«Отель «Элеон»: Нагиев здесь больше не живет
Комсомольская правда
ЗвездыТелевизорТелевизор: Сериалы
Антонина ВЕТКИНА
4 июля 2016 1:00
В Москве начались съемки спин-оффа сериала «Кухня» для СТС
Сербский актер Милош Бикович сыграл молодого повесу, которому вдруг приходится управлять огромным отелем. Фото: Канал СТС
Добрая половина героев сериала «Кухня» после финального шестого сезона переехала в новый проект «Отель «Элеон», который СТС покажет этой осенью. Шеф-повар Баринов ушел на пенсию, не будет и самого Нагиева (впрочем, не исключено, что они появятся в эпизодах). Зато Сеня (Сергей Лавыгин), Настя (Ольга Кузьмина), Костя (Виктор Хориняк), Михаил Джекович (Григорий Сиятвинда) продолжают трудиться в поте лица.
Только теперь все вертится не вокруг кухни, а в отеле «Элеон». Его хозяйка Элеонора Андреевна (Елена Ксенофонтова) уходит в тень, вверив собственность в руки нового персонажа — племянника Паши (Милош Бикович). Парень — типичный обалдуй, и тетя идет ва-банк: он либо разорит отель, либо наконец образумится.
— У нас внутренняя конкуренция: хотим сделать еще лучше, чем было, — говорит режиссер Антон Федотов, работавший и над финальными сезонами «Кухни». Оператором проекта стал Дмитрий Грибанов, снявший обе части комедии «Горько!».
Декорации отеля — лобби, кухню, ресторан, номера и коридоры — выстроили в павильоне. Часть действия развернется в антураже спа-салона — бассейн в павильоне не поместился и его снимут отдельно на выезде. Фасад отелю «Элеон» подарил московский бизнес-центр «Александр хаус».
Возрастная категория сайта 18+
Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.
ШЕФ-РЕДАКТОР САЙТА — КАНСКИЙ ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ.
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
АО «ИД «Комсомольская правда». ИНН: 7714037217 ОГРН: 1027739295781 127015, Москва, Новодмитровская д. 2Б, Тел. +7 (495) 777-02-82.
Исключительные права на материалы, размещённые на интернет-сайте www.kp.ru, в соответствии с законодательством Российской Федерации об охране результатов интеллектуальной деятельности принадлежат АО «Издательский дом «Комсомольская правда», и не подлежат использованию другими лицами в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
Приобретение авторских прав и связь с редакцией: kp@kp.
ru
СТС открывает «Отель Элеон»
Общество
Вслух.ру
7 июля 2016, 09:41
_Телеканал СТС, студия Yellow, Black and White и Sister`s production приступили к съемкам долгожданного спин-оффа сериала «Кухня». В новом комедийном проекте «Отель Элеон» появятся не только любимые герои в исполнении Григория Сиятвинды, Елены Ксенофонтовой, Сергея Лавыгина, Ольги Кузьминой и Виктора Хориняка, но и новые персонажи, которых сыграют Милош Бикович, Екатерина Вилкова, Диана Пожарская и другие известные актеры._
«Отель Элеон» станет одним из флагманских проектов нового телесезона СТС. После народного успеха «Кухни» от нового сериала мы ждем повторения ее прекрасных эфирных результатов. И для этого в проекте есть все составляющие: слаженная и профессиональная команда, любимые актеры и новые звездные лица, а главное — самобытная история, способная сделать «Отель Элеон» не просто спин-оффом хитового сериала, а самостоятельным телевизионным брендом», — рассказала исполнительный продюсер телеканала СТС Ирина Варламова.
Шеф-повар Виктор Баринов ушел на пенсию, а Элеонора Андреевна встретила мужчину своей мечты — на этом закончился шестой сезон «Кухни». Но жизнь продолжается: Михаил Джекович (Григорий Сиятвинда) по-прежнему отвечает за порядок в «Элеоне», шеф-поваром ресторана Victor назначили Сеню (Сергей Лавыгин), а Настя (Ольга Кузмина) получает неожиданное повышение, что совсем не радует Костю (Виктор Хориняк). Все идет своим чередом, пока отель не возглавляет Павел (Милош Бикович) — непутевый племянник прежней хозяйки. Чтобы выполнить нешуточное условие тети, он переманивает из Брюсселя суперменеджера Софию Толстую (Екатерина Вилкова). Новая управляющая устанавливает свои правила, и теперь отель ждут серьезные перемены, которые переворачивают с ног на голову не только привычный уклад «Элеона», но и личные планы героев.
«Теперь в фокусе нашего внимания не внутренняя жизнь ресторана и кухни, а «изнанка» отеля. Мы начинаем новый проект с той же командой, поэтому, я надеюсь, все лучшее, что было в «Кухне», зритель найдет и в «Отеле Элеон», — считает генеральный продюсер проекта, руководитель авторской группы Виталий Шляппо.
