Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.
Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни
Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.
Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:
- Идеал добра,
- Идеал женской красоты,
- Идеал мужской красоты,
- Идеал государства,
- Идеал гражданина и т. д.
В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Понятие идеала в немецкой философии
Кант
Согласно Канту ландшафт не имеет идеала
Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.
Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.
Столярный молоток также не имеет идеала
Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.
Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.
Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.
Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода
Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.
Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.
Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему
Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание. В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.
Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».
Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения
Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.
Если индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура
Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.
Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.
Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.
Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.
Фихте
Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.
И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства
Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».
Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.
Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.
Гегель
В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….
Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».
Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.
Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?
Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,
История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния.
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.
Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».
В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.
Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства
Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.
Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.
Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.
Маркс и Энгельс
Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.
Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.
Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.
Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.
Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»
В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.
Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.
Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.
Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.
Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.
Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.
Понятие идеала в других философских школах
Понятие идеала в Каббале
[1]Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.
Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»
Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.
… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»
Мусульманская культура
Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали
Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.
Примечания
См. также
Ссылки
Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.
Wikimedia Foundation. 2010.
Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.
Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни
Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.
Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:
- Идеал добра,
- Идеал женской красоты,
- Идеал мужской красоты,
- Идеал государства,
- Идеал гражданина и т. д.
В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Понятие идеала в немецкой философии
Кант
Согласно Канту ландшафт не имеет идеала
Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.
Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.
Столярный молоток также не имеет идеала
Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.
Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.
Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.
Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода
Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.
Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.
Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему
Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание. В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.
Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».
Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения
Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.
Файл:Kukryniksy-bender.jpgЕсли индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура
Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.
Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.
Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.
Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.
Фихте
Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.
И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства
Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».
Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.
Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.
Гегель
В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….
Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».
Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.
Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?
Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,
История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния.
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.
Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».
В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.
Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства
Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.
Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.
Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.
Маркс и Энгельс
Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.
Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.
Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.
Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.
Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»
В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.
Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.
Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.
Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.
Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.
Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.
Понятие идеала в других философских школах
Понятие идеала в Каббале
[1]Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.
Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»
Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.
… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»
Мусульманская культура
Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали
Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.
Примечания
См. также
Ссылки
Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.
Wikimedia Foundation. 2010.
Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.
Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни
Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.
Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:
- Идеал добра,
- Идеал женской красоты,
- Идеал мужской красоты,
- Идеал государства,
- Идеал гражданина и т. д.
В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Понятие идеала в немецкой философии
Кант
Согласно Канту ландшафт не имеет идеала
Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.
Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.
Столярный молоток также не имеет идеала
Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.
Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.
Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.
Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода
Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.
Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.
Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему
Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание. В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.
Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».
Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения
Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.
Файл:Kukryniksy-bender.jpgЕсли индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура
Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.
Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.
Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.
Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.
Фихте
Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.
И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства
Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».
Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.
Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.
Гегель
В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….
Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».
Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.
Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?
Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,
История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния.
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.
Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».
В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.
Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства
Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.
Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.
Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.
Маркс и Энгельс
Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.
Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.
Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.
Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.
Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»
В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.
Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.
Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.
Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.
Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.
Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.
Понятие идеала в других философских школах
Понятие идеала в Каббале
[1]Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.
Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»
Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.
… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»
Мусульманская культура
Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали
Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.
Примечания
См. также
Ссылки
Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.
Wikimedia Foundation. 2010.
Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.
Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни
Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.
Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:
- Идеал добра,
- Идеал женской красоты,
- Идеал мужской красоты,
- Идеал государства,
- Идеал гражданина и т. д.
В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Понятие идеала в немецкой философии
Кант
Согласно Канту ландшафт не имеет идеала
Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.
Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.
Столярный молоток также не имеет идеала
Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.
Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.
Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.
Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода
Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.
Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.
Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему
Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание. В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.
Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».
Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения
Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.
Файл:Kukryniksy-bender.jpgЕсли индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура
Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.
Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.
Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.
Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.
Фихте
Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.
И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства
Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».
Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.
Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.
Гегель
В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….
Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».
Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.
Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?
Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,
История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния.
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.
Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».
В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.
Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства
Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.
Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.
Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.
Маркс и Энгельс
Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.
Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.
Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.
Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.
Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»
В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.
Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.
Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.
Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.
Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.
Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.
Понятие идеала в других философских школах
Понятие идеала в Каббале
[1]Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.
Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»
Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.
… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»
Мусульманская культура
Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали
Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.
Примечания
См. также
Ссылки
Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.
Wikimedia Foundation. 2010.
Идеал (философия) — это… Что такое Идеал (философия)?
Идеал (лат. idealis от греч. ίδέα — образ, идея) — высшая ценность; наилучшее, завершенное состояние того или иного явления; образец личных качеств, способностей; высшая норма нравственной личности; высшая степень нравственного представления о благом и должном; совершенство в отношениях между людьми; наиболее совершенное устройство общества.
Творчество по идеалу, формирование вещества природы на основе идеала представляют собой специфически человеческую форму жизнедеятельности, отличающую её от деятельности животных. В качестве всеобщей формы целеполагающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни
Категория идеала обладает глубоким социальным значением. На протяжении веков прогрессивные классы в борьбе против отживших форм общественных отношений черпали свой энтузиазм в высоких идеалах свободы, равенства, братства.
Понятие Идеал применяется одинаково и к отвлеченным и конкретным предметам:
- Идеал добра,
- Идеал женской красоты,
- Идеал мужской красоты,
- Идеал государства,
- Идеал гражданина и т. д.
В общее употребление слово Идеал стало входить с конца XIX и начала XX столетия, главным образом, благодаря Шиллеру.
Понятие идеала в немецкой философии
Кант
Согласно Канту ландшафт не имеет идеала
Наиболее остро проблема идеала была поставлена в немецкой классической философии. Кант, связав проблему идеала с проблемой внутренней цели, рассмотрел её в анализе эстетической способности суждения.
Согласно Канту, явления, не имеющие цели, которая могла бы быть представлена образно, не имеют и идеала, например естественно-природные ландшафты.
Столярный молоток также не имеет идеала
Также не могут иметь идеала и предметы, имеющие свою цель «вне себя», как, например, орудия труда, инструменты и пр.
Единственным из известных нам явлений, — говорил Кант, — действующих по внутренней целесообразности, является человек как представитель рода, составляющего его цель. В животном внутренняя целесообразность осуществляется, как и в растении, без сознания и воли, лишь инстинктивно.
Для человека характерно свободное, то есть сознательно совершаемое действие в согласии с универсальной, всеобщей целью рода человеческого. Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода. Он включает в себя, таким образом, осознание того, что человек есть самоцель собственной деятельности, и ни в коем случае не средство для кого-то или для чего-то, будь то бог или вещь в себе.
Идеал и есть это представление об итоговом совершенстве человеческого рода
Согласно Канту, идеал как состояние достигнутого совершенства человеческого рода, представляемое нами уже сегодня, характеризуется полным преодолением всех противоречий между индивидом и обществом, то есть между индивидами, составляющими общество (род). Внутри индивида, внутри его сознания, это состояние выразилось бы как полное преодоление противоречий между всеобщим и единичным, между целым и частью, между умопостигаемым и чувственно-эмпирическим миром, между долгом и влечением и т. д.
Каждый шаг по пути прогресса есть поэтому шаг на пути реализации этого идеала, который люди всегда смутно чувствовали, но не умели теоретически сформулировать его состав. Кант считал свою миссию в истории состоящей в том, что он в своих сочинениях впервые осознал этот идеал и теоретически.
Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему
Однако при таком толковании этот идеал оказывается как раз чем-то абсолютно недостижимым или достижимым лишь в бесконечности. Идеал, как горизонт, все время отодвигается в будущее по мере приближения к нему. Между каждой наличной, данной ступенью «совершенствования» человеческого рода и идеалом всегда лежит бесконечность — бесконечность эмпирического многообразия явлений в пространстве и времени. Как только человек начинает мнить, что он достиг конца пути (в науке, в политическом строе, в морали и т. д.), так мнимость эта сейчас же обнаруживается для него в виде антиномий, в виде противоречий, раздирающих его сознание. В науке это положение выражается в том, что по поводу каждого предмета всегда возможны по крайней мере две взаимоисключающие теории, равно оправданные и с точки зрения «чистой логики», и с точки зрения опыта.
Эти антиномии — индикаторы вечной незавершенности познания и нравственной сферы («практики») — Кант анализирует в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума».
Единственно, где идеал может быть дан это — в искусстве, в художественном творении гения
Согласно Канту, ни теоретический, ни практический идеал невозможно задать в виде образа — в виде чувственно созерцаемой картины «совершенного» и «завершенного» состояния, ибо в науке это было бы претензией на изображение «вещи в себе», а в «практическом разуме» — на изображение бога. Но ни «вещь в себе», ни бога чувственно представить себе нельзя. Их можно только мыслить как условия возможности и науки, и нравственности, как гарантии «теоретического» и «практического» разума, всегда остающиеся «по ту сторону» рассудка и опыта, как необходимые априорные допущения, делающие возможными и опыт, и рассудок. Иными словами, в теоретическом разуме (в науке) идеал может выступать только в виде постулата «запрета противоречия», а в «практическом разуме» — в виде категорического императива.
Файл:Kukryniksy-bender.jpgЕсли индивидуальное преувеличено за счет «нормального», то красота исчезает и возникает карикатура
Эти постулаты никогда не могут быть реализованы в реальной деятельности человека (в науке и практике). Они действуют здесь лишь как априорно принимаемые «регулятивные принципы» деятельности. Единственно, где идеал как непосредственно созерцаемый образ «совершенства» и «завершенности» может быть дан, это — в искусстве, в художественном творении гения. Здесь достигается «примирение» всеобщего (нормативного) и индивидуального (характеристичного), целого и частей, морального и легального, должного и сущего и пр. Поэтому идеал выступает как прекрасное.
Если «характеристичное» (индивидуальное) преувеличено за счет «нормального» (абстрактно-всеобщей нормы), то красота исчезает и возникает карикатура.
Если же, наоборот, на первый план выпячивается «нормальное» (средне-общее), то возникает безжизненная абстрактная фигура, чертеж, не прекрасный, а лишь правильный, не художественно-эстетический, а лишь школьно-академический образ.
Из этого понимания идеала развились эстетические и философско-теоретические концепции Фихте, Шеллинга и Шиллера.
Фихте
Фихте, расшифровывая учение Канта об идеале на непосредственно-политической проблематике, ясно показал, что под категорическим императивом на самом деле скрывалось требование абсолютного равенства всех индивидов перед лицом закона, а под «эмпирическими» условиями его осуществления — реальное сословное неравенство, расцененное как «безнравственное» состояние общества и индивида.
И Кант, и Фихте полагали, что идеал этот есть высшая, конечная цель на пути постепенного «нравственного самоусовершенствования», на пути постепенного осознания «достоинства человека» (индивида) как высшего и единственного принципа «идеального» законодательства. Они исходили из того, что абсолютное формально-правовое равенство любого индивида любому другому индивиду само по себе обеспечит полное раскрытие всех «естественных» задатков и способностей каждого индивида. Таким образом, в виде идеала, в виде постулата и императива ими был сформулирован принцип буржуазного права, идеального буржуазного общества. Фихте изобразил этот идеал в виде всемирного содружества абсолютно равноправных «Я», добровольно установленного ими самими. Но при таком толковании идеал кантовско-фихтевской философии начинал казаться чем-то очень трудно достижимым, чем-то очень далеким.
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства
Обращаясь к «притеснителям» нравственного человека (то есть к сторонникам сословного неравенства и феодальной раздробленности страны), Фихте восклицал: «Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества?». Толкуя этот идеал как абсолютное равенство всех индивидов «…во Едином великом Единстве чистого духа…», он констатировал: «Единство чистого духа есть для меня недосягаемый идеал, последняя цель, которая никогда не будет осуществлена в действительности».
Это — неизбежный вывод из представления, согласно которому полное раскрытие личности,гармония, развитие индивида, может быть лишь результатом постепенного нравственного самоусовершенствования всех людей, всех «эмпирических» (то есть нравственно-испорченных сословным строем) индивидов, в том числе князей, попов, чиновников всей Земли.
Впоследствии эта идея «нравственного самоусовершенствования» как единственного пути человечества к идеальному состоянию вошла в арсенал всех антиреволюционных концепций (например, религиозно-этического учения Л. Толстого, Ф. Достоевского, Ганди и далее — вплоть до учений современных правых социалистов).
Этот идеал направлен одним острием против всякой формы «неравенства» человека человеку, другим — против революционного пути упразднения этого неравенства. Революция, как акт насилия, с точки зрения этого идеала выглядит так же, как «безнравственно-кровавый» акт; с точки зрения нравственного императива он ничуть не лучше того состояния, против которого он направлен.
Гегель
В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит….
Гегель, глубоко понявший бессилие этого «прекраснодушного» идеала, сравнил последователей идеи нравственного самоусовершенствования с благороднейшим человеком, который боится обнажить меч в борьбе против порока, опасаясь, что он может быть «испачкан» кровью врага. В итоге меч остается, правда, чистым, но только потому, что он никому не грозит…. Абсолютное бессилие абстрактного нравственного императива перед лицом эмпирических условий его осуществления (непосредственно перед лицом сословно-феодального неравенства и всей его культуры — теоретической, эстетической, моральной, бытовой и т. д.) заставило Гегеля искать другой путь решения проблемы идеала. Прежде всего Гегель позаботился о том, чтобы разрушить логический фундамент этой концепции — теорию «чистого разума».
Для Канта идеал теоретического разума, то есть всеобщая форма и условие истины, состоит в полной и абсолютной непротиворечивости знания, то есть в полном тождестве научных представлений всех людей об одной и той же вещи «в одно и то же время и в одном и том же отношении». Этот идеал науки и выступает у Канта в виде категорического императива рассудка, то есть в виде запрета логического противоречия. Неосуществимость этого постулата в науке, развивающейся именно через выявление и разрешение противоречий, является, согласно Канту, показателем того, что истина не достигнута и никогда в течение «конечного времени» достигнута не будет. Поэтому появление противоречия в науке Кант расценивает как индикатор незавершенности знания, указывающий теоретическому разуму, что его претензия «объять необъятное» (то есть вещь в себе) обречена на вечную неудачу.
