сотни этюдов об интеллигенции были написаны, но сейчас о немногих из них можно было бы думать как «социальные истории». В английской литературе по этой теме доминирующим тема была философской или психологической. Использование Мангеймом слов Альфреда Вебера идея «социально непривязанной интеллигенции» побудила многих заняться с интеллигенцией вне их точного социального и экономического окружения. В эту форму мы узнаем об интеллектуалах, которые иногда кажутся «сверхчеловеками» или психопаты.Биография, а не просопография (групповая биография) или совокупность анализ когорт был предпочтительной формой анализа.

В довольно противоположном направлении, на исконной родине интеллигенции, России, изучение интеллигенции было погружено в изучение больших и обязательно более расплывчатые категории: социальные классы, как их определил Карл Маркс. в Советский Союз при коммунистическом правлении, социальная история интеллигенции была постоянно фрагментирован в результате вынужденной необходимости отрицать любую независимую социальное существование для этого «слоя».«В таком виде интеллигенция была зависимая историческая переменная, всегда функционирующая как выражение этого или этот классовый интерес: таким образом, «буржуазная» или «аристократическая» интеллигенция.

Так и было можно объяснить, как дореволюционные элиты смогли объединиться с чуждым социальным классом. Отец Ленина, например, был дворянином, высокопоставленным на это общественное положение государственной службой, а Ленин радикальный интеллигентный смог «выбрать» союз с рабочим классом.Ленин и его партия, в эта форма не могла иметь собственных независимых «интересов». Они сделали вид, что служить интересам якобы более существенной реальности — пролетариата.

Три большие задачи представляют себя социальной истории. Во-первых, интеллигенция должна быть «повторно привязаны» к их точному социальному окружению и описаны в их конкретные учреждения и организации. Эту задачу выполняет увеличивается количество исследований, которые выделяют множество разновидностей интеллектуальных общественные активисты из интеллигенции: e.г., хозяйственники, финансовые плановики, свободные профессии (особенно журналисты, учителя, юристы, врачи), технические и научные специалисты, политические идеологи, ученые, философы, богословы и художники.

Во-вторых, особые «интересы» различных слоев интеллигенции должны быть учитывая должный вес вместе со своими «идеологиями». Слишком часто интеллектуалы с ними обращаются так, как если бы они не ели и не укрывались, или как если бы у них не было внутренние и повседневные корыстные интересы.Что такое «интеллектуальный капитал», что какова меновая ценность и социальная полезность знания или обученных способностей?

Чтобы проиллюстрировать предыдущие два абзаца, рассмотрим Русское дискуссионное общество 1840-х годов, так называемые «петрашевцы» [TXT]. Когда они расположены правильно, они больше не кажутся «революционным движением». Вместо этого они были группой наивной интеллигенции, неуместной в их жизни. родная земля и суетясь сделать себе место.

В-третьих, богатые взаимоотношения интеллигенции с другими общественными образованиями должны быть описаны более подробно, особенно в эпоху электронных СМИ.Время может наступить, когда социальная история интеллигенции поможет пролить свет на социальная история других агрегатов, особенно таких, как крестьянство, которые слишком часто думают, что у них нет ничего, кроме грязных повседневных «интересов» и очень немного духовной, интеллектуальной или идеологической культуры.

Список литературы

* 2017fe23: Хранитель | «PPE: степень Оксфорда, которой руководит Великобритания» [E-TXT]

Козер, Льюис. мужчин идей: взгляд социолога (1965)

Гессен, Маша.Снова мертв: русская интеллигенция после коммунизма (1997)

Гоулднер, Элвин В. Будущее интеллигенции и подъем нового класса: точка зрения, Тезисы, предположения, аргументы и исторический взгляд на роль Интеллигенция и интеллигенция в Международном классном первенстве Современная эпоха (1979)

Каутский Джон Х., изд. Политические изменения в слаборазвитых странах: национализм и коммунизм (1962)

Кимбалл, Алан.«Интеллектуалы и общественная культура: некоторые параллели в российском и американском опыте» [TXT]

Нагирный, Владимир Ц. Русская интеллигенция: от мучений к молчанию (1983)

Помпер, Филипп. Русская революционная интеллигенция (1970)

