Определения психологии разных авторов: психология это

Posted on by alexxlab

Содержание

Психология определение разных авторов. Что такое психология: определение

Психология (греч. — душа; греч. — знание) — это наука, изучающая поведение и психические процессы людей и животных. Психика — это высшая форма взаимосвязи живых существ с предметным миром, выраженная в их способности реализовывать свои побуждения и действовать на основе информации о нем. Посредством психики человек отражает закономерности окружающего мира.

Мышление, память, восприятие, воображение, ощущение, эмоции, чувства, задатки, темперамент , — все эти моменты изучает психология. Но основной вопрос остаётся, — что движет человеком, его поведением в той или иной ситуации, каковы процессы его внутреннего мира? Спектр вопросов, решаемых психологией достаточно широк. Так, в современной психологии выделяют большое количество разделов:

  • общая психология,
  • возрастная психология,
  • социальная психология,
  • психология религии,
  • патопсихология,
  • нейропсихология,
  • семейная психология,
  • психология спорта
  • и т. д.

В психологию проникают и другие науки и отрасли научного знания (генетика, логопедия, юриспруденция, антропология, психиатрия и др.). Происходит интеграция классической психологии с восточными практиками . Чтобы жить в гармонии с собой и с окружающим миром, современному человеку необходимо овладение основами психологии.

«Психология — это выражение словами того, чего нельзя ими выразить» , — писал Джон Голсуорси.

Психология оперирует следующими методами:

  • Интроспекция — наблюдение собственных психических процессов, познание собственной душевной жизни без использования каких-либо инструментов.
  • Наблюдение — исследование определенных характеристик того или иного процесса без активного вовлечения в сам процесс.
  • Эксперимент — исследование опытным путем определенного процесса. Эксперимент может быть построен на моделировании деятельности в специально заданных условиях или может проводиться в условиях, близких к обычной деятельности.
  • Исследование развития — изучение определенных особенностей одних и тех же детей, за которыми наблюдают в течение нескольких лет.

У истоков современной психологии стояли Аристотель, Ибн Сина, Рудольф Гоклениус , впервые использовавший понятие «психология», Зигмунд Фрейд , о котором, наверняка, слышал даже человек, не имеющий отношения к психологии. Как наука, психология зародилась во второй половине 19 века, отделившись от философии и физиологии. Психология исследует механизмы психики бессознательные и осознаваемые человеком.

Человек обращается к психологии, чтобы познать себя и лучше понимать своих близких . Это знание помогает увидеть и осознать истинные мотивы своих поступков.

Психологию ещё называют наукой о душе , которая в определенные моменты жизни начинает задавать вопросы, — «кто я?», «где я?», «зачем я здесь?» Зачем человеку нужно это знание и осознание? Чтобы держаться на дороге жизни и не падать то в одну канаву, то в другую. А упав, найти в себе силы подняться и идти дальше.

Интерес к этой области знаний возрастает. Тренируя тело, спортсмены обязательно приходят к психологическим знаниям и расширяют их. Двигаясь в направлении своих целей, выстраивая отношения с людьми, преодолевая трудные ситуации, мы также обращаемся к психологии. Психология активно вливается в обучение и воспитание, в бизнес, в искусство.

Человек — это не только кладезь определённых знаний, умений и навыков, но и личность со своими эмоциями, чувствами, представлениями об этом мире.

Сегодня без знания психологии не обойтись ни на работе, ни дома. Чтобы продать себя или произведенный продукт, нужны определенные знания. Чтобы иметь благополучие в семье и уметь улаживать конфликты, так же необходимы знания психологии. Понимать мотивы поведения людей, учиться управлять своими эмоциями, уметь налаживать отношения, суметь донести до собеседника свою мысль, — и здесь на помощь придут психологические знания. Психология начинается там, где появляется человек и,

зная основы психологии, можно избежать многих ошибок в жизни . «Психология — это умение жить».

Любая наука имеет в своей основе некоторый житейский, эмпирический опыт людей, но иначе обстоит дело с психологией. У каждого из нас есть запас житейских психологических знаний. Есть выдающиеся житейские психологи, но и обычный человек имеет определенные психологические знания. Поэтому выделяют пять отличий житейских и научных знаний.

Психология — Большая советская энциклопедия

Психоло́гия

(от Психо… и …Логия)

наука о законах порождения и функционирования психического отражения индивидом объективной реальности в процессе деятельности человека и поведения животных.

Предмет, основные проблемы и методы. В своей непосредственности явления психического отражения выступают для человека в форме внутренних переживаний, недоступных объективному наблюдению: ощущений и образов восприятия, мыслей и чувств. Этот особый характер психических явлений служил основанием для их противопоставления как явлениям внешнего мира, так и явлениям телесной жизни субъекта, что приводило к обособлению П. от др. наук, изучающих природу и общество.

Формирование знаний о психических явлениях протекало в условиях борьбы между двумя основными философскими линиями — материализмом и идеализмом, что, в конечном счёте, определяло собой то или иное решение фундаментальных теоретических проблем П., от которых зависело направление конкретных исследований. Испытывая на себе влияние различных форм идеализма и механицизма, домарксистская П. оказалась ареной столкновений противоположных подходов к изучению психики (См. Психика)

. Так возникло противопоставление субъективно-эмпирической, описательной, П. и естественнонаучной, объяснительной, П.; П. «целостной» и П. «атомистической», разлагающей сложные психологические образования на отдельные элементы. Всё это создавало почву для эклектических взглядов, тенденций к прагматизму и голому эмпиризму. Однако конкретные научные достижения П. не соответствовали сложившимся теоретическим представлениям, что побуждало искать новые методологические подходы. Принципиально новые позиции утвердились в советской П. на основе марксистско-ленинского учения о психике и сознании.

Марксистско-ленинская философия вносит коренные изменения в понимание предмета П., её метода и основных проблем. Вводя в П. понятие об отражении (См. Отражение), она требует подходить к психическим явлениям как к особой форме отражения субъектом объективной реальности — того, что существует первично и независимо от него.

П. изучает психику в её филогенетическом и онтогенетическом развитии как на уровне животных, так и на уровне человека. Однако важнейший предмет П. — изучение психики человека и её высшей, специфически человеческой формы — сознания. Развитие трудовой деятельности и основанных на труде общения людей и языка необходимо породило новую форму психического отражения — сознание. Особенность сознания состоит в том, что отражаемое содержание словесно означается и открывается перед субъектом как являющаяся ему картина мира, включающая в себя его собственные действия.

Сознание — высшая, хотя и не единственная форма психического отражения у человека. Одна из фундаментальных проблем П. заключается в изучении условий и «механизмов» осознания, связи между несознаваемыми формами психического отражения и сознанием. Недоступная для самонаблюдения, эта связь, как показывают современные исследования восприятия, памяти, словесных обобщений и др., успешно решается с помощью объективных методов. Др. фундаментальную проблему П. составляет раскрытие природы тех процессов, которые субъективно переживаются как происходящие во внутреннем мире. Изучение сложной (интеллектуальной) деятельности высших животных, т. н. наглядно-действенного мышления у человека и особенно онтогенетического формирования умственных процессов привело к необходимости устранения в П. противопоставления внутренней деятельности (как якобы единственно входящей в её предмет) и деятельности внешней и практической, анализ которой прежде изымался из психологического исследования. Были показаны генетическая связь между этими формами деятельности, общность их принципиального строения, а также существование взаимопереходов между ними; особо исследовался самый процесс преобразования внешних действий и операций во внутренние, умственные; вместе с тем перед П.

открылся и противоположно направленный процесс — развёртывание внутренней деятельности во внешних формах.

Введение в П. категории деятельности (См. Деятельность) создало возможность и для адекватного подхода к проблеме биологического и социального в развитии психики человека. Решение этой проблемы в домарксистской и немарксистской П. сводилось к утверждению того, что пси

ПСИХОЛОГИЯ — Большой психологический словарь

(от греч. psyche — душа + logos — учение, наука) — наука о закономерностях развития и функционирования психики как особой формы жизнедеятельности. Взаимодействие живых существ с окружающим миром реализуется посредством качественно отличных от физиологических, но неотделимых от них психических процессов, актов, состояний. В течение столетий явления, изучаемые П., обозначались общим термином

«душа» и считались предметом одного из разделов философии, названного в XVI в. П. Сведения об указанных явлениях накапливались и во многих др. направлениях исследований, а также в различных сферах практики (в особенности мед. и педагогической). Своеобразие этих явлений, их данность человеку в форме непосредственных, не отчужденных от него переживаний, их особая познаваемость, обусловленная способностью индивида к самонаблюдению и самоотчету о них, их интимно-личностная ценность были истолкованы религиозно-идеалистическими учениями как показатель их порождаемости особой сущностью. В противовес этому развивалась материалистическая традиция, ориентированная на союз П. с естествознанием, укреплявшая научное знание о психике, исходя из достижений в изучении ее материального субстрата (
органов чувств и мозга).

С середины XVI в. благодаря широко развернувшейся экспериментальной работе П. начала обособляться и от философии, и от физиологии, поскольку установленные в лабораториях закономерности психики не совпадали с анатомо-физиологическими. Было показано, что психические процессы, будучи продуктом взаимодействия индивида с внешней средой, сами являются активным причинным фактором (детерминантой) поведения. Вследствие столь тесной взаимосвязи поведения и психики в современной П. получило широкое признание деятельностное понимание предмета П. (см. Деятельностный подход в П.). Хотя деятельность не является предметом изучения одной лишь П., психологический подход вносит существенный вклад в комплексное исследование реальной человеческой деятельности и поведения животных.

Научное исследование генетически первичных форм поведения и психики (а также ее патологических проявлений) утвердило приоритет объективных методов, которые в дальнейшем стали определяющими для П. В то же время и самонаблюдение сохраняет значение важного, но вспомогательного источника информации о человеческой психике, сущностной характеристикой которой является сознание. Будучи порождением и функцией социальных (надындивидуальных) процессов, сознание индивидуального субъекта имеет свою системную смысловую организацию, придающую различным проявлениям психики (познавательным, мотивационно-аффективным; операциональным, личностным) свойства, качественно отличающие их от психики животных. Возможность постижения процессов сознания независимо от рефлексии (самоотчета) о них субъекта обусловлена тем, что они возникают и развиваются в объективной системе его отношений с др. людьми, окружающим миром. В этой же системе, «всматриваясь» в других, субъект приобретает способность судить о внутреннем плане своего поведения (см. Я-КОНЦЕПЦИЯ). Не все компоненты этого плана переводимы на язык сознания, но и они, образуя сферу бессознательного, служат предметом П., которая выявляет характер соответствия действительных мотивов, установок (аттитюдов), социальных ориентаций личности сложившимся у нее представлениям о них. Как осознаваемые, так и неосознаваемые психические процессы осуществляются работающими по физиологическим законам нейрогуморальными механизмами (см. ГУМОРАЛЬНЫЙ), но протекают не по этим законам, а по своим собственным, т. к. в психике человека представлены действительность природная и социокультурная и жизнь конкретной личности. Зависимость человеческого поведения от биологических и социальных факторов определяет своеобразие его исследования в П., которая развивается в «диалоге» между данными о природе и о культуре, интегрируемыми в ее собственные понятия, не сводимые к др. и в свою очередь используемые прочими науками.

Философско-психологическое учение о деятельности и сознании как активном от

Словарь основных психологических терминов

Словарь основных психологических терминов

А Б В Г Д Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Э Ю

АБСТИНЕНЦИЯ — добровольный волевой отказ от чего-либо, подавление в себе каких-либо влечений в течение определённого промежутка времени или на протяжении всей жизни.

АБУЛИЯ — полное отсутствие инициативы, полная бездеятельность с минимальной сохранностью круга автоматизированных действий.

АВТОРИТАРНЫЙ (властный, директивный) — характеристика человека как личности или его поведения в отношении других людей, подчеркивающая склонность пользоваться преимущественно недемократическими методами воздействия на них: давление, приказы, распоряжения и т. п.

АВТОРИТЕТНОСТЬ — способность человека иметь определенный вес среди людей, служить для них источником идей и пользоваться их признанием и уважением.

АГРЕССИВНОСТЬ (враждебность) — поведение человека в отношении других людей, которое отличается стремлением причинить им неприятности, нанести вред.

АДАПТАЦИЯ — приспособление органов чувств к особенностям действующих на них стимулов с целью их наилучшего восприятия и предохранения рецепторов от излишней перегрузки.

АДДИКЦИЯ — зависимость, пагубная привычка; ощущаемая человеком навязчивая потребность в определённой деятельности.

АКТИВНОСТЬ — понятие, указывающее на способность живых существ производить спонтанные движения и изменяться под воздействием внешних или внутренних стимулов-раздражителей.

АКЦЕНТУАЦИЯ — выделение какого-либо свойства или признака на фоне других, его особенное развитие.

АЛЬТРУИЗМ — черта характера, побуждающая человека бескорыстно приходить на помощь людям и животным.

АПАТИЯ — состояние эмоционального равнодушия, безразличия и бездеятельности:

АППЕРЦЕПЦИЯ — понятие, введенное немецким ученым Г. Лейбницем. Определяет состояние особенной ясности сознания, его сосредоточенности на чем-либо. В понимании другого немецкого ученого, В.Вундта, обозначало некоторую внутреннюю силу, направляющую течение мысли и ход психических процессов.

АПРОЗЕКСИЯ — полная потеря способности направлять и фиксировать внимание.

АССОЦИАЦИЯ — соединение, связь психических явлений друг с другом.

АТРИБУЦИЯ — приписывание какого-либо непосредственно не воспринимаемого свойства предмету, человеку или явлению.

АТРИБУЦИЯ КАУЗАЛЬНАЯ — приписывание некоторой объяснительной причины наблюдаемому действию или поступку человека.

АТТРАКЦИЯ — привлекательность, влечение одного человека к другому, сопровождающееся положительными эмоциями.

АУТОСУГГЕСТИЯ — см. Самовнушение.

АФФЕКТ — кратковременное, бурно протекающее состояние сильного эмоционального возбуждения, возникающее в результате фрустрации или какой-либо иной, сильно действующей на психику причины, обычно связанной с неудовлетворением очень важных для человека потребностей.

АФФИЛИАЦИЯ — потребность человека в установлении, сохранении и упрочении эмоционально положительных: дружеских, товарищеских, приятельских отношений с окружающими людьми.

АФФИРМАЦИЯ — краткая фраза, содержащая вербальную формулу, которая при многократном повторении закрепляет требуемый образ или установку в подсознании человека, способствуя улучшению его психоэмоционального фона и стимулируя положительные перемены в жизни.


БАРЬЕР ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ — внутреннее препятствие психологической природы (нежелание, боязнь, неуверенность и т.п.), мешающее человеку успешно выполнить некоторое действие. Часто возникает в деловых и личных взаимоотношениях людей и препятствует установлению между ними открытых и доверительных отношений.

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ — характеристика психологических свойств, процессов и состояний человека, находящихся вне сферы его сознания, но оказывающих такое же влияние на его поведение, как и сознание.

БОЛЬШАЯ ГРУППА — значительное по количественному составу социальное объединение людей, образованное на основании какого-либо абстрагированного социально-демографического признака: пола, возраста, национальности, профессиональной принадлежности, социального или экономического положения и т. п.

БРЕД — ненормальное, болезненное состояние психики человека, сопровождающееся фантастическими образами, видениями, галлюцинациями.


ВАЛИДНОСТЬ — качество метода психологического исследования, выражающееся в его соответствии тому, для изучения и оценки чего он изначально был предназначен.

ВЕРА — убежденность человека в чем-либо, не подкрепляемая убедительными логическими аргументами или фактами.

ВЕРБАЛЬНЫЙ — относящийся к звуковой человеческой речи.

ВНИМАНИЕ — состояние психологической концентрации, сосредоточенности на каком-либо объекте.

ВНУТРЕННЯЯ РЕЧЬ — особенный вид человеческой речевой деятельности, непосредственно связанный с бессознательными, автоматически протекающими процессами перевода мысли в слово и обратно.

ВНУШЕНИЕ — неосознанное влияние одного человека на другого, вызывающее определенные изменения в его психологии и поведении.

ВОЗБУДИМОСТЬ — свойство живой материи приходить в состояние возбуждения под влиянием раздражителей и сохранять его следы в течение некоторого времени.

ВОЛЯ — свойство (процесс, состояние) человека, проявляющееся в его способности сознательно управлять своей психикой и поступками. Проявляется в преодолении препятствий, возникающих на пути достижения сознательно поставленной цели.

ВООБРАЖЕНИЕ — способность представлять отсутствующий или реально не существующий объект, удерживать его в сознании и мысленно манипулировать им.

ВОСПРИЯТИЕ — процесс приема и переработки человеком различной информации, поступающей в мозг через органы чувств. Завершается формированием образа.

ВЫТЕСНЕНИЕ — один из защитных механизмов в психоаналитической теории личности (см. психоанализ). Под действием В. из памяти человека выводятся из сознания в сферу бессознательного сведения, вызывающие у него сильные неприятные эмоциональные переживания.


ГАЛЛЮЦИНАЦИИ — нереальные, фантастические образы, возникающие у человека во время болезней, влияющих на состояние его психики.

ГЕНИАЛЬНОСТЬ — высший уровень развития у человека каких-либо способностей, делающий его выдающейся личностью в соответствующей области или сфере деятельности.

ГЕНОТИП — совокупность генов или каких-либо качеств, полученных человеком в наследство от своих родителей.

ГИПЕРБУЛИЯ — патологическое увеличение волевой активности, повышенное стремление к деятельности.

ГИПНОЗ — вызванное внушающим воздействием временное отключение сознания человека или снятие сознательного контроля над собственным поведением.

ГИПОБУЛИЯ — патологическое ослабление волевой деятельности, стремления к деятельности.

ГРЕЗЫ — фантазии, мечты человека, рисующие в его воображении приятные, желаемые картины будущей жизни.

ГРУППА — совокупность людей, выделенная на основе какого-либо одного или нескольких, общих для них признаков.