Идеал, однако (как и в нравственной сфере), — полный теоретический синтез всех эмпирических сведений, их «единство в духе» (то есть в мышлении) — составляет неустранимую потребность этого разума, его «регулятивный принцип» и идеал, к которому он стремится и никогда не достигает. Тем самым непротиворечивое единство знания выступает у Канта как «необходимая иллюзия разума». Таким образом, запрет противоречия выступает как высший априорный закон рассудка, а наличие противоречия — как вечное «эмпирическое» состояние разума, гоняющегося за полным синтезом, за своим идеалом. Запрет противоречия — должное, а наличие необходимо возникающего противоречия — сущее, действительное и необходимое состояние разума, его форма и закон. Так почему же, — спрашивает Гегель, — неосуществимое должное мы обязаны считать и почитать за высший и непререкаемый закон мышления, а реальную форму и закон развития человеческой научной культуры — за «иллюзию», хотя бы и необходимую, за «фикцию» разума, гоняющегося за синей птицей «полного синтеза знания», за познанием «вещи в себе?». Не разумнее ли рассудить как раз наоборот?
Гегель разрушает оба постулата кантовской философии (запрет противоречия и категорический императив) с позиции историзма. Против них он заставляет свидетельствовать историю науки и нравственности. При этом нравственность понимается Гегелем широко, включая, по словам Энгельса,
История показывает, что вовсе не запрет противоречия и не категорический императив были тем идеалом, к которому изначально стремилась история человечества. Напротив, движущей силой развития духа в теории всегда было противоречие. Стало быть, не запрет, а наличие противоречия является формой и законом реального развивающегося духа (мышления). Диалектическое противоречие, то есть столкновение двух взаимоисключающих и одновременно взаимопредполагающих тезисов есть поэтому не «фикция», не «иллюзия», не показатель заблуждения разума, не индикатор тщетности его попыток понять «вещь в себе», а его «естественная», имманентная ему форма и закономерность развития, а потому и форма постижения «вещи в себе».
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния.
Действительный идеал науки — это понимание вещи в себе как единства противоположностей, как живого развивающегося процесса, снимающего силой противоречия все «конечные», зафиксированные свои состояния. Идеал знания и нравственности, который выдвигает Гегель против Канта, — это не застывшая мертвая «вещь», а «суть дела» — категория, диалектически противоречивая природа духа.
Вечное, никогда не завершаемое обновление духовной культуры человечества, происходящее через выявление противоречия в составе наличной стадии знания и нравственности и через разрешение этого противоречия — в рождении новой стадии, в свою очередь чреватой противоречием и потому также подлежащей «снятию», — таков идеал Гегеля. Это и было главной заслугой Гегеля в истории мысли. Однако это огромное завоевание было нейтрализовано идеализмом гегелевской философии. Гегель исходил из того, что именно мышление, саморазвивающееся через противоречие тезиса и антитезиса, есть причина развития и науки, и нравственности (то есть истории). Поэтому идеал в его чистом виде вырисовывается перед человеком не в образах искусства и не в образе «идеального строя» жизни и нравственности, а только в «Науке логики», в виде системы диалектически развивающихся категорий. Всё же остальное — и искусство, и политическая история человечества, и промышленность, — короче говоря, все предметное тело цивилизации, — есть только «побочный продукт», издержки производства «чистой логики», сами по себе не имеющие значения. Таким образом, все другие (кроме логики) формы сознания и самосознания человечества — конкретные науки, право, искусство и т. д. — суть только «несовершенные воплощения» творческой силы диалектического мышления, земные воплощения идеала, представленного в «Науке логики».
В результате гегелевское учение об идеале оказалось в общем и целом крайне консервативным. Мышление, идеальный образ которого задан в «Науке логики», диалектично. Но когда это идеальное мышление обрабатывает естественно-природный материал, оно вынуждено с ним считаться. В итоге продукт всегда выглядит как идеал, преломленный через упрямую антидиалектичность земного, вещественно-человеческого материала.
Прусская же монархия была истолкована Гегелем как весьма близкая к этому идеалу форма государства
Поэтому Гегель под видом единственно-возможного в земных условиях «воплощения» идеала и увековечивает (обожествляет) всю ту наличную эмпирию, которая ему исторически была дана. В том числе экономическую (хозяйственную) структуру «гражданского» — буржуазного общества, а далее, её надстройку — конституционную монархию по образцу Англии или империи Наполеона. Прусская же монархия была им истолкована как весьма близкая к этому идеалу форма государства или как система, воплощающая этот идеал единственно-возможным в национально-немецких условиях способом.
Этот образ мысли вовсе не был личной изменой Гегеля принципам диалектики. Это было абсолютно-необходимым последствием и выводом из идеалистической диалектики. Соответственно идеал человека для Гегеля — это уже не всесторонне и гармонически развитая личность, а только личность, умеющая мыслить диалектически. При этом совершенно безразлично, кем эта личность является во всем остальном — чиновником или монархом, предпринимателем или даже лакеем. Таким образом, в качестве эмпирической предпосылки идеального (то есть диалектически-мыслящего) человека эта теория идеала увековечивает наличную форму разделения труда в обществе, в частности товарно-капиталистическую. Разумеется, что ближе всего к идеалу, с этой точки зрения, стоит представитель диалектической логики. Таким образом, эта точка зрения идеализирует профессиональный кретинизм, возводит уродство в добродетель.
Условия же, обеспечивающие всесторонне-гармоническое развитие личности в современном (а тем более в грядущем) мире, согласно этому пониманию, абсолютно невозможны. Они были возможны лишь в младенческом состоянии мира, в рамках маленького античного полиса с его демократией. Большие размеры «современных» государств и сложность системы разделения труда делают невозможной и демократическую организацию общества, и всестороннее развитие способностей личности. Здесь, по Гегелю, естественной, то есть соответствующей идеалу формой, является только иерархически-бюрократическая система управления общественными делами. Против этой стороны гегелевской философии государственного права прежде всего и была направлена критика Гегеля «слева», левогегельянская версия диалектики и учения об идеале. С этого же начал и Маркс. Именно в силу идеализма гегелевского учения об идеале гегелевский идеал органически враждебен коммунистическому идеалу, принципиально несовместим с ним. В силу этого выход из тупика, в который неумолимо попадала идеалистическая концепция идеала, был найден только тогда, когда диалектика связала свою судьбу с революционной борьбой пролетариата и порвала с формально-юридическим представлением о «равенстве» и об условиях развития личности.
Маркс и Энгельс
Рассмотрев ограниченность как кантовско-фихтеанского, так и гегелевского понимания идеала и подвергнув их критике, Маркс и Энгельс материалистически переработали и использовали классические идеалистические учения об идеале.
Человек отличается от животного не «мышлением» и не «моральностью», а трудом. Он деятельно преобразует природу и самого себя. В этом и заключается его «подлинная природа». Этим исторически определяется и высшая цель, то есть идеал человеческой деятельности. Человек является самоцелью только как субъект предметно-практического преобразования природы и общественных отношений, а не как мыслящая или моральная личность. В понимании этого факта и был найден ключ к проблеме идеала.
Формально-правовое равенство человека человеку есть классовый идеал буржуазии. Его реальным субстратом оказывается конкретно-историческая форма экономического неравенства — капиталиста и наемного рабочего. Свобода в сфере мысли и морали здесь рассматривается в отчуждении от экономических отношений и предполагает абсолютное рабство человека в сфере реальной жизни, и прежде всего в экономике, и ведет к превращению человека в частичную деталь частичной машины, в раба вещей. Для пролетариата и вообще для большинства рода человеческого этот идеал вовсе не так заманчив, как для философа — идеолога буржуазии.
Первой формой преодоления буржуазного идеала в истории оказались учения социалистов-утопистов — Фурье, Сен-Симона, Оуэна. В противоположность реальному положению человека внутри буржуазного общества утописты провозгласили социалистический идеал общественного устройства, основанного на принципах общественной собственности на средства производства и обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Однако будучи оторванными от реальной борьбы пролетариата, они апеллировали при обосновании своего идеала к абстрактным принципам разума и справедливости, хотя по существу их идеал был отражением интересов пролетариата в буржуазном обществе.
Пролетариат силой реально-бесчеловечных условий своего существования внутри буржуазного мира оказывается естественным врагом этого общества и его идеала. Но только теоретики пролетариата приходят к выводу, что подлинная свобода человека может быть достигнута лишь на основе коммунистического обобществления материальных средств и условий жизни и прежде всего — средств производства. Иными словами, социалистический идеал может быть осуществлен только через коммунистическую революцию. Этот акт в силах совершить только класс, и никогда — не индивидуум, каким бы он ни был нравственно или интеллектуально совершенным. А класс поднимается на борьбу не силой идеала, как бы заманчив тот ни был, а только силой реальной жизни, то есть когда идеал совпадает с назревшей в общественном организме массовой потребностью, с массовым материальным интересом класса. Только при условии такого совпадения идеал и вызывает в массах отклик и вдохновляет их на действие. В этом смысле Маркс и Энгельс категорически возражали против толкования коммунизма как идеала: «Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»
В этой форме выражения мысли отчетливо видна полемическая направленность против кантовско-фихтеанского и левогегельянского понимания идеала и его отношения к «теперешнему состоянию», к совокупности налично-эмпирических условий борьбы.
Реальное движение вызывается давлением реальных же, и прежде всего экономических противоречий, и направляется на их разрешение путем действия, путем установления нового состояния, в котором прежние противоречия «снимаются». Это новое состояние, единственно способное разрешить существующие противоречия, и есть тот образ, который называется идеалом. В мышлении он рождается раньше, чем противоречия будут разрешены реально, то есть раньше его собственного предметного осуществления. Это оригинальное положение, когда образ предмета рождается раньше того предмета, который он отражает, и создает всю трудность проблемы идеала, неразрешимую для метафизического материализма с его вариантом теории отражения. Предмета как непосредственно-созерцаемой вещи ещё нет, а его образ уже есть. Этот образ — коммунизм как единственно-возможная форма разрешения противоречий буржуазной, капиталистической системы производства. Именно поэтому контуры идеала как образа необходимо наступающего будущего есть не что иное, как вывод из анализа существующих противоречий, разрушающих наличное состояние. В этом — вся суть диалектико-материалистического понимания идеала.
Это ни в коем случае не нравственный или интеллектуальный образ желаемого, но не реального состояния, — не императив, который противостоит эмпирической действительности и условиям места и времени, как что-то вне их и против них стоящее. Это — сама действительность в полном теоретическом синтезе её имманентных противоречий, то есть с точки зрения тех перспектив, которые ей же самой имманентны. Из этого ясно видно, как глубоко было усвоено Марксом и Энгельсом рациональное зерно гегелевской критики кантовско-фихтеанского понимания идеала как должного, как априорного императива и постулата. Вместе с тем ясно видно и принципиальное отличие материалистического толкования диалектики идеала и действительности — от идеалистически-гегелевского толкования этой диалектики. Отличие подлинной революционности от консерватизма под маской ультрареволюционности левой гегелевской школы. Конкретный состав идеала дается, таким образом, только научным анализом действительности, эмпирически данной картины развития, с точки зрения тех противоречий, которые нагнетаются и властно требуют своего разрешения. В чём и как может быть найдено это разрешение? Ответ на этот вопрос и совпадает с выработкой правильного, жизненного, конкретного идеала.
Идеал, который был выведен Марксом и Энгельсом из анализа противоречий буржуазного общества и хода классовой борьбы, был четко обрисован в ряде произведений и, в частности, в «Критике Готской программы» в виде контурного изображения (образа) коммунистического строя. Этот теоретически выверенный идеал совпадает с художественно-эстетическим идеалом, вызревшим внутри искусства. И в данном случае выступает как теоретическое и художественно-эстетическое выражение реального, происходящего у нас на глазах движения, с необходимостью ведущего к установлению строя, обеспечивающего всесторонне-гармоническое развитие каждого человека. Такой идеал не имеет ровно ничего общего с априорно постулированным императивом, нравственным постулатом, как это пытаются изобразить правые социалисты, базирующие свою социологию и политику на неокантианских схемах, идеалах. Теоретики и лидеры правого социализма (например, К. Реннер, Б. Каутский, А. Стрейчи и др.), прикладывая к реальным событиям свой абстрактный масштаб императива, с необходимостью приходят к выводу, что революция и революционная борьба противоречат высшим идеалам человечности, поскольку связаны с насилием и т. д. Но тот же самый императив приводит их к лакейской позиции по отношению к империалистическому, так называем «свободному миру». Этот мир под их идеал подходит. И не случайно, ибо сам императив уже у Канта был скроен по мерке «совершенного» буржуазного строя с его иллюзиями «свободы личности», «свободы мысли» и т. д. и т. п. В противоположность кантовско-фихтеанскому представлению об идеале, марксистское понимание идеала и его отношения к действительному развитию общества предполагает осуществимость идеала — при условии, разумеется, его адекватности действительному развитию. В противоположность Гегелю, марксистское учение об идеале отнюдь не связывается с фетишизацией одной, и именно наличной, ступени общественно-человеческого развития. По мере приближения к этапу развития, обрисованному в идеале, этот идеал вовсе не отодвигается, подобно горизонту, снова и снова вдаль, в грядущее. Напротив, сам состав идеала вырабатывается по ходу развития общественной деятельности, то есть является исторически творимым, то есть творимым историей.
Идеал теоретического познания (науки) излагается в диалектико-материалистической теории познания, в диалектике, как логике и теории познания марксизма. Эстетически-художественный идеал разрабатывается мировым искусством и задается индивиду через его эстетическое развитие, через потребление сокровищ мирового искусства. Можно говорить о политическом идеале, о нравственном идеале и т. д. Деятельность индивида, а потому и форма его продукта, всегда «отклоняется» от абстрактно-всеобщего теоретического норматива. Но это отклонение и есть единственно возможная форма и способ реализации всеобщего идеала, это и есть сам идеал, скорректированный условиями места и времени, характером материала, в котором он осуществляется, особенностями личности индивидуума и т. д. То же самое относится и к реализации идеала в специфически-национальных условиях развития целых стран, народов и т. д. В этом в полной мере сказывается диалектика всеобщего, особенного и индивидуального.
Такое отклонение ни в коем случае нельзя толковать как отказ от идеала, как признание его неосуществимости. Наоборот, только полный учет конкретных условий места и времени и позволяет осуществить через деятельность теоретически или эстетически выверенный идеал. Иначе этот идеал так и остается неосуществимым «благим намерением», разбивающимся о неодолимое упрямство «грубой» реальности.