Пол Флеверс: Социализм и интеллигенция

Социализм и интеллигенция Идеи Яна Махайского в исторической ретроспективе Пол Флеверс Преобладание интеллектуалов в руководстве большинства, если не всех организаций левого крыла, и их присутствие в той или иной степени среди рядовых людей часто приводят к идее, что социализм и / или марксизм представляют интересы интеллектуалов, что рабочий класс — это просто средство, с помощью которого интеллектуалы должны получить власть, и этот социализм просто означает замену одной правящей элиты другой.Эту идею часто распространяют те, кто желает прочно удержать рабочий класс под влиянием буржуазной идеологии и действительно является частью сегодняшней правящей элиты. Но такие идеи также имеют долгую историю в рабочем движении, и те, кто придерживается этих идей, считают, что они были подтверждены опытом русской революции. Одним из наиболее примечательных представителей этих идей был польский революционер Ян Вацлав Махайский, который развивал свои теории в поздней царской России, то есть в период и в месте, где интеллектуалы играли исключительно доминирующую роль в революционном движении. . Термин «интеллигенция» проблематичен, поскольку, хотя все согласны с тем, что она представляет собой дискретный социальный слой, есть два широко принятых его определения, особенно в отношении России. Первое и более общепринятое определение относительно узкое и относится к интеллектуальному противостоянию в странах, в которых то, что модно называют « гражданским обществом », отстает или отставало в росте и которое в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков было либеральным или социалистическим. персонаж.Борис Кагарлицкий говорит: «Традиционная роль интеллигенции — выступать от имени народа против недемократического государства: интеллигенция защищает не только свои собственные интересы, но и интересы угнетенных, считая свою деятельность тесно связанной с борьбой за демократию. Именно эти моральные принципы связывали интеллигенцию в единое целое »[1] . Второе определение, которого придерживался Махайский, а затем и советская бюрократия, чрезвычайно широко и просто означает любого человека с высшим образованием. I. Крестьяне, рабочие, интеллигенция и антиинтеллектуализм Хотя русская интеллигенция поставила себя на службу русским массам, это не обязательно означало, что массы были очарованы усилиями интеллигенции служить им или действительно хотели иметь с ними какое-либо дело. Пол Аврич, сочувствующий историк русского анархизма, говорит, что «нигде в Европе не было более враждебного отношения к образованным классам, чем в деревнях матушки России».[2] Враждебный прием, оказанный народникам, когда они «пошли к народу» в 1870-х годах, стал для них шоком. Рабочие в разное время выражали враждебность по отношению к студентам и другой интеллигенции на заре рабочего движения. [3] Проявления такой враждебности продолжались с ростом рабочего движения и образованием таких организаций, как Российская социал-демократическая рабочая партия. Преобладание интеллектуалов в руководстве не только РСДРП, но и других радикальных организаций [4], способ организации партий и склонность их лидеров к дебатам и спорам, которые, казалось, далеки от интересов РСДРП. рабочий класс, способствовал обострению отношений между интеллигенцией и рабочими.Однако не следует считать, что эти отношения всегда были плохими, и существуют свидетельства того, что рабочие и интеллектуалы также дружно работали вместе. [5] Это было бы сделано для того, чтобы предположить, что рабочие приветствовали бы вмешательство интеллектуалов в их деятельность, если бы они чувствовали, что это было некоторой помощью, но возмутились бы их участием, если бы они считали его снисходительным, высокомерным или неуместным. Джон Кип говорит, что сложные и иерархические структуры РСДРП давали интеллектуалам, которые были партийными лидерами среднего звена, членами комитетов, значительный контроль над сетью комитетов и других партийных органов, которыми они часто руководили, мало ссылаясь на ранг. и досье, или которые имели « полу-вымышленное существование », что привело к тому, что они « путали фактические обстоятельства, которые ставили их перед воображаемой ситуацией, которую они хотели создать », и теряли связь с теми, кого они считали представлять.Эта тенденция была менее распространена среди рядовых членов, «и во многом объясняет напряженность, возникшую между ними и интеллектуалами». [6] Другой наблюдатель говорит, что раскол в РСДРП в 1903 году показался многим рабочим «доктринальным раздвоением волос», а продолжающиеся межфракционные бои «усилили антиинтеллигентские настроения». [7] Сталин показал, что рабочий класс социал-демократов не слишком сочувственно смотрит на напряженные философские дебаты среди партийных лидеров в зарубежной эмиграции.В 1911 году он сказал, что «вообще рабочие начинают смотреть на эмиграцию с пренебрежением:« Пусть ползают по стене вдоволь »; но, как мы видим, пусть работает каждый, кто дорожит интересами движения, остальное позаботится о себе »». И он отразил эту антипатию, когда заявил, что философские дебаты между Богдановым и Лениным были «бурей в стакане воды». ‘. [8] Антиинтеллектуальные настроения существовали не только в массах, но и в самой интеллигенции.Русский анархист Михаил Бакунин раскритиковал марксистскую концепцию диктатуры пролетариата: «Это было бы правилом научного интеллекта , самого деспотичного, самого деспотичного, самого высокомерного и самого дерзкого из всех режимов. Появится новый класс, новая иерархия настоящих или мнимых ученых, и мир будет разделен на доминирующее меньшинство во имя науки и огромное невежественное большинство »[9] . Аврич говорит, что «большинство русских анархистов питали глубоко укоренившееся недоверие к рациональным системам и интеллектуалам, которые их построили», хотя этот антиинтеллектуализм «существовал в той или иной степени» в анархистском движении.[10] Растущие реформистские тенденции в западноевропейском социализме были еще одним фактором развития антиинтеллектуализма в анархистском движении, не в последнюю очередь в России. Синдикалисты тоже часто занимали антиинтеллектуальную позицию. Даниил Новомирский, ведущий анархо-синдикалист в Одессе и бывший социал-демократ, писал в 1905 году: «Какому классу современный социализм служит на деле, а не на словах? Мы отвечаем на него сразу и без всяких сомнений: социализм — это выражение интересов не рабочего класса, а так называемых разночинцев, или деклассированной интеллигенции.’[11] Антиинтеллектуальное течение возникло довольно рано в российском социал-демократическом движении с появлением экономистов. Многие социалистические лидеры были впечатлены стихийной деятельностью рабочих во время большой забастовки в середине 1890-х годов и пришли к выводу, что социал-демократическое движение должно ограничиться работой вокруг требований, которые выдвигало забастовочное движение, а не выдвигать их. более широкий марксистский проект. Аврич говорит: «В основе антиинтеллектуализма« экономистов »лежало убеждение, что интеллигенция смотрела на рабочий класс просто как на средство достижения более высокой цели, как на абстрактную массу, предназначенную для выполнения неизменной воли истории.Согласно «экономистам», интеллектуалы вместо того, чтобы использовать свои знания для решения конкретных проблем фабричной жизни, были склонны теряться в идеологиях, не имевших никакого отношения к истинным нуждам рабочих »[12] . В начале этого столетия в других странах Европы появилось множество писателей, которые очень критически относились к интеллигенции, в том числе Артуро Лабриола, Хуберт Лагарделле, Гаэтано Моска, Вильфредо Парето, Роберт Михельс и Жорж Сорель. У них разные взгляды и разные теории, но все они выражают проблему взаимоотношений между интеллектуалами и рабочим движением и объясняют растущую умеренность социалистического движения преобладанием интеллектуалов в его руководстве.[13] II. Махайский и махаевщина Ян Вацлав Махайский родился в 1866 году в бедной семье в Королевстве Польских конгрессов, которое находилось под властью России. Его отец был мелким чиновником. Он учился в университете, где стал радикальным. Присоединившись к наиболее воинственным элементам польского социализма, он сторонился растущего националистического крыла в польском социалистическом движении, которое, по его мнению, умаляло борьбу рабочего класса. Именно в период ссылки в Сибирь он начал изучать проблемы социал-демократического движения.Его сочинения были распространены по поселениям изгнанников и вызвали много оживленных дискуссий. [14] Сначала он критиковал ревизионистские тенденции в социал-демократическом движении в соответствии с традиционными марксистскими принципами. Однако вскоре он начал сомневаться в природе самого марксизма, и продолжил это после своего побега и переезда в Швейцарию. К сожалению, насколько мне известно, не существует английских изданий его сочинений, и его идеи обязательно проходят через восприятие его биографов и критиков. Махайский считал, что марксизм допускает «постоянное проникновение непролетарских элементов в революционную армию пролетариата», что «препятствует ее развитию и решительной атаке на буржуазные порядки». [15] Он сторонился борьбы за демократические и политические права и считал, что рабочее движение должно сосредоточиться исключительно на экономических вопросах, поскольку другие вопросы приведут социалистов к сделкам и договоренностям с непролетарскими силами. На мышление Махайского сильно повлияла серия статей об интеллигенции, написанных в середине 1890-х годов Карлом Каутским. Каутский заметил, что по мере развития капитализма резко увеличивалось количество людей, вовлеченных в интеллектуальный труд, которые зарабатывали на жизнь продажей своих «особых знаний и талантов». [16] У этого нового социального слоя не было собственных независимых классовых интересов, и, помимо тех, которые напрямую связаны с контролем и эксплуатацией правящего класса, большинство его членов составляли, как перефразировал Маршалл Шац, биограф Махайского, Каутский: «… потенциальный союзник пролетариата в силу его роли стороннего наблюдателя в процессе капиталистической эксплуатации, отсутствия однородных классовых интересов и более широкого интеллектуального горизонта, который давал ему больше возможностей, чем любая другая часть мира. население для того, чтобы подняться над собственными интересами и посмотреть на потребности общества в целом.’[17] Махайски отверг концепцию этого нового слоя как потенциального союзника рабочего класса. Для него эти интеллектуалы были частью эксплуататорского класса, такого же плохого, как любой капиталист. Возможно, они не владели никакими средствами производства, но обладали привилегированным доступом к знаниям: «Все большая и большая часть буржуазного общества получает средства для своего паразитического существования в качестве интеллигенции, армии интеллектуальных рабочих, которая лично не владеет средствами производства, но постоянно увеличивает и приумножает свои доходы, которые она получает как наследственный собственник. всех знаний, культуры и цивилизации.’[18] Это был решающий момент. Мачайский считал интеллигенцию эксплуататорским классом. Он не производил стоимости, это делал только рабочий класс, поэтому он жил за счет прибавочной стоимости, экспроприированной у рабочего класса за счет высоких зарплат, полученных благодаря его монополии на знания: «Буржуазное общество передает своим потомкам прибавочную стоимость, присвоенную под видом вознаграждения за труд« более высокого качества », и величайшие богатства человечества — знания, наука — становятся наследственной монополией привилегированного меньшинства.’[19] Для Махайского социализм означал не уничтожение классов, а приход к власти интеллектуалов, которые затем составили бы правящий класс. У этого было два варианта. В Западной Европе, где социал-демократы считали, что капитализм достаточно развился для того, чтобы социализм стоял на повестке дня, Махайский считал, что они стремились использовать рабочий класс для победы над буржуазией, чтобы навязать свое правление как правящий класс интеллектуалов. В России, где социал-демократы стремились к установлению буржуазной республики, Махайский сказал, что они «неустанно утверждали невозможность пролетарской революции в России только для того, чтобы русская интеллигенция могла организовать свою собственную буржуазную революцию, при этом рабочие служат просто как пушечное мясо »[20], по-видимому, чтобы заполнить место отсутствующей буржуазии.В любом случае, конечно, рабочий класс проиграет. И Шац, и Аврич считают, что большая часть критики Махайским отношений между социализмом и интеллигенцией аналогична критике Бакунина, хотя первый говорит, что «он никогда не признавал своего влияния». [21] Конечно, как мы видели, другие теоретики независимо друг от друга пришли к аналогичным концепциям. Аврич говорит, что «антиполитические и антиинтеллектуальные аргументы» экономистов также «произвели неизгладимое впечатление» на Махайского.