По традиции после первой сцены была разбита тарелка с подписями всех членов съемочной группы. Режиссер Антон Федотов произнес напутственное слово и пожелал коллегам «переплюнуть самих себя»: «Это внутренняя конкуренция — сделать еще лучше, чем было. На выходе хочется получить многосерийное динамичное кино, в котором параллельно развиваются 7−8 линий отношений. Мы закупили более технологичное оборудование и доверили новый проект замечательному оператору Дмитрию Грибанову, снявшему обе части комедии «Горько!» и фильм «СуперБобровы».
Накануне съемок были восстановлены прежние декорации отеля, которые модернизировали под новый сериал: к уменьшенной по размеру кухне добавился спа-салон, бассейн, президентский «люкс» и прачечная. За вдохновением создатели проекта отправились в настоящие гостиницы, где в подробностях изучили, как устроены отельные помещения. Кстати, главным украшением «Отеля Элеон» станут горничные, среди которых появятся и реальные представительницы этой профессии.
«Горничные появились уже в „Кухне“, но для нового проекта мы немного видоизменили их форму, сделав пикантное декольте и приталенный силуэт, — говорит художник по костюмам Гелена Мартемьянова. — Вообще „Отель Элеон“ богат интересными образами: герои примерят костюмы для Венецианского карнавала и почувствуют себя персонажами „Игры престолов“. Но, пожалуй, самое большое количество внешних преображений придется на долю Михаила Джековича, который в одной из серий даже встанет на каблуки».
Кстати, персонажа Григория Сиятвинды ждут перемены не только в карьере, но и на личном фронте. Пока управляющий задумывает очередную интригу, его бывшая любовь Элеонора Андреевна решает проблемы с племянником. По сюжету, героиня Елены Ксенофонтовой обожает непутевого родственника, но решает проучить его, поставив серьезный ультиматум: хочешь красивой жизни, заработай на нее сам.
«Элеонора отчасти передает бразды правления племяннику, и теперь появляется в отеле как свадебный генерал — неожиданно, но эффектно.
Роль племянника Элеоноры Андреевны, привыкшего ни в чем себе не отказывать, досталась Милошу Биковичу («Без границ», «Духлеss 2»). После утверждения актера на роль, его герою Павлу сценаристы также прописали сербское происхождение: «На первый взгляд, мой герой — эксцентричный, избалованный миллионер, бабник и транжира. Для него „Элеон“ — это, скорее, детский сад в декорациях отеля. Причем в этом детсаду он одновременно и любимый ребенок, который забирает себе лучшие игрушки, и воспитатель, который тому все позволяет. При этом Павел искренне хочет, чтобы всем было так же весело, как и ему, а потому постоянно втягивает в свои тусовки всех вокруг, не понимая, что тут вообще-то люди работают, а отель — это серьезный бизнес».
Правую руку нового хозяина отеля — жесткого менеджера Софию Толстую — сыграла актриса Екатерина Вилкова.
Ее героиня знает отельную жизнь вдоль и поперек и привыкла работать по западным принципам — соблюдая закон и порядок. «В первый день на съемках „Отеля Элеон“ я немного волновалась: я не знала людей, не сразу привыкла к здешнему ритму, — вспоминает Екатерина. — Это настоящий механизм, который запущен с утра и работает, и работает, и работает. Некоторых вещей на съемочной площадке сериала я даже не ожидала. Я понимаю, что это основано на огромном опыте работы, но я приятно поражена организацией процесса, нет каких-то случайных людей и вещей в кадре. Я вижу наработанные вещи, и это радует».
Самой заметной из подчиненных госпожи Толстой станет Даша Канаева, новая горничная в штате «Элеона», роль одной из главных героинь проекта исполнила молодая актриса Диана Пожарская. «Когда „Кухня“ гремела по всей стране, я училась во ВГИКе, и у меня совершенно не было времени ее посмотреть. Я лишь слышала о том, что это один из самых смешных и качественных сериалов на нашем ТВ. Но, конечно, перед ансамблевыми пробами в „Отель Элеон“ я решила посмотреть несколько серий и буквально заразилась: за пару дней дошла до самого финала и была очень рада, что стану частью продолжения.
Пока горничные во главе с Михаилом Джековичем воют с новым управляющим, Арсений Андреевич примеряет «шефскую» нашивку, солидные костюмы и деловые рубашки. Впрочем, высокий статус отражается только на внешнем виде Сени. «Меняется время года, суток и даже должность — в общем, все на свете, кроме моего героя: несмотря на повышение, он остается все тем же Сеней, — говорит Сергей Лавыгин. — А если серьезно, я с большим удовольствием согласился поучаствовать в, казалось бы, другом, но при этом таком знакомом проекте. И мне кажется, бурная отельная жизнь послужит благодатной почвой для наших прекрасных авторов».