ГРУППОВАЯ ДИНАМИКА — направление исследований в социальной психологии, в котором изучается процесс возникновения, функционирования и развития разных групп.


ДЕПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ (обезличивание) — временная утрата человеком психологических и поведенческих особенностей, характеризующих его как личность.

ДЕПРЕССИЯ — состояние душевного расстройства, подавленности, характеризующееся упадком сил и снижением активности.

ДЕТЕРМИНАЦИЯ — причинное обусловливание .

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ — специфический вид человеческой активности, направленной на творческое преобразование, совершенствование действительности и самого себя.

ДИСТРЕСС — отрицательное влияние стрессовой ситуации на деятельность человека, вплоть до ее полного разрушения.

ДОМИНАНТА — преобладающий очаг возбуждения в головном мозге человека, связанный с повышенным вниманием или актуальной потребностью. Способен усиливаться за счет притяжения возбуждений с соседних участков мозга. Понятие Д. введено А.Ухтомским.

ДУША — старое, использовавшееся в науке до появления слова «психология» название совокупности явлений, исследуемых в современной психологии.


ЖЕЛАНИЕ — состояние актуализированной, т.е. начавшей действовать, потребности, сопровождаемое стремлением и готовностью сделать что-либо конкретное для ее удовлетворения.

ЖЕСТ — движение рук человека, выражающее его внутреннее состояние или указывающее на какой-либо объект во внешнем мире.

ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТЬ — совокупность видов активности, объединяемых понятием «жизнь» и свойственных живой материи.


ЗАБЫВАНИЕ — процесс памяти, связанный с утратой следов прежних воздействий и возможности их воспроизведения.

ЗАДАТКИ — предпосылки к развитию способностей. Могут быть врожденными и приобретенными при жизни.

ЗАМЕЩЕНИЕ (сублимация) — один из защитных механизмов, представляющих собой подсознательную замену одной, запретной или практически не достижимой, цели на другую, разрешенную и более доступную, способную хотя бы частично удовлетворить актуальную потребность.

ЗАРАЖЕНИЕ — психологический термин, обозначающий бессознательную передачу от человека к человеку каких-либо эмоций, состояний, побуждений.

ЗАЩИТНЫЕ МЕХАНИЗМЫ — психоаналитическое понятие, обозначающее совокупность бессознательных приемов, с помощью которых человек, как личность, оберегает себя от психологических травм.

ЗАПОМИНАНИЕ — один из процессов памяти, обозначающий введение в память вновь поступающей информации.

ЗНАК — символ или объект, служащий заменителем другого объекта.

ЗНАЧЕНИЕ (слова, понятия) — то содержание, которое вкладывают в данное слово или понятие все употребляющие его люди.

ЗОНА ПОТЕНЦИАЛЬНОГО (БЛИЖАЙШЕГО) РАЗВИТИЯ — возможности в психическом развитии, которые открываются у человека при оказании ему минимальной помощи со стороны. Понятие З.п.р. введено Л.С.Выготским.


ИДЕНТИФИКАЦИЯ — отождествление. В психологии — установление сходства одного человека с другим, направленное на его вспоминание и собственное развитие идентифицирующегося с ним лица.

ИЛЛЮЗИИ — феномены восприятия, воображения и памяти, существующие только в голове человека и не соответствующие какому-либо реальному явлению или объекту.

ИМПУЛЬСИВНОСТЬ — характерологическая черта человека, проявляющаяся в его склонности к быстротечным, непродуманным действиям и поступкам.

ИНДИВИД — отдельно взятый человек в совокупности всех присущих ему качеств: биологических, физических, социальных, психологических и др.

ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ — своеобразное сочетание индивидных свойств человека, отличающее его от других людей.

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СТИЛЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ — устойчивое сочетание особенностей выполнения разных видов деятельности одним и тем же человеком.

ИНИЦИАТИВА — проявление человеком активности, не стимулированной извне и не определяемой не зависящими от него обстоятельствами.

ИНСАЙТ (озарение, догадка) — неожиданное для самого человека, внезапное нахождение решения какой-либо проблемы, над которой он долго и настойчиво думал.

ИНСТИНКТ — врожденная, малоизменяемая форма поведения, обеспечивающая приспособление организма к типичным условиям его жизни.

ИНТЕЛЛИГЕНТ — человек глубокой внутренней культуры и самостоятельного мышления.

ИНТЕЛЛЕКТ — совокупность умственных способностей человека и некоторых высших животных, например, человекообразных обезьян.

ИНТЕРАКЦИЯ — взаимодействие.

ИНТЕРЕС — эмоционально окрашенное, повышенное внимание человека к какому-либо объекту или явлению.

ИНТРОВЕРСИЯ — обращенность сознания человека к самому себе; поглощенность собственными проблемами и переживаниями, сопровождаемая ослаблением внимания к тому, что происходит вокруг. И. является одной из базовых черт личности.

ИНТРОСПЕКЦИЯ — метод познания психических явлений путем самонаблюдения человека, т.е. внимательного изучения самим человеком того, что происходит в его сознании при решении разного рода задач.

ИНТУИЦИЯ — способность быстро находить верное решение задачи и ориентироваться в сложных жизненных ситуациях, а также предвидеть ход событий.

ИНФАНТИЛИЗМ — проявление детских черт в психологии и поведении взрослого человека.

ИСПЫТУЕМЫЙ — человек, над которым проводятся научные психологические опыты.


КЛИМАТ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ — общая социально-психологическая характеристика состояния малой группы, в особенности человеческих взаимоотношений, сложившихся в ней.

КОГНИТИВНАЯ БЕСПОМОЩНОСТЬ — психологическое состояние или ситуация, при которой индивид, имея необходимые знания, умения и навыки для решения задачи, в силу ряда причин когнитивного характера не может справиться с ней.

КОЛЛЕКТИВ — высокоразвитая малая группа людей, отношения в которой строятся на позитивных нормах морали. К. обладает повышенной эффективностью в работе, проявляющейся в форме сверхаддитивного эффекта.

КОММУНИКАЦИИ — контакты, общение, обмен информацией и взаимодействие людей друг с другом.

КОМПЕНСАЦИЯ — способность человека избавляться от переживаний по поводу собственных недостатков за счет усиленной работы над собой и развития других положительных качеств. Понятие К. введено А.Адлером.

КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ — сложное состояние человека, связанное с недостатком каких-либо качеств (способностей, знаний, умений и навыков), сопровождаемое глубокими отрицательными эмоциональными переживаниями по этому поводу.

КОМПЛЕКС ОЖИВЛЕНИЯ — сложная сенсорно-двигательная реакция младенца (около 2—3 месяцев), возникающая при восприятии близкого человека, в первую очередь своей матери.

КОНВЕРГЕНЦИЯ — сведение зрительных осей глаз на каком-либо объекте или в одну точку зрительного пространства.

КОНСТАНТНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ — свойство воспринимать объекты и видеть их относительно постоянными по величине, форме и цвету в изменяющихся физических условиях восприятия.

КОНФЛИКТ ВНУТРИЛИЧНОСТНЫЙ — состояние неудовлетворенности человека какими-либо обстоятельствами его жизни, связанное с наличием у него противоречащих друг другу интересов, стремлений, потребностей, порождающих аффекты и стрессы.

КОНФЛИКТ МЕЖЛИЧНОСТНЫЙ — трудноразрешимое противоречие, возникающее между людьми и вызванное несовместимостью их взглядов, интересов, целей, потребностей.

КОНФОРМНОСТЬ — некритическое принятие человеком чужого неправильного мнения, сопровождаемое неискренним отказом от собственного мнения, в правильности которого человек внутренне не сомневается. Такой отказ при конформном поведении обычно мотивирован какими-либо конъюнктурными соображениями.

КОРРЕЛЯЦИЯ — математическое понятие, указывающее на статистическую связь, существующую между изучаемыми явлениями.

КОЭФФИЦИЕНТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ — числовой показатель умственного развития человека, получаемый в результате применения специальных тестов, предназначенных для количественной оценки уровня развития интеллекта человека.

КРИЗИС — состояние душевного расстройства, вызванное длительной неудовлетворенностью человека собой и своими взаимоотношениями с окружающим миром. К. возрастной нередко возникает при переходе человека из одной возрастной группы в другую.


ЛАБИЛЬНОСТЬ — свойство нервных процессов (нервной системы), проявляющееся в способности проводить определенное количество нервных импульсов за единицу времени. Л. также характеризует скорость возникновения и прекращения нервного процесса.

ЛИДЕР — член группы, чей авторитет, власть или полномочия безоговорочно признаются остальными членами малой группы, готовыми следовать за ним.

ЛИДЕРСТВО — поведение лидера в малой группе. Приобретение или утрата им лидерских полномочий, осуществление им своих лидерских функций.

ЛИЧНОСТЬ — понятие, обозначающее совокупность устойчивых психологических качеств человека, составляющих его индивидуальность.

ЛОКУС КОНТРОЛЯ — понятие, характеризующее локализацию причин, исходя из которых человек объясняет свое собственное поведение и наблюдаемое им поведение других людей. Внутренний Л.к. — это поиск причин поведения в самом человеке, а внешний Л.к. — их локализация вне человека, в окружающей его среде. Понятие Л.к. введено американским психологом Ю.Роттером.

ЛОНГИТЮДНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ — длительное по времени своего проведения научное исследование процессов формирования, развития и изменения каких-либо психических или поведенческих явлений.

ЛЮБОВЬ — высшее духовное чувство человека, богатое разнообразными эмоциональными переживаниями, основанное на благородных чувствах и высокой морали и сопровождаемое готовностью сделать все от себя зависящее для благополучия любимого человека.


МАЗОХИЗМ — самоунижение, самоистязание человека, связанное с неудовлетворенностью собой и убежденностью, что причины жизненных неудач находятся в нем самом (см. внутренний локус контроля). М. — одно из главных понятий, используемых в типологии социальных характеров, предложенной немецко-американским ученым Э.Фроммом.

МАЛАЯ ГРУППА — небольшая по численности совокупность людей, включающая от 2—3 до 20—30 человек, занятых общим дел и имеющих прямые личные контакты друг с другом.

МАССОВИДНЫЕ ЯВЛЕНИЯ ПСИХИКИ — социально-психологические явления, возникающие в массах людей (население, толпа, масса, группа, нация и т.п.). М.я.п. включают слухи, панику, подражание, заражение, внушение и др.

МАССОВЫЕ КОММУНИКАЦИИ — средства передачи информации, рассчитанные на массовую аудиторию: печать, радио, телевидение и т.п.

МЕЛАНХОЛИК — человек, чье поведение характеризуется замедленностью реакций на действующие стимулы, а также речевых, мыслительных и двигательных процессов.

МЕЧТЫ — планы человека на будущее, представленные в его воображении и реализующие наиболее важные для него потребности и интересы.

МИМИКА — совокупность движений частей лица человека, выражающих его состояние или отношение к тому, что он воспринимает (представляет, обдумывает, припоминает и т.п.).

МОДАЛЬНОСТЬ — понятие, обозначающее качество ощущений, возникающих под действием определенных раздражителей.

МОТИВ ВЛАСТИ — устойчивая черта личности, выражающая собой потребность одного человека в обладании властью над другими людьми, стремление господствовать, управлять, распоряжаться ими.

МОТИВ — внутренняя устойчивая психологическая причина поведения или поступка человека.

МОТИВ ДОСТИЖЕНИЯ УСПЕХА — потребность добиваться успехов в разных видах деятельности, рассматриваемая как устойчивая личностная черта.

МОТИВ ИЗБЕГАНИЯ НЕУДАЧИ — более или менее устойчивое стремление человека избегать неудач в тех ситуациях жизни, где результаты его деятельности оцениваются другими людьми. М.и.н. — черта личности, противоположная мотиву достижения успехов.

МОТИВАЦИЯ — динамический процесс внутреннего, психологического и физиологического управления поведением, включающий его инициацию, направление, организацию, поддержку.

МОТИВИРОВКА — разумное обоснование, объяснение самим человеком его поступков, которое не всегда соответствует истине.

МЫШЛЕНИЕ — психологический процесс познания, связанный с открытием субъективно нового знания, с решением задач, с творческим преобразованием действительности.


НАБЛЮДЕНИЕ — метод психологического исследования, рассчитанный на непосредственное получение нужной информации через органы чувств.

НАВЫК — сформированное, автоматически осуществляемое движение, не требующее сознательного контроля и специальных волевых усилий для его выполнения.

НАГЛЯДНО-ДЕЙСТВЕННОЕ МЫШЛЕНИЕ — способ практического решения задач, предполагающий зрительное изучение ситуации и практические действия в ней с материальными предметами.

НАГЛЯДНО-ОБРАЗНОЕ МЫШЛЕНИЕ — способ решения задач, включающий наблюдение за ситуацией и оперирование образами составляющих ее предметов без практических действий с ними.

НАДЕЖНОСТЬ — качество научного метода исследования, позволяющее получать одни и те же результаты при повторном или многократном использовании данного метода.

НАМЕРЕНИЕ — сознательное желание, готовность что-либо сделать.

НАПРАВЛЕННОСТЬ ЛИЧНОСТИ — понятие, обозначающее совокупность потребностей и мотивов личности, определяющих главное направление ее поведения.

НАПРЯЖЕННОСТЬ — состояние повышенного физического или психологического возбуждения, сопровождаемое неприятными внутренними чувствами и требующее разрядки.

НАСТРОЕНИЕ — эмоциональное состояние человека, связанное со слабо выраженными положительными или отрицательными эмоциями и существующее в течение длительного времени.

НАУЧЕНИЕ — приобретение знаний, умений и навыков в результате жизненного опыта.

НЕВРОТИЗМ — свойство человека, характеризующееся его повышенной возбудимостью, импульсивностью и тревожностью.

НЕГАТИВИЗМ — демонстративное противодействие человека другим людям, непринятие им разумных советов со стороны других людей. Часто встречается у детей в период возрастных кризисов.

НЕЙРОПСИХОЛОГИЯ — отрасль психологической науки, изучающая связь психических процессов, свойств и состояний с работой мозга.

НОРМЫ СОЦИАЛЬНЫЕ — принятые в данном обществе или группе правила поведения, регулирующие взаимоотношения людей.


ОБРАЗ — обобщенная картина мира (предметов, явлений), складывающаяся в результате переработки информации о нем, поступающей через органы чувств.

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ — процесс получения информации о состояниях партнера по общению с целью улучшения общения и достижения желаемого результата.

ОБЩЕНИЕ — обмен информацией между людьми, их взаимодействие.

ОБЫДЕННОЕ СОЗНАНИЕ — усредненный уровень сознания масс людей, составляющих данное общество. О.с. отличается от научного сознания невысокой достоверностью и точностью имеющихся в нем сведений.

ОБЪЕКТИВАЦИЯ — процесс и результат локализации образов восприятия во внешнем мире — там, где располагается источник воспринимаемой информации.

ОДАРЕННОСТЬ — наличие у человека задатков к развитию способностей.

ОЖИДАНИЕ — одно из основных понятий когнитивной психологии, выражающее способность предвосхищения человеком будущих событий.

ОНТОГЕНЕЗ — процесс индивидуального развития организма или личности.

ОПЕРАТИВНАЯ ПАМЯТЬ — вид памяти, рассчитанный на сохранение информации в течение определенного времени, необходимого для выполнения некоторого действия или операции.

ОПЕРАЦИЯ — система движений, связанных с выполнением конкретного действия, направленных на достижение его цели.

ОПРЕДМЕЧИВАНИЕ — диалектико-материалистическое понятие, обозначающее процесс и результат воплощения в предметах деятельности человека, составляющих материальную и духовную культуру, его же способностей.

ОПРОС — метод психологического изучения, в процессе применения которого людям задаются вопросы и на основе ответов на них судят о психологии этих людей.

ОПРОСНИК ЛИЧНОСТНЫЙ — метод исследования личности, основанный на использовании системы письменных или устных, заранее продуманных вопросов, адресованных человеку, чьи психологические особенности подлежат изучению.

ОРИЕНТИРОВОЧНАЯ РЕАКЦИЯ (РЕФЛЕКС) — реакция организма на новые стимулы, проявляющаяся в общей его активизации, в сосредоточении внимания, в мобилизации сил и ресурсов.

ОСМЫСЛЕННОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ — свойство человеческого восприятия приписывать воспринимаемому объекту или явлению определенный смысл, обозначать его словом, относить к определенной языковой категории.

ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ (ДЕВИАНТНОЕ) ПОВЕДЕНИЕ — поведение человека, отклоняющееся от установленных правовых или нравственных норм, нарушающее их.

ОТРАЖЕНИЕ — философско-гносеологическое понятие, относящееся к теории познания. В соответствии с ним все психические процессы и состояния человека рассматриваются как отражения в голове человека объективной, не зависимой от него действительности.

ОТЧУЖДЕНИЕ — процесс или результат утраты для человека значения или личностного смысла того, что раньше привлекало его внимание, было для него интересным и важным.

ОЩУЩЕНИЕ — элементарный психический процесс, представляющий собой субъективное отражение живым существом в виде психических явлений простейших свойств окружающего мира.


ПАМЯТЬ — процессы запоминания, сохранения, воспроизводства и переработки человеком разнообразной информации.

ПАМЯТЬ ГЕНЕТИЧЕСКАЯ — память, обусловленная генотипом, передаваемая из поколения в поколение.

ПАМЯТЬ ДОЛГОВРЕМЕННАЯ — память, рассчитанная на длительное хранение и многократное воспроизведение информации при условии ее сохранения.

ПАМЯТЬ КРАТКОВРЕМЕННАЯ — память, рассчитанная на хранение информации в течение небольшого промежутка времени, от нескольких до десятков секунд, до тех пор, пока содержащаяся в ней информация не будет использована или переведена в долговременную память.

ПАНИКА — массовидное явление психики, характеризующееся возникновением одновременно у многих людей, находящихся в контактах друг с другом, чувств страха, беспокойства, а также беспорядочных, хаотичных движений и непродуманных действий.