[22] Хотя идеи Махайского имели некоторый резонанс в рабочем классе, он не добился больших успехов в создании движения любого уровня, несмотря на преобладание антиинтеллектуальных настроений. Проблема, с которой столкнулся Махайский, заключалась в том, что он не мог пойти дальше нападок на интеллигенцию и широких призывов к восстанию. У него не было концепции перехода от восстания рабочих к новому обществу, и он не мог рассуждать о природе этого нового общества. Шац считает, что его идеи были «слишком широкими и слишком узкими, чтобы служить эффективной революционной идеологией»: «Его критика интеллигенции была обращена к людям с такими расходящимися взглядами и интересами, что не могла сплотить их вместе, как сплоченную силу … В то же время махаевщина была слишком узкой в ​​том смысле, что это была по сути негативная точка зрения.Критикуя и отвергая идеалы и программы других революционных движений, оно предлагало вместо них лишь смутное видение нового и лучшего мира и никаких перспектив его достижения в ближайшем будущем »[23] . В своем сочувственном обзоре французского издания работ Махайски Адам Вестоби говорит, что он «отвергает идею власти рабочих, реализующих универсальные интересы, и марксистское видение человеческого освобождения при коммунизме», и заявляет, что «волнующий вопрос, что такое человечество может сделать, если он получит контроль над своей общественной жизнью, остается закрытой книгой ».[24] Таким образом, Махайский был более известен своими теориями об интеллигенции, чем своим послужным списком практического политического активиста. Молчание Махайского по вопросу организации было расценено как зловещее. Эрнест Хаберкерн считает, что его враждебность к интеллектуалам и его взгляд на то, что развитие образования рабочих просто поставит их в более удобное положение, чтобы обмануть рядовых, логически побудили его благосклонно взглянуть на более люмпенизированные слои общества и поддержать заговорщицкую деятельность. форма организации и враждебность представительным организациям и демократии в целом. Хаберкерн отмечает ироническую параллель между немецким ревизионистом Эдуардом Бернштейном и Махайски, поскольку оба считали, что рост среднего класса положил конец тому, что пролетариат стал большинством в обществе. Но в то время как Бернштейн пришел к выводу, что социалисты должны приспосабливаться к среднему классу, Махайский пришел к выводу, что рабочий класс станет еще более маргинальным в модернизирующемся, демократизирующемся обществе и что рабочие были вынуждены работать в постоянной конспиративной манере.Хаберкерн говорит: «Только подпольный заговор может осуществить тот шантаж, который угнетенное меньшинство должно использовать для достижения своей цели. Махайски не возражает против демагогического и фиктивного характера представительных институтов при капитализме … Напротив, он возражает против таких институтов в той степени, в какой они более или менее точно представляют реальные настроения большинства »[25] . И точно так же, как Бакунин и Махайский разделяли ненависть к интеллектуалам, их общее осуждение и неприятие организованных политических структур как игрушек интеллигенции сопровождалось равным пристрастием к заговорщическим органам, в которых отсутствие какой-либо структуры означало бы отсутствие какой-либо ответственности. .[26] III. Мачайский, Ленин и интеллигенция Парадоксально, но Ленин и Махайский были близки к тому, чтобы договориться по одному из самых фундаментальных вопросов, разделявших их. В 1902 году Ленин рассмотрел роль интеллигенции в развитии русской социал-демократии. Он сказал, что «теория социализма… выросла из философских, исторических и экономических теорий, разработанных образованными представителями имущих классов, интеллектуалами», и что «в России теоретическая доктрина социал-демократии возникла совершенно независимо от стихийных бедствий. рост рабочего движения; он возник как естественный и неизбежный результат развития мысли революционной социалистической интеллигенции.«[27] Хотя Махайский был бы категорически не согласен с мнением Ленина о том, что рабочий класс« исключительно своими собственными усилиями может развить только профсоюзное сознание »[28], его концепция социальных истоков социализма совпадала с концепцией Ленина. . Учитывая, что многие наблюдатели рассматривали российскую социал-демократию как движение, так или иначе, русской интеллигенции, сам Ленин относился к этому слою довольно низко, несмотря на его собственную принадлежность к нему и признание его исторической роли.[29] Он часто жаловался на очевидный отказ принять любую форму дисциплины, которую он относил к «способам мышления, отражающим мелкобуржуазный образ жизни». [30] Даже в то время, когда Ленин пытался создать узкую кадровую партию, он обращал особое внимание на активистов рабочего класса, которые, несмотря на огромные проблемы, с которыми они столкнулись, стали политически сознательными социалистами или, как он выразился, «интеллигенцией рабочего класса». . Он умолял своих товарищей по партии «приложить все усилия» к тому, чтобы ряды этой интеллигенции рабочего класса «регулярно пополнялись, чтобы ее высокие умственные потребности удовлетворялись и чтобы из ее рядов выходили лидеры Российской социал-демократической рабочей партии».[31] В Что делать? , обычно считающийся произведением крайней элитизма, он подчеркивает, что « все различия между рабочими и интеллектуалами … должны быть стерты ». [32] Ленин хотел поднять уровень знаний о рабочем движении, насколько это возможно, до уровня интеллигенции. [33] Из-за этого, однако, идеи и практика Ленина рассматривались как наиболее эффективное средство захвата власти интеллигенцией.Два недавних писателя-эмигранта из Восточной Европы, Джордж Конрад и Иван Селеньи, в работе, которая в некоторой степени близка концепциям Махайского, считают, что большевизм был, по сути, организационной формой, которую интеллигенция приняла в своей борьбе за власть. Царское общество становилось все более неспособным сдерживать социальные конфликты, и существовала вероятность того, что оно рухнет, «и если это произойдет, настанет момент, когда хорошо подготовленное и хорошо организованное меньшинство сможет захватить политическую власть»: «Таким образом, для Ленин функция рабочей партии заключалась не в том, чтобы представлять интересы рабочих, а в том, чтобы подготовить захват власти и служить организационным прототипом новой формы государственной власти.[34] Вот почему Ленин так много внимания уделял организационной форме партии. Конрад и Селени утверждают, что большевистский стиль партии с ее кадрами профессиональных революционеров не только препятствовал ее превращению в массовую партию рабочего класса, но и гарантировал, что любой, кто присоединится к ней, будет вовлечен в интеллигенцию и ее стремление к государственной власти. Справедливость этого будет исследована ниже. IV. 1917: революция интеллигенции? Используя этот термин в более узком смысле, консервативные комментаторы долгое время считали, что интеллигенция несет большую ответственность за Октябрьскую революцию и что установление советского режима представляет собой ее победу.Приписывая этому «классу оппозиции» удивительную силу, поскольку он действовал как «катализатор, ускоривший русскую революцию», ведущий консервативный историк Ричард Пайпс делает это поистине грубое утверждение: «Ничто в России начала двадцатого века неумолимо толкало страну к революции, кроме присутствия необычайно большого и фанатичного отряда профессиональных революционеров. Именно они своими хорошо организованными агитационными кампаниями 1917 года превратили местный пожар, мятеж военного гарнизона Петрограда в общенациональный пожар.’[35] Другой правый обозреватель, Мартин Малиа, говорит, что «в течение десятилетий интеллигенция могла оказывать политическое давление на самодержавие большее, чем то, которое оказывают более ощутимые классы, такие как дворянство или буржуазия», и это достигло своей кульминации в 1917 году он «обретает абсолютную власть над всеми классами». [36] Радикальные обозреватели определяют интеллигенцию гораздо шире, но их выводы часто очень похожи. Махайский считал Октябрьскую революцию делом робким, поскольку большевики не экспроприировали буржуазию должным образом, потому что они «отступили перед волей интеллигенции» и «спасли буржуазию от разорения».Более того, большевики были «не борцами за освобождение рабочего класса, а защитниками низших слоев существующего буржуазного общества, и прежде всего интеллигенции». [37] У анархистов было различное отношение к Советскому государству, от дружеского, хотя и критического сотрудничества, через терпимость до открытого противостояния. Более критически настроенные анархисты продолжали придерживаться своей антиинтеллектуальной позиции, рассматривая Советскую республику как «государственный капиталистический» и управляемый «новым классом администраторов — новым классом, рожденным в основном из чрева интеллигенции», как выразился один анархист. 1918 г.[38] В начале 1920-х годов Петр Аршинов изобразил захват власти большевиками в рамках анализа российской интеллигенции, который имел некоторое сходство с идеями Махайского. После 1825 года, утверждал он, интеллигенция постепенно превратилась в «четко определенную социально-экономическую группу», как и другие «доминирующие привилегированные группы, которые стояли вне рабочего населения», и ее идеи превратились в «государственную систему»: «Доктрина самого государства, идея управления массами с помощью силы всегда была атрибутом индивидов, лишенных чувства равенства и в которых преобладал инстинкт эгоизма; индивидов, для которых человеческие массы являются сырым материалом, лишенным воли, инициативы и интеллекта, неспособным руководить собой … Не случайно современный социализм оказывается ревностным слугой этой идеи: это идеология новой правящей касты .’[39] Он считал, что Октябрьская революция представляет собой приход к власти интеллигенции, «социалистической демократии», из которых большевики были просто самыми хитрыми. Советская система была «не чем иным, как построением нового классового господства над производителями, установлением над ними новой социалистической власти», планы для которой «разрабатывались и готовились в течение нескольких десятилетий лидерами социалистической демократии. ‘. [40] По крайней мере, один анархический журнал попытался провести более функциональный анализ.В статье 1918 года, которую Аврич называет «заметным отходом» [41] от обычного представления анархистов о большевиках как о предателях русского рабочего класса, говорится: «Отделение управления от труда, разделение между администраторами и рабочими логически вытекает из централизации. Иначе и быть не может. Других слов в песне нет. Песня звучит так: менеджмент подразумевает ответственность, а можно ли сравнить ответственность с обычным трудом? Ответственность требует особых прав и преимуществ.’[42] Критические левые течения возникли среди большевиков после Октябрьской революции и в начале 1920-х годов утвердились в официальном коммунистическом движении, а затем и за его пределами, не только в Советском Союзе, но и на международной основе. Одной из главных критических замечаний советского режима было использование им «буржуазных специалистов», которые сливались с персоналом все более бюрократизированной партийной и государственной машины, чтобы сформировать зарождающуюся новую правящую элиту.В своем исследовании коммунистов-диссидентов Роберт Дэниэлс говорит, что «антиинтеллектуальные настроения» были «характерны для большей части крайне левых», даже если, особенно после 1921 года, «поддержка оппозиции определенно была сосредоточена в интеллектуальных кругах». [43] Эти течения были особенно враждебны тем, кого Александра Коллонтай из Рабочей оппозиции назвала «специалистами» и «псевдоспециалистами», которые «выгнали рабочих и заняли все высокие административные посты в наших промышленных и экономических учреждениях».Обвиняя программу партии в том, что она «постепенно превращается в политику высшего класса», она призвала к изгнанию «всех непролетарских элементов» из партии: «Только тогда она [партия] сможет решительно отразить все влияния. которые сейчас навязываются мелкобуржуазным элементам, крестьянам или верным слугам капитала — специалистам »[44]. Группа« Рабочая правда »в 1922 году считала, что« новая буржуазия »состоит из« ответственной партии ». рабочие, директора заводов, управляющие трестов, председатели исполкомов и т. д.’Возникла в Советском Союзе. [45] Советские и западные комментаторы часто пытались связать взгляды, выраженные оппозиционными коммунистами после 1917 года, с взглядами Махайского. [46] В своей статье о Гаврииле Мясникове, старом большевике, перешедшем в оппозицию в начале 1920-х годов, Аврич говорит, что «в своей сильной антиинтеллектуальной предвзятости вкупе с презрением к менеджерам и бюрократам Мясников походил на … Махайского», что «сходство между ними неоспоримо»: «Для бюрократов и интеллигенции презрение Мясникова было необузданным.Он заклеймил большевистскую иерархию как «олигархическую касту», «кучку властных интеллектуалов», «управленческое братство», которое держит в своих руках бразды правления промышленностью и государством »[47] . Однако то, что, вероятно, является наиболее далеко идущим объяснением подъема советской элиты оппозиционным коммунистом, разработанное Троцким, примечательно, поскольку оно не сосредоточено на интеллигенции. [48] ​​ Некоторые левые коммунисты стали отрицать, что в России когда-либо была пролетарская революция.