Карьерный рост и перемены в имидже ждут и героиню Ольги Кузьминой: теперь Настя бизнесвумен, поэтому форму официантки сменяют деловые костюмы и яркая помада. Правда, с новой должностью градус страстей в отношениях с Костей только растет и грозит расколом, казалось бы, крепкой семье.
«Если раньше работа была объединяющим звеном, то теперь она становится препятствием в отношениях наших героев, — уверена Ольга. — Настю и Костю ждут серьезные испытания, я бы сказала, жесткие. Прочитав сценарий первых серий, я даже подумала: ничего себе, чем же тогда все закончится? Мне самой интересно, что получится, ведь хорошо знакомая история обретает новое звучание — таких ситуаций, в которые попадают наши герои, точно не было».
_Звездные герои, страсти в прачечной и Венецианский карнавал — в новом комедийном сериале «Отель Элеон». Скоро на СТС._
Неудобно на сайте? Читайте самое интересное в Telegram и самое полезное в Vk.
Последние новости
Вслух.ру
11 февраля, 20:59
В Ялуторовском «Доме природы» для школьников проводят уроки и лекции
Ученики узнают о мире животных, птиц, растений.
#Ялуторовск
#музей
#природа
#школьники
#уроки
#знания
#лекции
#животные
#птицы
#растения
Вслух.
ру
11 февраля, 19:51
Тюменцы меняют имена и фамилии: стали известны причины
С этими вопросами чаще обращаются женщины.
#Тюмень
#ЗАГС
#имя
#официально
Вслух.ру
11 февраля, 18:01
В Тюменской области выручка через кассы на ярмарках выросла почти в полтора раза
Как оперативно проверить подлинность чеков.
#УФНС
#рынок
#торговля
#касса
#ярмарка
#Тюменская область
Вслух.ру
11 февраля, 16:57
Как пройдет «Спецоперация Лед в Тюмени: трюки парашютистов, реконструкция битвы за Ленинград
Мероприятие состоится 23 февраля.
#ГИБДД
#23 февраля
#спецоперация
#гонки
#парашютисты
#кухня
#выставка
#реконструкция
#Тюмень
Вслух.ру
11 февраля, 16:39
Александр Моор: Тысячи жителей Тюменской области вышли на старт очередной «Лыжни России»
Жители участвовали семьями и компаниями.
#Александр Моор
#губернатор
#губернатор Тюменской области
#лыжи
#спорт
#Тюменская область
Кухня Элеоноры Рузвельт | The New Yorker
Те, кто был приглашен в Белый дом, быстро усвоили жизненно важное правило: ешьте перед уходом. Иллюстрация ЭДВАРДА СОРЕЛА
Трапеза началась внезапно, с основного блюда из фаршированных яиц, приготовленных как можно проще путем пюре из пяти твердых -вареные желтки с чайной ложкой уксуса и половиной чайной ложки репчатого лука. Тонкий слой томатного соуса покрывал яйца, которые подавали горячими с картофельным пюре и цельнозерновым хлебом. Десерт представлял собой небольшую порцию пудинга, приготовленного в основном из чернослива, муки и воды. Празднично это не было; тем не менее, это был обед на шестерых в Белом доме 21 марта 1933, менее чем через три недели после первой инаугурации Франклина Делано Рузвельта. Президента, утонченного и увлеченного гурмана, за столом не было. Он попросил поднос в своем офисе, а позже сказал, что еда была «хорошей».
Но для Элеоноры Рузвельт, гордо председательствовавшей на обеде, слово «хорошо» не стало его адресовать. Она планировала обеды в Белом доме задолго до инаугурации, заказывая питательные и недорогие меню на факультете домоводства в Корнелле, в надежде превратить Белый дом в демонстрационный проект добросовестной кулинарии во время Великой депрессии. Для меня было личным триумфом увидеть одно из этих скромных, полезных блюд, подаваемых на фарфоровой посуде Белого дома — два блюда всего за семь с половиной центов на человека, включая кофе. Она сообщила прессе, что они с президентом будут питаться таким образом регулярно.
Но Элеонора также проверяла совсем другой подход к Первой Кухне. Знакомая прислала идею, которая показалась ей привлекательной: почему бы не продемонстрировать лучшие американские ингредиенты и региональные блюда? У нации было выдающееся кулинарное наследие, но гурманы 1930-х годов опасались, что традиционные навыки и вкусы исчезнут, когда домохозяйки набросятся на консервированный суп, ватный белый хлеб и американский сыр.