Понятие идеала в других философских школах
Понятие идеала в Каббале
[1]Каббала рассматривает всё мироздание как взаимодействие двух противоположных сил: эгоистической («Творения») и альтруистической («Творца»). Фактически соглашаясь с гегелевским постулатом «единства и борьбы противоположностей», Каббала не ограничивает его, как марксизм, производительными силами и производственными отношениями, а утверждает эту борьбу как суть человеческого развития.
Речь идет о том, что силы эти активно действуют в человеке: эгоистическая сила подобна центростремительным лучам, которые притягиваются человеком извне и собираются в его теле, а альтруистическая сила подобна центробежным лучам, истекающим изнутри его тела наружу. Эти силы присутствуют во всех частях реальности, в каждой сообразно с ее сущностью, а также в человеке, сообразно с его сущностью.
— Бааль Сулам, «Газета Народ», Раздел «Критика марксизма….»
Идеалом в Каббале является состояние, когда Творение (стремление насладиться) уподобляется Творцу (альтруистической силе отдачи) и сливается с ним. Такое слияние находится в бесконечном развитии, поскольку наслаждение с намерением «ради отдачи» не ограничено.[2] Единство противоположных друг другу эгоистического и альтруистического свойств зависит только от человека и достигается через смену намерения «ради себя» на намерение «ради отдачи». При этом человек не должен бороться со своим эгоизмом, ограничивая его лишь общепринятой моралью общества, а должен все силы приложить к тому, чтобы добавить к нему альтруистическое намерение — наслаждаться ради Творца. Практическим шагом к такому идеалу является объединение людей, абсолютно разных в своих желаниях, культуре, религии и всём остальном, но единых в понимании смысла своей жизни — в обретении альтруистического намерения во всех своих стремлениях и действиях. То есть, стремления и действия людей не делятся на соответствующие идеалу и противоположные ему. Все стремления и действия любого человека соответствуют идеалу, если он стремится насладиться не ради себя, а ради Творца, который желает насладить его.
… существует только одно совершенное состояние… и мы, совершенные, в нем: … это Конец исправления душ после «воскрешения мертвых» желаний, когда происходит их полное исправление на получение ради отдачи, поскольку получение ради себя, являющееся их изначальным свойством, становится противоположным и обретает форму «чистой» отдачи, став достойным получить все благо, наслаждение и нежность, заключенные в замысле творения. И вместе с тем (души) удостоятся полного слияния, вследствие подобия свойствам Творца, потому как наслаждаются не от своего желания получить, а от своего желания отдать, насладить Творца, ведь Он получает наслаждение оттого, что получают от Него.
— Михаэль Лайтман, «Исправление только высшим светом»
Мусульманская культура
Мусульмане верят в то, что Мухаммад олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали
Мусульмане полагают, что в жизни, словах и изречениях пророка Мухаммада сосредоточено большое количество назидательных примеров, то есть верят в то, что он олицетворял собой человеческий идеал культуры, духовности и морали, стараются также использовать его слова на практике и делать всё, что делал он. Другими словами, идти его путём.
Примечания
См. также
Ссылки
Статья основана на материалах Философской Энциклопедии в 5-ти тт., 1960-1970.
Wikimedia Foundation. 2010.
Особенности формирования социального идеала Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
Д. А. Блануца
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОГО ИДЕАЛА
Работа представлена кафедрой философии Петербургского государственного университета путей сообщения.
Научный руководитель — кандидат философских наук, доцент Н. М. Сидоров
В философской литературе все чаще предметом исследования становятся фундаментальные идеи, понятия и представления, образующие относительно устойчивые основания, на которых развиваются конкретные эмпирические знания и объясняющие их теории. Одним из таких оснований является определение понятия идеала, особенности формирования которого и рассматриваются в этой статье.
Modern philosophers more often investigate fundamental ideas, concepts and notions, which form relatively steady bases for specific empirical knowledge and theories explaining them. One of these bases is determination of the concept «ideal», whose special formation features are examined in the article.
В философской и методологической литературе последних десятилетий все чаще предметом исследования становятся фундаментальные идеи, понятия и представления, образующие относительно устойчивые основания, на которых развиваются конкретные эмпирические знания и объясняющие их теории.
Выявление этих оснований и анализ предполагает рассмотрение научных знаний как целостной развивающейся системы. В философии такое видение науки начало формироваться сравнительно недавно. Одной из главных проблем в философии является определение понятия идеала. Эта проблема одна из самых старых в философии, хотя определение идеала существует доволь -но давно. На протяжении всей истории философии появлялось множество теорий, пытавшихся объяснить, что такое идеал. Само понятие эволюционировало на протяжении всей своей истории. Идеал имел различные названия: «благо» у Платона, «форма созерцания» (Вельфлин), «дух эпохи» (Дворжак), «культурный образец или стандарт ценности» (Манро), «душа культуры» (О. Шпенглер) и др. Э. Дюркгейм в работе
«О разделении общественного труда» отметил, что идеал — это представление людей о желаемом для них будущем.
Современное определение идеала мож-но найти в социальной философии. Так, по Бранскому, идеал — «предельное представление, получающееся в результате идеализации реального или воображаемого объекта»1 . Содержание же идеала определяют «коренные, т. е. предельно устойчивые интересы»2 социального субъекта. Социально-культурный идеал может быть представлен в качестве особой, интегративной социально-когнитивной структуры, содержащей квинтэссенцию социального знания и выступающей его системообразующим фактором.
В качестве всеобщей формы целепола-гающей деятельности идеал выступает во всех областях общественной жизни — социальной, политической, нравственной, эстетической и т. д. Для того чтобы понять, как функционирует идеал в обществе, нужно сначала определить, как он формируется, что и является целью статьи.
Самыми древними формами регуляции человеческого поведения можно считать
так называемые мононормы3. Эти первичные нормативы соединяли в себе бытовые привычки, мифологические и религиозные представления людей о мире, специфические для того или иного общества табу, ритуалы и обряды, и представляли, как правило, перечень действий, которые необходимо производить в той или иной ситуации. Позже эти мононормы закрепляются в моральных, религиозных и правовых нормах, а также в форме традиций и обычаев. В различных общинах такие мононормы были разными, это связано в первую очередь с бытийными особенностями, которые характерны для членов общины. Соответственно, нравственные и правовые нормы для различных обществ различны, они формируются по мере развития общества, меняясь под воздействием экономического базиса, соответствующего определенному этапу развития общества, при этом сами они также оказывают влияние на экономический базис, как и вся культурная надстройка. Можно предположить, что изначально закреплялись нормы поведения, выгодные коллективу, те, которые позволяли выжить сообществу с максимальным комфортом, неся при этом минимальные потери. Затем появляются моральные оценки поведения как хорошего или плохого. Так появляются первые моральные оцен-ки, связанные с поведением, соответствующим или не соответствующим определенным требованиям. На основе моральных оценок и норм жизнедеятельности стал образовываться и социальный идеал. Он определяет, что для общества хорошо или плохо и чего нужно для улучшения комфорта добиваться в будущем.
Сначала нужно понять, что такое идеал. Чтобы это выяснить, необходимо провести ряд сравнений идеала с исходными принципами философского мировоззрения, которых придерживается носитель идеала. Идеал нельзя смешивать ни с идеей, ни с целью, ни с истиной, ни с ценностью. Идея — абстрактна, идеал же вполне конкретен, причем фиксирует не знание, а желание.
Истина не может заменить идеал (как и идеал истину), истина относится к сфере науки, тогда как идеал — к сфере идеологии, при этом понятие истины ассоциируется прежде всего с такими понятиями, как знание и эксперимент, понятие идеала -с такими, как вера и жертва. Цель также не является идеалом, ибо целью выступает не сам идеал, а его реализация, т. е. реализация идеала может быть целью, но сама по себе цель может и не иметь отношения к идеалу. Ценность и вовсе является результатом «деятельности» идеала, идеал воплощает в себе «стандарт ценности»4.
Для того чтобы выяснить, что такое идеал, необходимо проследить процесс его формирования и развития. Идеализация как таковая означает «устремление к нулю»5 одного из признаков идеализируемого предмета. Поэтому в самом общем виде можно определить идеал следующим образом: идеал — «мысленный образец совершенства чего-либо, в каком-либо роде»6.
Именно так в науке получают представление об идеальном газе, материальной точке, идеальном правовом обществе и т. д. Любой идеализированный объект в науке представляет собой предельное представление, получаемое в результате процесса идеализации. Кроме того, идеал должен совпадать с собственной сущностью. Мы знаем, что любой момент действительности обладает двумя характеристиками — явлением и сущностью, причем явление никогда полностью не совпадает с сущностью объекта, но теоретически этого можно добиться искусственно в процессе идеализации. Из этого следует, что идеал — это такое явление, которое совпадало бы со своей сущностью. Идеалу можно дать следующее определение: идеал — это предельное суждение, содержание которого совпадает со своей сущностью. При этом идеал не просто очищение исходного объекта от несущественных признаков, а нечто качественно новое, именно поэтому в нем иногда могут сочетаться такие качества, которые являются взаимоисключающими в ре-
альных объектах. И именно поэтому идеал является окончательно недостижимым, поскольку изначально содержит в самом себе гибельное противоречие. Кант определял идеал как «представление о единичной сущности, адекватной какой-либо идее»7. Гегель же характеризовал его как идею «в чувственно определенной форме»8.
Материальный мир предполагает разделение объективной реальности на сущность и явление, причем изначально мы сталкиваемся именно с явлением. Сущность, лежащая в основе этого явления, познается нами позже путем различных логических операций и не всегда становится ясна окончательно. Именно поэтому яв-ление, совпадающее со своей сущностью, доступное нашему восприятию не только на рациональном, но и на эмпирическом уровне, есть идеал, и именно поэтому идеал по природе своей недостижим. Итак, идеал не является отражением объективной реальности, наоборот, он соответствует тому, какой она должна быть согласно нашему желанию, идеал можно определить как «точное представление о желаемом изменении реальности»9 и об объективной возможности такого изменения. Идеал имеет не сверхъестественное происхождение, а является отражением тех условий, в которых живет человек, и тех возможных изменений, которые при определенных условиях он может совершить. И поскольку идеал истинен и адекватно отражает объективную реальность, он определяет в конечном итоге целесообразность нашей деятельности. В то же время идеалы не встроены в нашу действительность, а выходят за ее рамки, обладая потенциальным бытием. «Идеал не совпадает с действительностью по всем параметрам. Вместе с тем он диалектически совпадает с ее глубочайшей основой, высвеченной красками сущности. Претворение идеала в действительность означает как бы выход сущности на поверхность, выступление ее в мир явлений, переход от потенциального бытия к реальному. Сущность разливается в существова-
нии, обнаруживается в зримых феноменах действительной жизни, однако поскольку сущность неисчерпаема, то за ее конструк-циями, всплывшими в мир явлений и тем самым превратившимся в свою противоположность, просвечивает иной, более глубокий слой сущности. Он находит свое духовное выражение в новых идеальных формообразованиях»10. И процесс этот бесконечен, чем и объясняется такое множество идеалов, как существующих одновременно, так и сменяющих друг друга в ходе смены исторических эпох.
После выяснения в первом приближении сущности идеала следует установить, каким образом он существует в культуре, как происходит зарождение, развитие и смена идеалов в определенный исторический период и что из этого получается.
Социальный идеал имеет сложную структуру и определенный порядок существования. Однако прежде чем прейти к их детальному разбору, посмотрим, какое место идеал занимает в общественной жизни. Исследуя исторический процесс, мы можем проследить функционирование идеала в любую эпоху, на любом этапе развития общества. В ходе истории менялась не только сама жизнь людей, но и представления
о том, какой эта жизнь должна быть, а стремление к воплощению этой идеальной жизни во многом определяет ход дальнейших событий в обществе, тот или иной поворот в жизни общества. Идеал существует по определенным законам, которые будут подробно рассмотрены ниже. И именно реализация идеала определяет всю систему ценностей конкретного общества, его культуру. Идеал дает возможность сделать человеческую жизнь осмысленной, ответить на те или иные, казалось бы, неразрешимые вопросы, которые возникают в ходе человеческой жизни и деятельности. Идеал определяет не только цель, но и способы достижения этой цели. Всю историю человеческой деятельности можно рассматривать как зарождение, развитие, деградацию и смену различных идеалов. В опреде-
ленном смысле идеал выступает как сила, объединяющая людей на более или менее длительный период, он проявляется как «высшая святыня», подобно сверхъестественной силе связывая людей друг с другом, обеспечивая рациональный и эмоциональный контакт между ними, общность интересов и действий, выступает в качестве основы, позволяющей воспринимать мир одинаково. Идеал лежит в основе системы ценностей культуры на конкретном этапе ее развития. Тогда культуру можно рассматривать как систему ценностей и навыков по их производству и потреблению, определяемую некоторым общезначимым идеалом11.
При этом нельзя забывать, что идеал -это не нечто абстрактное, он вполне конкретен и включает в себя не только моменты духовной жизни, но и материальной. Общество — это не просто сосуществование людей на определенной территории, это совместная жизнедеятельность, в основе которой лежит производство материальных благ и услуг, которые обеспечивают возможность всех остальных отношений в обществе. Соответственно, в основе любого социального идеала лежит экономический идеал, который отражает желаемые производственные отношения и материальное положение людей и заключает в себе описание способов достижения желаемого. Кроме того, в обществе существуют и другие типы деятельности, логично связанные между собой. Производственная деятельность порождает необходимость в управлении (в наиболее развитом обществе — это сочетание законодательной, исполнительной и судебной деятельности), которую иначе можно назвать политической деятельностью. Кроме того, существует духовная деятельность, которая включает в себя мораль и искусство, социальная деятельность, в которой особенным образом можно выделить педагогическую деятельность, а также, в развитом обществе присутствует научная деятельность. Это лишь наиболее значимые формы деятельности в любой
развитой социальной системе, которые, собственно говоря, и формируют общество в том виде, который доступен нам сегодня. Отражение процесса любой деятельности приводит к выработке идеалов-целей этой же деятельности. Каждому из перечислен -ных типов деятельности соответствует свой идеал. Так, выше было показано, что в основе социального идеала лежит экономический идеал, ему соответствует определенный политический, этический, эстетический, педагогический, научный идеалы и т. д. Кроме того, в культуре существуют религиозный, философский, экологический и другие идеалы, соответствующие той или иной деятельности в обществе. При этом различные идеалы имеют определенную внутрен-нюю связь и представляют собой стройную систему, которая и получила название социальный идеал.