Они признали или стали признавать русский марксизм как движение интеллигенции, которое в отсутствие буржуазии было обязано вести борьбу с абсолютизмом. Не имея поддержки со стороны западной буржуазии, которая к тому времени выступала против революционных потрясений, русская интеллигенция была вынуждена полагаться на пролетариат, и, как выразился советский коммунист Антон Паннекук, русский марксизм « неизбежно принял иной характер, нежели западный. Европа »:« Это все еще была теория борющегося рабочего класса, но этот класс должен был бороться прежде всего за то, что в Западной Европе было функцией и делом буржуазии, с интеллектуалами в качестве ее партнеров.«Русская революция неизбежно привела к появлению« новой системы государственного капитализма », поскольку российские интеллектуалы« на основе быстро развивающейся производственной системы под их руководством увидели будущее, открывающееся перед ними как перед правящим классом огромной империи ». . [49] В советском лагере для военнопленных Владимир Смирнов, член фракции демократических централистов, сказал югославскому коммунисту Анте Цилиге: «В России никогда не было пролетарской революции или диктатуры пролетариата, была просто« народная революция »снизу и диктатура сверху.Ленин никогда не был идеологом пролетариата. От начала до конца он был идеологом интеллигенции »[50] . Неизвестно, встречался ли этот оппозиционер с Махайским, но общая нить идей видна. [51] Неверно рассматривать Октябрьскую революцию как захват власти интеллигенцией. Если использовать этот термин в широком смысле, то лишь небольшая часть «образованного общества» поддержала захват власти большевиками, и большое количество белых воротничков как в государственном, так и в частном секторе устроили забастовку протеста против этого, отказываясь служить правительству. новый режим.[52] Неверно рассматривать партию большевиков в 1917 году как организацию интеллигенции, хотя многие из ее лидеров были интеллектуального происхождения или были членами «интеллигенции рабочего класса», если использовать термин Ленина. Число членов партии увеличилось с 23 600 в январе 1917 года до примерно 200 000 в августе [53], основная часть ее новобранцев была рабочими, и поддержка партии чрезвычайно выросла в организациях рабочего класса. Столь же неверно рассматривать советский режим как власть интеллигенции.Представление левых коммунистов и левых критиков большевиков о том, что «буржуазные специалисты» являются частью правящей элиты, абсурдно. Безусловно, они были в материальном благополучии; их нужно было эффективно подкупить, чтобы они работали на новый режим, но у них не было политической власти. Тем не менее отношения между партийно-государственным аппаратом и массами быстро стали антагонистическими. Было ли это следствием жажды власти со стороны интеллигенции или других факторов? Понятно, что с установлением советского режима в отсталой России сразу возникнут проблемы.Поскольку советское правительство и государственный аппарат утверждали, что представляют народные массы, это означало, что организации, которые при предыдущих правительствах были созданы для защиты рабочего класса, теперь были в положении посредника между рабочими, выражающими свои местные и индивидуальные интересы, и аппарат, имевший гораздо более широкие интересы и заботы. Теоретически существенного противоречия между советским аппаратом и рабочим классом не было. Но резкий спад в промышленности, нехватка продуктов питания, необходимость повышения дисциплины на работе и т. Д. Быстро привели к напряженности между рабочим классом и институтами советского режима.В течение нескольких месяцев после Октябрьской революции многие рабочие разочаровывались в большевиках, либо проявляя меньший интерес к политике, либо поддерживая небольшевистские партии. Жестокая борьба за выживание привела к тому, что многие рабочие начали заниматься мелкой торговлей, часто используя скудные ресурсы фабрики для изготовления предметов домашнего обихода и сельскохозяйственных инструментов для обмена на сельскохозяйственную продукцию. Многие уехали в деревню. По мере развития гражданской войны многие видные большевики считали, что рабочий класс деклассирован. Установление советского режима выдвинуло на первый план проблемы, связанные с включением наиболее политически сознательных рабочих в партийные и государственные институты. Давид Мандель в своем исследовании петроградских рабочих говорит: «Превращение этих [пролетарских] организаций в органы управления, а партии большевиков в правящую партию, принятие на себя новых административных обязанностей рабочими боевиками и их потеря прямого постоянного контакта с заводской средой неизбежно привели к определенному «Административное мировоззрение».Это выражалось, хотя поначалу незаметно, в изменении отношения и тона к остальным фабричным массам, в развитии некоторого снисходительности и нетерпения к их проблемам и особенно их протестам, а также в растущей нетерпимости к оппозиции рабочих ». 54] В течение нескольких месяцев после Октябрьской революции широкий круг проблем — низкий уровень массовой культуры, вызванный общей отсталостью общества, и возрастающие трудности, вызванные экономическим коллапсом и Гражданской войной, — привели к созданию партийно-государственного аппарата. выпадение из-под контроля масс и, по сути, движение к тому, чтобы стать правящей группой над обществом, поскольку партия имела тенденцию заменять собой распадающийся пролетариат.[55] Роберт Конквест говорит, что к концу Гражданской войны, и особенно когда стало ясно, что европейские пролетарские революции больше не стоят на повестке дня, партия была «отрезана от своего социального оправдания» и «осталась совершенно незаметной. очевидно, не представляя никого или немногих в реальном мире »:« Теперь он почувствовал, что представляет не столько русский пролетариат, сколько он существовал, сколько будущее и реальные интересы этого пролетариата ». [56] Изменилась сама партия большевиков.Доля рабочих в партии составляла 60,2 процента в 1917 году, но снизилась до 41 процента в 1921 году, поднявшись после крупномасштабной чистки до 45 процентов в 1922 году. Доля белых воротничков составляла примерно 30 процентов. процентов за весь период, а доля крестьян выросла с 7,5 процента в 1917 году до 28,2 процента в 1921 году, упав до 26 процентов в 1922 году. [57] С другой стороны, доля рабочих, избранных в центральный комитет партии увеличивалась по мере роста комитета в размере с 12 процентов в апреле 1917 года до 22 процентов в августе 1917 года до 44 процентов в 1922 году.[58] Однако после 1917 года описание рабочего относилось к его или ее происхождению, и в 1919 году только 11 процентов членов рабочего класса все еще были заняты в промышленности, 60 процентов были заняты административной работой в государстве, партии и торговле. профсоюзных структур, а 25% были в Красной Армии. [59] Партийно-государственный аппарат терял свои корни рабочего класса и все больше отделялся от пролетариата. Динамические отношения, которые возникли в 1917 году между большевиками и рабочим классом, были в значительной степени разрушены во время Гражданской войны, и во многих отношениях партийно-государственный аппарат относился к пролетариату как к внешнему, чуждому явлению, процессу, который должен был стали более глубокими по мере того, как приближались 1920-е годы. В статье, которая будет знакома читателям, Кристиан Раковский затронул этот вопрос. Оглядываясь назад на 1928 год, он сказал, что пока пролетариат находится в наступлении, он демонстрирует «максимум единства и сплоченности». После того, как он захватит власть, только одна из его частей «становится агентом этой власти». Контроль над этой ситуацией требует «политического просвещения доминирующего класса таким образом, чтобы он был способен удерживать государственный аппарат, партию и синдикаты, контролировать и направлять эти организмы».Если это окажется невозможным, то функциональная дифференциация между партийно-государственным аппаратом и пролетариатом станет социальной дифференциацией, что и произошло в Советской республике. [60] V. Заключение Если, как говорит Пайпс, рост российской интеллигенции был связан с «возникновением… концепции« критически мыслящей личности »как движущей силы прогресса в отсталом обществе», а также с влиянием западных рационалистических и радикальных взглядов [61], то неудивительно, что большое количество интеллектуалов придерживалось самого радикального продукта западного общества — социалистического движения — и составляло основную часть его руководства.Более того, неудивительно, что преобладание интеллектуалов в руководстве социалистических организаций порой приводило к подозрению и даже враждебности среди тех, кого организации утверждали, что они представляют, и это привело к тому, что сами интеллектуалы подвергли сомнению их положение в обществе. процесс, который не ограничивался Россией. Но это не означает, что социализм — ниспровержение капитализма и введение бесклассового общества, основанного на общественной собственности на средства производства; Другими словами, цель большевиков — была или остается синонимом интересов интеллигенции, как бы она ни определялась.Может ли интеллигенция иметь «классовый интерес»? Интеллигенция в России была более развита как обособленная общественная формация, чем в любой другой европейской стране, в частности потому, что современные идеи, привлекательные для мыслящих мужчин и женщин, намного больше контрастировали с жалким уровнем политической культуры элиты, чем в странах с ее низким уровнем. Запад. Сама природа царского общества была достаточной, чтобы вызвать отвращение и отчуждение огромной массы образованных людей и побудить значительное их число активно противодействовать ему. Как бы это ни определялось, интеллигенция не является по своей сути сплоченным социальным слоем, и даже в России она не должна была в целом придерживаться радикальных взглядов. В более развитых странах, где быть интеллектуалом не обязательно означало противостоять режиму, большая часть радикальной интеллигенции должна была отойти от революционной точки зрения и принять политическую стратегию проведения реформ в рамках капитализма, приближаясь к нему. для несоциалистической интеллигенции и начала процесса интеграции в существующую классовую структуру.В более отсталых и репрессивных странах, особенно в России, реформизм не казался подходящим вариантом, и более уместной казалась более радикальная стратегия. Тем не менее, даже во времена Махайского некоторые слои интеллигенции изначально были либеральными, другие (например, бывшие легальные марксисты) отказались от социализма, а радикальная интеллигенция в целом разделилась с крахом царизма. Если бы в 1917 году Россия стала стабильной парламентской демократией — я не думаю, что это было возможно, — меньшевики стали бы стандартной реформистской партией, большевики оказались бы маргинализированы, а политическая активность основной массы интеллигенции была бы обеспокоена. с реформами. Возвышение партийно-государственного аппарата над советским пролетариатом и его последующее превращение в застенчивую правящую элиту не было связано с какой-либо имманентной тенденцией интеллигенции стать правящим слоем, а по существу было связано с сопутствующими проблемами. в осуществлении политической власти большевиками, в частности, их отделении от рабочего класса, которое было результатом, с одной стороны, особых условий, существовавших в России в тот период, и, с другой стороны, факторов, которые будет противостоять любому пролетарскому революционному режиму, который приходит к власти, даже при более выгодных условиях.Элита, возникшая в конце 1920-х годов, не была синонимом интеллигенции. Действительно, переломному периоду становления советской общественной формации — времени первой пятилетки — по необходимости предшествовала чистка революционной интеллигенции в партии [62], сопровождавшаяся уничтожением многих существующей интеллигенции с последующим формированием новой интеллигенции, жестко контролируемой правящей элитой. Более того, именно из этой новой советской интеллигенции в конечном итоге должны были появиться ведущие фигуры оппозиционных движений постсталинской эпохи, которые лишь изредка были социалистическими по своему мировоззрению. Идеи Махайского поднимают некоторые интересные вопросы об отношениях между интеллигенцией и рабочим классом. Но в целом он ошибался, считая социализм идеологией, выражающей классовые интересы интеллигенции, поскольку идея социализма как поистине трансформирующей концепции никогда не была синонимом интеллигенции в целом, даже в Россия и советское руководство никогда не были синонимом интеллигенции. Он также был неправ, рассматривая русскую революцию как захват власти интеллигенцией.Несмотря на все свои наводящие на размышления идеи, критика интеллигенции Махайским не может служить теоретической основой для понимания эволюции советского режима. Банкноты 1. Б. Кагарлицкий, Распад монолита , Лондон 1992, стр.32. 