Самым известным специалистом по истории американской кулинарии в то время была писательница кулинарных книг и журналистка Шейла Хиббен (которой вскоре после этого исполнилось 9 лет).0007 The New Yorker ’ s первый кулинарный критик). Она согласилась посетить кухню Белого дома и посоветовать персоналу такую домашнюю классику, как тушеные крабы, джонникейк и салат из цикория, а также президентские рецепты, восходящие к Вашингтону и Джефферсону. Хиббен считал, что такая честная еда может помочь людям пережить трудные времена. «Кризис или не кризис, напряженность в стране лучше, чем озабоченность кулинарным искусством», — посоветовала она первой леди.
Недорогой пудинг из чернослива или любимый крыжовник Томаса Джефферсона? Элеонора не просто выбирала кухню; она определяла свою роль в Белом доме, и еда должна была передать правильный посыл. В наши дни термин «домашняя экономика» не вызывает особого воображения, за исключением бэби-бумеров, которые помнят уроки кулинарии для младших классов, таинственным образом сосредоточенные на печенье с разрыхлителем.
Но в начале 1920-х, когда Элеонора начала активно участвовать в феминистской политике, она посетила факультет домоводства Корнелла и открыла для себя радикальное движение. Его основатели планировали обучать женщин питанию, химии, сантехнике и другим областям, в которых преобладали мужчины, — не для того, чтобы создавать женщин-ученых, а для того, чтобы создавать ученых-домохозяек. Ключом к американскому прогрессу должно было стать разумное ведение домашнего хозяйства. «Женщина, которая год за годом варит картошку, не задумываясь о том, как и почему, — это труженица», — объяснила Эллен Ричардс, первый президент Американской ассоциации домоводства. «Но повар, который может вычислить калории тепла, выделяемого картофелем заданного веса, не трудяга».
Элеонора, которая виновато осознавала, что всегда полагалась на слуг и гувернанток в выполнении своей части женской работы, оценила несентиментальное отношение к домашней жизни, пронизывающее домашнее хозяйство. «Мать семейства должна относиться к своему домашнему хозяйству и планированию питания как к научному занятию», — призывала она в своей первой книге «Это зависит от женщин», вышедшей вскоре после вступления Рузвельта в должность.
Ее раздел о еде в главе под названием «Здоровье семьи» начинался с строгого совета: «Не ешь слишком много». В рецептах, созданных в Корнелле и использовавшихся, как она утверждала, в Белом доме, мало внимания уделялось травам и специям, и они ничего не заимствовали у многих иммигрантских семей, где задолго до Великой депрессии готовили вкусные и недорогие блюда. Обед с фаршированными яйцами был включен, а также тушеная фасоль и помидоры, блюдо из жареной печени в соусе, украшенное только ломтиком лука, и морковный «приправа», сделанный из сырой моркови и немного разбавленного уксуса. Эти рецепты были спланированы с прицелом на то, чтобы как можно эффективнее распределить две необходимые работы — приготовление пищи и прием пищи.
У Шейлы Хиббен была совершенно другая задача — напомнить американцам, что еда должна быть вкусной. Талантливая, много путешествовавшая домашняя кухарка, которая начала писать, когда ей пришлось содержать себя и свою дочь после смерти мужа, Хиббен обладала кулинарным чутьем, опередившим свое время на полвека.
Американцы были «избалованы», писала она в 1932 году, «персиками из Южной Африки и клубникой, собранными зелеными и отправленными слишком далеко». Она хотела, чтобы заправочные станции распространяли карты продуктов, а также дорожные карты, и считала, что лучшая американская кухня может соперничать с лучшей в Париже. «Холодные вареные крабы с треснутыми панцирями, подаваемые с соусом из свежевыжатого сока лайма и оливкового масла… . . превосходно хорошо с пивом», — предположила она в 1934 Статья New Yorker . Это было время, когда, по данным Times , «лучшим по вкусу» было популярное блюдо «шведский стол», известное как Turkey Supreme: нарезанная кубиками индейка, смешанная с орехами, взбитыми сливками, толченым ананасом и майонезом, разложенная на подносе и замороженная. .
Хиббен, которая иногда сдавала в субаренду свою квартиру на Двенадцатой улице и переезжала в дешевый отель, когда ей нужны были деньги, знала, что еда не обязательно должна быть экстравагантной, чтобы быть аппетитной.
Белый дом мог бы сосредоточиться на «более простых вещах — например, челюстях и зелени», — сказала она Элеоноре, и в доказательство этого она составила четырнадцать меню. На каждый из них повлиял определенный регион страны, и она умоляла первую леди не набивать их солеными орехами, оливками и другими символами обычных официальных обедов. Ее меню в Новой Англии остается идеальной классикой:
Похлебка из моллюсков «Кейп-Код», печенье «Пилот».
Вареная солонина с молодой капустой (подавайте с английской горчицей).
Новый Картофель в масле.
Маффины из кукурузной муки (сделаны из желтой кукурузной муки ).
Салат из листьев салата и помидоров с французской заправкой.
Сырные вафли.
Запеченный индийский пудинг с ванильным мороженым.