Каким образом формируется идеал? По всей видимости, главной причиной формирования идеала служит потребность в преодолении противоречий между обществом и природой, возникающих и разрешающихся в процессе материального производства, а также внутри общественных противоречий, являющихся в большей мере производными от первых. Человек, стремясь разрешить эти противоречия максимально комфортным для себя образом, изначально делает это мысленно, представляя идеальный вариант той ситуации, что причиняет ему неудобства. В результате действительное, то, что есть на самом деле, противопоставляется идеальному, тому, что дол -жно быть.
В развитом обществе, где существуют уже готовые идеалы, процесс формирования нового идеала представляет собой сложный процесс. Можно предположить, что здесь идеалы возникают в результате критического пересмотра предыдущих. При этом старые идеалы подвергаются анализу, разлагаясь на отдельные элементы, точнее, нормативы, те действия и которые необходимо производить, чтобы добиться успеха на пути к идеалу. Затем осуществ-
ляется «необычный синтез» фрагментов различных идеалов. Далее из множества возможных комбинаций выбирается одна наиболее предпочтительная. Однако нельзя забывать, что в основе всего лежит общественное бытие и именно многообразие общественного бытия «виновато» в много-обращзии общественных идеалов. Именно это порождает не только различные, но и прямо противоположные идеалы, соответствующие объективному противоречию, существующему в обществе, складывающемуся в процессе деятельности и распределения ее результатов.
Развитие идеала включает в себя следующие моменты: формирование идеала, связанное с познанием истины и модификацией действительности на ее основе; распространение идеала; его реализация и крушение. В результате мы получаем «диалектическую спираль» в ходе смены поколений в процессе формирования и развития идеалов12. Можно предположить, что любые идеалы формируются подобным образом. Таким образом, для каждого последующего идеала в роли селектора будет выступать предыдущий. Итак, если социальный идеал представляет собой систему, в которой идеалы распределены следующим образом: экономический идеал лежит в основе системы, за ним следует политический идеал, затем этический и эстетический, а далее все остальные идеалы. Это значит, что селектором для эстетического идеала выступает этический, для этического — политический , для политического — экономический. Что же является селектором для экономического идеала? Таким селектором выступает бытие, та объективная реальность, на базе которой формируется экономический идеал, поскольку в конечном итоге бытие определяет сознание. Общность общественного бытия дает общность идеалов. Идеалы формируются не в результате хими -ческого процесса в голове, а в результате отражения объективной реальности.
Теперь, после того, как мы выяснили способы формирования идеала, разберемся, каким образом он реализуется.
Выше уже упоминалось о том, что любой идеал содержит в себе рекомендации по воплощению идеала в действительность — нормативы. Система нормативов представляет собой канон, который порождает тот или иной идеал. Этот канон независимо от того, реален он или нет, должен строго и неукоснительно выполняться носителем идеала. Канон, в свою очередь, порождает соответствующий ритуал. Формы его могут быть самыми разнообразными: от всевозможных парадов до публичных казней и транспарантов. Все эти на первый взгляд излишние действия и атрибуты служат средством воспитания и укрепления в массах веры в идеал. Потому как существует он именно благодаря вере, которая заменяет ему доказательства. Для носителя идеала все действия, связанные с его воплощением, имеют огромное значение, являются грандиозной, торжественной задачей, отличающейся от обычной повседневной деятельности13.
Для успешной реализации идеала также необходим особый символ — символ веры или идеологический символ. Он обозначает идеал, является как бы его эмблемой. Таких символов в истории можно найти огромное множество, например: христианский крест, звезда Давида, нацистская свастика, коммунистическая пятиконечная звезда и т. д. Символ веры имеет особый харакер — характер особой реальности, т. е. такой реальности, при которой духовная форма идеала приобретает материальную оболочку, идеал становится осязаемым. Это своего рода материализация идеала делает его более осязаемым и доступным, способствует его распространению. Это первая ступень на пути воплощения идеала. Следующей ступенью является идеологический образ — это условное изображение идеала, которое может приобретать совершенно разные формы. На основе такого образа выстраивается идеологический миф -это своего рода наглядная иллюстрация нормативов идеала, призванные не только разъяснить, но и привлечь новых носите-
лей идеала. В качестве такого мифа может выступать жизнеописание основоположника идеала, исторические или псевдоисторические события, связанные с идеалом в целом или отдельными нормативами, легенды, предания и т. д. При этом миф не может быть просто вымыслом, за ним всегда стоит особая реальность, но в то же время миф основывается не на знании, а на желании, за ним стоит реальность желания. Идеологический миф иносказательно описывает идеал и способ его реализации. В результате формируется идеологический культ, система операций для поддержания и усиления веры в идеал. Таким образом, идеал разворачивается и воплощается, превращаясь в идеологию. Эту сторону реализации идеала можно назвать «реальной» или «материальной», но есть и еще одна сторона — эмоциональная, поскольку именно через эмоциональную сферу идеал воздействует сильнее всего.
Эмоциональный аспект идеала начинает свою «работу» с появлением символа веры, о котором речь уже шла раньше. Символ веры с самого начала приобретает реальность (особую реальность), а вместе с ней и святость. Святость в первую очередь означает неподвластность идеала какой бы то ни было критике со стороны, идеал приобретает характер «откровения» для его носителей, которое не требует доказательств, а основывается исключительно на вере. В связи со святостью идеала и идеологического символа возникает мистическое чувство. Оно связано с иррациональным отношением к символу веры и присутствием тайны, чего-то необъяснимого. Дело в том, что святость символа веры, в отличие от святости самого идеала, имеет иррациональную основу, поскольку не всегда можно проследить однозначную связь между идеалом и идеологическим символом. Поэтому иногда с одним и тем же идеалом сопоставимы разные идеологические образы, а с одним и тем же идеологическим образом разные идеалы14.
Кроме того, в эмоциональной сфере идеал приобретает черты сверхъестествен -ного и порождает мистическое чувство, что связано с эмоциональным отношением к иррациональному, незримым присутствием тайны. Поэтому всякая идеология на оп-ределенном этапе приобретает мистический оттенок, он временно укрепляет идеологию, ставит ее вне поля критики, усиливает ее харизматическое действие.
Следующий важный момент реализации идеала — момент жертвоприношений. Для воплощения идеала жертва так же необходима , как необходим эксперимент для установления истины. Под жертвоприношением мы будем понимать «любой поступок, которым сознательно и бескорыстно причиняется материальный или моральный ущерб тому, кто его совершает»15. Жертва как бы является мерой веры в идеал: чем больше вера, тем на большие жертвы готов пойти ради нее человек. Таким образом конкретному идеалу соответствует кон -кретная мораль, которая определяет масштабы жертвенности, допустимые в данных условиях. Любая теория морали, порождаемая конкретным идеалом, определяет, что есть добро и что есть зло. Добром в этом случае будет поступок, соответствующий именно таким моральным нормам, а злом — поступок, их нарушающий. Именно соответствующая система моральных норм задает верхнюю и нижнюю границы допустимой для идеала, определяет ее оптимальность.
Анализируя социальную жизнь, можно выделить семь основных видов деятельности: производство материальных благ, экономическая деятельность, политическая, педагогическая, художественная, научная и техническая. Все они тесно взаимосвязаны друг с другом и необходимо вытекают одна из другой, начиная с материального производства. Далее мы можем предположить, что каждому из перечисленных видов деятельности соответствует свой идеал: экономический, политический, этический, эстетический и т. д. Эти идеалы, так же как и
соответствующие им типы деятельности, не находятся в анархическом беспорядке, а образуют «стройную самосогласованную систему, которую естественно назвать социальным идеалом»16.
Теперь мы должны выяснить, с чем связано формирование идеала. Можно предположить, что источником идеализации является потребность в преодолении противоречий на конкретном этапе развития общества, что и приводит к разделению «сущего и должного». В развитом обществе, где уже имеются определенные идеа-лы, происходит их критический пересмотр и анализ, в результате чего создаются новые. В процессе создания новых идеалов важную роль играет селектор.
Чтобы понять, что такое селектор, посмотрим, каким образом влияет на формирование эстетического идеала этический идеал. В. П. Бранский предлагает рассматривать его как селектор при выборе нового эстетического идеала. Это значит, что мораль не диктует свою волю искусству, но помогает ему определиться, выбрать из множества комбинаций наиболее подходящую, которая имеет больше шансов стать новым эстетическим идеалом на соответствующем этапе развития социальной жизни. Сам этический идеал формируется подобным образом при помощи анализа, отбора и синтеза предшествующего опыта, в результате которого общество получает новый, приемлемый для себя идеал морали. Ив этом случае имеется некий «селектор», роль которого будет выполнять политический идеал. По отношению же к политическому идеалу роль селектора будет выполнять, как уже несложно догадаться, экономический идеал.
Однако бывают и исключения: например, один и тот же политический идеал, допустим республиканский строй, может привести к формированию классицизма, романтизма или реализма17. Это происходит потому, что нет однозначной связи политического и этического идеалов, так как конечный результат зависит не только от
существующего селективного идеала, но и от имеющегося набора потенциально возможных новых идеалов.
В результате мы получаем развитую систему, где типы социальной деятельности взаимодействуют с соответствующими идеалами, не только влияя на них, но и подвергаясь обратному влиянию, которая существует и изменяется соответственно собственным законам.
Возвращаясь к проблеме реализации идеала в обществе, необходимо отметить следующую тенденцию: идеал в конечном итоге порождается существующей до и независимо от него социальной системой, но также существует и обратный процесс, т. е. сама эта система является результатом реализации идеала.
Необходимо отметить, что как новые духовные идеалы формируются под воздействием утилитарных, так и новые утилитарные идеалы могут реализовываться только с помощью новых духовных, т. е. процесс формирования и реализации имеет характер взаимодействия. Причем этический (т. е. идеал человеческой личности) идеал в такой схеме взаимодействия играет роль посредника между утилитарными -экономическим и политическим — и духовными — эстетическим и мировоззренческим — идеалами.
На каждом этапе развития культуры мы можем обнаружить свой идеал, определяющий как специфические черты культуры, так и направление ее дальнейшего развития. Как только меняется идеал, соответственно, меняются и нормативы, так как они являются всего лишь следствием конкретного идеала.
Идеал — это совокупность ответов на вопросы, задаваемые человеком в процессе его жизнедеятельности и социализации. Чтобы создать новый идеал, человек должен получить опыт общения с бытием и задать себе несколько вопросов: почему так получилось? что надо изменить? как это сделать? Отвечая на эти вопросы человек, переходит от одного пункта к дру-
гому. При этом он может и вернуться к предыдущему, если у него вновь возникают вопросы в связи с его дальнейшей деятельностью.
Подводя итоги, можно сказать, что идеал, как и всякая наша мысль, с одной стороны, является отражением объективной
реальности, а с другой — целью по ее желаемому изменению. В своем происхождении имеет вполне земные корни, т. е. формируется в процессе переосмысления человеком существующей реальности. Идеал не является неизменным и вечным, меняется вместе с изменяющимся бытием.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бранский В. П. Искусство и философия. Калининград: Янтарный сказ. 2000. С. 207.
2 Туманов С. В. Общественный идеал: диалектика развития. М.: МГУ, 1986. С. 9.
3 Першиц А. И. Проблемы нормативной этнографии. Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979. С. 214.
4 Бранский В. П. Указ. соч. С. 247.
5 Бранский В. П., Пожарский С. Д. Глобализация и синергетический историзм. СПб.: Политехника, 2004. С. 39.
6 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: Современное написание: В 4 т. М.: Астрель; АСТ, 2001. Т. 2. С. 8.
7 Кант И. Критика способности суждения // Собр. соч.: В 6 т. М.: Мысль, 1966. Т. 5. С. 236.
8 Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук: В 3 т. М.: Мысль, 1974. Т. 3. С. 109.
9 Бранский В. П., Пожарский С. Д. Социальная синергетика и акмеология. СПб.: Политехника, 2002. С. 45.
10 Давидович В. Е. Теория идеала. Ростов: Изд. Ростовского ун-та, 1983. С. 161.
11 Бранский В. П. Указ. соч. С. 494.
12 Бранский В. П., Пожарский С. Д. Социальная синергетика и акмеология. С. 59-60.
13 Бранский В. П., Пожарский С. Д. Глобализация и синергетический историзм. С. 51.
14 Там же. С. 58.
15 Бранский В. П. Указ. соч. С. 257.
16 Там же. С. 480.
17 Там же. С. 488.
Определение идеала: идеалист и понятие идеализации
Особенность человека в том, что он сознательно или бессознательно следует каким-то идеалам, причем наши идеалы могут формировать на протяжении всей жизни и со временем меняться.
Определение идеала
Наиболее верно будет описать идеал как образец чего-то совершенного и правильного, который выступает в роли высшей цели человеческих стремлений или достижений. Идеал – это то, что достойно подражанию, то, что хочется когда-то достигнуть.
Уникально то, что у каждого человека – свои идеалы. Для одного идеалом будет профессорская степень, для другого – успешный бизнес, а для третьего – путешествия или научные открытия. Нельзя назвать наиболее популярные идеалы для людей, даже если они будут похожи, сами люди воспринимают их совершенно по-разному.
Для каждого идеально что-то свое, неповторимое и на первый взгляд недостижимое. Но можно выделить идеалы определенных слоев населения или определенных групп людей, идеалы, характерные для разных культур и наций.
Идеалист и идеализация
Идеалистом принято называть человека, который бескорыстен и который стремится к возвышенным целям в своей жизни. В противовес идеалистам можно выделить материалистов, у которых на первом месте всегда оказываются материальные ценности.
Идеалист – этот тот, кто на первое место ставит духовные идеалы и ценности, для которого имеют важное значение справедливость, честность, доброта и бескорыстие. Но нельзя сказать, что люди делятся только две категории: идеалисты и материалисты.
В каждом человеке есть материальное начало, так как в современном мире крайне тяжело не учитывать материальные ценности и объекты. Так и для материалиста в чем-то могут быть важны духовные ценности.
А идеализацией принято считать представление чего-либо или кого-либо лучшим, чем это является в действительности. Таким образом, идеализация – это наделение кого-то качествами, которые соответствуют идеалу.
Герой как воплощение идеала
Воплощением или носителем определенного идеала зачастую служит герой. В этом нет ничего удивительного, так как герои на протяжении многих веков служат для людей образцом подражания и вдохновляя других на выдающиеся поступки.