ПАНТОМИМИКА — система выразительных движений, совершаемых при помощи тела.

ПЕРВИЧНЫЕ ДАННЫЕ — та информация об изучаемых явлениях, которая получается в начале исследования и подлежит дальнейшей обработке прежде, чем на ее основе можно будет сделать достоверные выводы об этих явлениях.

ПЕРВИЧНЫЕ ЭМОЦИИ — генотипически (см. генотип) обусловленные простейшие эмоциональные переживания: удовольствие, неудовольствие, боль, страх, гнев и др.

ПЕРЕЖИВАНИЕ — ощущение, сопровождаемое эмоциями.

ПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ — процесс превращения человека в личность (см.), приобретения им индивидуальности.

ПЕРЦЕПТИВНЫЙ — относящийся к восприятию.

ПОДРАЖАНИЕ — сознательное или бессознательное поведение человека, направленное на воспроизведение поступков и действий других людей.

ПОЛОРОЛЕВОЕ ПОВЕДЕНИЕ — поведение, свойственное человеку определенного пола в той социальной роли, которая соответствует этому полу.

ПОНИМАНИЕ — психологическое состояние, выражающее собой правильность принятого решения и сопровождаемое чувством уверенности в точности восприятия или интерпретации какого-либо события, явления, факта.

ПОСТУПОК — сознательно совершенное человеком и управляемое волей действие, исходящее из определенных убеждений.

ПОТРЕБНОСТЬ — состояние нужды организма, индивида, личности в чем-то, необходимом для их нормального существования.

ПРАКТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ — вид мышления, направленного на решение практических задач.

ПРЕДМЕТНОСТЬ ВОСПРИЯТИЯ — свойство восприятия представлять мир не в виде отдельных ощущений, а в форме целостных образов, относящихся к воспринимаемым предметам.

ПРЕДРАССУДОК — устойчивое ошибочное мнение, не подкрепляемое фактами и логикой, основанное на вере.

ПРЕДСОЗНАНИЕ — психическое состояние человека, занимающее промежуточное место между сознанием и бессознательным. Характеризуется наличием смутного осознания переживаемого, но отсутствием волевого контроля или способности им управлять.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ — процесс и результат воспроизводства в виде образа какого-либо объекта, события, явления.

ПРИВЫКАНИЕ — прекращение или снижение остроты реагирования на еще продолжающий действовать раздражитель.

ПРОЕКЦИЯ — один из защитных механизмов, посредством которого человек избавляется от переживаний по поводу собственных недостатков за счет приписывания их другим людям.

ПРОСОЦИАЛЬНОЕ ПОВЕДЕНИЕ — поведение человека среди людей, бескорыстно направленное на их благо.

ПСИХИКА — общее понятие, обозначающее совокупность всех психических явлений, изучаемых в психологии.

ПСИХИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ — процессы, происходящие в голове человека и отражающиеся в динамически изменяющихся психических явлениях: ощущениях, восприятии, воображении, памяти, мышлении, речи и др.

ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ СОВМЕСТИМОСТЬ ЛЮДЕЙ — способность людей находить взаимопонимание, налаживать деловые и личные контакты, сотрудничать друг с другом.

ПСИХОТЕРАПИЯ — комплексное психологическое воздействие врача на психику больного посредством слова. Целью психотерапии является устранение болезненных симптомов, изменение отношения к себе, своему состоянию и окружающей среде. Психотерапия в широком смысле охватывает всю область общения врача и больного. Врач любого профиля, общаясь с больным, оказывает на него психологическое воздействие. Беседуя с больным, врач стремится оценить его душевное состояние, понять и выяснить причины, приведшие к ухудшению психологического состояния пациента. Основу всех психотерапевтических методик составляют внушение и разъяснение, предлагаемые в различных соотношениях и последовательности.


РАЗДРАЖИМОСТЬ — способность живых организмов биологически целесообразно (с целью самосохранения и развития) реагировать на значимые для их жизни воздействия среды.

РАССЕЯННОСТЬ — неспособность внимания сконцентрироваться на объекте.

РЕАКЦИЯ — ответ организма на какой-нибудь раздражитель.

РЕЛАКСАЦИЯ — расслабление.

РЕФЕРЕНТНАЯ ГРУППА — группа людей, в чем-то привлекательных для индивида. Групповой источник индивидуальных ценностей, суждений, поступков, норм и правил поведения.

РЕФЕРЕНТОМЕТРИЯ — методика, позволяющая выяснить степень значимости каждого члена группы для его товарищей по сообществу, выявить, с одной стороны, тех, на чье мнение в данной общности ориентировано большинство ее членов, а с другой — тех, чья позиция по тому или иному вопросу практически всем безразлична.

РЕФЛЕКС — автоматическая ответная реакция организма на действие какого-либо внутреннего или внешнего раздражителя.

РЕФЛЕКСИЯ — способность сознания человека сосредоточиться на самом себе.

РЕЧЬ — система используемых человеком звуковых сигналов, письменных знаков и символов для представления, переработки, хранения и передачи информации.

РЕШИТЕЛЬНОСТЬ — готовность перейти к практическим действиям, сформировавшееся намерение совершить определенный поступок.

РИГИДНОСТЬ — заторможенность мышления, проявляющаяся в трудности отказа человека от однажды принятого решения, способа мышления и действий.

РОЛЬ — понятие, обозначающее поведение человека в определенной жизненной ситуации, соответствующей занимаемому им положению (например, роль руководителя, подчиненного, отца, матери и т.п.).


САМОАКТУАЛИЗАЦИЯ — использование, и развитие человеком имеющихся у него задатков, их превращение в способности. Стремление к личностному самосовершенствованию. С. как понятие введена в гуманистической психологии.

САМОВНУШЕНИЕ — процесс, направленный на внушение самому себе представлений, мыслей, чувств, способствующих устранению болезненных явлений и улучшению общего самочувствия.

САМООБЛАДАНИЕ — способность человека сохранять внутреннее спокойствие, действовать разумно и взвешенно в сложных жизненных ситуациях.

САМООПРЕДЕЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ — самостоятельный выбор человеком своего жизненного пути, целей, ценностей, нравственных норм, будущей профессии и условий жизни.

САМООЦЕНКА — оценка человеком собственных качеств, достоинств и недостатков.

САМОРЕГУЛЯЦИЯ — процесс управления человеком собственными психологическими и физиологическими состояниями, а также поступками.

САМОСОЗНАНИЕ — осознание человеком самого себя, своих собственных качеств.

САНГВИНИК — тип темперамента, характеризующийся энергичностью, повышенной работоспособностью и быстротой реакций.

СВОЙСТВА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ ЧЕЛОВЕКА — комплекс физических характеристик нервной системы, определяющих процессы возникновения, проведения, переключения и прекрашения нервных импульсов в различных отделах и частях центральной нервной системы.

СЕНЗИТИВНЫЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ — период в жизни человека, обеспечивающий наиболее благоприятные условия для формирования у него определенных психологических свойств и видов поведения.

СЕНСИБИЛИЗАЦИЯ — повышение чувствительности органов чувств под влиянием воздействия на них определенных раздражителей, в частности тех, которые поступают в это же самое время на другие органы чувств (к примеру — увеличение остроты зрения под воздействием слуховых раздражителей).

СЕНСОРНЫЙ — связанный с работой органов чувств.

СИЛА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ — свойство нервной системы выдерживать длительные и большие нагрузки.

СИМВОЛ — знак чего-либо, имеющий определенное сходство с обозначаемым объектом.

СИМПАТИЯ — чувство эмоциональной предрасположенности к человеку, повышенный интерес и влечение к нему.

СИНЕСТЕЗИЯ — способность раздражителя, адресованного природой для него приспособленному органу чувств, одновременно вызывать необычное ощущение в другом органе чувств. Например, при восприятии музыки у некоторых людей могут возникать зрительные ощущения.

СКЛОННОСТЬ — предрасположенность к чему-либо.

СЛОВЕСНО-ЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ — вид мышления человека, где в качестве средства решения задачи выступают словесное абстрагирование и логические рассуждения.

СМЫСЛ ЛИЧНОСТНЫЙ — значение, которое объект, событие, факт или слово приобретают для данного человека в результате его личного жизненного опыта. Понятие С.л. введено А. Н .Леонтьевым.

СОВЕСТЬ — понятие, обозначающее способность человека переживать, глубоко личностно воспринимать и сожалеть о случаях нарушения им самим или другими людьми нравственных норм. С. характеризует личность, достигшую высокого уровня психологического развития.

СОВМЕСТИМОСТЬ — способность людей работать вместе, успешно решать задачи, требующие от них согласованности действий и хорошего взаимопонимания.

СОЗНАНИЕ — высший уровень психического отражения человеком действительности, ее представленность в виде обобщенных образов и понятий.

СОПЕРЕЖИВАНИЕ — испытывание человеком тех же самых чувств и эмоций, которые характерны для находящихся рядом с ним людей (см. также эмпатия).

СОПЕРНИЧЕСТВО — стремление человека к соревнованию с другими людьми, желание одержать верх над ними, победить, превзойти.

СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ — сконцентрированность внимания человека.

СОТРУДНИЧЕСТВО — стремление человека к согласованной, слаженной работе с людьми. Готовность поддержать и оказать помощь им. Противоположно соперничеству.

СОХРАНЕНИЕ — один из процессов памяти, направленный на удержание в ней полученной информации.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ТРЕНИНГ — теория и практика специального психотерапевтического воздействия на людей, рассчитанная на улучшение их общения и приспособление к условиям жизни.

СОЦИАЛЬНЫЕ ОЖИДАНИЯ — ожидаемые от человека, занимающего в обществе определенное положение, суждения, действия и поступки, соответствующие его социальной роли.

СОЦИАЛЬНЫЙ СТЕРЕОТИП — искаженные социальные установки человека в отношении людей определенной категории, возникшие у него под влиянием ограниченного или одностороннего жизненного опыта общения с представителями данной социальной группы: национальной, религиозной, культурной и т.п.

СОЦИОМЕТРИЯ — совокупность однотипно построенных методик, предназначенных для выявления и представления в виде социограмм и ряда специальных индексов системы личных взаимоотношений между членами малой группы.

СПЛОЧЕННОСТЬ МАЛОЙ ГРУППЫ — психологическая характеристика единства членов малой группы.

СПОСОБНОСТИ — индивидуальные особенности людей, от которых зависит приобретение ими знаний, умений и навыков, а также успешность выполнения различных видов деятельности.

СТАТУС — положение человека в системе внутригрупповых отношений, определяющее степень его авторитета в глазах остальных участников группы.

СТИЛЬ ЛИДЕРСТВА — характеристика отношений, складывающихся между лидером и ведомыми. Способы и средства, применяемые лидером для оказания нужного воздействия на зависящих от него людей.

СТРЕМЛЕНИЕ — желание и готовность действовать определенным образом.

СТРЕСС — состояние душевного (эмоционального) и поведенческого расстройства, связанное с неспособностью человека целесообразно и разумно действовать в сложившейся ситуации.

СУБЪЕКТИВНЫЙ — относящийся к человеку — субъекту.

СХЕМА МЫШЛЕНИЯ — система понятий или логика рассуждений, привычно применяемых человеком при встрече с незнакомым объектом или новой задачей.


ТАЛАНТ — высокий уровень развития способностей человека, обеспечивающий достижение выдающихся успехов в том или ином виде деятельности.

ТВОРЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ — вид мышления, связанный с созданием или открытием чего-либо нового.

ТЕМПЕРАМЕНТ — динамическая характеристика психических процессов и поведения человека, проявляющаяся в их скорости, изменчивости, интенсивности и других характеристиках.

ТЕОРИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ — психологическая теория, рассматривающая психические процессы человека как виды внутренней деятельности, происходящей из внешней и имеющей структуру, аналогичную внешней деятельности. Т.д. разработана А.Н.Леонтьевым.

ТЕСТ — стандартизированная психологическая методика, предназначенная для сравнительной количественной оценки у человека изучаемого психологического качества.

ТЕСТИРОВАНИЕ — процедура применения тестов на практике.

ТРЕВОЖНОСТЬ — свойство человека приходить в состояние повышенного беспокойства, испытывать страх и тревогу в специфических социальных ситуациях.


УБЕЖДЕННОСТЬ — уверенность человека в своей правоте, подтверждаемая соответствующими аргументами и фактами.

УЗНАВАНИЕ — отнесение воспринимаемого объекта к категории уже известных.

УМЕНИЕ — способность выполнять определенные действия с хорошим качеством и успешно справляться с деятельностью, включающей эти действия.

УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ — процесс логического вывода определенного положения из некоторых достоверных утверждений — посылок.

УРОВЕНЬ ПРИТЯЗАНИЙ — максимальный успех, которого рассчитывает добиться человек в том или ином виде деятельности.

УСТАНОВКА — готовность, предрасположенность к определенным действиям или реакциям на конкретные стимулы.

УТОМЛЕНИЕ — состояние усталости, сопровождаемое— (см. аутизм, воображение, грезы, мечты).


ФАМИЛЬЯРНЫЙ — преувеличенно непринужденный, развязный, бесцеремонный.

ФЛЕГМАТИК — тип темперамента человека, характеризующийся пониженной реактивностью, слабо развитыми, замедленными выразительными движениями.

ФРУСТРАЦИЯ — эмоционально тяжелое переживание человеком своей неудачи, сопровождающееся чувством безысходности, крушения надежд в достижении определенной желаемой цели.


ХАРАКТЕР — совокупность свойств личности, определяющих типичные способы ее реагирования на жизненные обстоятельства.


ЦЕНЗУРА — психоаналитическое понятие, обозначающее подсознательные психологические силы, которые стремятся не допустить в сознание определенные мысли, чувства, образы, желания.

ЦЕННОСТИ — то, что человек особенно ценит в жизни, чему он придает особый, положительный жизненный смысл.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА — часть нервной системы, включающая головной, промежуточный и спинной мозг.

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ — характеристика нервных процессов, происходящих на высших уровнях центральной нервной системы.


ЧЕРТА ЛИЧНОСТИ — устойчивое свойство личности, определяющее характерное для нее поведение и мышление.

ЧЕСТОЛЮБИЕ — стремление человека к успехам, рассчитанное на повышение его авторитета и признание со стороны окружающих.

ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ — способность организма запоминать и реагировать на воздействия среды, не имеющие непосредственного биологического значения, но вызывающие психологическую реакцию в форме ощущений.

ЧУВСТВО — высшая, культурно обусловленная эмоция человека, связанная с некоторым социальным объектом.


ЭГОЦЕНТРИЗМ — сосредоточенность сознания и внимания человека исключительно на самом себе, сопровождающаяся игнорированием того, что происходит вокруг.

ЭКСТРАВЕРСИЯ — обращенность сознания и внимания человека в основном на то, что происходит вокруг него. Экстраверсия противоположна интроверсии.

ЭМОЦИИ — элементарные переживания, возникающие у человека под влиянием общего состояния организма и хода процесса удовлетворения актуальных потребностей.

ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ — характеристика личности, проявляющаяся в частоте возникновения разнообразных эмоций и чувств.

ЭМПАТИЯ — способность человека к сопереживанию и сочувствию другим людям, к пониманию их внутренних состояний.

ЭФФЕРЕНТНЫЙ — процесс, направленный изнутри наружу, от центральной нервной системы к периферии тела.


ЮРИДИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ — отрасль психологической науки, изучающая психические процессы, явления и состояния людей, участвующих в восприятии, следовании юридическим нормам. В Ю.п. исследуются также явления, связанные с производством дознания, судом и исправлением осужденных.

Выдающиеся психологи и их теории

Выберите раздел сайта…СтатьиКнигиПсихологиТестыТесты OnlineФильмыПрезентацииРефератыФотогалереяГлоссарий
    Жан Пиаже — создатель теории когнитивного развития

    Жан Вильям Фриц Пиаже — швейцарский психолог и философ, известен работами по изучению психологии детей, создатель теории когнитивного развития. Основатель Женевской школы генетической психологии, позднее Ж. Пиаже развил свой подход в науку о природе познания — генетическую эпистемологию….

    Рубинштейн С. Л. — выдающийся советский психолог и философ

    Сергей Леонидович Рубинштейн — советский психолог и философ, член-корреспондент Академии наук СССР, один из создателей деятельностного подхода в психологии. Основатель кафедры и отделения психологии факультета философии МГУ, а также сектора психологии Академии наук СССР. Автор фундаментальной книги…

    Зейгарник Б. В. — основательница советской патопсихологии

    Блюма Вульфовна Зейгарник (урождённая Герштейн) — советский психолог, основательница советской патопсихологии. Широко известен результат дипломной работы Зейгарник, выполненной под руководством Курта Левина в Берлинском университете и ставшей одним из краеугольных камней гештальт-психологии, где…

    Вильгельм Вундт — создатель экспериментальной психологии

    Вильгельм Максимилиан Вундт — немецкий врач, физиолог и психолог. В основном известен как основатель экспериментальной психологии. Менее известен как основная фигура в социальной психологии, однако, последние годы жизни Вундта прошли под знаком психологии народов, которую он понимал как учение о…

    Аарон Бек — создатель когнитивной психотерапии

    Аарон Темкин Бек — американский психотерапевт, профессор психиатрии Пенсильванского университета, создатель когнитивной психотерапии, одного из направлений современного когнитивно-бихевиорального направления в психотерапии. Когнитивная терапия А. Т. Бека наиболее широко применялась в области работы…

    Джордж Келли: когнитивная теория личности

    Джорж Александер Келли (1905—1966) — американский психолог, автор концепции “личностных конструктов”, согласно которой организация психических процессов личности определяется тем, как она предвосхищает (“конструирует”) будущие события….