Кофе.
Для Элеоноры недостатки такого подхода были очевидны. Кампания в пользу местных ингредиентов, искусной домашней кухни и вкусов прошлого не была политической.
Такой проект не нес в себе ничего общего с сельским хозяйством, пищевой промышленностью, правильным питанием и разумным воспитанием детей, как семьдесят пять лет спустя, когда Мишель Обама взяла лопату и начала сажать огурцы, бобы и морковь. на лужайке Белого дома. Элеоноре и в голову не приходило, что улучшение пищевых привычек американцев может означать отказ от давнего американского представления о том, что здоровая и недорогая пища должна быть простой и безвкусной. Она хотела, чтобы еда в Белом доме подавала правильный пример борющемуся народному населению, но она не понимала, как « искусство кулинарии» собиралась помочь. Ей гораздо больше нравились реформы, которые говорили на понятном ей языке: экономия, питание, эффективность.
Итак, Хиббен ушел, а Элеонора положила начало самой печально известной эпохе в кулинарной истории президентства. Меню из Корнелла было слишком мрачным для повседневного использования, но она призвала свою новую экономку Генриетту Несбит разработать собственную версию экономичной кулинарии, соблюдая принципы эксперимента Корнелла, если не его чистую строгость.
В течение следующих двенадцати лет миссис Несбитт готовила такие серые, бесцветные и такие поразительно неумелые блюда, что они стали легендой Вашингтона. Кроме того, они трижды в день раздражали президента-эпикурейца — результат, который мог учитываться в расчетах Элеоноры, а мог и не учитываться. Многочисленные историки Ф.Д.Р. годы были отмечены ужасными обедами в Белом доме, а анекдоты о нападках миссис Несбитт на вкус президента десятилетиями циркулировали в мемуарах. Но самой еде — с ее политической и личной предысторией — уделялось гораздо меньше внимания. Немногие биографы в какой-либо области пользуются кулинарным путем, пролегающим через повседневную жизнь. Сегодня, когда сотни ученых, журналистов, друзей, помощников, поклонников и искателей скандала проанализировали каждую прослеживаемую минуту жизни Рузвельтов, все еще трудно объяснить стойкость неумолимо тоскливой кухни Элеоноры. Самый могущественный человек в Америке не смог бы его убить.
Элеонора росла, не имея ни малейшего представления о том, что происходит на кухне, но она быстро училась.
К тому времени, когда она стала, как написала газета Washington Post , «первой домохозяйкой нации», у нее сложилось четкое представление о ее кулинарных целях. «Я избавляюсь от всех безделушек — никакого тепличного винограда — ничего несезонного», — сказала она репортеру, который поинтересовался «эконом-меню», и добавила, что намерена обеспечить «хорошую и хорошо приготовленную еду». Мало кто из гостей или членов семьи считал, что ей это удалось. Эрнест Хемингуэй, приглашенный на ужин в Белый дом в 1937-летний сказал, что еда была худшей, которую он когда-либо ел. «Мы съели суп из дождевой воды, а затем резиновую тыкву, вкусный вяленый салат и торт, который прислал какой-то поклонник. Восторженный, но неопытный поклонник», — писал он своей свекрови. Он добавил, что теперь понимает, почему журналистка Марта Геллхорн, подруга Элеоноры, которая также была приглашена в тот вечер (и на которой Хемингуэй женился три года спустя), съела три бутерброда в аэропорту Ньюарка, пока они ждали своего рейса.
Она часто обедала с Рузвельтами и говорила ему, что все в Вашингтоне знают правило: когда вас приглашают в Белый дом, поешьте перед уходом.
«Много было сказано о плохой еде в Белом доме Рузвельта, и все это правда», — писала Лилиан Роджерс Паркс, тридцатидвухлетняя горничная Белого дома, которая в 1981 году опубликовала зоркие мемуары о Жизнь в доме Рузвельтов. Паркс любила президента и первую леди, но терпеть не могла назойливую миссис Несбитт; как и большинство наблюдателей, она обвинила экономку в ужасном состоянии кухни Белого дома. «Конечно, Генриетта лично не готовила, — признал Паркс, — но она стояла над поварами, следя за тем, чтобы каждое блюдо было переварено, недоварено или так или иначе испорчено». Это может объяснить, почему Гарольд Икес, министр внутренних дел, определил основное блюдо обеда кабинета министров как «обыкновенную жареную баранину», тогда как в официальном меню для этого случая указывалась баранья нога. Предположительно, оно было зажарено до неузнаваемости.