Именно в героях воплощены те черты характера, которые делают человека сильным. Это – мужество и стойкость, честность и желание помочь другим. Благодаря литературным и народным героям сформировались личности большинства современных людей.
В современном мире множество подростков идеализируют знаменитых певцов и актеров. Подростков привлекают яркие личности, которые добились успеха и всеобщего признания, и они внешне подражают им.
Но большинство из них ничего не знают о своих кумирах, как о личностях, не знают об их взглядах на жизни и никогда не встречали их в реальной жизни. Но так устроено, что у каждого последующего поколения свои идеалы, которые соответствуют тому времени, в котором оно живет.
Нужна помощь в учебе?
Предыдущая тема: Понятие морали и ее связь с правом: общественное мнение и его влияние на человека
Следующая тема:   Определение ценностей и вечные ценности: истина и добро, красота, польза, справедливость
IdealConcepts — О нас
Команда Ideal Concepts:
Слева направо: Алиша Ливель, Эшли Ранкур, Викас Агарвал, Джон Пекено, Ленор Клайн, Лиз Сирианни, Триша Вильчевски, Майк Папук и Лорен Херш
От видения к решению
Идеальные концепции за пределами
Мы начали свою деятельность в сфере продаж страхования и технологий в 2004 году под руководством основателя и президента Джона Пекено.В то время Джон заканчивал степень магистра компьютерной инженерии в Университете Лихай, работая в интернет-стартапе, который он помог запустить и развить с 1999 года. Большинство одноклассников Джона либо основали свои собственные технологические компании, либо пошли работать в них. крупных технологических конгломератов. Однако у Джона было иное видение. Джон решил использовать свой технический опыт, чтобы произвести революцию в одной из наименее технологически продвинутых отраслей в мире — в сфере страхования. Сосредоточение внимания на страховой отрасли позволило нам быстро разработать страховые технологии, продукты и процессы, которые революционизировали методы ведения страхового бизнеса.
Мы разработали наш первый продукт в 2005 году, запустив iWebQuotes.com, веб-сайт страхового маркетинга. Цель услуги заключалась в том, чтобы соединить клиентов, ищущих страхование здоровья и жизни, с опытными агентами, которые могли бы вместе с ними рассмотреть возможные варианты. В то время этот рынок был недостаточно развит, что позволяло быстро расти продукту.Мы быстро определили три важных аспекта развития этой услуги, а именно: предоставление отличных технологий для связи клиентов с агентами, эффективный маркетинг веб-сайта для привлечения клиентов и построение прочных партнерских отношений с агентами, которые могли бы обслуживать этих клиентов.
По мере того, как iWebQuotes.com стал успешным, мы построили прочные отношения со многими агентами и агентствами в бизнесе, и быстро стало очевидно, что в технологии продаж страховых услуг существует пробел.Агентам нужна была технология, которая могла бы облегчить продажу страховки клиентам по телефону и через Интернет. Это привело к нашему следующему запуску Американской страховой организации (AIO) в 2007 году. AIO — это страховая маркетинговая организация, которая сотрудничает со страховыми перевозчиками и страховыми агентами, чтобы облегчить процесс продаж реальным клиентам, покупающим страховку. . Мы сосредоточились на предоставлении лучших страховых технологий, чтобы упростить продажу страховки по телефону и через Интернет.Выполнение этого, наряду с уделением особого внимания отличному обслуживанию и лучшим в отрасли продуктам, позволило нам быстро расти и стать самой быстрорастущей страховой маркетинговой компанией в отрасли.
По мере того, как AIO продолжал расти, мы заметили тенденцию в отрасли медицинского страхования. В сфере здравоохранения один из самых высоких уровней инфляции среди всех отраслей в стране, составляя в среднем почти десять процентов ежегодно в течение последнего десятилетия. Это связано с рядом факторов, но основным побочным эффектом этого является то, что взносы на медицинское страхование увеличиваются примерно с той же скоростью.Поскольку взносы на медицинское страхование стали составлять все большую часть доходов компаний и частных лиц, им, в свою очередь, пришлось уменьшить размер пособий по медицинскому страхованию, чтобы клиент сохранил разумную стоимость. Чаще всего это делается путем увеличения франшизы по страхованию здоровья и совместного страхования — той части риска, которую несет клиент. Этот пробел в охвате — это то, что мы преодолели с запуском нашего последнего продукта SureMed. Запущенный в 2011 году, этот промежуточный продукт медицинского страхования покрывает пробелы в медицинском страховании, предоставляя компенсацию за непокрытые расходы и услуги, не предоставляемые продуктами медицинского страхования. Это позволяет потребителям тратить меньше, сохраняя при этом полную медицинскую страховку для защиты себя и своих семей.
Поскольку мы продолжаем расти во все более сложной отрасли, вы можете быть уверены, что Ideal Concepts будет продолжать разрабатывать технологии, продукты и решения, чтобы упростить отрасль страхования. Наша цель — предоставить платформу для использования страховыми компаниями, агентами и клиентами, которая делает процесс продажи и покупки страховки, а не процессом.
IdealConcepts — Карьера
Мы всегда ищем новые таланты!
В настоящее время доступны все перечисленные ниже должности. Нажмите на интересующую позицию, чтобы узнать больше об обязанностях, требованиях и преимуществах. Если вы хотите подать заявку, перейдите по ссылке внизу публикации и заполните заявку.
Доступны новые позиции
Комиссионный сотрудник по бухгалтерскому учетуНаш сотрудник по комиссионным вознаграждениям исследует все вопросы, связанные с отчетами о комиссиях и платежами для нашей растущей базы торговых агентов.Идеальный кандидат будет хорошо разбираться в вопросах обработки и отслеживания комиссионных, исследования пропущенных платежей и использования наших стандартных инструментов для удовлетворения потребностей нашего торгового агента в комиссионных.
Комиссионный бухгалтер-аналитикIdeal Concepts, Inc. ищет специалиста по комиссионному анализу для помощи в обработке отчетов о комиссионных по нашим многочисленным линейкам продуктов. По мере того как Ideal Concepts продолжает расти, наша агентская база, вертикали страхования и отношения с новыми партнерами расширяются.Наши аналитики комиссий несут ответственность за своевременную и точную обработку наших более сложных и сложных отчетов о комиссионных, включая проверку точности данных о комиссионных, создание импорта и обработку транзакций для выплаты агентам с различными уровнями компенсации.
Специалист по бухгалтерскому учету комиссионныхIdeal Concepts, Inc. ищет специалиста по комиссионным вознаграждениям, который поможет с обработкой отчетов о комиссионных по нашим многочисленным линейкам продуктов.По мере того как Ideal Concepts продолжает расти, наша агентская база, вертикали страхования и отношения с новыми партнерами расширяются. Наш специалист по комиссионным вознаграждениям отвечает за своевременную и точную обработку отчетов о комиссиях, в том числе проверяет точность подачи комиссионных, создает импорт и обрабатывает транзакции для выплаты агентам с различными уровнями вознаграждения.
Аналитик комплаенсIdeal Concepts, Inc.ищет специалиста по комплаенсу для оказания помощи в разработке и внедрении Комплаенс-программы компании. Должность аналитика по соответствию является ключом к обеспечению соблюдения нашей компанией политики компании, требований операторов связи, правил CMS и всех других применимых федеральных законов и законов штата. В соответствии с нашей Программой соблюдения нормативных требований аналитик нормативно-правового соответствия поможет расследовать выявленные проблемы с соблюдением нормативных требований, предоставит результаты и обратную связь руководству отдела нормативно-правового соответствия и руководству продаж, а также будет способствовать устранению выявленных проблем с соблюдением нормативных требований.
Специалист по комплаенсуIdeal Concepts, Inc. ищет специалиста по соблюдению нормативных требований для оказания помощи в поддержке Программы соблюдения нормативных требований компании. Должность специалиста по соблюдению нормативных требований является ключом к обеспечению соблюдения нашей компанией политики компании, требований операторов связи, правил CMS и всех других применимых федеральных законов и законов штата. В соответствии с нашей Программой соблюдения нормативных требований специалист по соблюдению нормативных требований поможет принять меры по устранению проблем с соблюдением нормативных требований и поддержит расследование и устранение любых выявленных проблем с соблюдением нормативных требований.
Корпоративный рекрутерМы ищем менеджеров по продажам, которые присоединятся к нашей команде по подбору персонала и помогут найти только лучших, наиболее квалифицированных специалистов на различных должностях. Опыт найма в среде с большим количеством сотрудников предпочтительнее, однако, если у вас есть большой опыт продаж, вы хорошо организованы и сильно заинтересованы в обучении рекрутингу, нажмите подать заявку! Кандидаты будут квалифицированы на основе их стремления, решимости, настойчивости и их страсти к продажам или найму!
Торговый представитель по страхованиюСейчас идеальное время, чтобы присоединиться к нашей местной команде внутренних торговых представителей и начать свою карьеру вместе с нами! Эта должность работает на полную ставку, предлагает чрезвычайно конкурентоспособную базовую заработную плату и полный пакет льгот.Благодаря нашему обширному оплачиваемому обучению, это идеальная позиция для мотивированного, настроенного на карьеру продавца, независимо от того, есть ли у вас опыт продаж страховых услуг или вы новичок в отрасли. Любой, кто хочет попасть в успешную, быстрорастущую компанию с неограниченным потенциалом карьерного роста, должен подать заявку!
Агент по продаже удаленного медицинского страхования Агенты по продажамIdeal Concepts используют специальный период регистрации (SEP), связанный с COVID 19, который открывает Федеральную и некоторые государственные биржи для продажи продуктов ACA.Наша платформа позволяет агентам извлекать выгоду из существующих лицензий, оптимизировать процесс продаж и продолжать оптовые продажи в течение всего года. Мы активно расширяем нашу удаленную команду лицензированных страховых агентов. Благодаря технологиям продаж и неограниченному количеству потенциальных клиентов, предоставленных компанией, вы можете работать круглый год, не выходя из дома.
Директор по разработке программного обеспеченияДиректор по разработке программного обеспечения.Руководите и управляйте командой инженеров-программистов для разработки и сопровождения программных приложений.
Сотрудник по привлечению талантовНаши партнеры по привлечению талантов являются важной частью амбициозных планов развития компании Ideal Concepts. Вам, как партнеру по поиску талантов, будет поручено нанять лучших специалистов на позиции нашего страхового брокера. Наш отдел рекрутинга — важная часть амбициозных планов расширения компании Ideal Concepts.В настоящее время у нас работает более 5000 страховых агентов, работающих по контракту, но мы работаем над значительным расширением нашей агентской базы. Мы ищем рекрутеров начального уровня и источники, чтобы присоединиться к нашей команде, чтобы выявить самых талантливых сотрудников на позиции нашего страхового брокера.
Специалист по поиску талантовНаши специалисты по привлечению талантов — важная часть амбициозных планов расширения компании Ideal Concepts.Как специалист по привлечению талантов, вам будет поручено нанять лучших специалистов на позиции нашего страхового брокера. Наш отдел рекрутинга — важная часть амбициозных планов расширения компании Ideal Concepts. В настоящее время у нас работает более 5000 страховых агентов, работающих по контракту, но мы работаем над значительным расширением нашей агентской базы.
Безопасность | Стеклянная дверь
Подождите, пока мы убедимся, что вы настоящий человек. Ваш контент появится в ближайшее время.Если вы продолжаете видеть это сообщение, напишите нам чтобы сообщить нам, что у вас проблемы.
Nous aider à garder Glassdoor sécurisée
Nous avons reçu des activités suspectes venant de quelqu’un utilisant votre réseau internet. Подвеска Veuillez Patient que nous vérifions que vous êtes une vraie personne. Вотре содержание apparaîtra bientôt. Si vous continuez à voir ce message, veuillez envoyer un электронная почта à pour nous informer du désagrément.
Unterstützen Sie uns beim Schutz von Glassdoor
Wir haben einige verdächtige Aktivitäten von Ihnen oder von jemandem, der in ihrem Интернет-Netzwerk angemeldet ist, festgestellt.Bitte warten Sie, während wir überprüfen, ob Sie ein Mensch und kein Bot sind. Ihr Inhalt wird в Kürze angezeigt. Wenn Sie weiterhin diese Meldung erhalten, informieren Sie uns darüber bitte по электронной почте: .
Мы вернемся к активным действиям в области Glassdoor с помощью команды IEmand die uw internet netwerk deelt. Een momentje geduld totdat, мы узнали, что u daadwerkelijk een persoon bent. Uw bijdrage zal spoedig te zien zijn. Als u deze melding blijft zien, электронная почта: om ons te laten weten dat uw проблема zich nog steeds voordoet.
Hemos estado detectando actividad sospechosa tuya o de alguien con quien compare tu red de Internet. Эспера mientras verificamos que eres una persona real. Tu contenido se mostrará en breve. Si Continúas recibiendo este mensaje, envía un correo electrónico a para informarnos de que tienes problemas.
Hemos estado percibiendo actividad sospechosa de ti o de alguien con quien compare tu red de Internet. Эспера mientras verificamos que eres una persona real.Tu contenido se mostrará en breve. Si Continúas recibiendo este mensaje, envía un correo electrónico a para hacernos saber que estás teniendo problemas.
Temos Recebido algumas atividades suspeitas de voiceê ou de alguém que esteja usando a mesma rede. Aguarde enquanto confirmamos que Você é Uma Pessoa de Verdade. Сеу контексто апаресера эм бреве. Caso продолжить Recebendo esta mensagem, envie um email para пункт нет informar sobre o проблема.
Abbiamo notato alcune attività sospette da parte tua o di una persona che condivide la tua rete Internet.Attendi mentre verifichiamo Che sei una persona reale. Il tuo contenuto verrà visualizzato a breve. Secontini visualizzare questo messaggio, invia un’e-mail all’indirizzo per informarci del проблема.
Пожалуйста, включите куки и перезагрузите страницу.
Это автоматический процесс. Ваш браузер в ближайшее время перенаправит вас на запрошенный контент.
Подождите до 5 секунд…
Перенаправление…
Заводское обозначение: CF-102 / 6bbdfb86efd616b3.
Обзор агентстваIdeal Concepts [Мошенничество или законная страховка?]