Все профили:

Адлер, АльфредАйзенк, Ганс ЮргенАссаджиоли, РобертоБандура, Альберт Бек, АаронБерн, Эрик ЛеннардБехтерева, Владимир МихайловичВертгеймер, МаксВундт, Вильгельм МаксимилианВыготский, Лев СемёновичГроф, СтаниславДжемс, УильямЗейгарник, Блюма ВульфовнаКелли, ДжорджКеттел, РэймондКляйн, МеланиКоффка, КуртКречмер, ЭрнстЛакан, ЖакЛевин, КуртЛеонтьев, Алексей НиколаевичЛоуэн, АлександрЛурия, Александр РомановичЛюшер, МаксМаслоу, Абрахам ГарольдМишел, УолтерМорено, Якоб ЛевиМэй, Ролло Рис Нойманн, ЭрихОлпорт, ГордонПерлз, ФредерикПиаже, ЖанРайх, ВильгельмРанк, ОттоРоджерс, Карл РэнсомРоршах, ГерманРоттер, ДжулианРубинштейн, Сергей ЛеонидовичСалливан, Гарри СтекСкиннер, Беррес ФредерикСонди, ЛеопольдФранкл, ВикторФранц, Мария-Луиза фонФрейд, АннаФрейд, ЗигмундФромм, ЭрихХеллингер, БертХиллман, ДжеймсХоллис, ДжеймсХорни, КаренШелдон, Уильям ГербертЭриксон, МилтонЭриксон, ЭрикЮнг, Карл Густав
Пользуетесь ли Вы социальными сетями и какова основная цель?


Поделиться в социальных сетях:

Психология. 1. Определение психологии как науки, Основные отрасли психологии (Наталия Александровна Богачкина)

1. Определение психологии как науки, Основные отрасли психологии

1. Психология — это наука которая занимает двойственное положение в ряду других научных дисциплин. Как система научных знаний она знакома лишь узкому кругу специалистов, но в тоже время о ней знает практически каждый человек, обладающий ощущениями, речью, эмоциями, образами памяти, мышления и воображения и т. д.

Термин «психология» впервые появился в научном мире в XVI в. Слово «психология» происходит от греческих слов: «syhe» — «душа» и «logos» — «наука». Таким образом, дословно психология — это наука о душе.

Уже позднее в XVII—XIX вв., психология значительно расширила сферу своих исследований и стала изучать деятельность человека, бессознательные процессы, сохранив при этом прежнее название. Рассмотрим подробнее, что же является предметом изучения современной психологии.

Психика включает в себя многие явления. С помощью одних происходит познание окружающей действительности — это познавательные процессы, которые состоят из ощущения и восприятия, внимания и памяти, мышления, воображения и речи.

Другие психические явления необходимы для того чтобы управлять поступками и действиями человека, регулировать процесс общения, — это психические состояния (особая характеристика психической деятельности за некоторый отрезок времени) и психические свойства (наиболее устойчивые и значимые психические качества человека, его особенности).

Современная психология — это достаточно разветвленный комплекс наук, который продолжает развиваться очень быстрыми темпами (каждые 4 — 5 лет возникает новое направление).

Тем не менее можно выделить фундаментальные отрасли психологической науки и специальные.

Фундаментальные (базовые) отрасли психологической науки одинаково важны для анализа психологии и поведения всех людей.

Специальные (прикладные) отрасли психологических знаний изучают какие-либо узкие группы явлений, т. е. психологию и поведение людей, занятых в какой-либо узкой отрасли деятельности.

Обратимся к классификации, представленной Р. С. Немовым (1995).

Общая психология

1. Психология познавательных процессов и состояний.

2. Психология личности.

3. Психология индивидуальных различий.

4. Возрастная психология.

5. Социальная психология.

6. Зоопсихология.

7. Психофизиология.

Некоторые специальные отрасли психологических исследований

1. Педагогическая психология.

2. Медицинская психология.

3. Военная психология.

4. Юридическая психология.

5. Космическая психология.

6. Инженерная психология.

7. Экономическая психология.

8. Психология управления.

психология | Определение, история, поля, методы и факты

Психология , научная дисциплина, изучающая психические состояния, процессы и поведение людей и других животных.

Уильям Джеймс

Уильям Джеймс.

Предоставлено Службой новостей Гарвардского университета

Британская викторина

Психология 101

Думаете, вы знаете своего Фрейда, Павлова и Скиннера? Проверьте свои знания психологии с помощью викторины «Психология 101»!

Дисциплина психология в общих чертах делится на две части: большую профессию практикующих и меньшую, но растущую науку о разуме, мозге и социальном поведении.У них разные цели, обучение и практики, но некоторые психологи объединяют и то, и другое.

Ранняя история

В западной культуре вклад в развитие психологии внесли представители многих областей, начиная с таких философов, как Платон и Аристотель. Гиппократ философствовал об основных человеческих темпераментах (например, холерик, сангвиник, меланхолик) и связанных с ними чертах. Зная биологию своего времени, он предположил, что физические качества, такие как желтая желчь или слишком много крови, могут лежать в основе различий в темпераменте ( см. Также юмор ).Аристотель постулировал, что мозг является вместилищем рационального человеческого разума, а в XVII веке Рене Декарт утверждал, что разум дает людям способность мыслить и осознание: разум «решает», а тело принимает решение — дуалистический разум. — раскол тела, над преодолением которого все еще работает современная психологическая наука. Двумя фигурами, которые помогли основать психологию как формальную дисциплину и науку в XIX веке, были Вильгельм Вундт в Германии и Уильям Джеймс в Соединенных Штатах.В книге Джеймса «Принципы психологии» (1890) психология определяется как наука о психической жизни и содержится содержательное обсуждение тем и проблем, которые предвосхитили большую часть исследовательской программы в этой области столетием позже.

Однако в первой половине 20 века бихевиоризм доминировал в американской академической психологии. В 1913 году Джон Б. Уотсон, один из влиятельных основателей бихевиоризма, призывал полагаться только на объективно измеримые действия и условия, фактически исключив изучение сознания из психологии.Он утверждал, что психология как наука должна иметь дело исключительно с непосредственно наблюдаемым поведением низших животных, а также людей, подчеркивал важность поощрения только желаемого поведения в воспитании детей и опирался на принципы обучения посредством классической обусловленности (на основе исследований с собаками русский физиолог Иван Павлов и, следовательно, известный как Павловский рефлексотерапевт). В Соединенных Штатах большинство факультетов психологии университетов посвятили себя превращению психологии из философии в строгую эмпирическую науку.

Иван Петрович Павлов

Иван Петрович Павлов.

Коллекция Мэнселла Получите эксклюзивный доступ к контенту из нашего первого издания 1768 с вашей подпиской. Подпишитесь сегодня

Бихевиоризм

Начиная с 1930-х годов, бихевиоризм процветал в Соединенных Штатах, и Б.Ф. Скиннер лидировал в демонстрации силы оперантного обусловливания через подкрепление. Бихевиористы в университетских учреждениях проводили эксперименты в условиях, контролирующих обучение и «формирование» поведения посредством подкрепления, обычно работая с лабораторными животными, такими как крысы и голуби.Скиннер и его последователи явно исключили умственную жизнь, рассматривая человеческий разум как непроницаемый «черный ящик», открытый только для предположений и спекулятивных вымыслов. Их работа показала, что на социальное поведение легко влиять путем манипулирования конкретными случайностями и изменения последствий или подкрепления (вознаграждения), к которому поведение приводит в различных ситуациях. Изменения в этих последствиях могут изменить поведение в рамках предсказуемой модели стимула-реакции (S-R). Точно так же широкий спектр эмоций, как положительных, так и отрицательных, может быть приобретен посредством процессов обусловливания и может быть изменен, применяя те же принципы.

Фрейд и его последователи

Одновременно, в любопытном сопоставлении, психоаналитические теории и терапевтические практики, разработанные обученным в Вене врачом Зигмундом Фрейдом и его многочисленными учениками — начиная с начала 20 века и сохранявшиеся на протяжении многих десятилетий, — подрывали традиционный взгляд на человеческую природу как на сущность рациональный. Теория Фрейда сделала разум вторичным: для Фрейда бессознательное и его часто социально неприемлемые иррациональные мотивы и желания, особенно сексуальные и агрессивные, были движущей силой, лежащей в основе большей части человеческого поведения и психических заболеваний.Сделать бессознательное сознательным стало терапевтической целью клиницистов, работающих в этих рамках.

Зигмунд Фрейд.

SuperStock

Фрейд предположил, что многое из того, что люди чувствуют, думают и делают, находится вне осознания, самообороны по своим мотивам и бессознательно детерминировано. Во многом это также отражает конфликты, возникшие в раннем детстве, которые проявляются в сложных паттернах кажущегося парадоксальным поведения и симптомов. Его последователи, эго-психологи, подчеркивали важность функций высшего порядка и когнитивных процессов (например,g., компетентностная мотивация, способности к саморегуляции), а также механизмы психологической защиты человека. Они также сместили акцент на роли межличностных отношений и надежной привязанности в психическом здоровье и адаптивном функционировании, и они первыми начали анализ этих процессов в клинических условиях.

После Второй мировой войны и спутника

После Второй мировой войны американская психология, особенно клиническая психология, превратилась в самостоятельную значительную область, частично в ответ на потребности вернувшихся ветеранов.Росту психологии как науки способствовали запуск спутника в 1957 году и начало российско-американской космической гонки на Луну. В рамках этой гонки правительство США способствовало развитию науки. Впервые стало доступно массовое федеральное финансирование как для поддержки поведенческих исследований, так и для обеспечения возможности обучения выпускников. Психология стала одновременно процветающей профессией практиков и научной дисциплиной, которая исследовала все аспекты человеческого социального поведения, развития детей и индивидуальных различий, а также области психологии животных, ощущений, восприятия, памяти и обучения.

Обучение клинической психологии находилось под сильным влиянием психологии Фрейда и ее ответвлений. Но некоторые клинические исследователи, работающие как с нормальным, так и с нарушенным населением, начали разрабатывать и применять методы, ориентированные на условия обучения, которые влияют на социальное поведение и контролируют его. Это направление поведенческой терапии анализировало проблемное поведение (например, агрессивность, причудливую речь, курение, реакции страха) с точки зрения наблюдаемых событий и условий, которые, по-видимому, влияли на проблемное поведение человека.Поведенческие подходы привели к инновациям в терапии, работая над изменением проблемного поведения не через инсайт, осознание или раскрытие бессознательных мотиваций, а через обращение к самому поведению. Бихевиористы пытались напрямую изменить неадаптивное поведение, исследуя условия, контролирующие текущие проблемы человека, а не их возможные исторические корни. Они также намеревались показать, что такие усилия могут быть успешными без замены симптомов, предсказываемой теорией Фрейда.Фрейдисты полагали, что непосредственное устранение вызывающего беспокойство поведения приведет к появлению новых и более серьезных проблем. Психотерапевты показали, что это не всегда так.

Чтобы приступить к изучению роли генетики в личностном и социальном развитии, психологи сравнили сходство личности, проявляемое людьми с одинаковыми генами или одним и тем же окружением. В исследованиях близнецов сравнивали монозиготных (идентичных) и дизиготных (разнояйцевых) близнецов, воспитанных либо в одной, либо в разных средах.В целом, эти исследования продемонстрировали важную роль наследственности в широком спектре человеческих характеристик и черт, таких как интроверт и экстраверт, и показали, что биологически-генетическое влияние было намного больше, чем предполагалось в раннем бихевиоризм. В то же время стало ясно, что то, как такие предрасположенности выражаются в поведении, во многом зависит от взаимодействия с окружающей средой в ходе развития, начиная с внутриутробного развития.

Судебная психология — Simple English Wikipedia, бесплатная энциклопедия

Судебная психология — это отрасль психологии, имеющая отношение к праву.Основная часть судебной психологии работает с системой уголовного правосудия.

Судебная психология — это использование психологических практик и принципов и их применение в правовой системе, в основном в суде. В 1893 году Джеймс Маккин Кеттелл из Колумбийского университета первым исследовал психологию свидетельских показаний. [1]

Совет представителей Американской психологической ассоциации в 2001 году признал судебную психологию специальностью. [2] Широкое определение судебной психологии состоит из двух частей.Первая часть — это исследование человеческого поведения, которое связано и / или может быть связано с судебным процессом. Второй — это использование психологической практики для консультирования по вопросам правовой системы, включая уголовное и гражданское право. [2]

Публичная часть рабочего времени судебного психолога проводится в зале суда в качестве свидетеля в суде. Он или она отвечает на вопросы, основанные на интервью и обсуждениях с людьми, подозреваемыми в преступлении. Один из аспектов работы судебного психолога — дать показания относительно способности подозреваемого предстать перед судом.Другой — его или ее мысли о душевном состоянии обвиняемого в момент совершения преступления. При вынесении приговора судебный психолог может предоставить доказательства смягчающих обстоятельств, вытекающих из состояния обвиняемого в то время.

Судебная психология играет важную роль в суде, выводя психологию на юридическую арену. Первый — это «симулирование» обвиняемого, который притворяется психическим заболеванием или лжет суду о своем душевном состоянии. Судебный психолог учитывает, что обвиняемый может иметь психическое расстройство, но также не забывает следить за признаками обмана или ошибок в рассказе обвиняемого.Еще одна задача судебного психолога — исследовать душевное состояние обвиняемого в момент совершения им преступления. Другой — выяснить, может ли подсудимый быть обвиненным в совершении преступлений из-за его или ее психического состояния. Другая задача состоит в том, чтобы оценить обвиняемого, чтобы увидеть, сможет ли он или она получить реабилитацию или могут ли они снова совершить преступление.

Раздел психологии, известный как судебная психология, существует немногим более 50 лет.Эта отрасль психологии за годы претерпела множество изменений. [3]

Эти изменения стали возможны благодаря развитию различных способов оценки психологических факторов. Эти оценки используются в залах суда, чтобы понять, какое поведение является преступным или ненормальным. Эти тесты включают, но не ограничиваются: шкалой интеллекта взрослых Векслера, чернильным пятном Роршаха и Миннесотской многофазной личностью. [4]

Древние греки и римляне были первыми, кто ввел понятие безумия в закон.Одним из первых дел было дело «Рекс против Арнольда» в 1723 году, в котором Эдвард Арнольд «Безумный Нед» выстрелил и ранил лорда Онслоу. В результате Эдвард Арнольд был признан виновным и приговорен к смертной казни. Но лорд Онслоу не был удовлетворен этим решением и сказал, что вместо этого он должен оставаться в тюрьме на всю жизнь. Судья вынес решение в его пользу и признал поведение после преступления допустимым. Это постановление заложило основу для будущих судебных процессов по рассмотрению медицинских показаний и исследований, проведенных после совершения преступления. [5]

Тест на кляксы Роршаха был разработан в 1930-х годах человеком по имени Герман Роршах. [4] В этом тесте испытуемым показали неоднозначное пятно чернил на странице и попросили описать то, что они видят. Затем, основываясь на ответе испытуемого, они оцениваются с помощью шкалы, которая затем может сделать выводы об их личностных характеристиках, а также об эмоциональном функционировании. Основываясь на результатах этого теста, он использовался в нескольких судебных разбирательствах, включая, помимо прочего, уголовные, гражданские, внутренние и квазиправовые. [4]

Приобретение (психология) — определение Приобретения (психология) в The Free Dictionary

Обучение

1. способ обучения или процедуры в частной школе, колледже или университете.
2. тенденция к традиционализму или конвенционализму в искусстве, литературе, музыке и т. Д.
3. любые взгляды или идеи, которые являются усвоенными или научными, но которым не хватает мирского, здравого смысла или практичности. — academie , n., Прил. . — академик , № .

антагонизм к обучению, образованию и образованным, выраженный в литературе в сознательном проявлении простоты, приземленности и даже красочной полуграмотности.- антиинтеллектуальный , н., Прил .

процесс самообучения. — autodidact , n .

1. состояние педантичной или буквально мыслящей женщины.
2. поведение, характерное для такой женщины.

человек, обучающихся как класс или коллективно; интеллигенция или литераторы.

1. практика оценки литературы и т. Д., Прежде всего, по ее учебному содержанию.
2. склонность слишком много учить или поучать других, особенно проповедуя и морализируя.
3. педантичный, скучный метод обучения. — дидакт , n . — дидактическое , прил .

искусство или наука преподавания.

состояние посвященности чему-то, чему учат. — доктринер , № .

1. Британский . педагог.
2. специалист по теории и методике обучения. Также называется педагог .

человек, который поддерживает или использует систему дошкольного образования, разработанную Фридрихом Фрёбелем, немецким реформатором образования. Также Froebelian .

учится в гимназии, один из классов средней школы в Европе. См. Также легкая атлетика.

(в Европе) название средней школы, в которой студенты готовятся к поступлению в университет.

литераторов или ученых; ученые как группа.

ученый или литератор; один из литераторов.

1. практика чтения, письма или учебы в ночное время, особенно при искусственном освещении; «Сжигание полуночного масла».
2. искусство или практика научного письма. — люкубратор , н . — люкубрат , v .

Редкий . 1. Позднее образование.
2. процесс получения образования в конце жизни.

наука об обучении.

наука или искусство преподавания или воспитания. — педагог, педагог, педагог , n . — педагогические, педагогические, педагогические, педагогические , прил. .

1. искусство преподавания.
2. педантичное, догматическое и формальное учение.

1. должность или работа учителя; обучение.
2. искусство или метод обучения; педагогика.

1. характер или практика педанта как чрезмерное проявление образованности.
2. рабское внимание к правилам, деталям и т.д .; педантизм. — Педант , n . — педантичный , прил .

Правление педантов; господство педантов в обществе.

педантизм, деф. 2.

школа высшего образования, предлагающая обучение по различным профессиональным, техническим и научным предметам.- политехнический , прил .

качества, действия и мысли, характерные для профессора. — профессорская , прил .

основные принципы и правила, предшествующие изучению искусства или науки. — пропедевтический, пропедевтический , прил. .

в средние века, одно из двух разделов семи гуманитарных наук, включая арифметику, геометрию, астрономию и музыку. См. Также trivium .

предметов, таких как настоящие деньги, посуда и т. Д., Используемых учителем в классе для иллюстрации аспектов повседневной жизни.

ученый или очень образованный человек.

руководитель школы, в особенности глава одной из древнеафинских философских школ.