Сенатор Хирам Джонсон, приехавший на ужин и в кино, был так очарован Рузвельтом. и Элеонор, что он настаивал на том, что еда не имеет значения; но он все равно записал это, или думал, что сделал. «Сначала у нас была очень посредственная похлёбка, затем баранина, поданная уже нарезанными ломтиками и почти остывшая, с не слишком вкусным горошком, малопитательный салат с ещё худшей заправкой, лимонный пирог и кофе», — писал он. своему сыну. На самом деле ему подавали несколько рецептов Хиббена (похлебка из моллюсков, баранина на гриле и пирог с шахматным пирогом из Мэриленда), но миссис Несбитт, по-видимому, их испортила. Вашингтон Пост высмеивал столь безвкусный государственный ужин, на котором была представлена запеканка из сладкого картофеля с зефиром, а анонимный репортер назвал еду на обеде для прессы «отвратительной» (креветки Ньюбург в панцирях для котлет и сливовый баварский крем).
Заметки и меню миссис Несбитт, которые сохранились в Библиотеке Конгресса, показывают, что одни и те же блюда тупо передвигаются по календарю неделю за неделей, особенно в обеденное время.
Жареные почки на тосте, рубленая говядина на тосте, креветки на тосте, яйца с карри на тосте; курица со сливками, говядина со сливками, сельдерей со сливками, финнан хадди со сливками; жареный сладкий хлеб, тушеный сладкий хлеб, сладкий хлеб со сливками, сладкий хлеб со сливками и грибы — «Я получаю сладкий хлеб примерно шесть раз в неделю», — наконец пожаловался Президент в записке Элеоноре. Однажды, по словам Лилиан Паркс, Элеонора упомянула, что они получают сотни запросов на рецепты Белого дома. Паркс вспоминал: «Смеясь, Рузвельт сказал, что ей следует отправить несколько рецептов Генриетты Несбитт для мозгов и сладкого хлеба — это, безусловно, иссякнет в спешке запросов на рецепты».
«Я обменяю вам одну бумажку любящего материнского ободрения на пакет кукурузных чипсов».
На ужин миссис Несбит обычно подавала отбивные, жаркое или рыбу, но часто добавляла один из салатов, которые долгое время были визитной карточкой американской кухни в ее самом горячем виде. Ее салат Боботе представлял собой смесь холодного риса, бананов, миндаля, цикория и порошка карри во французской заправке с добавлением вустерширского соуса.
«Иногда мы использовали ананас, нарезанный длинными палочками и слегка обваленный в измельченных мятных леденцах, как открывалку для еды», — написала она в «Президентской кулинарной книге», сборнике ее рецептов Белого дома. «Грушевый салат был большим фаворитом. . . . Для этого мы нарисовали сливочный сыр, добавили немного густых сливок, нарезанного зеленого лука, засахаренного имбиря или орехов и вылили все это на половинки груш на листья салата. Мы либо использовали консервированные груши с зеленой чеканкой, либо окрашивали майонез в зеленый цвет».
Отдавая должное миссис Несбитт, она сказала, что была «напугана до полусмерти», когда впервые увидела Белый дом в день инаугурации. Она вела хозяйство для своей семьи в течение многих лет, но не имела никакого образования в области гостиничного менеджмента или формальной кулинарии. Тем не менее Элеонора появилась у ее дверей после выборов и радостно предложила ей работу. Барбара Хабер в своем эссе «Домашняя кухня в Белом доме Рузвельта» отметила, что будущая первая леди не искала профессионала; она просто хотела кого-то, с кем ей было бы комфортно.
Эти две женщины знали друг друга много лет в Гайд-парке, где они ходили в одну и ту же церковь и работали в Лиге женщин-избирательниц. Когда муж миссис Несбитт потерял работу во время Великой депрессии, Элеонора наняла ее, чтобы она снабжала Рузвельтов домашним хлебом и пирожными. Элеонора не возражала, что ее экономка была неопытной. Миссис Несбитт разделяла ее политику и трудовую этику и служила ей с целеустремленной преданностью.
Рузвельт, выросший в поместье Гайд-Парк с собственной фермой и прекрасными поварами, знал вкус превосходной еды и очень по ней скучал. Он не ожидал роскоши, когда страна находилась в экономическом кризисе, но он любил бы приличную яичницу и чашку питьевого кофе. В конце концов миссис Несбит дала ему кофеварку, чтобы он мог варить свою, но это была редкая победа в длинной череде стычек. Он ясно дал понять, что не любит брокколи; Миссис Несбитт все равно подала. Он заказал горячий кофе для себя и нескольких гостей; Миссис Несбит прислала чай со льдом.
Однажды, когда он был болен, он попросил консервированную белую спаржу; Миссис Несбит настаивала, что его нет в наличии. (Секретарь выскочил и вернулся с десятью банками.) Все, включая прессу, знали, как он относится к еде миссис Несбитт. «Одно и то же меню четыре дня надоедает Рузвельту», Times объявили в 1937 году, после того как президент возражал против длительного выпуска печени и стручковой фасоли. Элеонора велела миссис Несбитт не волноваться и объяснила, что президент просто «в волнении» от слишком тяжелой работы. Обе женщины согласились, что он не возражал против еды; давление его офиса добиралось до него. «Когда он сказал: «Овощи водянистые» и «Меня тошнит от печени и бобов», это были фигуры речи», — настаивала миссис Несбитт в мемуарах. — Но газеты этого не поняли.