2. П. Аврич, Русские анархисты , Принстон 1967, с.100. 3. Таким образом, в 1883 году Плеханов старался отрицать гнусные замыслы интеллигенции и диктатуру пролетариата как диктатуру «группы революционных разночинцев» (Г.В. Плеханов, Социализм и политическая борьба , Избранные философские сочинения , том 1, М., 1974, с.95). 4. Историк Партии социалистов-революционеров говорит, что «основная часть членов — конечно, четко выраженная часть — всегда была интеллектуала» (Радки О.Н., Чернов и аграрный социализм до 1918 года, , в Э. Дж. Симмонсе (ред.), Преемственность и перемены в русской и советской мысли , Кембридж, 1955, с.68). 5.См. E. Acton, Rethinking the Russian Revolution , London, 1992, p.103. 6. J.L.H. Кип, Рост социал-демократии в России , Оксфорд, 1963, стр.170-1. 7. М. Шац, Ян Вацлав Махайский: радикальный критик российской интеллигенции и социализма , Питтсбург, 1989, с.127. 8. Цитируется по R. Tucker, Stalin as Revolutionary , New York 1974, p.149. 9. Цит. По П. Аврич, Что такое махаевщина? , Советские исследования , Том 17, вып.1, июль 1965 г., стр. 67, выделено оригиналом. 10. Аврич, Русские анархисты , op. соч. , стр.91. 11. Цитируется у Аврича, «Что такое махаевщина?», op. соч. , стр.72. Новомирский должен был присоединиться к большевикам в 1919 году, но поссорился с ними из-за новой экономической политики. 12. Аврич, «Что такое махаевщина?», op. соч. , стр.70. 13. См. Shatz, op. соч. , pp.89ff .; Д., Бетам, «Реформизм и« буржуазизация »рабочего движения», в С.Леви (ред.), Социализм и интеллигенция 1880-1913, , Лондон, 1987, стр. 106 и далее. Хотя Михельс не исключил идею о том, что интеллектуалы могут играть важную роль в социалистической организации, он согласился с лидером немецких социалистов Францем Мерингом в том, что « интеллектуалы имеют огромную ценность для пролетариата в разработке теории классовая борьба; они отображают историческую связь между рабочим движением и мировым процессом в целом », — призвал он к большой осторожности.Он указал на растущую потребность трудовых институтов в найме руководителей, обладающих специальными знаниями, для работы со все более сложным социальным законодательством и т. Д. Это приведет к превращению интеллектуально одаренных пролетариев в наемных работников, образ жизни которых станет «мелким». «буржуазными» и приводят к тому, что они отдаляются от рядовых до тех пор, пока они не теряют «всякое истинное чувство солидарности» с рабочим классом. Он заключил: «Когда рабочие выбирают себе лидеров, они собственными руками создают новых хозяев, основное средство господства которых находится в их более образованных умах… Нет ничего более гибельного для рабочих, чем терпеть исключительное правление интеллектуалов.'(Р. Михелс, Политические партии , Нью-Йорк 1962, стр 108-9, 300-1) 14. Троцкий встретился с Махайским и сказал, что его сочинения изучали политические ссыльные. Им понравился первый очерк — критика оппортунистической тактики немецкой социал-демократии, но не второй — критика экономических сочинений Маркса, которые, говоря словами, демонстрирующими недоверие Троцкого 30 лет спустя, «закончились удивительным выводом о том, что социализм социальный строй, основанный на эксплуатации рабочих профессиональной интеллигенцией ».Троцкий пришел к выводу, что работы Махайского сделали ему «мощную прививку против анархизма» (Л.Д. Троцкий, Моя жизнь, , Хармондсворт, 1970, стр.133). Тем не менее, ему, по-видимому, было трудно спорить с ним, и «у него было незнакомое ощущение того, что его заставили замолчать поток аргументов» (A. Westoby, обзор JV Machajski, Le Socialisme des Intellectuels , Critique , No 14, 1981, с.122). 15. Shatz, op. соч. , стр.32. 16. Цитируется в там же. , стр.32. 17. Там же. , стр.33. См. Beetham, op. соч. , стр.118-21. 18. Цитируется по Shatz, op. соч. , стр 34-5. 19. Цитируется в там же. , стр. 35-6. 20. Цитируется в там же. , с.186, выделено оригиналом. 21. М. Шац, Ян Вацлав Махайски: «Заговор интеллигенции» , Обзор , № 62, январь 1967, стр. 52. 22. Аврич, Что такое махаевщина? , указ. соч. , стр.70. 23. Shatz, Machajski , op. соч. , стр 143-4. 24. Westoby, op. соч. , стр.123. 25. Э. Хаберкерн, Махайски: Законно забытый пророк , Телос , № 71, Весна 1987, с.122, выделено оригиналом. 26. Предложенная Бакуниным революционная организация ни в коем случае не была демократической, см. Х. Дрейпер, Теория революции Карла Маркса: Диктатура пролетариата , Нью-Йорк, 1986, стр.93ff. 27. В.И. Ленина, Что делать? , Собрание сочинений , том 5, Москва 1977, с.375-6. Утверждение Ленина о том, что большая часть его взглядов на этот вопрос исходила от Каутского, оспаривается внуком Каутского, Иоанном Каутским. Он считает, что Каутский приписывал интеллигенции в рабочем движении гораздо менее важную роль, чем Ленин. См. J.H. Каутский, Ленин и Каутский о роли интеллигенции в рабочем движении , Карл Каутский: марксизм, революция и демократия , Нью-Брансуик 1994, стр.53ff. 28. В.И. Ленина, Что делать? , указ. соч. , с.375. Это была полемика против экономистов, так что это было преувеличением, и Ленин позже в некоторой степени изменил свое мнение. 29. Марсель Либман объясняет эту дихотомию тем, что в девятнадцатом веке русская интеллигенция была субъективным понятием, «указывающим не столько на особое положение в обществе и определенную экономическую функцию, сколько на определенный вид мировоззрения», в то время как после поворота века его члены «становились все более многочисленными в администрации, в промышленности и бизнесе» и, таким образом, «отворачивались от революционных соблазнов, которым он прежде был подвержен» (М.Либман, Ленинизм при Ленине , Лондон 1980, с.102). 30. В.И. Ленина, Один шаг вперед, два шага назад , Собрание сочинений , том 7, Москва 1977, с.389. 31. В.И. Ленин, Ретроградная тенденция в российской социал-демократии , Собрание сочинений , том 4, Москва, 1972, с.281. 32. Ленина, Что делать? , указ. соч. , с.452, выделено оригиналом. 33. На практике так было не всегда.Исаак Дойчер графически описывает грубую концепцию марксизма, которой придерживались многие члены большевистского комитета: «Они приняли некоторые основные формулы марксистской философии, переданные им популяризаторами этой доктрины из соображений интеллектуального и политического удобства. Эти формулы, казалось, давали чудесные ключи к разгадке самых сложных проблем — и ничто не может успокоить недообразованных людей, как обладание такими подсказками. Полуинтеллигенция, у которой социализм набирал часть своих средних кадров, наслаждалась марксизмом как средством экономии умственного труда, простым в обращении и невероятно эффективным.'(И. Дойчер, Сталин , Хармондсворт 1966, стр.127-8) Это было в равной степени применимо к активистам других социалистических организаций. Вспоминая в 1960 году свои дни в качестве молодого марксиста в России, старый меньшевик Дэвид Даллин сказал, что он и его товарищи, происходившие из самых разных социальных слоев — студенты университетов и технических специалистов, продавцы, рабочие и мастера, — составляли «полу- интеллигенции », которые, изучив несколько марксистских и дарвиновских книг, охотно приняли« примитивную интерпретацию »марксизма и были убеждены, что у них есть« совершенная философия », у которой есть« ответы на все вопросы »(Д.Дж. Даллин, Социальные изменения и советская внешняя политика , От чистки к сосуществованию: очерки сталинской и хрущевской России , Чикаго 1964, стр. 182 и далее). 34. Г. Конрад и И. Селени, Интеллектуалы на пути к классовой власти , Нью-Йорк, 1979, с.140. Джон Каутский делает то же самое и рассматривает Ленина как прототипа модернизатора Третьего мира, пытающегося инициировать горячее экономическое развитие отсталой страны посредством революции, ведомой интеллигенцией.См. Каутский, op. соч. , стр.77-8. 35. Р. Пайпс, Русская революция 1899-1919 гг. , Лондон 1990, стр.122. Достаточно только рассмотреть борьбу крестьян за землю, повсеместную усталость от войны, требования нерусских людей об автономии или независимости и беспорядки рабочего класса — ни одно из которых не было спровоцировано интеллигенцией — чтобы разоблачить идиотизм этого переоцененный историк. 36. М. Малия, Что такое интеллигенция , в р.Пайпс (ред.), Российская интеллигенция, , Колумбия, 1961, стр.4. 37. Цит. По: Shatz, Machajski , op. соч. , стр.152. Более консервативные наблюдатели не согласились. Бывший царский генерал Николай Головин вспоминал 1917 год как период, когда «ненависть масс была направлена ​​в основном против этой интеллигенции», и что «это был не столько факт владения собственностью, сколько факт образования — вещь это отличало интеллигенцию от необразованной внешне, и в первую очередь клеймило тех, кто ею обладает, на разрушение » (Н.Н. Головин, Российская армия в мировой войне , Нью-Хейвен 1931, стр. 23-4). 38. Цит. По Аврич, Русские анархисты , op. соч. , с.192. 39. П. Аршинов, История махновского движения 1918-1921 гг. , Лондон 1987, стр. 34-5. 40. Там же. . 41. Аврич, Русские анархисты , op. соч. , с.192. 42. Цит. По: П. Аврич (ред.), Анархисты в русской революции, , Лондон, 1973, с.124. Аврич предполагает, что это работа Григория Максимова. Если так, то критические способности Максимова были значительно притуплены и вульгаризированы к тому времени, когда он написал Гильотина за работой в 1940-х годах. 43. Р.В. Daniels, The Conscience of the Revolution , Cambridge 1960, pp.51, 160. 44. А. Коллонтай, Оппозиция рабочих , Избранные произведения , Лондон 1984, стр. 167, 168, 193. 45. Цитируется в E.H. Карр, Междуцарствие 1923-1924 гг. , Лондон, 1954 г., стр.80. 46. Например, см. Shatz, Machajski , op. соч. , стр. 153 и далее. В 1921 году Ленин критиковал рабочую оппозицию как «махаевский уклон» (Ленин В.И., Очерк выступления на собрании сторонников «платформы десяти» , Сочинение , том 42, Москва 1971, с.282 ). Однако записи самой речи нет. 47. П. Аврич, Большевистская оппозиция Ленину: Г.И. Мясников и рабочая группа , Русское обозрение , том 43, вып.1, январь 1984 г., стр.18. 48. Анализ перерождения Советского Союза Троцким не нуждается здесь в общих чертах, поскольку он будет знаком читателям. 49. А. Паннекук, Ленин как философ , Лондон, 1975, стр. 94, 100. 50. А. Цилига, Русская загадка , Лондон, 1979, с.280. 51. Тем не менее, необходимо подчеркнуть, что, несмотря на то, что критика со стороны левых коммунистов в отношении роли интеллигенции имела некоторое сходство с критикой, сделанной Махайским, между двумя школами мысли существует большая разница в том, что левые коммунисты не отвергали марксизм и считали ленинизм извращением марксизма. 52. См. D. Mandel, Интеллигенция и рабочий класс в 1917 г. , Critique , № 14, 1981, стр. 67 и далее. 53. Л. Шапиро, Коммунистическая партия Советского Союза, , Лондон, 1970, стр.172-3. 54. Д. Мандель, Петроградские рабочие и советский захват власти: с июльских дней 1917 г. по июль 1918 г. , Бейзингсток 1984, с.397. 55. Несмотря на его оптимизм в отношении возможностей русского рабочего класса во времена Октябрьской революции, Ленин вскоре понял, что ужасно низкий уровень культуры в России был огромным препятствием.Хотя значительное количество образованных людей приходило на службу советскому режиму, его все больше беспокоила проблема низкого культурного уровня, особенно внутри рабочего класса. В марте 1919 года он сказал, что из-за этого советский режим фактически был «правительством для трудящихся », управляемым «передовой частью пролетариата», а не «трудящимися в целом» (VI. Ленина, Отчет о программе партии , Собрание сочинений , том 29, Москва 1977, с.183, курсив оригинала). 56. Р. Конквест, Большой террор: переоценка , Лондон 1990, стр.7. Моше Левин, однако, говорит, что к концу Гражданской войны советский режим действительно имел социальную основу, но он сильно отличался от режима 1917 года и «состоял из армии, полиции и основных подразделений. бюрократия, которая, хотя и враждебна большевикам, не имела других хозяев »(М. Левин, Создание советской системы , Лондон, 1985, с.201). 57. Либман, op. соч. , с.304. 58. T.H. Ригби, Политические элиты в СССР , Олдершот 1990, стр.31. 59. Либман, op. соч. , с.305. 60. С. Раковский, «Профессиональные опасности» власти , Избранные сочинения об оппозиции в СССР 1923-30 , Лондон 1980, стр. 126. Думаю, ситуацию можно было исправить даже во второй половине 1920-х годов. Успешные пролетарские революции в передовых капиталистических странах создали бы импульс демократизации в советском руководстве, и тогда были бы все основания для поощрения возрождения классового сознания в пролетариате.Однако в отсутствие революций на Западе тенденция к превращению советского руководства в застенчивую правящую элиту продолжалась, и появление такой элиты в течение Первой пятилетки 1929-1933 годов положило конец любым подлинным тенденциям демократизации. , кроме как оппозиционных движений. 61. Р. Пайпс, Историческая эволюция русской интеллигенции , в Пайпс, Русская интеллигенция , op. соч. , стр.48. 62.Акцент Троцкого на интеллектуальном превосходстве левой оппозиции над фракцией Сталина полностью оправдан. См. L.D. Троцкий, Сталин: оценка человека и его влияния , Нью-Йорк, 1970, стр. 398-9. Правая оппозиция вокруг Бухарина интеллектуально намного превосходила фракцию Сталина.