Заявление об ограничении ответственности: мы никоим образом не связаны с Ideal Concepts.Фактически, мы являемся их прямым конкурентом. Эта статья является нашим личным обзором возможностей карьерного роста их агентов по продажам и нашим личным мнением о компании. Если вы хотите напрямую связаться с Ideal Concepts, позвоните им по телефону 610-740-0000.Вы собираетесь начать карьеру по продаже страховых услуг в компании Ideal Concepts и хотели бы получить дополнительную информацию о компании? Тогда это подходящая статья для вас!
Ниже я объясню, как работают Идеальные концепции, и отвечу на все вопросы, которые могут у вас возникнуть об агентстве, в справедливом и непредвзятом обзоре.Продолжайте читать, даже если вы еще не прошли тестирование на получение страховой лицензии.
Приступим.
PS: Чтобы получить более подробную информацию о работе с другими страховыми агентствами, ознакомьтесь с моими обзорами вакансий в сфере продаж страховых услуг здесь.
ПРИМЕЧАНИЕ: Вы начинающий или новый страховой агент? Если вы хотите узнать больше о том, как работает индустрия страховых продаж, обязательно прочитайте новую версию моего Руководства по ресурсам для страховых агентов здесь. Это руководство ответит на все ваши вопросы, а также на некоторые, о которых вы даже не подозревали!
Ссылки для быстрого перехода
Об идеальных концепцияхIdeal Concepts — одна из самых быстрорастущих и технологически продвинутых страховых маркетинговых организаций (IMO) в отрасли.Сосредоточившись на создании инновационных технологических решений для продаж и уникальных страховых продуктов, он является одним из ведущих производителей индивидуального страхования здоровья, жизни, Medicare и дополнительного страхования в Соединенных Штатах.
Компания расположена в Аллентауне, штат Пенсильвания. У него более 100 сотрудников во всех офисах в США и более 3000 независимых агентов.
Ideal Concepts была основана в 2004 году ее нынешним президентом Джоном Пекено.
Пекено, имеющий степень магистра компьютерной инженерии, хотел использовать свой технический опыт, чтобы произвести революцию в страховой отрасли.То, что первоначально начиналось как простая онлайн-страховая маркетинговая компания, вскоре превратилось в национальную фирму с самым высоким рейтингом, предлагающую передовые технологии, которые эффективно оптимизируют процесс продажи страховых услуг от клиента к агенту и перевозчику.
В 2007 году Pequeno основала Американскую страховую организацию (AIO), страховую маркетинговую организацию, которая сотрудничает со страховыми компаниями и агентами для облегчения процесса продаж.
Проданные продукты и фокус рынкаIdeal Concepts сотрудничает с рядом ведущих страховых компаний, таких как Aetna, Cigna, Anthem Blue Cross и Mutual of Omaha, чтобы предоставить различные варианты полиса страхования здоровья и жизни, Medicare Advantage, Medicare Supplements, планы на лекарства, отпускаемые по рецепту, и ряд сопутствующих вспомогательных продуктов.
В 2012 году компания Ideal Concepts запустила SureMed, услугу, предназначенную для продвижения преимуществ Американской организации по улучшению здоровья (ABHO) среди потребителей по всей стране. Этот продукт был разработан, чтобы восполнить пробел в медицинском страховании, предоставляя компенсацию за непокрытые расходы и услуги, которые иначе не предлагаются продуктами медицинского страхования.
SureMed предлагает одни из самых инновационных услуг в сфере здравоохранения, в том числе:
- Доктора по телефону
- План скидок на стоматологию
- План скидок Vision
- План скидок по рецептам
- Medical Bill Saver ™
- Страхование от критических болезней и
- Страхование медицинских расходов от несчастных случаев и страхование AD&D.
Программа SureMed предоставляется бесплатно членам Американской организации по улучшению здоровья.
Как ведет работуIdeal Concepts разработала SalesRadix, инновационную платформу продаж, которая предоставляет бесплатные, в режиме реального времени, интернет-потенциальных клиентов как новым, так и опытным агентам.
Система SalesRadix включает в себя программу дозвона с прогнозированием и собственный менеджер по работе с клиентами, который помогает связать агентов с потенциальными клиентами по всей стране.
Вот как это работает.
Каждый раз, когда агент входит в систему, программа интеллектуального набора номера вызывает несколько потенциальных клиентов одновременно. Как только потенциальный клиент отвечает на звонок, он или она мгновенно подключается к агенту.
В то же время автоответчики обрабатываются SalesRadix, оставляя предварительно записанное сообщение. Кроме того, пока агент звонит потенциальным клиентам и закрывает продажи, система массовой рассылки электронной почты автоматически рассылает сообщения потенциальным клиентам.
Согласно Ideal Concepts, эта система лидогенерации доказала, что дает одни из самых качественных лидов в отрасли.
Агенты получают в среднем двадцать пять потенциальных клиентов ежедневно, с потенциалом получения большего количества потенциальных клиентов. Это живые перспективы, которые заинтересованы в страховании. Лиды генерируются в режиме реального времени, что означает, что агенты могут связываться с потенциальными клиентами, как только они выражают интерес к покупке страховых продуктов.
Кроме того, вместо того, чтобы создавать бизнес-книгу с нуля, агенты Ideal Concepts могут поделиться бизнес-книгой компании. У них есть возможность выбирать среди десятков тысяч текущих клиентов и связываться с ними, чтобы предложить новое или дополнительное покрытие.
Еще один продукт, который есть в распоряжении агентов Ideal Concepts, — это iWebQuotes. Это онлайн-служба для потребителей, которая связывает людей, ищущих страхование здоровья или жизни, с квалифицированными агентами в их районе, которые помогут пересмотреть их варианты страхования.
Выбранный страховой агент обрабатывает запросы клиентов на информацию и связывается с ними по электронной почте или по телефону, сообщая расценки и детали плана.
Как работает оплатаIdeal Concepts не предоставляет подробную информацию о комиссионных ставках. Однако, согласно веб-сайту компании, у них одни из самых конкурентоспособных комиссионных ставок в бизнесе и неограниченный комиссионный потенциал: лучшие агенты зарабатывают более 200 тысяч долларов в год.
Агентство также предлагает программу «Комиссионные авансы», которая обеспечивает предсказуемый и стабильный доход.Многие перевозчики Ideal Concept предлагают аванс от 6 до 9 месяцев, что обеспечивает доход, необходимый новым агентам для создания и развития своего бизнеса.
В дополнение к передовым технологиям агентам Ideal Concept предоставляется бесплатный доступ к живым тренингам и вебинарам от очень успешных агентов с подтвержденными рекордными продажами, а также полная поддержка бэк-офиса, чтобы помочь им развивать свой бизнес.
Это афера, MLM, пирамида?Идеальные концепции — это не афера.Напротив, это отмеченная наградами, уважаемая компания с высокими финансовыми рейтингами. Агентство имеет высший рейтинг A + от BBB.
В 2020 году компания Ideal Concepts вошла в список самых быстрорастущих компаний. В настоящее время она входит в список Inc. 5000 самых быстрорастущих компаний и три года подряд входит в список лучших рабочих мест в долине Лихай по версии Morning Call. В 2017 году агентство получило награду губернатора Пенсильвании за выдающиеся достижения в области найма и экономического развития.
Компания гордится своей инклюзивной, командно-ориентированной и полезной культурой.Всем сотрудникам, независимо от того, работают ли они в сфере администрирования, продаж или технологий, платят за выдающиеся усилия и поощряют к продвижению по карьерной лестнице.
Наконец, Ideal Concepts — это не организация многоуровневого маркетинга (MLM) или финансовая пирамида. Это означает, что вы не должны нанимать других агентов и будете получать комиссионные непосредственно от своих продаж.
Мои мыслиТеперь, когда вы узнали больше об идеальных концепциях, я хотел бы предложить свою точку зрения как независимого владельца агентства, который работает в бизнесе почти десять лет и работал с тысячами агентов.
Понимание того, как работают комиссииКак новый страховой агент, очень важно понимать, как действуют комиссионные ставки в страховой отрасли. Это позволит вам получать максимально возможную комиссию.
Прежде всего, вы должны иметь в виду, что процентные ставки комиссионных значительно различаются от одного агентства к другому и зависят от того, с какими операторами связи вы работаете и какие линейки продуктов вы продаете. Вот почему нелегко сказать, что именно вы должны зарабатывать.
Важно, чтобы уровень комиссии интересующего вас агентства был не намного ниже, чем у конкурента. И если это так, вам следует проверить, есть ли какие-либо преимущества, связанные с этими более низкими уровнями комиссии, которые вы не можете получить в другом месте.
Кроме того, вам следует найти организацию, которая ценит обучение и поддерживает новых агентов, как мы видели, что делает Ideal Concept. Когда агентство фокусируется на развитии агентов, у вас больше шансов получить справедливую оплату.
Именно так я и управляю своим агентством по окончательным расходам, Duford Insurance Group. Поскольку я работаю напрямую со всеми своими агентами, я могу предоставить им всю необходимую поддержку, когда дело доходит до продажи страховки, и предлагать им более высокие комиссионные.
ЗаключениеНадеюсь, вам понравилось читать эту статью об агентстве Ideal Concepts, а также дополнительную информацию об уровнях комиссионных.
Для получения более подробной информации о продажах страховых услуг в целом вы можете обратиться к моему всеобъемлющему Справочнику по ресурсам для продаж страховых услуг для новых агентов.Чтобы узнать больше о работе со страховой группой Duford, посетите мою страницу часто задаваемых вопросов.
Правительство: идеальная концепция: формула свободы Леонарда Рида
Г-н Хеллер — аукционист в южном Нью-Джерси .
Рецензент просит читателя совместить рецензию на книгу с оценкой автора. Да, Леонард Рид — мой проводник и вдохновитель, и я был взволнован, узнав о переиздании документа «Правительство: идеальная концепция » (FEE, 1997, $ 12.95 мягкая обложка). Эта книга для меня очень похожа на плоды Священных Писаний.
В 1982 году я написал Риду, спрашивая, верит ли он по-прежнему в то, что написал в 1954 году. Его ответ: Буквально на днях я перечитал Правительство: Идеальная концепция . Сегодня я бы не стал менять ни слова. Все мои книги соответствуют этой книге, которая вам нравится.
Я прочитал все книги Леонарда Рида; они соответствуют . Чтение носит постоянный характер и последовательны в мыслях. С учетом его предпосылок, его философия свободы, как он ее называл (чтобы отмежеваться от анархистов, присвоивших его раннее использование либертарианства), последовательна и подтверждается историей.Рид понял и описал естественный закон.
В книге Правительство: Идеальная концепция, он ограничивается основами и несколькими наглядными примерами. Остальные вопросы и второстепенные моменты он оставляет другим книгам, другим писателям. Аргументация этой работы логична, последовательна и не является ни круговой, ни заумной.
Рид никогда не является полемистом, но предостерегает от провокации антагонизма ненужными личными нападками и критикой ошибок, когда необходимо самосовершенствование и демонстрация истины.Хотя он говорит, что « Правительство: идеальная концепция» — это эссе, разъясняющее его собственное мышление, он пишет с авторитетом и спокойствием человека, уже обладающего истиной.
Ни на Конституционном съезде 1787 года, ни когда Рид писал Правительство: идеальная концепция, говорит Рид, не было ли чего-то четко определенного. . . принципиальная, сформулированная идеальная теория правления или свободы. Основатели пытались ограничить правительство, но не хватало четко определенной теории или положительного обоснования того, почему почему ограничение . [1]
Рид был знаком с политическими и философскими идеями с самых ранних произведений до наших дней. Тем не менее он был убежден, что существующие теории свободы и правительства неадекватны и что этот недостаток необходимо восполнить, прежде чем американское общество сможет получить Благословения свободы, указанные в преамбуле Конституции США.
ПланРида состоит в том, чтобы попытаться оправдать правительство, эффективная, но удивительная стратегия для того, кто видит, что правительство, иммунная система общества, предназначенная для защиты от внутренних и внешних опасностей, сама стала нездоровой и, благодаря распространению, стала агентом. социальной дисфункции.Он пытается понять здоровое состояние правительства в обществе как , идеал — ключевое слово в названии этой книги. Он утверждает, что должным образом ограниченное правительство, поскольку оно необходимо, должно быть положительным добром, а не необходимым злом.
В основе теории ограниченного правительства Рида лежит его анализ социальных и индивидуальных проблем, а также роли силы и принуждения в обществе. По определению, правительство — это организованная сила. Он монополизирует законное применение силы в тех географических, социальных и экономических областях, которые находятся под его юрисдикцией.Прочтите постулаты: цель человека на земле — как можно ближе при жизни подойти к достижению тех творческих способностей, которые являются его собственными. Затем он объясняет, почему все творческое появление человека может быть только личным, добровольным делом. Это оставляет те действия человека, которые наносят ущерб источнику творческой энергии и подавляют ее обмен, а также действия, паразитирующие на текущей энергии, как единственную социальную проблему . Чтобы устранить эти сдерживающие действия, необходимо ограничить агрессивную силу и / или наказать тех, кто ею занимается.Рид объясняет, почему сила может только сдерживать, а не создавать . Следовательно, единственно правильное применение силы — это сдерживание агрессивного применения силы и мошенничества.
Только самая широкая социальная база способна нести ответственность за применение силы. [2] Это означает, что социальные полномочия по защите должны быть возложены на строго ограниченное правительство, которое должно находиться под надзором, финансированием и контролем со стороны всего общества , что является обременительной, но неизбежной обязанностью для граждан, стремящихся к свободе.
Раньше, до американской революции, почти все правительства были тираническими, а большинство их законов — несправедливыми. Даже в двадцатом веке образцовые правительства редки. Быть антиправительственным — значит выступать за свободу. Сегодня, несмотря на некоторые обескураживающие проблемы, во многих отношениях мы ближе к достижению свободы, чем когда-либо прежде. Полезно подсчитать наши благословения в этом отношении: растущее понимание и скептицизм в отношении большого правительства, государственных школ и государства всеобщего благосостояния.И мы удлиняем и улучшаем качество более поздних лет жизни, тем самым расширяя запас человеческого опыта и, будем надеяться, мудрости.
Идеальная роль правительства
Страдая от последствий прошлых ошибок, мы видим необходимость проводить более тонкие различия в этике, политике и экономике. [3] В книге «Правительство: идеальная концепция» Рид определил идеальную роль правительства, правило, на котором основываются такие различия. Нам все еще нужны улучшенные, уточненные определения свободы, теории правления и анализ социальных проблем, старых и новых.Тем не менее анархисты призывают либертарианцев отказаться от хорошего и плохого.