Как бы он ни был раздражен, Ф.Д.Р. никогда не просил Элеонору уволить экономку. Он передал первой леди полный контроль над внутренней стороной Белого дома и сдержал свое слово. Она одобряла меню, которое каждое утро миссис Несбитт приносила наверх, и ела с любезной улыбкой все, что ей предлагали, даже когда гости отчаянно возились со своим гавайским ветчиной.
В 1941 году, после смерти матери Рузвельта, он предпринял попытку небольшого восстания и вызвал ее кухарку из Гайд-парка Мэри Кэмпбелл, чтобы она готовила для него еду на крошечной кухне на верхнем этаже. Но миссис Несбитт ненавидела отказываться от контроля над едой и жаловалась, что кухня Кэмпбелла слишком богата для президента. Одна из последних просьб Рузвельта к кухне заключалась в том, чтобы миссис Несбит включила в меню четвертого инаугурационного обеда курицу по-королевски. Вероятно, он знал, что это безнадежно. Она заменила куриный салат.
Элеонора никогда не хотела жить в Белом доме. Возможно, она была единственным либеральным демократом, который сожалел о победе Рузвельта, хотя гораздо больше сожалел бы — ради него и страны — если бы он проиграл. Но самым ценным, что у нее было в 1932 году, была независимая жизнь, к которой она стремилась последние пятнадцать лет или около того, и она не хотела от нее отказываться. В 1918 году, будучи сдержанной, неуверенной в себе тридцатитрехлетней женой, которая не до конца доверяла своему любящему наслаждения мужу, она обнаружила, что у него был роман с ее бывшим социальным секретарем Люси Мерсер.
Предательство отправило ее в болото горя и неуверенности в себе. Джозеф Лэш, доверенное лицо Элеоноры в течение многих лет, сказал, что ее отчаяние было настолько глубоким, что она не могла принять причастие, что является разрушительным симптомом личного срыва для глубоко религиозной женщины. Хотя у них было пятеро маленьких детей, Элеонора предложила развод, но Рузвельт сопротивлялся, отчасти потому, что скандал положил бы конец его политической карьере. Он пообещал, что больше никогда не увидит Люси Мерсер. Он и Элеонора остались вместе, надеясь, что ущерб можно будет исправить, но она защищала себя, сохраняя между ними устойчивую физическую и эмоциональную дистанцию. Она отшатывалась, если Рузвельт хотя бы пытался ее обнять.
От сухого и исполненного долга будущего ее спасла работа — «лучший способ вытащить себя из пучины», — писала она много лет спустя подруге. Множество прогрессивных причин задействовало ее сильное чувство социальной справедливости, а темп, которого требовал плотный график, вызывал привыкание.
В Белом доме, страшась мысли разливать чай в течение следующих четырех или восьми лет, она превратила в основном церемониальный офис в самую неистовую и влиятельную карьеру, когда-либо связанную с титулом первой леди. Это не то же самое, что быть самостоятельной политической силой, но это помогло ей пережить три с лишним срока в качестве жены. Между тем, и она, и Ф.Д.Р. похоже, они направили свои самые глубокие эмоции в сторону от брака. Ф.Д.Р. обожал свою обожаемую секретаршу Мисси ЛеХанд; он также тайно продолжал встречаться с Люси Мерсер Резерфорд. У Элеоноры была собственная близкая дружба — неизвестно, насколько близкая — с репортером Лореной Хикок и телохранителем Эрлом Миллером. В те годы у Рузвельтов были отдельные спальни и общественная жизнь, они брали разные отпуска, большую часть своей еды ели отдельно и строили свои собственные коттеджи в Гайд-парке для отдыха. «У них были самые разные отношения между мужем и женой, которые я когда-либо видел», — написал Дж. Б. Уэст, помощник Белого дома.
— И самый равный. Бланш Визен Кук, которая в настоящее время работает над третьим томом своей мастерской биографии Элеоноры, назвала миссис Несбитт «местью скорой помощи».