Атаки на интеллигенцию: ранние атаки

Атаки на интеллигенцию: ранние атаки

Откровения из Российских архивов

---

АТАКИ НА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОСТЬ: РАННИЕ АТАКИ

---

В годы сразу после их прихода к власти в 1917 г. большевики приняли меры по предотвращению вызовов их новый режим, начиная с устранения политических оппозиция.Когда свободно избранное Учредительное собрание не признать примат большевистского правительства, Владимир Ленин распустил ее в январе 1918 года. Левая социалистическая партия. Революционная партия, протестовавшая против акции, вышла из большевистской коалиции в марте, и ее члены были автоматически заклейменные враги народа. Многочисленное противодействие группировки представляли военные угрозы из разных частей страны, ставя под угрозу выживание революции. Между 1918 г. а в 1921 году существовало состояние гражданской войны.

Политика большевиков в отношении недоброжелателей и особенно к артикулированной интеллектуальной критике, значительно ожесточенной. Пресечение газет, первоначально описанное как временное мера, стала постоянной политикой. Ленин считал Конституционные демократы (кадеты) в центре заговора против большевистского правления. В 1919 году он начал массовые аресты профессоров и ученых, бывших кадетами, и депортированных Кадеты, эсеры, меньшевики, националисты.Большевистское руководство стремилось быстро очистить Россию от прошлого. лидеры, чтобы построить будущее с чистого листа.

Эти жесткие меры оттолкнули большое количество интеллигенции, поддерживавшие свержение царского порядок. Подавление демократических институтов вызвало сильные протесты со стороны ученых и художников, которые чувствовали себя преданными в своих идеалистическая вера в то, что революция приведет к свободному обществу. Писатели, эмигрировавшие вскоре после революции, опубликовали язвительные нападки на новое правительство из-за границы.Как результат, в дальнейших разрешениях на выезд артистам, как правило, отказывали.

Разочарование большинства интеллектуалов не повлияло. удивить Ленина, который видел в старой русской интеллигенции своего рода соперника своей «партии нового типа», которая одна могла бы принести революционное сознание рабочего класса. По его мнению, художники, как правило, служили буржуазным интересам. разжигали преследование интеллигенции по всей советской период.

---

Письмо Ленина Горькому

Перевод письма

---

Перейти в следующий раздел экспозиции Советского архива.

Вернуться к содержанию Советского архива экспонат

Перейти на домашнюю страницу Библиотеки Конгресса

---

Библиотека Конгресса
Свяжитесь с нами ( 31 августа 2016 г. )
Юридическая информация | Отказ от ответственности за внешние ссылки

Интеллигенция

Интеллигенция

Из всего мужества общества, возникшие в эту эпоху Клуксеров и Бобров. по этому труднопроизносимому слову «интеллигенция» относится к числу самых непонятливых.Кажется, что война породила его, пресса взрастила его, что должно достаточно предупреждений, потом общественность приняла это, и теперь мы все страдаем.

Конечно нет можно было бы признать, что он член интеллигенции. Современная цивилизация влияния не развивают такой откровенности. Но так же легко заметить член рода, как определить миссисипца или китайца: метки все там.

Согласно ультрасовременные представления подавляющего большинства этого секретного ордена, если он если бы не интеллигенция, этот искалеченный старый мир был бы вынужден поднять пальцы ног и умереть на месте.Если бы не все эти супермены блеск веков и наследство, которое так важно для поддержания искры прогресса исчезнут и исчезнут. Другими словами, если Интеллигенция должна была чуть выше высунуть свои божественно назначенные носы. в эфирные регионы и полностью удалиться от безвкусных поле жизни это поле скоро станет могильником для остальных человечество.

Это величайшее безумие.Примерно так же мир обязан рядовым членам этого общества. как негр-раб должен Грузии. Помимо нескольких громких слов, добавленных в лексикон и одно или два хифалутинских представления о том, как следует управлять миром, вклад интеллигенции в общество ничтожен, как джин в методистской пикник. Это не значит, что многие выдающиеся заслуги действительно умных мужчины и женщины, которые не знали, что такое общество существует до незначительного тупицы, стремящиеся к усилению собственного положения в обществе, сделал их почетными членами.

Что такое интеллект так или иначе? Если вы спросите представителя интеллигенции, он, вероятно, будет насмехаться над вы и спросите, кто хочет знать. Интеллигенция очень разборчива соблюдая призыв не садить стадо свиней на устричную диету, настолько конкретны, что они стали гораздо более искусными в обнаружении свинарники, чем они копают жемчуг. Но если вы спросите по-настоящему умного человек он скажет вам в мгновение ока, что интеллект — это просто способность для решения новой проблемы, ни больше, ни меньше.