1. Древняя Греция . учитель риторики, философии и др .; следовательно, образованный человек.
2. Тот, кто приводит ложные аргументы, часто используемые софистами.- софистический, софистический , прил. .

1. учения и способы обучения греческих софистов.
2. видимость или ложное рассуждение, как иногда использовали софисты.

доктор Сорбонны Парижского университета.

Древняя Греция . ведущий застолья или симпозиума; следовательно, человек председательствует на банкете или официальной дискуссии.

человек, участвующий в симпозиуме.

узнал обсуждение определенной темы. Также прописано симпозиум .

Изучение и описание искусств и наук с точки зрения их исторического развития, географического и этнического распространения.

человек, создающий теории или специализирующийся на теории определенного предмета.

в средние века, один из двух разделов семи гуманитарных наук, включающий логику, грамматику и риторику. См. Также quadrivium .

Редкий . набор инструкций для начинающих.

-Ologies & -Isms. Copyright 2008 The Gale Group, Inc. Все права защищены.

Границы | Эволюционная и дифференциальная психология: концептуальные конфликты и путь к интеграции

Психология была описана как наука, нарушенная разобщенностью (Gladin, 1961; Meehl, 1978; Kantor, 1979; Staats, 1983, 1999; de Groot, 1990; Yanchar, Slife, 1997; Henriques, 2003, 2004, 2011; Goertzen). , 2008, 2010; Мандлер, 2011).Однако существуют разногласия по поводу того, насколько велика проблема теоретической и институциональной разобщенности для психологов и бихевиористов в целом (Dixon, 1983; Baars, 1984, 1985; Matarazzo, 1987, 1992; Bower, 1993; Neisser, 1995; Kelly). , 1998; Кассиново, 2002; Стам, 2004). Тем не менее интеграция широко считается желательным курсом действий хотя бы из-за потенциальных преимуществ объединения разрозненных теорий и открытий в рамках единого концептуального пространства (Staats, 1999; Henriques, 2003, 2011; Goertzen, 2008).В последние годы адаптационный подход эволюционной психологии стал сильным кандидатом на центральное включение в объединяющую мета-теорию психологии (Penke et al., 2007a, b; Tooby and Cosmides, 2007; Webster, 2007; Daly and Wilson, 2008; Buss, 2009). Кратко говоря, адаптационизм — это парадигма для анализа физических и поведенческих характеристик организмов путем сосредоточения внимания на функционально сложных характеристиках, которые могут возникнуть только в результате естественного избирательного давления (см. Daly and Wilson, 1999 для краткого обзора истоков адаптационизма в науке о поведении). .Несмотря на некоторые стойкие лагеря сопротивления (Rose and Rose, 2000; Buller, 2005; Richardson, 2007), в литературе отмечается тенденция все большего принятия адаптационизма в различных областях психологии (Confer et al., 2010; Fitzgerald and Whitaker, 2010). ). Многие недавние усилия по объединению ориентированы на эволюционные теории и подходы (Sternberg, Grigorenko, 2001; Henriques, 2003, 2004, 2008, 2011; Gintis, 2007). Тем не менее, хотя адаптационистский подход может и был легко применен к широкому кругу психологических явлений, как подчеркивается в Confer et al.(2010) некоторые области психологии представляют собой уникальные теоретические и методологические трудности, к которым эволюционисты должны (уместно) адаптироваться. Возможно, самая большая категория явлений, которая требует пересмотра традиционного адаптационистского анализа, — это систематическое возникновение вариаций нормативных психологических характеристик, области личности и индивидуальных различий (Buss, 2009; Buss and Hawley, 2011). Как Confer et al. (2010) резюмирует: «Эволюционная психология оказалась гораздо более успешной в предсказании и объяснении типичных для видов и дифференцированных по полу психологических адаптаций, чем объяснение различий внутри видов или внутри полов» (стр.123). Последние нововведения в этой области, обсуждаемые далее в этой статье, лучше всего оцениваются с учетом истории и нынешнего состояния традиционной дифференциальной психологии.

За последнее столетие изучение нормативных индивидуальных различий в мышлении, поведении и способностях (далее именуемое обобщающим термином «дифференциальная психология») стало одним из крупнейших и наиболее популярных направлений психологической науки (Lubinski, 2000; Borghans). и др., 2011). Дифференциальная психология имеет тесные связи с множеством областей прикладной психологии, включая психометрическую оценку, психологию развития и педагогическую психологию, образ жизни и профессиональную адаптацию, а также наши меняющиеся концепции психопатологии (Lubinski, 2000).Несмотря на это, дифференциальная психология долгое время оставалась в значительной степени теоретически независимой от смежных дисциплин психологии. По сей день наблюдается незначительное перекрестное опыление даже между крупнейшими областями дифференциальной психологии и смежными областями исследований (Mischel, 1968, 1973; Cervone, 1991; Borsboom, 2005; Cramer et al., 2010). Чтобы проиллюстрировать эту точку зрения, область дифференциальной психологии тестирования когнитивных способностей / интеллекта развивалась в значительной степени независимо от понимания функциональной когнитивной психологии (Cronbach, 1957; Neisser et al., 1996; Гарлик, 2002, 2003; Андерсон, 2005). Кроме того, теории дифференциальных черт стали преобладающим подходом к изучению личности, оставаясь преимущественно отделенными от других ведущих концепций и моделей в психологии личности (см. Block, 1989, в отличие от 2010, примеры как до, так и после подъема пятерки. Факторный подход). Эволюционная психология представляет собой только самый последний теоретический подход, который теперь должен с трудом интегрироваться в относительно независимую нишу, занятую традициями дифференциальной психологии.

Хотя и эволюционная психология, и дифференциальная психология являются чрезвычайно разнообразными и разнородными областями, аргументы этой статьи стремятся создать как можно более широкую и актуальную сеть. Таким образом, основное внимание следует уделять фундаментальным концептуальным и методологическим элементам, которые являются почти повсеместными характеристиками соответствующих областей, с более конкретными примерами, взятыми из наиболее актуальных и представительных доступных областей исследований. Используя некоторые часто упускаемые из виду различия из более широкой философии науки, исследуя фундаментальные научные задачи описания и объяснения (и помимо этого, формирует объяснения), авторы стремятся исследовать очевидную теоретическую изоляцию дифференциальной психологии. , и утверждают, что интеграция возможна только тогда, когда описательные усилия направлены на предоставление причинных объяснений.В подходе к этой спорной теме из заброшенной теоретической точки зрения, этот документ вносит новый аргумент в коллективных усилия эволюционно-дифференциального интеграционных начали Дэвид Басс почти 30 лет назад (1984 г.), аргумент, направленные на решение основных концептуальных проблемы перекликались некоторыми критики эволюционной психологии (Buller, 2005; Richardson, 2007). Также будет обсуждаться текущее состояние усилий по интеграции и возможные будущие направления исследования индивидуальных различий.

Общий предок

В период становления в конце 1800-х годов предшественники как эволюционной, так и дифференциальной психологии изначально предлагались как средства для достижения общей цели. Методологии, подчеркивающие типичные для вида черты, и методологии, подчеркивающие различия между субъектами, имеют нескольких общих предков, возможно, наиболее показательным из которых является карьера сэра Фрэнсиса Гальтона (Galton, 1889; Allen, 2002). В то время как смутно обусловленные эволюцией биологические идеи сформировали такие влиятельные теории, как теории Зигмунда Фрейда (Young, 2006) и Б.Ф. Скиннер (Skinner, 1966, 1984), Гальтон (наполовину двоюродный брат Чарльза Дарвина) уделяли особое внимание применению нескольких дарвиновских принципов для изучения человеческого вида (Forest, 1995).

Гальтон имеет центральное значение для истории личности и индивидуальных различий (Bynum, 2002), он был пионером в психометрической оценке как способностей, так и предрасположенностей, впервые сформулировал парадигму «природа против воспитания» и разработал статистические методы, ориентированные на корреляцию. и использование регрессии к среднему со стандартными отклонениями (Simonton, 2003).Хотя сейчас его плохо помнят за его пропаганду евгеники, попытки Гальтона измерить изменчивость и дополнить селективное давление в человеческих популяциях были двумя необходимыми компонентами единой амбиции: сохранить человеческий вид и способствовать его развитию, уделяя особое внимание человеческому интеллекту и характеру. (Дженсен, 2002; Селигман, 2002).

Гальтон понял, что наиболее важные аспекты дарвиновской теории эволюции путем естественного отбора можно разбить на две отдельные концепции.Во-первых, все популяции организмов содержат некоторые значимо наследуемые вариации, а во-вторых, дифференциальная эффективность этих вариантов в отношении требований выживания и воспроизводства порождает форму отбора (Darwin, 1859, 1871). Репрезентативные свойства любого вида будут надежно изменяться со временем таким образом, чтобы увеличить их контекстуальный репродуктивный успех, до тех пор, пока возможны достаточные вариации и отбор. На вводных страницах своей недавно отредактированной книги Басс и Хоули (2011) категорически заявляют: «Индивидуальные различия необходимы для естественного отбора.Без наследственных вариантов естественный отбор — единственный известный процесс, способный создавать и поддерживать функциональные адаптации — не мог бы произойти ». (стр. ix).

С этой точки зрения мы можем понять, во многом так же, как Гальтон и его современники, что изучение изменчивости популяции и изучение селективного давления — это две стороны одной медали. Оба аспекта необходимы для понимания истории и настоящего состояния биологического и психологического функционирования, и наши самые богатые идеи должны быть рождены в результате сложных взаимодействий между ними.Таким образом, чтобы понять очевидный разрыв, который с тех пор образовался между этими двумя философски совпадающими полями, нужно обратить внимание на их отдельные траектории исторической реализации.

Контрастные фокусы и конфликтующие методы

Технологический прогресс последних 150 лет помешал изучению человеческих вариаций и изучению эволюционного замысла человека развиваться рука об руку. Первоначальному изложению Дарвином теории эволюции с самого начала препятствовало отсутствие понимания молекулярных механизмов наследственности.Хотя основное наследование биологических признаков было хорошо изучено, только более чем через 50 лет, когда были объединены теории генетики Менделя и хромосомная теория Моргана, биологи смогли провести значимые исследования распространения различных признаков. по всей популяции (Huxley, 1942; Dennett, 1995a; Bowler, 2003; Olsson et al., 2006). С начала 20-го века изучение селективного давления было затруднено на многие десятилетия, ожидая как постепенного накопления данных о наследственности, так и разработки методов молекулярно-генетического и компьютерного моделирования.

В это время процветали несколько дисциплин, сфокусированных на измерении и прогнозировании популяционной изменчивости (Stern, 1911), в первую очередь развивающаяся область дифференциальной психологии (Lamiell, 2003; Bergman and Trost, 2006; Uher, 2008). Эти первые попытки совсем не пострадали в отсутствие исследования отбора, поскольку сами результаты считались просто поперечным сечением предположительно изменяющейся популяции. Поскольку отбор может происходить только между поколениями, только меры вариации, охватывающие два или более поколений, потребуют понимания процесса отбора.Именно в этот период, когда науки, ориентированные на селекцию, все еще испытывали затруднения из-за технологий, процветала дифференциальная психология.

Ранние дифференциальные методы вошли во многие подходы экспериментальной психологии того времени (Tucker et al., 2005), выдерживая господство бихевиоризма, которое затем было усилено последовавшей когнитивной революцией (Block, 1989; Baum, 1994; Мандлер, 2002; Миллер, 2003). В это время дифференциальные психологи дистанцировались от быстро меняющихся теорий в смежных областях и стали во многом полагаться на свои надежные статистические конструкции и улучшение способности предсказывать результаты (Lubinski, 2000; Maltby et al., 2007). Выйдя за рамки первоначального интереса к совершенствованию процесса призыва в армию, дифференциальная психология установила тесные отношения со многими областями прикладной психологии (Тайлер, 1965). В частности, области тестирования личности и интеллекта становятся все более заметными в прогнозировании и информировании результатов, включая развитие образования, профессиональный отбор, управление рисками, а также результаты психического и физического здоровья, и это лишь некоторые из них (Karasek, 1979; Любинский, 2000; Marks et al., 2005; Рейснер, 2005; Maltby et al., 2007).

С конца 1980-х годов и до наших дней дифференциальная психология укрепила свои позиции в качестве центральной опоры психологической науки с такими влиятельными конструкциями, как «g» -фактор интеллекта и модели черт личности, стоящие в центре десятилетий эмпирической поддержки. (Чаморро-Премузич и Фурнам, 2006; Рив и Чарльз, 2008; Блок, 2010). Современные исследования личности и индивидуальных различий определяются конструкциями, которые мало полагаются на теорию обоснования, а, скорее, построены на надежных статистических данных, полученных из больших популяций (Borsboom, 2005).Таким образом, можно предположить, что исследователи будут рассматривать конструкции дифференциальной психологии как имеющие ограниченное или строго инструментальное применение по сравнению с объяснительными теориями, от которых они расходятся. Напротив, тенденции в литературе предполагают, что дифференциальные конструкции процветают, в то время как теоретические и качественные исследовательские подходы систематически не одобряются (Rogers, 2000). Одним из объяснений этой предвзятости является «количественный императив» (Michell, 1990, 2003a, b): «Количественный императив — это точка зрения, согласно которой в науке, когда вы не можете измерить, вы на самом деле не знаете, о чем говорите, но когда можешь, ты делаешь »(Michell, 2003a, стр.5). Согласно Мичеллу (2005), этот количественный императив действует и как явный принцип, и как тонкая сеть социальных и институциональных предубеждений. Благодаря такому влиянию поле индивидуальных различий стало охватывать свою историческую чрезмерную специализацию в номотетической статистике как свидетельство истинной научной достоверности (Borsboom et al., 2004; Borsboom, 2005).

Напротив, ранние попытки обратиться к психологическим феноменам человека с помощью селективного давления начали появляться только во второй половине 20-го -го -го века под общим термином «социобиология» (Гамильтон, 1954; Уилсон, 1975).Эти попытки в конечном счете, оказалось концептуально неадекватными, так как многие из них были весьма напоминают о генетических-детерминисте теорий тогда преобладающих в этологии и зоологии, или зависят тесно от тогдашнего спорного перспектива группового отбора (Gould и Левонтины, 1979; Gould, 1981; Вининг, 1986). Только в конце 1980-х годов полностью сформировалась адаптационная парадигма эволюционной психологии (Buss, 1984, 1995; Cosmides, Tooby, 1989; Tooby and Cosmides, 1989), и потребовалось еще одно десятилетие развития, прежде чем этот подход получил широкое признание (Confer et al., 2010; Фитцджеральд и Уитакер, 2010). Эволюционные психологи установили утонченный адаптационистский подход, опираясь на современную когнитивную психологию, чтобы сильно подчеркнуть модульность и предметную специфику предполагаемых психологических адаптаций (Cosmides and Tooby, 1987, 1997; Nesse and Lloyd, 1992; Pinker and Bloom, 1992; Pinker, 1997). ). Эволюционная психология специально нацелена на те особенности психологического функционирования, которые являются типичными для видов механизмами, которые возникли в ответ на повторяющиеся проблемы выживания и репродукции у предков человека эпохи плейстоцена (Buss, 1999, 2005).Такие видо-типичные особенности представляют собой важное средство проверки эмпирических гипотез, поскольку только повсеместные, биологически обоснованные особенности могут существовать в аналогичных формах в кросс-культурном контексте (Buss et al., 1990; Barkow et al., 1992; Tooby and Cosmides, 1992; Buss, 2005).

По состоянию на начало 21 века подходящее обобщение этих двух областей заключалось в том, что эволюционная психология фокусируется на чертах, общих для всех наших видов, в то время как дифференциальная психология фокусируется на способах, которыми члены нашего вида систематически различаются (Борганс и другие., 2011). Учитывая их общее происхождение, можно предположить, что результаты этих двух подходов должны быть внутренне склонны к интеграции. Однако, несмотря на некоторые попытки, относящиеся к периоду формирования эволюционной психологии (Buss, 1984, 1991), усилия по интеграции столкнулись с теоретическими и практическими трудностями, до такой степени, что некоторые рассматривают их как междисциплинарную враждебность (Anderson, 2005; Muncer, 2011). .

Чтобы понять этот разрыв, необходимо исследовать некоторые уникальные концептуальные проблемы, с которыми психологические исследования сталкиваются в большей степени, чем почти любая другая область науки.Эти концептуальные трудности придают непропорционально большое значение вариациям в подходах и методах и являются движущей силой характерных разногласий между субдисциплинами психологии (см. Различное описание в Goertzen, 2008). Более того, исследование этих вопросов может дать представление о попытках асимметричного объединения между эволюционной и дифференциальной психологией, особенно (Pinker, 2002; Tooby et al., 2005; Rodeheffer et al., 2011), и предоставить конкретные средства, с помощью которых такие конфликты можно и нужно преодолеть.

Уникальные вызовы психологического исследования

Чтобы обсудить проблемы, с которыми сталкивается психология как наука, необходимо сначала уточнить, что подразумевается под словом «наука». Хотя взгляды на то, что составляет «науку», различаются (Salmon, 1989; Gaukroger, 2006), научное предприятие обычно состоит из двух основных элементов: систематического наблюдения и описания определенного набора природных явлений и основанного на теории объяснения явлений. причины указанных явлений (Wilson, 1998; Cervone, 1999; Boag, 2011).Используя это определение, авторы стремятся приблизиться к позиции, отстаиваемой Уилсоном (1998), и подчеркивают, что роль науки состоит в том, чтобы «исключить человеческие ценности» с помощью процедурной проверки ошибок с целью развития «представлений о реальности, которые являются максимально точными ».

Наука в черном ящике

Чтобы понять концептуальные трудности психологического исследования, показательно рассматривать все аспекты, которые нельзя сразу наблюдать, как существующие в образном «черном ящике».«В инженерных науках« черный ящик »- это всеобъемлющий термин для любой системы, которая имеет отслеживаемые выходы и, по крайней мере, в некоторой степени отслеживаемые входные данные, но из которых нельзя получить непосредственное представление о внутренних процессах, которые связывают их (House, 1991; Nairne, 1997; Astbury, Leeuw, 2010). Природа психологических явлений в виде черного ящика не представляет особых трудностей для задач наблюдения и описания, поскольку они обычно связаны с входами и выходами системы (поведением, уровнями активности и т. Д.)). Однако черные ящики создают серьезные проблемы для объяснения.