Репортеры и поклонники часто спрашивали Элеонору, что она и Ф.Д.Р. больше всего понравилось есть. Обычно она называла яичницу-болтунью, которую научилась готовить в начале замужества, практикуя женственный ритуал, известный как кулинария в жаровне. Дворецкий принес миску с сырыми яйцами и сливками в столовую, она вылила яйца в жаровню, а затем осторожно помешала их, пока они нагревались. Остальное — сосиски, цыпленок по-королевски, салат, пьяный пирог — как обычно, принесли из кухни. Когда люди просили рецепт Рузвельта, она давала семейную версию кеджери, англо-индийского блюда, которое первоначально включало чеснок, перец чили, лук и специи, но было сокращено до трезвой смеси риса, вареной рыбы и вареной вкрутую рыбы. яиц к тому времени, когда они достигли американских домохозяйств. «Продовольствие для нее — это то, что можно вводить в тело в качестве топлива, чтобы поддерживать его работу», — написал ее сын Джеймс в мемуарах; а Элеоноре нравилось, когда ее считали человеком выше мелочных аппетитов, особенно когда она могла намекнуть, что Ф.
Д.Р. разделял ее аскетизм. «Мне жаль сообщать вам, что мы с мужем очень плохо относимся к еде», — написала она однажды в ответ на вопрос. «Я не знаю какого-либо особого блюда, которое он любит, если только это не дикая утка». Это было близко к откровенной лжи: Рузвельт любил диких уток, да, но он также любил омаров, черепах, хорошую говядину, жирные сливки, икру, коктейли и все другие кулинарные знаки отличия его времени и класса. Это была его чувственная и веселая сторона, которая нервировала Элеонору; она не собиралась питать его.
Элеонора сама любила поесть, но редко признавала это в пределах Белого дома. Один из немногих по-настоящему интроспективных отрывков в ее автобиографии был вызван воспоминанием о том, какое облегчение она испытала, когда наконец отказалась от роли первой леди. «Я думаю, что прожила те годы очень безлично, — писала она в «Это я помню». «Это было почти так, как если бы я воздвиг кого-то вне себя, кто был женой президента. Я потерялся где-то глубоко внутри себя.
Именно так я чувствовал и работал, пока не покинул Белый дом». Именно «жена президента» взяла на себя ответственность за кухню Белого дома, а «жена президента» позволила миссис Несбитт лишить еду характера и растолочь ее до подчинения. Но когда Элеонора была за пределами Белого дома — в путешествии или в личной жизни после смерти Рузвельта, — она была открыта для удовольствий аппетита.
Ее письма и газетные колонки были усеяны ссылками на блюда, которыми она наслаждалась — всегда вдали от дома. «Мы пошли в чудесное китайское место на ужин, и я думаю, что съел слишком много!» она написала своей дочери после лекции в Сан-Франциско в 1940 году. Посетив Эрла Миллера в его доме недалеко от Олбани, она упомянула об удовольствии выпекать для него печенье, поповеры и пирог с яблочным пюре. Во время поездки в Бейрут в 1952 году у нее был «восхитительный арабский ужин», и она изо всех сил старалась передать ощущение еды: «В основе баранины был чудесный рис и миндаль. Салат представлял собой нарезанные листья салата, основу которых составляла цельнозерновая мука».
В Париже, особенно в ее любимом ресторане на левом берегу Les Porqueralles, она реагировала точно так же, как другие американцы после войны. «В этом городе практикуется одно искусство, к которому мы не относимся с таким же уважением. Это искусство готовить и есть», — написала она в своей колонке «Мой день» 5 ноября 19 года.48. «Я совершенно уверен, что если бы мы умели готовить так же хорошо, как французы, мы могли бы подавать еще более превосходное разнообразие блюд, чем сейчас. У нас определенно есть необходимые ингредиенты». Двумя днями ранее Джулия Чайлд прибыла в Гавр, чтобы начать свои блаженные годы во Франции. Ее письма домой были более восторженными, чем колонка Элеоноры, но настроение было таким же.
Элеонора умерла в 1962 году, слишком рано, чтобы участвовать в пищевой революции Джулии. Это была одна из немногих революций, которые она пропустила. Но она появилась перед важным предвестником — кулинарным поворотным моментом, который, возможно, был ближе ее сердцу, чем «Французский шеф-повар».
В 1949 декабря в бальном зале отеля Waldorf-Astoria прошел первый Pillsbury Bake-Off, широко разрекламированное мероприятие с участием сотни домохозяек, работающих на пределе возможностей на сотне образцовых кухонь. Сегодня Bake-Off ограничивается быстрым приготовлением пищи из упакованных продуктов, но в первые годы своего существования конкурс чествовал настоящую вещь — американскую домашнюю изобретательность с нуля. Более того, победители ушли с наличными, а не с сентиментальными излияниями о домашней кухне.
Это был бренд феминизма Элеоноры. Она всегда считала, что активность в тылу имеет такое же значение, как и активность на улицах, и согласилась быть почетным гостем, когда на финальной церемонии вручался главный приз. Мы не знаем, забрала ли она домой рецепт победоносных ореховых скручиваний без замеса от Теадоры Смафилд, но фотограф запечатлел момент, когда миссис Смафилд приняла чек на пятьдесят тысяч долларов. Самая известная в мире женщина-политработница торжествующе сияла перед хорошим поваром из Детройта.