Вот это как раз то, что не делает средний интеллигент. Он не решать новые проблемы, быть их заставляет; затем он оставляет это истинным интеллектуалам решить их. Просейте мякину из интеллигенции, и вы обнаружите, что остаток составляет около пятидесяти шести сотых процента. Для остальных, общество состоит из непроизводителей и кровососов, которые жадно кормятся на костях, которые передают им истинные интеллектуалы.

Среднее член интеллигенции почти так же близок к тому, чтобы быть настоящим интеллектуалом, как пресловутый горячая вода, в которой находится капустный лист, тушится. Его отметки обильная информация о новейшей литературе, навязчивая идея для последние выставки, дикие представления об искусстве в целом, а также чутье на презирая Бэббитов и симулируя духовное общение с истинными интеллектуалами кто чего-то добивается.

Читает Х. Л. М. и Джордж Жан Натан знают своего Фрейда от корки до корки и имеют способность замечать идиотов, столь же сверхъестественная, как и способность ищейки из Техаса, чтобы обнюхать негра. Если он мужчина, он так же неспособен заниматься своими делами и делать что-то время от времени, как Бродяга не в состоянии платить месячную арендную плату. Все это касается женского начала Интеллигенция, с этим добавленным отличием — они насмехаются над всякой домашней добродетелью, в том числе забота о младенцах и жарка яиц, не повреждая желтки.

Это далеко не так мне петь паэн до тех пор, пока мужчины развлекались домино и представительницы прекрасного пола перебрались в воду, достаточную для создания Иордана. В те дни и их народ не питает для меня иллюзий. Но пора остановиться. на этих снобов-подхалимских высоколобых героев-поклонников, которые, получив немного мудрости от одного из пятидесяти семи сотен поставщиков этого редкая статья в Америке, соизволившие проклясть своими насмешками и насмешками любую активность, учреждение или смертный, их воображение поражает, чтобы лечить таким образом.

Это люди, которые говорят о большевизме в своих салонах и не поедут в Россию, если это были помещены, как молоко для кошек, в блюдца на пороге. Они невнятно Бетховен или Теннисон и превозносят Стравинского и Уитмена, когда они едва ли способен понять таких простодушных людей, как Лейбах или Лонгфелло, или даже Эдди Гость, они обдумывают бестселлеры и умеют называть авторов оценки. Литература для них измеряется его мистическими качествами или его pornographicalsettings; музыка своими отклонениями от общепринятых форм; искусство своей иллюзорностью.

Все, что ясный или ясный или чистый попадает под подозрение этих людей, если не на самом деле ниже их презрения. Те, кто сами почти ничего не делают способ внести свой вклад в художественное развитие нации. как самые суровые критики борющегося рабочего. Иногда они действительно гордятся их неосуществления: это показывает их артистический темперамент, они хвастаются, Боже, избавь нас от их искусства!

Можно полюбоваться действительно интеллектуальные типы, такие как Синклер Льюис, Драйзер, Х.Л.М. и Шоу, мужчины которые являются творческими критиками и мыслителями во всех отношениях. Что нельзя проглотить эта падаль повержена ниц перед алтарем либерализма, когда на самом деле их лживые сердца столь же слабы, сколь и безвкусны. Их шкуры такие же паршивые, как и Мэйн Стритерс, и их чувства столь же лицемерны, как самого благочестивого Kluxer’а в Библейском поясе. Их гораздо больше презирать чем «дебилы», которых они с такой жадностью выделяют; для последнего делать по крайней мере, сделайте попытку заработать их соль и честно заявить о себе, в то время как интеллигенция крадет все, что может сойти с рук, и никогда ничего не делает если только это не будет по отношению к свергнутому принцу, который внезапно должен уйти работать.

У этих людей есть не больше права на связь с истинными артистическими духами, чем рыцари Колумба должны выпить за здоровье Великого Клигла. Они просто дарят искусство а художники синяк под глазом своим снобизмом и тупостью; и их ложные интерпретации и лицемерные оценки способствуют усилению подозрений против настоящего художника со стороны обычного гражданина, чем, пожалуй, любой Другой единственный фактор столкновения искусства и провинциализма.

Конечно есть больше оправдывает невинный идиотизм и моронезию, чем изощренные фанатизм этих прекрасных людей, которые в тайных глубинах своего внутреннего сознания претендовать на членство в интеллигенции.

АРТУР ХАФФ Фаузе.

Интеллектуальные цитаты (17 цитат)

«Правительству необходимо восстановить доверие к себе, заставить людей забыть его историю и переписать ее.Интеллигенция в значительной степени взяла на себя эту задачу. Также необходимо установить «уроки», которые следует извлечь из войны, чтобы гарантировать, что они будут задуманы на самых узких основаниях, с точки зрения таких социально нейтральных категорий, как «глупость», «ошибка», «невежество» или возможно «стоимость».

Почему? Потому что скоро нужно будет оправдать другие конфронтации, возможно, другие интервенции США в мире, другие Вьетнамы.

Но на этот раз это должно быть успешное вмешательство, которое не выйдет из-под контроля.Чили, например. Пресса даже может критиковать успешные интервенции — Доминиканская Республика, Чили и т. Д. — до тех пор, пока эта критика не выходит за «цивилизованные пределы», то есть пока она не служит для возбуждения народные движения способны воспрепятствовать этим предприятиям и не сопровождаются каким-либо рациональным анализом мотивов американского империализма, что является полной анафемой, нетерпимой для либеральной идеологии.

Как обстоят дела в либеральной прессе в отношении Вьетнама, той отрасли, которая поддержала «голубей»? Подчеркивая «глупость» У.С. вмешательство; это политически нейтральный термин. Достаточно было найти «умную» политику. Таким образом, война была трагической ошибкой, когда добрые намерения превратились в плохую политику из-за поколения некомпетентных и высокомерных чиновников. Жестокость войны также осуждается, но это тоже используется как нейтральная категория … Предположительно цели были законными — можно было бы сделать то же самое, но более гуманно …

«Ответственный» голуби были против войны — на прагматической основе.Теперь необходимо реконструировать систему убеждений, согласно которой Соединенные Штаты являются благодетелем человечества, исторически приверженным свободе, самоопределению и правам человека. В отношении этой доктрины «ответственные» голуби разделяют те же предпосылки, что и ястребы. Они не ставят под сомнение право США вмешиваться в дела других стран. Их критика на самом деле очень удобна для государства, которое вполне готово, чтобы его упрекали за свои ошибки, если не ставится под сомнение фундаментальное право силового вмешательства.

…

Ресурсы империалистической идеологии весьма обширны. Он терпит — и даже поощряет — различные формы оппозиции, подобные тем, которые я только что проиллюстрировал. Допустимо критиковать промахи интеллектуалов и правительственных советников и даже обвинять их в абстрактном стремлении к «господству», опять же социально нейтральной категории, никоим образом не связанной с конкретными социальными и экономическими структурами. Но связать это абстрактное «стремление к господству» с применением силы правительством Соединенных Штатов для сохранения определенной системы мирового порядка, в частности, для обеспечения того, чтобы страны мира оставались открытыми, насколько это возможно, для эксплуатации со стороны U .Корпорации, базирующиеся на С. — это крайне невежливо, то есть неприемлемо спорить ».
— Ноам Хомский, Дебаты Хомского-Фуко: о природе человека

Трагическая вражда: отчуждение между российским государством и либеральной интеллигенцией, прошлое и настоящее

«Если вы освободите интеллигенцию от ответственности, интеллигенция станет безответственной», — заявил Анатол Ливен, старший научный сотрудник Фонда Новой Америки в 4 июня 2007 г. Доклад в Институте Кеннана.Ливен сказал, что этот «порочный круг» отчуждения был повторяющейся чертой российской истории, когда наблюдался постоянный разрыв между теми, кто отвечает за управление государством, и теми интеллектуалами, которые хотели, чтобы Россия быстро двигалась в западном направлении. По его словам, эта закономерность была очевидна в поздний имперский период российской истории и продолжается по сей день.

Во время своего выступления Ливен также подверг критике то, что он считает современной «камерой эха» между русскими интеллектуалами и комментаторами о России на Западе, которая, по его словам, порождает и поддерживает разрушительные иллюзии о российских политических реалиях и о том, насколько быстро это происходит. можно реформировать россию.Эта модель зависимости Запада от небольших, непредставительных и нереалистичных групп прозападных «информаторов» верна в отношении многих стран, сказал Ливен, и помогает создать среду, в которой обе стороны начинают терять из виду реальность.

По словам Ливена, в конце 19 — начале 20 веков Россия достигла большого экономического прогресса при относительно низких социальных издержках. Это был также период, когда институты развивались в положительном направлении. Несмотря на огромные недостатки поздней царской системы, этот период очень выгодно отличается от всех других периодов быстрых перемен в России — от Петра Великого до Сталина и даже до Ельцина — с точки зрения человеческих издержек этих изменений.«Сегодня, конечно, поздний имперский период действительно отмечается как таковой значительной частью русской культуры, включая даже некоторых представителей современной либеральной интеллигенции», — отметил он.

Хотя в настоящее время происходит историческая переоценка, Ливен указал, что относительный успех России при Николае II вряд ли был очевиден для либеральной интеллигенции до 1917 года. Члены Конституционно-демократической партии (кадеты), например, неумеренно критиковали царское государство.По словам Ливена, в то время среди либеральных интеллектуалов преобладало мнение, что царская система была одновременно «крайне репрессивной» и «безнадежно некомпетентной», и что если ее заменить либеральным правлением, прогресс и свобода будут процветать. По его словам, эти взгляды привели к краху государства и катастрофической большевистской революции во время Первой мировой войны.