Это заблуждение философского анархизма. В книге «Правительство: идеальная концепция» , Рид показано, почему либертарианство с ограниченным правительством настолько радикально, насколько это возможно в приближении к свободе. За этим стоит возрождение веры в то, что сила делает право. Показывая необходимость ограниченного правительства, Рид доказывает, что никакое правительство и никакие налоги не являются формулой свободы.
Было мудро сказано, что все важные вопросы в конечном итоге религиозны.Основная аксиома, лежащая в основе теории свободы и ограниченного правительства, подтверждает религиозную веру в то, что Бог создал мужчину и женщину по образу Бога, лишь немного ниже ангелов. Это рациональное, секулярное, эмпирическое наблюдение, разъясненное Мизесом, Хайеком и другими классически-либеральными мыслителями, что человечество, независимо от индивидуальных различий, разделяет общую человеческую природу разума и эмоций, что позволяет принять оптимистический взгляд на общество. Этот оптимизм предполагает, что греховность не настолько распространена, чтобы мешать нам жить в более высокой степени свободы, чем мы до сих пор испытали.
Пессимистическая точка зрения , согласно которой большинство из нас безнадежно испорчены и что более сильные и мудрые должны сдерживать и заставлять поступать правильно, подразумевает элитарную теорию сверхлюдей и низшего класса, господ и рабов. В ожидании морального возрождения человечества он не оставляет в этом мире надежды на мир или расцвет человеческого потенциала. Такой пессимизм опровергается историей. Как отмечает Рид в другом месте, цивилизация демонстрирует периоды эволюции и деволюции, прогресса и регресса.Но во времени и пространстве преобладало то, что большинство людей считает прогрессом.
Рид вера в добродетель людей, добровольных, последователей необычных женщин и мужчин, подразумевает его настойчивое требование личной ответственности, честности и преданности идеалам свободы.
Леонард Рид — верующий христианин. Он признает Бога, Создателя, Судью, Бесконечное Сознание и Высший Разум. Он характеризует Иисуса как Совершенного Образца. В интервью он заявил, что не обязательно верить в Бога, чтобы верить в свободу, но если бы никто не верил в Бога, свободы не было бы.В книге « Правительство: идеальная концепция » Рид раскрывает основу и рамки всей остальной работы своей жизни. Это систематическое исследование социальных (отдельно от личных) аспектов человеческой жизни. Насколько мне известно, это самая, если не единственная систематизированная книга, которую он когда-либо писал, и прекрасный пример этой красивой американской идиомы, уникальной для голоса и пера Леонарда.
Рид часто признает (не этими словами), что он ворона, преследовавшая многие плуги. Его извлечение и синтез чужих идей в сочетании с его собственными взглядами плодотворны и предлагают нам дар урожая, который мы не смогли бы собрать самостоятельно.Мы стоим не в его тени, а на его плечах лицом к свету.
Свобода или свобода (синоним «Читать») определяется в Правительство: Идеальная концепция как. . . человек не играет в Бога, индивидуально или коллективно, через правительство или иным образом. В другом месте в своих трудах он перефразирует это как «Не придуманные человеком препятствия для высвобождения и обмена творческой человеческой энергией». Он не оставляет сомнений в различии между творческой и разрушительной или создающей препятствия энергией. В этих определениях и в основной части своих работ он избегает противоречий, двусмысленностей, идиосинкразии и устаревшего контекста, которые ограничивают полезность более ранних эссе и определений Локка, Гумбольдта, Дж.С. Милль, Спенсер, Генри Джордж и другие классические либералы. Достойный компаньон и преемник этих ранних либертарианских провидцев, работа и видение Рида не обременены отвлекающим багажом. Он удивительно ясен, что не оставляет шансов запутаться. Мы можем использовать его сочинения для просвещения без необходимости объяснений, предостережений, извинений и обширных толкований.
Возникновение
ВидениеРида охватывает только пути, по которым в мире могут быть свобода и справедливость: цель человечества на Земле — возникновение. [4] Возникновение зависит от свободного течения творческой энергии человека. Свобода — это свободное течение творческой энергии человека. Свободный рынок — это свободный поток творческой энергии человека. Следовательно, свободный рынок — это свобода. Свобода, справедливость, равенство перед законом и свободный рынок — одно целое. Эти разные слова имеют разные абстрактные определения, но на самом деле обозначают одно и то же состояние — свободу, рассматриваемую с разных точек зрения.
Интересно, что Правительство: идеальная концепция (1954) предшествует Хайеку Конституция свободы (1960) с ее запоминающимся изречением: Но хотя свободы много, но свобода — одно.Свобода появляется только тогда, когда свободы нет. Свобода — это всего лишь возможность реализовать естественные права человека. Если свободы появляются только тогда, когда свободы нет, тогда права появляются только тогда, когда сковывают права человека , право жить в свободе. Таким образом, право человека объединяет свободу, справедливость, равенство перед законом и свободный рынок как синоним. Отсюда следует вывод: Право человека , право жить в свободе, должно включать, квалифицировать и проверять любые другие предлагаемые права человека , и, поскольку свободный рынок является синонимом свободы, также должен быть доступ к свободному рынку, поскольку рынок не может быть свободным, если в доступе произвольно отказывают отдельным лицам или группам.
Рид прямо не говорит о единстве свободы, прав человека, свободного рынка, справедливости и равенства перед законом, но, учитывая его теорию и аргументы, это кажется неизбежным выводом. Как сказал бы Рид, вот что это такое, и все, что есть.
Прочитал, понял то, что многие упускают из виду или отрицают. Не вся дьявольщина человечества происходит от того, что люди сами являются дьяволами. [T] oo много людей на данный момент адаптировали себя к правительственному интервенционизму. Большинство [выделено рецензентом] проблем среди мужчин вызываются неразумными учреждениями, то есть людьми, которые неправильно организуются. Он осознавал, что благие намерения, но глупые идеи, а не злые планы, приводят к пагубным и развращающим отношениям и институтам. Таким образом, принятие более мудрых идей могло бы, изменяя стимулы и уменьшая соблазн, инициировать обратный ход этой последовательности. Поведение может улучшиться, в то время как человеческая природа более или менее остается прежней. Другими словами, практический подход к свободе не должен ждать морального возрождения человечества.
Универсальная взаимозависимость людей, никогда лучше не выраженная, чем Джон Донн в семнадцатом веке («Человек — не остров», — это фундаментальная и повторяющаяся тема в экспозициях Рида. [5] Он прямо не отрицает свою теорию правительства и свободы как неприемлемую для небольших групп или исключительных ситуаций, но очевидно, что в семьях, в армии, в местах бедствий и подобных обстоятельствах должны применяться разные правила. Именно для большого, в основном анонимного общества, зависящего от свободного рынка товаров, услуг и идей и координируемого им, свобода и правительство, как он их определяет, необходимы.
Налогообложение
Правительство необходимо, как его финансировать и укомплектовать кадрами? Все налоговые кражи? [6]
Обоснован ли призыв в армию для целей национальной обороны? Ответ Рида на последний вопрос: ни одно идеальное общественное учреждение не может привлечь кого-либо из своих членов для какой-либо работы. Вот и все, что касается призыва в армию, присяжных, бухгалтеров и сборщиков налогов. Обоснование Рида налогообложения для поддержки ограниченного правительства — мощный аргумент, который сам по себе должен мотивировать каждого либертарианца прочитать его книгу.Рид предупреждает нас: один из первых, важных и, несомненно, спорных моментов, которые поднимут вышеупомянутые теории, связан с налогообложением. Он отвергает добровольное финансирование ограниченного правительства не потому, что оно было бы недостаточным — он думал, что оно будет превышено, — но потому, что он видел в этом приглашение к плутократии. Демократический идеал равенства перед законом будет ниспровергнут, так как те, кто заплатил дудку, наверняка скажут музыку. Но, по его словам, ошибки с добровольным финансированием правительства не являются действительно вескими причинами для предпочтения налогообложения или для утверждения, что налогообложение не классифицируется как посягательство на свободу граждан.
Каждый из нас существует за счет разделения творческой энергии и ее обмена. Это свободный рынок, а идеальное правительство — это справедливое, организованное агентство для защиты свободного рынка, нанятое и ответственное перед суверенным народом, чье право на свободную жизнь правительство обязано защищать.
Налоги — это признание относительной свободы и суверенитета народа. Они сосредотачивают наше внимание на наших правительствах — хороших или злых. В этом смысле налоги служат дисциплинированием, если они нежелательны.Это помогает объяснить, почему налоги должны быть обязательными, но основание аргумента Рида еще более фундаментальное: справедливость . [Хотя] то, что мы делаем со своими творческими возможностями, является строго вопросом личного решения, тот факт, что мы сами живы, обусловлен степенью совершенства уравнения обмена, которое предшествовало нам.
У этой медали две стороны. Конечно, мы наследуем не только блага, но и саму жизнь, которые связаны с разделением труда и обменом.Но по той же причине мы наследуем обязательство, которого требуют его поддержание и совершенствование. В этом единственном отношении мы являемся такими же членами общества, которое несет ответственность за это, как и отдельные человеческие существа. [выделено мной]. Это членство в общественной организации, которое препятствует социальным препятствиям на пути к творческой энергии и ее обмену, является вашим собственным. То, что принадлежит тебе, никому не принадлежит. И он предназначен не только для сбора его благ; поддерживать себя — по той же причине, что и всем остальным.Нельзя отрицать его отцовство простым приемом, сказав: «Я не хочу никакого отцовства». Нельзя также отрицать его социальное обязательство простым приемом: «Я предпочитаю не унаследовать никаких обязательств». Унаследованное обязательство свершившийся факт . Поддерживать или не поддерживать ограниченную организацию общества, основанную на правильных принципах, логически выходит за пределы области свободного выбора, если, конечно, человек не решает отсутствовать.
Рид отметил: Некоторые противники любой организации в обществе называют правительство «рабством», а налогообложение — «грабежом».«Эти эпитеты кажутся неправильными. Когда деятельность общества выходит за рамки своих подлинных функций по защите всех членов общества в равной степени и без одобрения и используется в качестве грабительского агентства для « помощи » одним членам за счет других, тогда и только тогда действие агентства может быть прекращено. называется рабством. Точно так же расхищение честных плодов своего труда для «выгоды» других квалифицируется как грабеж — возможно, законный, но тем не менее грабеж.
Основываясь на общей воле к жизни и праве на жизнь и средства к существованию, Рид описывает подразумеваемый договор между каждым человеком и остальной частью общества о найме и оплате ограниченных оборонительных правительств.Этот контракт предусматривает делегирование правительству личного права на самооборону, поскольку он не может должным образом [и по справедливости] рассматриваться как отдельные проекты.
Читал, конечно, осудил прогрессивный подоходный налог. Он не предлагал альтернативы. Эту задачу он оставил нам. Итак, отвергнув двойную ошибку отсутствия налогов и жестких и дискриминационных налогов, мы теперь свободны и обязаны искать и предлагать лучшую налоговую систему. Общественность в целом принимает вердикт бедного Ричарда о неизбежности налогов и не терпит анархистских заблуждений об обратном.Я считаю, что эта запутанная область либертарианского мышления является одним из оставшихся препятствий на пути к его общественному признанию.
Можно утверждать, что теория ограниченного правительства Рида, будучи категоричной, настолько идеалистична, что неприменима к инкрементальному характеру практических дел. Нам нужна теория компаса, видение карты. Исследующая партия должна по-прежнему искать свой путь. Помня о том, что человеческие дела не могут быть математически точными, категоричность может быть преобразована в очень сильную, но опровержимую презумпцию в ее пользу (против государственного вмешательства в творческие действия), оставляя статистам тяжелое бремя доказывания.
Чтение избегает обсуждения стратегии, за исключением указания на то, что наша проблема не в числах и не в пропаганде. Нам не нужно склонять множество людей. Во-первых, мы должны правильно сформулировать наши собственные идеи. Это личная проблема. Подумайте о растрате кровопролития и сокровищ, а также о человеческих страданиях, вызванных попытками популяризировать или навязать ошибочные системы. Сначала мы должны довести наш продукт до того состояния, в котором он сможет выдержать самую суровую проверку. В книге «Правительство: идеальная концепция» Рид рассматривает роль правительства, а не его структуру.По всей видимости, он разумно удовлетворен Конституцией США, осуждающей только рабство чернокожих, тарифы, эластичную оговорку и поправку к налогу на прибыль.
Сейчас, в канун следующего тысячелетия, уместно спросить: что такое Святой Грааль, цель и цель политологии, политической философии, политической экономии? Разве это не открытие и объяснение идеала, принципов политической и экономической структуры, наиболее полезных для дальнейшего расцвета несовершенных, но несовершенных мужчин и женщин? Свобода, как описывает ее Рид, является воплощением этих принципов.Его видение — это идеал.
Правильность этого видения демонстрируется снова и снова. По мере приближения к истинной свободе участь человечества во всем его полном спектре улучшилась, его вековые страдания улучшились. Наслаждаться благами свободы — это не расплывчатое или праздное словосочетание, а благороднейшее земное стремление человека.
Краткое описание Рида Правительство: идеальная концепция вполне может стать вехой в политической мысли. Благодаря тому, что Леонард Рид дал нам это легко доступное, наиболее продвинутое определение свободы и идеальную теорию ограниченного правительства, он, несмотря на отсутствие формальной учености и академических достижений, является выдающимся политическим философом своего времени.Добавьте к этому его создание и укомплектование штата Фонда экономического образования, набор его попечителей, 37 лет в качестве его президента, укомплектование персоналом и публикацию The Freeman , повторное открытие Бастиа, поддержку Мизеса, сотрудничество с Генри Хэзлиттом, авторство тридцати человек. Нечеткие книги и обширные путешествия по всему миру, повсюду сажая плодородные семена свободы, чтобы вытеснить удушающие сорняки рабства. Кто в свое время сделал больше, чем Леонард Рид, для продвижения дела свободы, никогда не препятствуя его прогрессу? [7]
Читателям этой статьи не следует думать, что здесь обобщены все мудрости Рида.Это всего лишь обзор, несколько комментариев и (надеюсь) немного логики. Это книга, которую каждый либертарианец должен держать под рукой как руководство и как вызов. Он заслуживает внимательного и многократного изучения.