Поскольку явление может быть объяснено только посредством ссылки на те связанные антецеденты, которые в прошлом определяли его текущее состояние, системы черного ящика касаются наблюдаемых явлений (выходных и входных данных черного ящика), которые имеют причинные связи с элементами и / или объекты, которые нельзя наблюдать (Kitcher, 1985; Salmon, 1989; Cervone, 1999; Ketelaar, Ellis, 2000; Hüttemann, Love, 2011). Любое пояснительное описание входов или выходов черного ящика обязательно должно содержать некоторое неполное пространство, не допускающее ничего более конкретного, чем предположения.В качестве примера рассмотрим будильник со стандартными входами (шнур электропитания) и выходами (световые и звуковые эффекты). Хотя можно было бы разумно предположить, что устройство содержит электрические цепи, отслеживающие время, мы должны признать, что, не открывая коробку, можно только предполагать, какую именно форму принимают эти внутренние компоненты. Опираясь только на входы и выходы, у нас нет средств, с помощью которых можно было бы различать несколько вариантов, которые достигают одинаковых явных шаблонов, поскольку любой механизм, способный сохранять время, независимо от метода, был бы функционально идентичным.

Это ограничение лежит в основе одной из определяющих характеристик научного метода: проверки гипотез, которая действует как алгоритмический процесс, состоящий как из генеративной, так и из выборочной фаз, на которые опирается большинство диагностических процедур (Fisher, 1925; Kaplan, 1964). Обычно при исследовании природных явлений имеется только подмножество, подлежащее прямому измерению. Таким образом, проверка гипотез используется для интерпретации предсказательных паттернов в том, что наблюдается, для вывода возможных характеристик переменных, которые нельзя наблюдать (Bunge, 1963; Beizer, 1995).Метафора черного ящика должна относиться не только к физическим ограничениям, но и к ситуации, которая может быть представлена ​​как «черный ящик» по отношению к средствам исследователя. Любая ситуация, образно говоря, является черным ящиком, если жизненно важные объяснительные детали поддаются только проверке гипотез о периферийных явлениях.

С методологической точки зрения фундаментальный предел полезности проверки гипотез заключается в том, что теория может быть окончательно «доказана» только путем исчерпывающего опровержения всех возможных альтернативных гипотез.Для большинства ситуаций, связанных с черным ящиком, существует фактически бесконечное количество альтернативных гипотез относительно характера скрытых секций. Таким образом, эвристические методы, которые направляют исследователей к проверке наиболее вероятных или правдоподобных гипотез, являются спасительной милостью, которая делает возможной проверку реальных гипотез. Однако такие эвристики обычно основаны на теории, и чем более обширным или многослойным является черный ящик, тем более непостижимыми становятся непредвиденные обстоятельства ввода-вывода (Fisher, 1925; Bunge, 1963; Kaplan, 1964; Beizer, 1995; Kaplan and Craver, 2011; также см. Cervone, 1999 для обсуждения конкретных вопросов психологии).

Эта фундаментальная проблема построения объяснительных теорий для сложных явлений черного ящика является центральной философской и концептуальной трудностью, которая определяет психологию как науку. Феномен черного ящика, составляющий системы обработки информации людей и других животных, в некоторой степени, в значительной степени не присущий любой другой естественной науке, является почти непреодолимо сложным. Предмет психологии касается хорошо интерпретируемых стимулов, проходящих через чрезвычайно длинные, в значительной степени неизмеримые, изменчивые и внутренне ориентированные причинные последовательности (Jaszczolt, 1996), чтобы проявиться в виде поведенческих выходов, которые сами по себе хорошо интерпретируемы (De Los Reyes and Kazdin, 2008). .

Как непосредственное следствие этого, суб-дисциплины психологии особенно уязвимы для сектантства и разобщенности. Понятно, что большинство областей психологии построили свои теории и объяснительные модели, используя те идеи, которые наиболее подходят для ответа на их конкретные исследовательские вопросы (Matarazzo, 1992; Kelly, 1998). В результате многие области психологии делают диссонирующие или противоречивые прагматические предположения о тех аспектах ментального черного ящика, к которым они в настоящее время не обращаются.Взаимно несовместимые предположения, которые характеризуют различные исследовательские подходы, по-видимому, ответственны за большинство институциональных разногласий в психологии, включая разрыв между эволюционной и дифференциальной психологией.

Уточнение объяснительных теорий

Хотя описание принципиально необходимо для возникновения объяснения, объяснение, возможно, является высшей целью науки (Wilson, 1998; Cervone, 1999, 2005). Таким образом, исследовательский подход в психологии, пожалуй, лучше всего оценивается с точки зрения его способности ограничивать теории и прогнозы, чтобы надежно извлечь максимальную пользу из практической проверки гипотез (см. Kaplan, 1964, главу 2 для общих подробностей; ибо обсуждение, относящееся к эволюционной психологии, см. Resnik, 1996; Sober, 2000; Lewens, 2002).

Как правило, существует три средства информирования объяснительной теории до (или в сочетании с) предсказанием-тестированием непредвиденных обстоятельств ввода-вывода (Bunge, 1963). Первый и часто самый сложный вариант — попытаться напрямую измерить содержимое черного ящика. В психологии это может быть достигнуто двумя способами: напрямую, с использованием различных технологий нейровизуализации, и аналогичным образом с помощью инвазивных (обычно хирургических) манипуляций с животными, не являющимися людьми. Хотя здесь почти нет места для обсуждения ценных психологических идей, которые были собраны с помощью этих соответствующих методов (некоторые ключевые темы см .: Стивенсон и Голдворт, 2002; Беннетт и Хакер, 2003; Таширо, 2004; Филлер, 2009; Dietrich and Kanso, 2010), для конкретной цели построения теории их полезность тем не менее сродни использованию стандартных методов, основанных на наблюдениях.В то время как многие интуитивно предполагают, что результаты сканирования фМРТ в реальном времени обеспечивают привилегированный доступ к содержимому разума, технологии нейровизуализации предоставляют нам только паттерны активности, которые, хотя и потенциально тесно связаны с информационными преобразованиями разума, не являются прямым измерение рассматриваемых явлений (Caplan, 2009). Даже если бы методы нейровизуализации были настолько технологически усовершенствованы, чтобы точно различать конкретные потенциалы действия и динамические дендритные конфигурации отдельных нейронов, интерпретация этих паттернов в значимое психологическое содержание все же могла быть достигнута только посредством детальной корреляции с каким-либо другим источником понимания указанных процессов. (Беннетт и Хакер, 2003).Хотя эти методы чрезвычайно поучительны, эти методы не могут обойти фундаментальные трудности проверки гипотез, а могут использоваться только вместе с психологическим тестированием как средство уточнения существующих гипотез (Caplan, 2009; Filler, 2009).

Второй вариант уточнения теорий независимо от тестирования включает использование логического вывода для определения необходимых минимальных требований рассматриваемых систем, предполагая, что указанные системы внутренне непротиворечивы.Этот метод широко используется в вычислительной когнитивной психологии (Fodor, 1975, 1983) и является ведущей эвристикой всех вычислительных моделей (Neisser, 1967; Boden and Mellor, 1984; более широкий исторический контекст см. В главе 4 Boden, 2006). . Несмотря на то, что сами по себе недостаточно разборчивые, такие логические выводы становятся гораздо более мощными, когда они дополняются альтернативными представлениями об ограничениях рассматриваемых психологических процессов (например, основными неврологическими представлениями о свойствах нейронов и региональных кластеров мозга).

Третий и, возможно, последний вариант уточнения объяснительных теорий — это независимое открытие деталей конструкции (Lewens, 2002). В машиностроении и электротехнике такие идеи могут принимать форму ранних чертежей, перечисляя все доступные материалы и инструменты или узнавая, для каких целей была разработана система (Dorst and Cross, 2001). Подобным образом, полностью аналогичным инженерной конструкции человека, многочисленные свидетельства предполагают, что все организмы были созданы (Докинз, 2009) в геологической временной шкале рядом алгоритмических эволюционных сил [см. Главу 8 Деннета (1995a) для получения дополнительных сведений ].

Опора на детали, указывающие на процесс проектирования, является центральным принципом адаптационистского подхода и, таким образом, составляет эвристическое ядро ​​эволюционной психологии (Buss, 2005). Хотя принятие адаптационистского подхода не является строго необходимым для получения некоторых из решающих преимуществ третьего вышеупомянутого варианта (действительно, любое биологическое, медицинское и эволюционное понимание свойств нервной системы предоставляет мощные инструменты для использования со вторым и третьим вариантом) адаптационистский подход разработан, чтобы извлечь как можно больше теоретической информации из взаимных отношений формы и функции.Проще говоря, адаптационистская эвристика считает, что разум (структурно) тесно связан с тем, что разум делает (функционально), в свою очередь, признавая, что как функционирует разум, было сформировано почему оно функционирует в дарвиновском смысле (Hodgson, Knudsen, 2008).

Обратный инжиниринг и адаптационизм

Парадигма эволюционной психологии в первую очередь связана с объяснением, и эта ориентация легла в основу ее концептуальной несовместимости с наиболее известными областями дифференциальной психологии.Исследуя объяснительные методы, используемые в эволюционных исследованиях, авторы, напротив, продемонстрируют объяснительные сокращения, укоренившиеся в дифференциальной психологии, из-за которых дифференциальные исследователи расходятся не только с адаптационистами, но и с теоретически устойчивой психологией в целом.

Руководство по дизайну

Адаптационистский подход — определяющий аспект любой работы по эволюционной психологии (Sober, 2000; Buss, 2005). Под адаптацией (при использовании в качестве существительного) понимается особенность или набор признаков организма, очевидный дизайн или согласованная сложность которых позволяют предположить, что это продукт естественного отбора, и, таким образом, представляет собой относительную калибровку указанного организма. к повторяющимся экологическим проблемам его предков (Tooby and Cosmides, 2005).В основе этой парадигмы лежит предположение о том, что типичные для вида поведенческие и когнитивные закономерности животных (в частности, человека), вероятно, состоят из адаптаций или активно формируются ими.

Эволюционные психологи сосредотачиваются на адаптации в первую очередь по прагматическим, объяснительным причинам. Хотя все организмы являются продуктом естественных сил отбора (и искусственного отбора у одомашненных видов), не все особенности организмов являются адаптациями. По словам Туби и Космидеса (2005, стр.25,26):

Повторяющийся из поколения в поколение дизайн организма может быть разделен на (1) адаптации, которые присутствуют, потому что они были отобраны, (2) побочные продукты адаптаций, которые сами не были объектами отбора, но присутствуют, потому что они причинно связаны с или произведены признаками, которые были, и (3) шум, который был введен стохастическими компонентами эволюции.

По причинам логической необходимости практически невозможно использовать какие-либо положительные критерии для подтверждения того, что какая-либо биологическая или психологическая характеристика является побочным продуктом или филогенетическим шумом.Однако особенность, как правило, можно идентифицировать как адаптацию, если она показывает контекстуальные доказательства «хорошего дизайна» в отношении адаптивной проблемы или проблем, которые, как предполагается, предполагается решить (Dennett, 1995a; Buss, (2005).

)

С функциональной точки зрения адаптации — это отношения между характеристиками организма и требованиями к приспособленности, которые статистически благоприятствовали этим характеристикам в их генофонде (Dennett, 1995a; Sober, 2000; Dawkins, 2009). Таким образом, никакая черта не может быть точно описана как адаптация при отсутствии сопоставления между характеристиками и проблемами.По этой причине адаптационисты подходят к комплексным характеристикам с постулированием возможных адаптаций, переходя к возможностям побочных продуктов и шума, когда доказательства адаптации отсутствуют или недостаточны (Tooby and Cosmides, 2005). Контрольные признаки биологического замысла — это ключи, используемые психологами-эволюционистами для создания и уточнения теорий о вероятной структуре и развитии психологической адаптации, используя внутренние взаимосвязи между формой и функцией хорошо спроектированной системы (Dennett, 1995a). ; Pinker, 1997, 2002; Tooby and Cosmides, 2005).Исследования подобного рода уместно именовать «обратным проектированием» (Buss, 2005), хотя стоит отметить, что, стремясь проникнуть в суть структуры черного ящика путем вывода из наблюдаемых непредвиденных обстоятельств ввода-вывода, можно легко возразить любому психологу. использование объяснительных теорий, по необходимости, является обратным инженером (Dennett, 1995b).

Литеральные структуры, определяемые функцией

Эволюционная теория рассматривает «разум» как скоординированную систему аппарата для решения проблем, улучшающего физическую форму.Эти гипотетические адаптации определены как строго состоящие из вычислительных нейрофизиологических структур (Crawford, 2000; Cosmides and Tooby, 2001; Tooby and Cosmides, 2005). Существование, эффективность и связанные свойства этих адаптаций основываются на функции, для которой они были выбраны (Sappington, 1990; Keri, 2003). Этот акцент на информационных процессах явно подходит для многих моделей процессов в психологии, в то время как многие другие целевые явления в психологии, такие как внутренние «черты» (Church et al., 2006), внутренние репрезентации (Fuhrman, Boroditsky, 2010) и качественные психические состояния (Markus, 1998) могут быть поняты как откалиброванные компоненты, продукты и описания психологических процессов на уровне наблюдения (подробнее см. Buss, 2005). . В современной эволюционной психологии такие структуры определяются как психологические механизмы, обычно обозначаемые как «модули» обработки (см. Buss, 1995; Cosmides and Tooby, 2005, относительно гипотезы массивной модульности).

Это описание причинно-интегрированных психологических механизмов жизненно важно для концептуального лексикона эволюционной психологии и устанавливает четкий, но всеобъемлющий стандарт для совместимого выражения любой научно жизнеспособной объяснительной психологической конструкции (включая те, которые не считаются адаптациями). Жизнеспособность предложения таких структур во многом зависит от доказательств согласованной фенотипической функции. Таким образом, адаптационистский подход также предоставляет уникальные средства преодоления разрыва между буквальными и небуквальными теориями, основанными на конструктах, потому что любой конструкт, определяемый его функцией, мыслим и тестируем как буквальный нейрофизический психологический механизм (Dennett, 1995b ).Несмотря на эти очевидные преимущества, именно эта концепция психологических механизмов и подробный объяснительный подход, которого требует такая концепция, во многом ответственны за несовместимость между теориями и подходами эволюционной и дифференциальной психологии.

Нисходящие объяснения и описательные конструкции

Пожалуй, нет более подходящей характеристики дифференциальной психологии, чем как область, стремящуюся быть описательной. Методологии и концептуальные инструменты дифференциальной психологии в высшей степени хорошо приспособлены к задачам обобщения и извлечения статистических ядер поведенческих повторяющихся тенденций в популяциях.Обладая такими огромными статистическими данными, дифференциальная психология считается, пожалуй, самым большим бенефициаром вышеупомянутого количественного императива в поведенческой науке (Michell, 2003a). Действительно, исследователи обычно стремятся установить актуальность теоретических объяснительных моделей (особенно в отношении когнитивных способностей и личностных черт) в реальном мире с помощью дифференциальных описательных конструкций. Показательно, что обратное очень редко.

Наиболее известные конструкции в дифференциальной психологии, общий фактор интеллекта « g » и в значительной степени ортогональные параметры личностных черт в Пятифакторной модели, были созданы с учетом небольшого количества объяснительных задач или их отсутствия (Миль, 1998; Любински , 2000), и вместо этого построили свою репутацию на надежных статистических характеристиках и впечатляющей корреляции с результатами жизни.Конструкция « g » является иллюстративным примером, поскольку вопреки распространенному мнению, g не является явно (лингвистически) определенной конструкцией, которая поддерживается связью совпадающих статистических тенденций между многими показателями. Вместо этого « g » — это просто название, данное надежной статистической связи ковариации (Любински, 2000). Точно так же ортогональные факторные структуры Пятифакторной модели личности имеют приоритет над любым сформулированным определением рассматриваемых факторов в том смысле, что определение факторов внутренне и постоянно подлежит интерпретации (Cattell, 1996; McCrae and Costa, 1999). ; Grucza, Goldberg, 2007).

Однако уважение и популярное использование таких описательных конструкций привело к их включению в области, которые не соответствуют их первоначальным намерениям или концептуальной силе. В то время как дифференциальные описательные конструкции доказали свою ценность благодаря предсказательной корреляции с показателями достижений и результатов (Lubinski, 2000), в последние десятилетия в литературе наблюдается рост и растущее признание статей об индивидуальных различиях, в которых упомянутые описательные конструкции используются в качестве предполагаемых причинных факторов в простом объяснении. теории (см. подробное описание в Boag, 2011).Эта форма замены объяснения-описания порождает ряд далеко идущих концептуальных проблем, особенно в отношении круговых рассуждений и овеществления. Как показывают следующие примеры, в естествознании существуют ограниченные обстоятельства, при которых эмпирическое исследование предшествующих причин не может продолжаться, и подробное описание рассматривается как суррогатная форма объяснения. Такой объяснительный подход применим лишь к меньшинству природных явлений и по своей сути не подходит для психологии и когнитивной науки.