Между тем, безответственные и нереалистичные ожидания и критика либеральной интеллигенции заставили государственных чиновников относиться к интеллектуалам с презрением и отвергать даже полезный и ценный вклад от них, отметил Ливен.Это противостояние способствовало принятию неправильных политических решений со стороны государства, а также исключило интеллигенцию от ответственности за формирование политики.

Не понимая ужасных проблем, связанных с управлением такой страной, как Россия, либеральные интеллектуалы склонны винить во всех проблемах правительство, а не общество и его традиции. Ливен процитировал министра финансов Российской империи Сергея Витте, который сказал: «Наши интеллектуалы жалуются, что у нас нет такого правительства, как у Англии.Им лучше поблагодарить Бога за то, что у нас нет такого правительства, как у Китая ».

Один из аспектов либерального проекта в России, который, по словам Ливена, часто упускается из виду, заключается в том, что он никогда не был особенно демократичным. Либеральные реформаторы нуждались в авторитарном государстве, чтобы продвигать свою повестку дня, потому что население в целом не поддерживало ее. Например, либеральные реформаторы до 1917 года считали российских крестьян мракобесами и опасными и стремились провести радикальные реформы, не принимая во внимание потребности общества. крестьянство во внимание.Точно так же Ливен отметил, что после распада Советского Союза в 1991 году термин «homo sovieticus» использовался почти в расистских терминах, чтобы осудить россиян, выступавших против либеральных реформ. Он добавил, что такое отношение со стороны либеральных политиков и интеллектуалов было «морально непристойным», а также «политически глупым», учитывая страдания российских масс в 1990-х годах. Либеральные партии в России потерпели катастрофическое и необратимое поражение на выборах в Думу 1993 года, потому что их считали безразличными к взглядам, благополучию и даже физическому выживанию простых россиян.

В долгосрочной перспективе Ливен выразил надежду, что экономическое развитие создаст новый российский средний класс, который преодолеет разрыв между политиками и западными интеллектуалами, создаст новые демократические политические партии и в конечном итоге заменит существующую олигархию, созданную при президенте Путине. Ливен предупредил, что для того, чтобы этот сценарий оправдался, система Путина должна и дальше поддерживать развитие экономики России в течение нескольких десятилетий. Учитывая крайнюю непопулярность среди россиян роли Запада в 1990-е годы, лучшее, что может сделать Запад для поощрения прогресса в России и других странах, — это поддерживать престиж своей демократической модели и продолжать реформирование своих собственных стран.

Журналы грамматики — число четыреста девяносто четыре

ВОПРОС

Слово «интеллигенция» — существительное во множественном числе, но обязательно взять глагол множественного числа? Такая конструкция, как «интеллигенция ожидает …», похоже, передает идею что группа или коллектив ожидают. Использование глагола во множественном числе ослабляет монолитность, наделяя стадо мыслителей-конформистов, идущих в ногу со временем, индивидуальностью, которую они на самом деле не обладаю.Ваши мысли, пожалуйста.

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Kew Gardens, New York Среда, 22 мая 2002 г.

ГРАММАТИЧЕСКИЙ ОТВЕТ

Когда я пролистываю страницы онлайн-Атлантики, я обнаруживаю, в основном, глаголы множественного числа с этим существительным. Однако нет ничего необычного в том, чтобы найти слово, используемое для описания особого класса людей, и тогда используются особые глаголы, например, в «Китайская интеллигенция еще еще не очистилась от этой тенденции» и «Городская интеллигенция, который любит , чтобы охарактеризовать пригород как культурную пустыню, , кажется, упустил .. . … «Вы должны чувствовать себя очень комфортно, используя это слово таким образом, чтобы передать то, что вы описываете как» монолитный смысл «концепции.

ВОПРОС

Можно ли использовать «прежний» и «последний» для обозначения более чем двух элементов, как в следующем примере: «Информаторы сообщили об интересе к экологическому контролю, усовершенствованной генерации и передаче программное обеспечение, хотя последнее представляло значительно меньший интерес.« Я посоветовал автору использовать «последний» вместо «последний», но хотел получить окончательное грамматический ответ. Спасибо!

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Боулдер, Колорадо Среда, 22 мая 2002 г.

ГРАММАТИЧЕСКИЙ ОТВЕТ

Короткий ответ на ваш вопрос — нет, не можете. Берчфилд и Бернстайн соглашаются, что использование «первого» или «последнего» для обозначения первого или последнего из более чем двух вещей «нелогично» или «неправильное употребление».«Вы могли бы подумать, что английский предоставит более элегантное решение, чем« последнее упомянутое », но вам, вероятно, придется использовать эту конструкцию или переименовать упомянутый антецедент (« программное обеспечение для передачи »). Между прочим,« хотя » из этого предложения подразумевает логику, ускользающую от меня. Авторитет: Современное английское использование Нового Фаулера под редакцией Р. В. Берчфилда. Кларендон Пресс: Оксфорд, Англия. 1996. Используется с разрешения Oxford University Press. Авторитет: Тщательный писатель Теодора Бернштейна.Свободная пресса: Нью-Йорк. 1998 г.

ВОПРОС

Пожалуйста, поясните, в чем разница между, ни и или, например: «Настоящее соглашение не применяется к спорам, возникшим до его вступления в силу, даже если оно еще не были урегулированы до этой даты, или для споров, касающихся событий или действий, предпринятых и завершенных до его вступления в силу, даже если последствия сохранятся после этой даты ». «Настоящее соглашение не применяется к спорам, возникшим до его вступления в силу, даже если оно еще не был урегулирован до этой даты, и споров, связанных с событиями или действиями, предпринятыми и завершенными до его вступления в силы, даже если последствия сохранятся после этой даты «. Эти предложения означают то же самое? Если да, то какой из них грамматически неверен?

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Неизвестно Среда, 22 мая 2002 г.

ОТВЕТ ГРАММАТИКИ

Я не хочу участвовать в спорах о языке в юридических условиях.Если бы это было мое предложение, я бы написал «Настоящее соглашение не будет применять ни , ни к спорам, возникшим до его вступления в силу, несмотря на то, что оно еще не были урегулированы до этой даты, или для споров, связанных с событиями или действиями, предпринятыми и завершенными до его вступления в силу, даже если последствия сохранятся после этой даты ». Если вы сохраните отрицательную конструкцию «, а не », то «ни то, ни другое» в дальнейшем кажется нелогичным.

ВОПРОС

При использовании слова «завещание» в значении материального доказательства или дань (Вебстерский коллегиальный 2а), принимает ли он предлог «из» или «к». Я проверил Бернштейна и другим источникам не повезло. «To» звучит для меня правильно, но я понимаю, что такое «of». —Спасибо

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Милуоки, Висконсин Среда, 22 мая 2002 г.

ОТВЕТ ГРАММАТИКИ

В этом смысле (в отличие от книг Библии или «последней воли и завещания» кого-то) слово «к», кажется, используется постоянно.Если вы «погуглите» эти фразы, вы найдете около 90 000 использований слова «завещание», и на первых нескольких страницах будут такие вещи, как «последняя воля и завещание Джо Григгса» и т. Д., И «завещание Шекспира». «Завещание», с другой стороны, принесет почти в пять раз больше результатов, а первые несколько страниц будут соответствовать описанию искомого слова. Само по себе это ничего не доказывает, но предполагает, что именно так люди используют это слово в этих двух фразах.

ВОПРОС

Какой из них правильный: Чтобы проверить, продвигаются ли какие-либо из них…. или Чтобы проверить, способствует ли какой-либо из них ….

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Берн, Швейцария Среда, 22 мая 2002 г.

ГРАММАТИЧЕСКИЙ ОТВЕТ

Субъект глагола, о котором идет речь, — «любой», и проблема в том, что «любой» может быть как в единственном, так и во множественном числе. Однако здесь вы говорите о «любом» из чего-то счетного.Вы можете сказать это по местоимению «эти», которое вы использовали бы только со счетными вещами. Итак, нам нужна форма множественного числа «продвигать».

ВОПРОС

Я готовлюсь к экзамену GMAT, который включает предложение исправление. Во время прохождения подготовительного теста я столкнулся с вопросом с ответом: неправильно на мой взгляд. К сожалению, автор не обосновывает свой ответ. Обсуждение с другом оставило вопрос нерешенным.Не могли бы вы просветить нас по этому поводу? проблема? ================================================ Замените часть предложения в скобках на лучший из предложенных вариантов: [Если внимательно читать, отношение к большей части работ Лорен Эйсели] кажется торжественным, даже мрачным. Если читать внимательно, отношение к большей части работ Лорен Эйсели кажется торжественным, даже мрачным. (Этот выбор подразумевает, что в предложении нет ничего плохого.) При внимательном чтении можно заметить, что во многих работах Лорен Эйсли При внимательном чтении можно заметить, что во многих работах Лорен Эйсли Если читать внимательно, большая часть работ Лорен Эйсели При внимательном чтении большая часть работ Лорен Эйсли Я выбрал ответ «А», предполагая, что предложение само по себе лучше всего. Ответ автора это D). Мой аргумент против этого ответа состоит в том, что он меняет смысл исходного предложения.Исходное предложение говорит об отношении к работе, а не о самой работе.

ИСТОЧНИК ВОПРОСА И ДАТА ОТВЕТА

Бостон, Массачусетс Вт, 28 мая 2002 г.

ОТВЕТ ГРАММАТИКИ

Я понимаю вашу точку зрения. Задача вопроса (сформулированная в GMAT) — выяснить, понимает ли читатель, что фраза «при внимательном чтении» в оригинале пытается изменить «отношение» и должна изменять «большую часть работы Лорен Эйсели. Добавить комментарий Отменить ответ Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены * Комментарий * Имя * Email * Сайт