Видеть надвигающуюся катастрофу и не предупреждать других аморально. Получать знания и понимание и не делиться ими — значит быть недостойным дара и лишенным права на дальнейшие благословения. Это принципы Леонарда Рида. Отвергать предложения озарения — параллельный недостаток. Кому много дано, от него много требуется.В Правительство: Идеальная концепция это видение является нашей задачей и долгом.
Банкноты
- За исключением Правительство: идеальная концепция , я не знаю, где сегодня найти такое определение и теорию. Подавляющая мощь, правильная или неправильная, всегда преобладает. Наш идеал таков и может совпадать. Кто платит, тот и заказывает музыку. Множественные, частные силы обороны вызывают разногласия, формула плутократии, отрядов головорезов, коррупции и конфликтов — дом, разделившийся против самого себя.Только консенсус относительно правильного применения силы может привести к миру. Чтобы приблизиться к консенсусу, использование силы в обществе должно быть ограничено защитой жизни, свободы и собственности, то есть свободным рынком, источником, из которого мы все пьем. Ограниченное правительство должно иметь общественную базу, поддерживаемую налогами.
- См. Изабель Патерсон, Бог машины, (Нью-Йорк: Дж. П. Патнэм, 1943).
- Среди тонких, но жизненно важных различий: a.) Различие по природе, а не по степени, между необходимым применением силы и всеми другими социальными операциями.б.) Разница между самообороной и агрессией. c.) Разница между взысканием справедливого долга и воровством. г) Разница между справедливым и несправедливым, эффективным и неэффективным налогообложением. д.) Разница между частными и личными делами и общественной экономической ареной. е) разница между детьми и взрослыми. ж.) Разница между абсолютными и условными правами. з.) Политически устрашающий эффект многих законов.
- См. Вильгельм фон Гумбольдт, The Limits of State Action , под редакцией Дж.У. Берроу (Индианаполис, штат Индиана: Фонд свободы, 1969).
- Пределы действия государства содержит множество параллелей в контексте восемнадцатого века.
- Это мера сложности и серьезности этих вопросов, которые в 1984 году либертарианский писатель, покойный Рой А. Чайлдс, в разговоре со мной признался мне, что ему никогда не удавалось разрешить вопрос о финансировании к своему собственному удовлетворению.
- Со времени его обращения из сторонника «Нового курса Рузвельта» в начале 1930-х годов в либертарианца.Это произошло в ходе, возможно, часовой дискуссии с У. К. Маллендором, главой южнокалифорнийского Эдисона. Кто мог предвидеть последствия этого ключевого разговора?
Ничего не говори, о борьбе Авайлет
Не говори ничего о борьбе,
Труд и раны напрасны,
Враг не падает в обморок и не падает,
И как было, они остались.
Если надежды были обманом, страхи могут оказаться лживыми;
Может быть, в дыму спрятан,
Ваши товарищи теперь гоняются за летчиками,
И, кроме вас, владейте полем.
Пока усталые волны, тщетно разбиваясь,
Кажется, здесь нет болезненного дюйма, чтобы получить,
Далеко сзади, через ручьи и входы,
Заходит тихо, заливает, основной.
И не только восточными окнами,
Когда наступает день, приходит свет;
Впереди солнце медленно поднимается, как медленно,
А вот на запад, смотрите, земля светлая!
— Артур Хью Клаф (1819–1861)
Идеальное представление о христианской жизни
ИДЕАЛЬНАЯ КОНЦЕПЦИЯ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ
Папа Павел VI
В общественном зале Кастель-Гандольфо в среду, 7 августа -го Святой Отец обратился к своей аудитории на тему «Христианин».
Возлюбленные сыновья и дочери,
Поощряемые недавним Собором, мы хотели бы проследить, какова концепция человека по образцу христианской жизни.
ЧТО ТАКОЕ ХРИСТИАНСКАЯ ЖИЗНЬ?
Теперь христианскую жизнь можно определить как постоянный поиск совершенства. Это определение неполное, потому что оно чисто субъективное и не учитывает многие другие аспекты христианской жизни. Однако он точен в том смысле, что Царство Божье, домостроительство спасения, взаимосвязь, установленная христианством между нашей малостью и величием Бога, Его невыразимая трансцендентность, Его бесконечная добродетель требует трансформации, очищения, нравственности. и духовное возвышение человека призвано к столь великой судьбе.Это требует поиска и усилий для достижения личного состояния чувств, мыслей и менталитета, образа поведения, а также изобилия благодати и даров, которые мы называем совершенством.
ЧТО ИЩЕТ МУЖЧИНА?
Все видят, что современный человек постоянно ищет что-то новое и отличное от того, чем он является. Его беспокойство, его критический дух, его убежденность в том, что он может изменить само свое существование, его жажда самореализации, удовольствия и счастья, его стремление к новому гуманизму — все это доказывает истинность этого.Возможно, само христианство явило человечеству первые пробуждения этого брожения. Итак, в некоторых отношениях христианин и современный человек обладают очень похожими характеристиками.
ДВА ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ КОНЦЕПТА
Но поиск идеального человека сильно различается в двух концепциях: христианском и профанном. (Это практическая классификация в этом простом дискурсе.) Мы можем увидеть разницу между двумя концепциями как в отношении человеческого совершенства, так и способов его достижения, особенно в педагогической области, где учителя работают над формированием истинного, полного и прекрасный человек.
Попутно отметим, как эти две концепции проходят через жизненный путь в противоположных направлениях. Христианский идеал начинается с известной предпосылки о достоинстве человека и его способности к совершенствованию, но в то же время основан на двойном отрицательном наблюдении: он проистекает из унаследованного им первородного греха, который ослабил саму природу человека, давая подняться до неуравновешенности, недостатков и слабости его способностей. Другой отрицает способность одной человеческой силы достичь истинного совершенства, необходимого для спасения человека, а именно его участия в жизни Бога через благодать.И из этих предпосылок концепция христианского совершенства раскрывается как победа, достигнутая через благодать и терпеливую практику естественных и сверхъестественных добродетелей. Совершенство становится возможным, прогрессивным и уверенным в окончательном завершении.
Напротив, другое понятие, профанное, как мы его называем, начинается с оптимистических предпосылок; Человек, рожденный без врожденных моральных недостатков, от природы добрый и святой, и получивший образование, позволяющее ему свободно развиваться, обладает достаточной силой, чтобы достичь своего идеального роста во всей полноте при условии, что его окружение не препятствует спонтанному проявлению его способностей.Но слишком часто опыт фактически противоречит этому оптимизму, который вскоре уступает место пессимистическому взгляду — они называют его реалистичным, — о котором литература и психология предлагают очень печальные примеры (см. Пасторскую конституцию о церкви в современном мире, n. 10).
НЕ МОДЕЛИРУЙТЕ СЕБЯ НА ЭТОМ МИРЕ
Вопрос, который, кажется, заслуживает нашего рассмотрения, — это реформа, которую человек должен работать над собой. Мы говорили об этом в нашей первой энциклике «Ecclesiam suam». Но обсуждение этой темы никогда не заканчивается.Слово «реформа» имеет много значений. Есть то, о чем Мы не собираемся сейчас говорить, а именно об историко-религиозной протестантской Реформации. Сегодня термин «реформа» снова в моде и доминирует над эволюционными и новаторскими изменениями современной жизни. И именно в этом смысле, преимущественно внешнем, он повторяется снова и снова в дискуссиях о Церкви. Кажется, на это указывает другое слово «aggiornamento» или обновление. Мы также не собираемся обсуждать значение этого слова.Достаточно отметить, что многие, заинтересованные в том, чтобы дать христианству живое и современное выражение, очень много верят и доверяют внешнему и юридическому преобразованию Церкви, как они говорят, изменению «структуры». Как часто эта долгожданная реформа сводится лишь к соответствию менталитету и манере нашего времени.
ПАСТОРАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ЦЕРКВИ
По разным причинам может возникнуть правдоподобная потребность в организационных и пастырских изменениях в каноническом законодательстве церкви.На это направлен проходящий сейчас пересмотр канонического права. Но для того, что нас сейчас интересует, недостаточно было бы рассматривать только внешнюю реформу, какой бы убедительной и законной она ни была. С одной стороны, было бы иллюзией строить Церковь, несовместимую с ее устоявшимися традициями, разработанную в соответствии с произвольными структурами и импровизированную неавторизованными реформаторами, как если бы Церковь могла игнорировать то, что происходит из конституционных принципов, установленных Самим Христом.С другой стороны, было бы иллюзией, если бы реформа, даже если она продвигалась на основе искренней духовности, впала бы в форму светской жизни без учета требований, присущих вере и преданной привязанности к кресту Господа. В наши уши звучат увещевания апостола Павла: «Не сообразовывайтесь с этим миром» (ср. Рим. 12,2), «чтобы крест Христов не лишился своей силы» (1 Кор. 1,17) .
ВСЕ ПРИЗЫВАЮТСЯ К СВЯТОЙ
Это именно та внутренняя реформа, к которой св.Павел ссылается на то, что мы собираемся говорить. «Преобразись обновлением ума твоего» (Рим. 12,2). А это самая необходимая реформа и самая сложная. Измените свои мысли, свои вкусы согласно Воле Бога; исправлять те недостатки, которыми мы часто хвастаемся как наши принципы и качества; поиск постоянной внутренней искренности чувств и решений. Позвольте себе действительно руководствоваться любовью Бога и, следовательно, любовью к ближнему. Слушайте искренне слово Господа и приучайте себя слышать голос Святого Духа со смирением и внутренней тишиной, питайте то «чувство Церкви», которое позволяет вам легко понять, сколько божественного и сколько человека находится в нем.Сделайте себя доступными с простотой и духом жертвы, который способствует милосердию и щедрому следованию за Христом. Это реформа, которая прежде всего требуется от нас. Это то, что собор достаточно удивительно проповедует в контексте экуменизма: «Поскольку каждое обновление Церкви состоит, в частности, в повышении верности своему призванию, оно, без сомнения, является причиной движения к единству. Церковь Пилигримов называется к этой постоянной реформе. Нет истинного экуменизма без изменения взглядов »(Указ об экуменизме, nn.6 и 7).
Две ценные концепции на тему христианского совершенства: обращение (знаменитая «метанойя») и его постоянный прогресс.
Мы должны быть обращены, то есть постоянно улучшать себя. Это концепции, которые мы можем найти в других документах Собора, особенно в том, что касается религиозного совершенства. Ведь религиозное совершенство требует, чтобы мы были связаны не только случайными и мимолетными решениями, но и обетами, которые являются обязательными, прочными и вечными.
Дорогие Сыны, если бы мы спросили Господа, что мы должны делать, чтобы быть поистине верными, и помня, что все, потому что они крестились, потому что они по-разному являются членами Церкви, призваны к святости ( ср. Догматическая конституция церкви пп. 11 и 40), он заканчивал для каждого из нас свой очаровательный ответ: «Если вы хотите быть совершенным…» (Мф. 19,20). Пусть каждый из нас прислушается к таинственному и загадочному Божественный Голос в глубине нашей совести.
Да поможет вам наше Апостольское благословение, дорогие Сыны и Дочери!
Взято из:
L’Osservatore Romano
Еженедельное издание на английском языке
15 августа 1968 г., стр. 8
L’Osservatore Romano — газета Святого Престола.
Еженедельное издание на английском языке издается для США:
The Cathedral Foundation
L’Osservatore Romano English Edition
320 Cathedral St.
Baltimore, MD 21201
Подписка: (410) 547-5315
Факс: (410) 332-1069
[email protected]
Дом | Идеал Концепт Солюшнс Интернешнл
Провайдер нестандартного производства
ICS International Ltd, основанная в 2012 году в городе Тайчжун, Тайвань .Мы предоставляем широкий спектр компонентов, изготовленных на заказ, и продуктов под ключ для промышленных и коммерческих OEM-заказчиков. Благодаря нашей методологии стратегического поиска поставщиков и многолетним связям, мы можем предоставить клиентам превосходное качество и конкурентоспособную стоимость производства, изготовленные на заказ металлические и пластиковые компоненты и полностью собранные изделия.
Обеспечение лучшего оффшорного производства
В ICS мы профессионально работаем, чтобы помочь нашим клиентам запускать индивидуальные проекты в эффективных производственных мощностях для конкурентоспособного производства.Благодаря сотрудничеству с нашей высоконадежной сетью заводов-партнеров, которые поддерживают наши основные ценности. Вам нужно только позаботиться о дизайне вашего продукта и канале продаж. Наши заводы-партнеры получили сертификаты качества ISO9001, TS16949 и связанные с ними. Управление, ориентированное на качество и контроль процессов, является ключом к обеспечению постоянного соответствия вашим требованиям.
One Stop Multiple Productions
Являясь важным EMS (Electronic Manufacturing Services) и механическими цепочками поставок во всем мире, Тайвань имеет комплексных и квалифицированных производителей, производящих металлические и пластмассовые компоненты и готовую продукцию.Мы работаем над оптимизацией заводов-партнеров, что приводит к большему конкурентному преимуществу и повышению удовлетворенности клиентов. Мы можем предоставить услуги по производству и изготовлению для широкого спектра продуктов, включая отливки, поковки, штамповки, прецизионную обработку, а также пластмассовые и металлические сборки, чтобы выполнить большую часть вашего производства на одном предприятии.
Управление проектами под ключ
После того, как ваши продукты будут спроектированы с более сложной структурой для функциональных целей, потребуются больше различных производственных процессов, а также требования к частичной или полной сборке.ICS сотрудничает с нашей квалифицированной цепочкой поставок на Тайване, чтобы координировать каждый аспект ваших производственных потребностей, от этапов проектирования и прототипирования до полномасштабного производства, упаковки и доставки.
Стабильная и безопасная производственная база
Поскольку глобальные ситуации часто меняются, выбор стабильной и безопасной долгосрочной производственной базы определенно важен для растущей отрасли прямо сейчас. Тайвань был производственной базой для мировой промышленности на протяжении десятилетий благодаря открывающимся и законодательным рынкам.Очень меньше шансов пострадать от экономических и политических воздействий, нападений на окружающую среду и даже распространения болезней на Тайване. Вам не нужно беспокоиться о неожиданной передаче существующего производства, что приведет к огромным дополнительным расходам и испортит репутацию компании.
.