Предельные случаи

При использовании описательных конструкций в роли причинных агентов, каждый полагается на предположение, что надежные тенденции наблюдаемого поведения указывают на конкретные причинные силы, будь то агенты или просто «законы» выражения (Boring, 1950). Хотя это предположение далеко не является неслыханным в некоторых естественных науках, предмет многих научных областей далеко не так запутан ограничениями черного ящика, присущими психологии. В качестве двух примеров рассмотрим хорошо известные области классической молярной химии и ньютоновской физики умеренного масштаба (Kitcher, 1985).У этих двух областей есть завидно мало двусмысленностей в предмете, при условии, что они измеряются достаточно точными инструментами. Впоследствии и молярная химия, и ньютоновская физика основаны на надежных объяснительных «законах», таких как закон Гей-Люссака или Закон всемирного тяготения, которые были открыты по существу атеоретически посредством логической индукции наблюдаемых тенденций. Хотя эти исследования привели к появлению теорий, они не требовали какой-либо предполагаемой теоретической основы.В терминологии, которую пропагандирует Cervone (1999, 2004, 2005), объяснительный метод, использованный в этих двух примерах и впоследствии неправильно использованный при использовании описательных психологических конструкций в объяснительных ролях, называется нисходящим объяснением (см. Также Kitcher, 1985; Лосось, 1989; Гленнан, 2002).

Нисходящее объяснение основывается на выявлении надежных структурных тенденций и различий, основанных исключительно на наблюдаемых закономерностях. Особый интерес для психологов представляет то, что исследовательские программы, использующие нисходящий объяснительный подход, напрямую совместимы с данными на уровне популяции, поскольку индукции лучше всего проводить статистически из широкого набора номотетических наблюдений.В некоторых науках, таких как химия и физика, можно надежно предположить, что достаточно устойчивые тенденции наблюдений коррелируют с фундаментальными причинными силами, но такие объяснения представляют собой меньшинство, которое не следует путать с более широким смыслом объяснения, основанным на объяснении причинной предшествующей (подробно исследовано Китчером, 1985).

В примере с Законом всемирного тяготения Ньютон очень подробно описал закономерности относительного момента между телами с массой и назвал гравитацию наблюдаемым постоянством (Keesing, 1998).Таким образом, в модели Ньютона верно то, что постулирование силы тяжести успешно объясняет движение объектов с массой (в определенных пределах), но сами явления гравитации остаются просто описанными, а не объясненными вообще. По сей день физики борются с конкурирующими теориями, пытаясь дать существенное, основанное на антецеденте объяснение гравитации и массы, но в эпоху Ньютона жизнеспособный предел исследования был достигнут, и достаточно сказать, что объяснительные усилия могут закончиться. при подробном описании наиболее фундаментальной доступной причины.Хотя такое рассуждение неизбежно носит круговой характер, эта замена описания-объяснения была принята из-за огромной регулярности наблюдаемых паттернов и из-за того, что рассматриваемые явления настолько фундаментальны и причинно непостижимы, что акт овеществления не приведет к преждевременному отклонению счетов истинных причинных антецедентов. Однако в психологии это далеко не так.

Неправильное применение

Наиболее яркими современными примерами описательных конструкций, которые используются как нисходящие объяснения поведения, являются те, которые сосредоточены на пятифакторной модели личности (McCrae and Costa, 1994, 1997).Проблемы с попыткой использовать таким образом суперординатные черты двоякие: во-первых, психологические феномены не соответствуют условиям простоты и ясности наблюдений, необходимых для применения эмпирически согласованного нисходящего анализа, поскольку наиболее релевантные модели поведения требуют некоторой интерпретации. или контекстуальный вывод, который необходимо изучить (Де Лос Рейес и Каздин, 2008). Поведение человека (и животных) является результатом множества кумулятивных причинных сил, чьи паттерны и конфигурации никоим образом не могут быть напрямую вызваны наблюдаемыми поведенческими тенденциями (Cervone, 2004, 2005).Во-вторых, эти высшие черты личности предлагаются в качестве объяснения того самого поведения, из которого они агрегированы. Это представляет собой внутренне непоследовательное круговое рассуждение, поскольку дискретное явление нельзя связно понять как причину (Skinner, 1953; Hanson, 1958; Nozick, 1981; Bandura, 1999; Cervone, 2005; для более полного рассмотрения логических несоответствий и ошибки реификации в моделях личностных черт, см. Boag, 2011).

Хотя вышеупомянутые концептуальные проблемы легко идентифицируются теми, кто знаком со случаями кругового мышления, следует также обратить внимание на практический и методологический барьер между указанными конструкциями и объяснительными теориями в психологии.Хотя дифференциальные психологи могут использовать и используют повторные измерения и другие подходы внутри человека, большинство популярных описательных конструкций выводятся номотетически, на основе паттернов между людьми в выбранных популяциях, и поэтому уместно обозначены как «разностные переменные» (Lubinski, 2000). ). Как правило, предполагается, что эти переменные на уровне популяции служат индикаторами некоторого внутриличностного фактора, который определяет вклад человека в вариации внутри группы, но, как указано Borsboom and Dolan (2006), такие предположения не могут быть приняты без эмпирической поддержки. .Простое предположение об эквивалентности гипотетически связанных переменных, когда одна существует на индивидуальном уровне, а другая — на уровне популяции, концептуально необоснованно. Эти концептуальные проблемы усугубляются тем, что конструкция более агрегирована или абстрагирована от прямых поведенческих измерений. Яркий пример этой концептуальной ошибки можно найти в работах Канадзавы (2010a), которые исследуют «интеллект» как адаптацию для преодоления эволюционно новых стимулов, при этом методологически полагаясь на общий фактор g (Канадзава, 2006a, b, c, 2007; Lynn, Kanazawa, 2008; Kanazawa, Perina, 2009; Kanazawa, Reyniers, 2009; Kanazawa, 2010a, b).Теории Канадзавы предполагают существование механизма общего решения проблем, который, как предполагается, коррелирует с дифференциалами интеллекта на популяционном уровне настолько тесно, что конструкцию g можно рассматривать как его прямую меру. Как показывают Borsboom и Dolan (2006), ни вероятное существование этого механизма, ни его предполагаемая корреляция с g не имеют существенного эмпирического или теоретического подтверждения. Напротив, существует ряд веских причин полагать, что механизмы решения общих проблем описанного типа не могут существовать согласованно в вычислительной структуре (подробности см. В Penke, 2011).Использование Канадзавой g как раз иллюстрирует виды концептуальных ошибок, которые возникают, когда несостоятельный объяснительный подход «сверху вниз», свойственный дифференциальной психологии, пытается напрямую интегрировать с более надежными теориями, которые полагаются на подход к объяснению «снизу вверх».

Пояснения снизу вверх и модели процессов

В отличие от методов объяснения сверху вниз, Cervone (1999, 2005) также говорит об их концептуальной противоположности, называемой просто объяснением «снизу вверх».Это форма объяснения, на которую в основном ссылаются в этой статье, и подход, необходимый для адаптации. Объяснения снизу вверх состоят либо из буквально указанных причинных антецедентов, либо из функционально определенных аппроксимаций возможных буквальных причинных антецедентов, предположительно лежащих в основе интересующих явлений (Cervone, 2005). В той или иной степени все модели процессов в психологии (определенные на уровне отдельного человека) предназначены для использования восходящего объяснительного подхода, поскольку они полагаются на установление контрфактических причин рассматриваемых явлений (Edwards and Jaros, 1995).Однако есть два ключевых концептуальных ограничения на использование классических моделей процессов при поиске объяснений снизу вверх. Первая проблема связана с относительной полнотой учетной записи процесса, а вторая связана с трудностью решения первой проблемы путем интеграции нескольких моделей.

Неполный и несовместимый

Модели процессов были предложены для описания бесчисленных специфических областей познания: выражения врожденных темпераментов (Richards, 1986; Eysenck, 1994; Mauer and Borkenau, 2007; Aron et al., 2010), формирование установок (Tybout, Scott, 1983; Park et al., 2007), выделение деталей в восприятии (Marslen-Wilson, Warren, 1994; Vandenbroucke et al., 2009; Wascher and Beste, 2010) и в процессах социального обучения в целом (Bandura, 1986, 1989), и это лишь некоторые из них. Каждый из этих примеров демонстрирует, что сильные теории вероятных внутренних операций могут (и должны) быть вызваны широким спектром формирующих и связанных с дизайном подсказок. Однако каждая теория также в корне неполна при рассмотрении природы разума как черного ящика.Чтобы быть надежно изученным посредством проверки гипотез, теория должна учитывать по крайней мере некоторую форму влияния на всех соответствующих этапах преобразования информации между входными стимулами и поведенческими выходами. Например, описание процесса реакции на воспринимаемые стимулы должно уделять некоторое внимание каждой стадии влияния, от восприятия до признания, до мотивации, до созерцания и, наконец, до выражения, потому что вариации на любом из этих уровней фундаментально изменят наблюдаемые непредвиденные обстоятельства ввода-вывода.Хотя такая задача может быть невозможна с исчерпывающими деталями, и ни один теоретик не может обоснованно придерживаться столь высоких стандартов, чем полнее теоретическое изложение причинной последовательности, тем меньше вероятность того, что некоторая упущенная из виду переменная может исказить или опровергнуть результаты, достижения.

Интуитивным решением этой проблемы было бы полагаться на существующие модели процессов связанных психологических явлений, чтобы дополнить те моменты в модели, в которых вмешательство было бы значимым. К сожалению, сохранение этой проблемы во многом можно объяснить проблемами терминологии, которые представляют собой препятствие для интеграции.Даже те процессы, причинно-следственные связи которых могут показаться взаимно совместимыми, часто разделяются несовместимой референциальной терминологией полей, из которых они происходят (Henriques, 2003). Например, Хо и Фунг (2011) опубликовали подробную модель процесса прощения, разработанную с учетом некоторых культурных влияний на то, когда и как прощение происходит и проявляется. Определяя процесс прощения с точки зрения изменений аффекта и оценки нарушителя, Хо и Фунг приняли функциональный подход, хорошо подходящий для межкультурных сравнений, позволяющий одновременно учитывать эмоции, мотивацию и другие познания (для справки о об этом подходе см. Enright and Fitzgibbons, 2000).Хотя эта модель хорошо себя зарекомендовала, рассматривая широкий спектр потенциальных точек влияния в процессе прощения, некоторые этапы (в частности, обдумывание и выражение) интерпретируются таким образом, что их связь с другими опубликованными моделями остается неопределенной. Вместо того чтобы указывать, как связанные модели пересекаются с описанными этапами, или, альтернативно, объяснять, почему существующие различия, преобладающие в литературе, неуместны в данном контексте, обе интерпретации кажутся потенциально жизнеспособными.Например, модель (стр.79) определяет процесс «диалектического мышления» как основную стадию прощения, но дает ограниченное уточнение того, из чего оно состоит. Судя по описанию, диалектическое мышление включает понимание и атрибуцию, когнитивные способности, которые в последние годы также рассматривались с помощью моделей когнитивных процессов (Rosset, 2008; Ali et al., 2011). К сожалению, авторы не признают это возможное совпадение и не объясняют, почему следует отдавать предпочтение используемой терминологии.Кажется, что возможность интеграции просто не рассматривалась, и что различия, используемые в этой модели, идиоматичны для исследовательской задачи. Точно так же модель прощения учитывает культурные источники различий в переговорах об эмоциях и выражении прощающих чувств, но не таким образом, который непосредственно совместим с преобладающими моделями процессов регулирования эмоций (Ochsner and Gross, 2008; Thiruchselvam et al., 2011 ). Похоже, что с несколькими базовыми изменениями в определяющей терминологии эту модель прощения потенциально можно интегрировать с моделями связанных явлений, чтобы давать проверяемые предсказания с гораздо более существенными деталями.Такие концептуальные противоречия являются обычным явлением в исследованиях психологии, и лишь меньшая часть новых теорий демонстрирует явное стремление к более широкой интеграции (см., Например, Sheldon, 2011).

Интеграция через адаптационизм

Парадигма эволюционной психологии предлагает ценное потенциальное решение: стандартизацию референциального языка в терминологии современной вычислительной когнитивной психологии (Cosmides and Tooby, 2000). Теория адаптации должна быть либо функционально ориентирована на поведенческие результаты, либо выдвигать гипотезы непосредственно о буквальных психологических механизмах.Таким образом, использование эволюционной терминологии гарантирует, что любая теория процесса может быть выражена способом, хорошо совместимым со многими (а возможно и со всеми) другими психологическими механизмами (Buss, 2005). В отличие от других более абстрактных процедурных концепций, адаптированные психологические механизмы концептуально ориентированы на интеграцию на основе функций (см. Дальнейшее обсуждение в Tooby and Cosmides, 2005). Помимо этого, адаптационисты могут квалифицировать значимые прогнозы исключительно на уровне явного поведения, потому что любая хорошо спроектированная адаптация не должна мешать успешному задействованию других механизмов, за исключением явных условий эволюционного несоответствия (подробнее объяснено в Cosmides and Tooby, 2001). .Таким образом, фундаментальные теории эволюционной психологии позволяют включить потенциально любую теорию, основанную на процессах, в более полные, концептуально обоснованные, восходящие теории. Таким образом, адаптационистские теории демонстрируют концептуальное взаимодействие между описательными и объяснительными задачами, которое обычно не рассматривается психологической наукой.

Эволюция индивидуальных различий

Как было исследовано в предыдущих разделах, преобладающие методы в дифференциальной психологии ориентированы именно на научную задачу описания и поэтому не только теоретически бедны в отношении объяснения, но и кажутся несовместимыми с более теоретически устойчивыми подходами (Anderson, 2005 ; Muncer, 2011).Эти аргументы не следует воспринимать как общее обвинение дифференциальной психологии, которая остается весьма успешным и поучительным описательным предприятием, а просто как предупреждение и напоминание о том, что нисходящие объяснения с научной точки зрения плохо подходят для психологических явлений.

Описательные номотетические данные, предоставляемые известными конструктами дифференциальной психологии, обычно предназначены для высокообобщенных предсказаний результатов, а не для предоставления деталей, которые устраняют неоднозначность тайн конкретных объяснительных моделей (Lubinski, 2000).Этот объяснительный нейтралитет представляет собой основное препятствие для исследователей, надеющихся использовать статистически мощные описания для проверки объяснительных гипотез. Таким исследователям приходится изо всех сил пытаться интерпретировать значение количественных различий, которые, как показано выше, часто нелегко сопоставить с лингвистическими определениями (Cervone, 1999, 2004, 2005). Если теоретики надеются изменить описательные конструкции, чтобы лучше информировать причинные объяснения, поведенческие вариации на уровне популяции должны быть измерены способом, более показательным для внутриличностных переменных, которые, как предполагается, вызывают их (Borsboom and Dolan, 2006).Иными словами, меры индивидуальных различий должны быть скорректированы таким образом, чтобы сохранить (а не контролировать или маскировать) детали индивидуального уровня, которые отображаются на соответствующих характеристиках объяснительных теорий. Без таких соображений любая исследовательская парадигма, стремящаяся преодолеть разрыв между ее конкретными гипотезами и более широкими наблюдениями дифференциальной психологии, должна тщетно пытаться сопоставить эти элементы в своих объяснительных теориях, которые, как считается, вызывают системные вариации, в той форме, которую, как ожидается, будут принять обобщенный поведенческий уровень.

Хотя некоторые попытки интеграции продолжались десятилетия (Buss, 1984, 2009), только в последние годы ведущие психологи-эволюционисты взялись за изменение и расширение традиционных адаптационистских теорий, чтобы учесть не только источники случайных вариаций, но и вариации сохраняются или возникают из-за селективных сил (Tooby and Cosmides, 1990; Confer et al., 2010; Buss and Hawley, 2011). В следующем разделе кратко описаны некоторые недавние расширения эволюционной теории в области, которые когда-то считались исключительной сферой классической дифференциальной психологии.

Когда выбор сохраняет вариацию

С момента зарождения эволюционной психологии Басс (1984, 1991, 1995, 2009) исследовал концепцию, согласно которой вид может развить типичный для вида набор стратегий адаптивного взаимодействия (а не единую стратегию «под одну гребенку»). которые активируются или деактивируются в процессе развития как средство настройки человека на конкретные адаптивные проблемы его жизни (см. также Marsh and Boag, 2010). Несмотря на многообещающую перспективу этой концепции в отношении понимания психологии личности, эта модель предполагала сложную адаптированную систему, существование которой должно быть второстепенным по сравнению с более основными селективными влияниями, которые, как считается, также вызывают системные вариации (Buss и Грейлинг, 1999).Таким образом, величайшие достижения эволюционной психологии, ориентированной на вариации, за последние 10 лет включают ряд сложных концептуальных и эмпирических синтезов, направленных на изучение тонких и часто упускаемых из виду дарвиновских эффектов на когнитивные и диспозиционные свойства людей (Михальский и Шакелфорд, 2010). В целом, три в значительной степени различных избирательных феномена были уточнены как жизнеспособные источники системных индивидуальных различий в развитой психологии: во-первых, некоторые предрасположенности и тенденции представляют собой выборочно-нейтральные или частотно-зависимые компромиссы приспособленности (как в случае некоторых личностных черт).Во-вторых, некоторые способности различаются из-за их конфигурационной чувствительности к балансу мутации и выбора (как в переменных человеческого интеллекта). Наконец, в соответствии с основополагающими идеями Басса, некоторые психологические явления могут варьироваться в зависимости от механизмов выбора ниши, будь то когнитивные или эпигенетические. Эта окончательная концепция вариативности остается в основном в зачаточном состоянии и не будет здесь подробно обсуждаться (широкий обзор потенциального воздействия этой точки зрения как на обращение, так и на переопределение психопатологии см. В Kennair, 2011).

Что касается компромиссов приспособленности, ранние исследования (см. Buss, 1995) изучали влияние, которое очень гибкая, быстро меняющаяся среда, вероятно, будет оказывать на медленный межпоколенческий процесс отбора по признакам в популяции. Анализ показывает, что некоторые среды обитания предков человека могут казаться избирательно нейтральными из-за давления отбора, которое либо часто меняется, либо слишком зависит от внутрипоколенческих факторов (см. Резюме Бельского, 1999). Этот анализ был обогащен все более изощренными теориями компромиссов, предполагающими, что оптимумы приспособленности сильно изменчивых черт на самом деле являются их «умеренными», а не «высокими» уровнями, поскольку крайности по многим континуумам черт могут вызывать неадаптивные побочные эффекты (см. Keller, Miller, 2006; Nettle, 2006; Penke et al., 2007а, б; Ellis et al., 2009, подробнее). Основываясь на этих выводах, теоретики смогли объяснить избирательную ценность некоторых, казалось бы, невыгодных, но распространенных поведенческих тенденций (например, связанных как с конкурентными, так и с альтруистическими социальными принуждениями) путем включения теории дорогостоящих сигналов (см. Miller, 2007). обзор) и соображения жизненного цикла (см. Kaplan and Gangestad, 2005 для соответствующего обсуждения). Эти исследования привели к изучению частотно-зависимого отбора, при котором некоторые вариации считаются дифференциально эффективными на основе распределения одинаковых и других стратегий, используемых другими членами популяции (см. Penke et al., 2007а, б для введения). Обладая таким богатством идей, эволюционные психологи теперь обладают достаточно тонким пониманием давления отбора, которое, вероятно, лежит в основе большей части систематических вариаций личности и предпочтений (Keller, Miller, 2006; Penke, 2011; Nettle, 2011).

Напротив, традиционная концепция адаптивной оптимизации все еще кажется актуальной при изучении вариаций, обнаруженных в когнитивных способностях и интеллекте. В отличие от вариаций личности или предпочтений, кажется, очень мало компромиссов или случайных обстоятельств, которые делают более высокие уровни способностей чем-либо, кроме однозначного повышения общей приспособленности (Penke et al., 2007а). К счастью, технологические и аналитические достижения в популяционной генетике позволили применить некогда неуловимую концепцию баланса мутации и отбора к изучению когнитивных способностей (Keller and Miller, 2006; Penke et al., 2007a, b). Давно поняли, что подавляющее большинство естественных мутаций между поколениями видов имеют тенденцию нарушать коллективное функционирование их эволюционирующих приспособлений. Постоянная роль естественного отбора заключается в противодействии этому нарастанию вредных мутаций путем отбора индивидуумов с наибольшим накоплением нарушений (индивидуумов с высокой эффективной «нагрузкой мутаций»).Особая значимость этого феномена для когнитивных способностей обусловлена ​​уязвимостью сложных неврологических адаптаций к относительно небольшим генетическим нарушениям (Michalski and Shackelford, 2010). Поскольку конфигурация и оптимизация сложных психологических адаптаций зависят от многих структурных положений и условий развития, коллективное влияние множества скоординированных генов и факторов экспрессии способствует формированию тонкого конечного продукта. Небольшие изменения структурных характеристик или эффективности ферментов могут, таким образом, привести к ощутимому снижению калиброванной эффективности всего механизма (Keller and Miller, 2006).Таким образом, баланс мутации-отбора предполагает, что большая часть порядковых вариаций, наблюдаемых в наследственных характеристиках «интеллекта», в значительной степени обусловлена ​​негативным влиянием мутационных нагрузок, которые еще не «отфильтрованы» вездесущим давлением отбора (Penke et al. ., 2007b), что, в свою очередь, частично объясняет некоторые когда-то загадочные корреляты интеллекта, включая общее состояние здоровья, развитие сосудов и симметрию тела (Penke, 2011).

Поиск изменений в механизмах

Концептуальные инструменты теперь доступны другим исследователям, в том числе психологам, занимающимся вопросами карьерного дифференциала, чтобы начать устранение разрыва между эволюционными внутриличностными моделями и традиционными методами индивидуальных различий.Используя модели объяснительных процессов и опираясь на элементы тех моделей, которые допускают индивидуальные вариации (как наследственные генетические предубеждения, так и онтогенетически откалиброванные стратегии), новые причинно-релевантные гипотезы могут быть проверены с незначительными модификациями существующих психометрических методов. Хотя вышеупомянутые способы вариации, вероятно, будут чужды тем, кто не имеет эволюционного фона, теперь дифференциальные психологи вполне могут применить свои методологические знания как на индивидуальном, так и на популяционном уровнях для обогащения даже относительно простых, основанных на процессах эволюционных процессов. теории.

Ключ к таким усилиям, однако, состоит в том, чтобы принять недостаточную релевантность наиболее популярных конструкций дифференциальной психологии для объяснительной проверки гипотез и работать над созданием промежуточных инструментов измерения и подходов, которые могут соединить предсказанные вариации в модели процесса, и какую форму можно ожидать, что указанная вариация примет явный поведенческий уровень. Яркий пример такого рода исследований можно найти в показателях социального ранга / доминирования и социального обмена, разработанных Лейбманом и его коллегами (Zuroff et al., 2010; Leybman et al., 2011а, б). Хотя различные воплощения этих мер напоминают, как по представлению, так и по статистической проверке, традиционную дифференциальную психометрию, фундаментальные конструктивные отличия взяты непосредственно из существующих моделей эволюционного процесса того, как люди ведут переговоры о социальных обменах, связанных с репутацией. Вместо создания и факторного анализа пула пунктов с целью задним числом присвоения описательных названий возникающим факторам, каждый элемент показателей был предназначен для выявления конкретных источников внутриличностных вариаций в теоретизированных психологических механизмах и их статистическая достоверность оценивалась по тому, насколько хорошо это отражали модели ответов.Эти меры доминирования и социального обмена предназначены не только для проверки гипотез, относящихся к объяснительной теории, которой они вдохновлены, но и их корреляции с другими описательными конструкциями, разработанными исключительно на уровне популяции, что может дать дополнительную информацию для понимания того, как формируются внутриличностные вариации. (а в случае частотно-зависимого отбора взаимодействовать с) общим разнообразием популяции (Leybman et al., 2011a).

Помимо предоставления более причинно-значимых теоретических структур для изучения вариаций, уже изученных на индивидуальном и популяционном уровне, эволюционно-дифференциальная интеграция может также иногда позволять проницательный концептуальный пересмотр некоторых явлений индивидуальных различий, которые иначе ускользнули бы от объяснения.Например, выходя за рамки первоначальных усилий Раштона (1985, 2000, 2004), Фигередо и его коллеги разработали новый подход к изучению Общего фактора личности (GFP), который использует стратегию жизненного цикла как окончательный фактор, организующий, казалось бы, наблюдались диффузные черты и поведение (см. Фигередо и др., 2005; Фигередо и Раштон, 2009). Помимо описания общей организации личностных черт, связанных с социальным функционированием, этот подход дал ряд новых прогнозов относительно того, как онтогенные калибровки стратегии жизненного цикла, такие как степень родительской поддержки, вариации формы в GFP (van der Linden et al. al., 2012). Подобные подходы к истории жизни недавно были применены к другим областям нормативных вариаций, которые ускользнули от простого объяснения, включая кластеризацию нескольких когнитивных способностей и личностных черт [как исследовано в Woodley et al. (2013)] и система реакции человека на стресс (см. Del Giudice et al., 2011 для теоретического обоснования модели и Del Giudice et al., 2012 для многообещающей эмпирической поддержки). Каждый из этих примеров демонстрирует набор психологических феноменов, которые были успешно идентифицированы сверху вниз как надежный образец вариации дифференциальными психологами, но которые ускользают от объяснения и являются источником новых предсказаний в отсутствие функционального объяснения эволюционировавших психологических механизмов.

Заключение

В заключение, в этой статье исследуются как историческое происхождение, так и современное влияние предполагаемой несовместимости между дифференциальной и эволюционной психологией в более широком контексте уникальных проблем, с которыми сталкивается психология как наука. Суть этой несовместимости можно проследить до путаницы и непонимания различных научных задач описания и объяснения. Исключительная специализация в количественной описательной статистике оставила дифференциальную психологию институционально мощной, но теоретически обедненной и концептуально изолированной, имея лишь ограниченные средства применения ее описательной способности к каузальным объяснительным моделям.Эволюционная психология продемонстрировала ряд эмпирических и концептуальных преимуществ, которые подтверждают ее пригодность в качестве объединяющей платформы для функциональной когнитивной и поведенческой науки. Эта сила совсем недавно проявилась в серии изощренных и весьма успешных попыток проникнуть на территорию дифференциальной психологии, тем самым создав ряд новаторских новых средств описания и объяснения основных причин индивидуальных различий.

Теперь у исследователей заложена основа для разработки новых теоретически богатых описательных инструментов, которые могут непосредственно способствовать проверке гипотез моделей объяснительных процессов.В частности, при использовании эвристических инструментов эволюционной психологии даже исследователи, не имеющие опыта в области адаптационизма, могут работать над преодолением концептуальных разрывов между нашими теориями функциональных, психологических механизмов и нашими представлениями о тенденциях и способностях отдельных людей и населения в целом.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось в отсутствие каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Список литературы

Али, Н., Чейтер, Н. и Оксфорд, М. (2011). Ментальное представление причинного условного рассуждения: ментальные модели или причинные модели. Познание 119, 403–418. DOI: 10.1016 / j.cognition.2011.02.005

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Аллен, Г. (2002). Мера викторианского эрудита: объединение нити наследия Фрэнсиса Гальтона в современной биологии. Природа 145, 19–20.DOI: 10.1038 / 415019a

CrossRef Полный текст

Андерсон, М. (2005). «Объединение интеллекта и познания: взгляд с точки зрения развития», в Познание и интеллект: определение механизмов разума , ред Р. Дж. Стернберг (Кембридж: издательство Кембриджского университета), 268–287. DOI: 10.1017 / CBO9780511607073.015

CrossRef Полный текст

Арон, А., Кетай, С., Хедден, Т., Арон, Э. Н., Маркус, Х. Р., и Габриэли, Дж. Д. Э. (2010). Черта темперамента, связанная с чувствительностью обработки сенсорной информации, смягчает культурные различия в нервной реакции. Soc. Cogn. Аффект. Neurosci . 5, 219–226. DOI: 10.1093 / сканирование / nsq028

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Эстбери Б. и Лиу Ф. Л. (2010). Распаковка черных ящиков: механизмы и построение теории в оценке. Am. Дж. Эвал . 31, 363–381. DOI: 10.1177 / 1098214010371972

CrossRef Полный текст

Баарс, Б. (1984). Вид с дороги не ведется. Contemp. Психол . 29, 804–805.

Баарс, Б.(1985). Логика объединения. Contemp. Психол . 30, 340.

Бандура, А. (1986). Социальные основы мысли и действия: социальная когнитивная теория . Энглвуд Клиффс, Нью-Джерси: Прентис-Холл.

Бандура, А. (1989). «Социальная когнитивная теория», в Annals of Child Development, 6: Six Theories of Child Development , ed R. Vasta (Гринвич: JAI Press), 1–60. DOI: 10.1037 / 0003-066X.44.9.1175

CrossRef Полный текст

Бандура, А.(1999). «Социальная когнитивная теория личности», в The Coherence of Personality: Social-Cognitive Bases of Consistency, Variversity, and Organization , edds D. Cervone and Y. Shoda (New York, NY: Guilford Press), 185–241.

Барков Дж. Х., Космидес Л. и Туби Дж. (1992). Адаптированный разум: эволюционная психология и формирование культуры . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Баум, В. М. (1994). Понимание бихевиоризма: наука, поведение и культура .Нью-Йорк, Нью-Йорк: Харпер Коллинз.

Бейзер, Б. (1995). Тестирование методом «черного ящика»: методы функционального тестирования программного обеспечения и систем . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Джон Уайли и сыновья. Inc.

Бельский Дж. (1999). «Современная эволюционная теория и модели привязанности», в Справочник по привязанности: теория, исследования и клиническое применение , ред. Дж. Кэссиди и П. Р. Шейвер (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд), 141–161.

Беннетт М. Р. и Хакер М. С. (2003). Философские основы неврологии . Оксфорд: Блэквелл.

Бергман Л. Р. и Трост К. (2006). Индивидуально-ориентированный подход или подход, ориентированный на переменную: являются ли они взаимодополняющими, противоположными или исследуют разные миры? Merrill-Palmer Q . 52, 377–389. DOI: 10.1353 / mpq.2006.0023

CrossRef Полный текст

Боаг, С. (2011). Объяснение в психологии личности: «вербальная магия» и пятифакторная модель. Philos. Психол .24, 223–243. DOI: 10.1080 / 09515089.2010.548319

CrossRef Полный текст

Боден, М.А. (2006). Разум как машина: история когнитивной науки, Vol. 1 . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Боден, М.А., и Меллор, Д.Х. (1984). Что такое вычислительная психология? Proc. Аристот. Soc . 58, 17–35, 37–53.

Борганс, Л., Голстейн, Б. Х. Х., Хекман, Дж., И Хамфрис, Дж. Э. (2011). Проблемы идентификации в психологии личности. чел. Индивидуальный. Diff . 51, 315–320. DOI: 10.1016 / j.paid.2011.03.029

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Скучно, Э. Г. (1950). История экспериментальной психологии . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Appleton-Century-Crofts.

Борсбум Д. (2005). Измерение разума: концептуальные проблемы современной психометрии . Кембридж: Издательство Кембриджского университета.

Бауэр, Г. Х. (1993). Фрагментация психологии? Am.Психол . 48, 905–907. DOI: 10.1037 / 0003-066X.48.8.905

CrossRef Полный текст

Боулер, П. Дж. (2003). Эволюция: история идеи, 3-е изд. . Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Press.

Буллер, Д. Дж. (2005). Адаптация разума: эволюционная психология и постоянные поиски человеческой природы . Кембридж, Массачусетс: MIT Press; НАС.

Бунге, М. (1963). Общая теория черного ящика. Philos. Sci . 30, 346–358.DOI: 10.1086 / 287954

CrossRef Полный текст

Бусс, Д. М. (1984). Эволюционная биология и психология личности: к концепции человеческой природы и индивидуальных различий. Am. Психол . 39, 1135–1147. DOI: 10.1037 / 0003-066X.39.10.1135

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Бусс, Д. М. (1999). Эволюционная психология: новая наука о разуме . Бостон, Массачусетс: Аллин и Бэкон.

Бусс, Д.М. (2009). Как эволюционная психология может успешно объяснить личностные и индивидуальные различия? Перспектива. Psychol. Sci . 4, 359–366. DOI: 10.1111 / j.1745-6924.2009.01138.x

CrossRef Полный текст

Басс Д. М., Эбботт М. и Англейтнер А. (1990). Международные предпочтения в выборе партнеров: исследование 37 культур. J. Crosscult. Психол . 21, 5–47. DOI: 10.1177 / 00220221

001

CrossRef Полный текст

Бусс, Д. М., и Грейлинг, Х. (1999). Адаптивные индивидуальные различия. Дж. Перс . 67, 209–243. DOI: 10.1111 / 1467-6494.00053

CrossRef Полный текст

Басс, Д. М., и Хоули, П. Х. (2011). Эволюция личности и индивидуальных различий . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.

Бусс, Д. М. (ред.), (2005). Справочник по эволюционной психологии . Хобокен, штат Нью-Джерси: «Джон Уайли и сыновья»; НАС.

Кеттелл, Х. Э. П.(1996). Оригинальная большая пятерка: историческая перспектива. Eur. Преподобный Psychol . 46, 5–14.

Cervone, D. (1991). Две дисциплины психологии личности. Psychol. Sci . 6, 371–77. DOI: 10.1111 / j.1467-9280.1991.tb00169.x

CrossRef Полный текст

Cervone, D. (1999). «Объяснение снизу вверх в психологии личности: случай кросс-ситуационной согласованности», в «Согласованность личности: социально-когнитивные основы согласованности, изменчивости и организации личности» , ред.Cervone и Y. Shoda (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Guilford Press), 303–341.

Чаморро-Премузич, Т., и Фурнам, А. (2006). Интеллектуальная компетентность и интеллектуальная личность: третий путь в дифференциальной психологии. Rev. Gen. Psychol . 10, 251–267. DOI: 10.1037 / 1089-2680.10.3.251

CrossRef Полный текст

Черч, А. Т., Катигбак, М. С., Дель Прадо, А. М., Ортис, Ф. А., Мастор, К. А., Харуми, Ю. и др. (2006). Неявные теории и самовосприятие черт характера в разных культурах: к интеграции культурных и психологических перспектив. J. Crosscult. Психол . 37, 694–716. DOI: 10.1177 / 0022022106292078

CrossRef Полный текст

Confer, J. C., Easton, J. A., Fleischman, D. S., Goetz, C. D., Lewis, D. M., Perilloux, C., et al. (2010). Эволюционная психология: противоречия, вопросы, перспективы и ограничения. Am. Психол . 65, 110–126. DOI: 10.1037 / a0018413

Pubmed Реферат | Pubmed Полный текст | CrossRef Полный текст

Космидес, Л., и Туби, Дж. (1987). «От эволюции к поведению: эволюционная психология как недостающее звено», в The Latest on the Best: Essays on Evolution and Optimality , ed J.Дюпре (Кембридж, Массачусетс: MIT Press), 276–306.

Космидес, Л., и Туби, Дж. (1989). Эволюционная психология и генерация культуры, часть II. Пример из практики: вычислительная теория социального обмена. Ethol. Социобиол . 10, 51–97. DOI: 10.1016 / 0162-3095 (89)

-7

CrossRef Полный текст

Космидес, Л., и Туби, Дж. (1997) «Модульная природа человеческого интеллекта», в Происхождение и эволюция интеллекта , ред. А. Б. Шейбель и Дж.У. Шопф (Садбери, Массачусетс: Джонс и Бартлетт), 71–101.

Космидес, Л., и Туби, Дж. (2000). «Эволюционная психология и эмоции», Handbook of Emotions, 2nd Edn ., ред. М. Льюис и Дж. М. Хэвиленд-Джонс (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Гилфорд), 91–115.

Космидес, Л., и Туби, Дж. (2001). «Раскрытие загадки человеческого интеллекта: эволюционная психология и многомодульный разум», в The Evolution of Intelligence , ред. Р. Дж. Стернберг и Дж. К. Кауфман (Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрльбаум), 145–198.

Космидес, Л., и Туби, Дж. (2005). «Нейрокогнитивные адаптации, разработанные для социального обмена», в Справочник по эволюционной психологии , ред. Д. М. Басс (Хобокен, Нью-Джерси: Wiley), 584–627.

Крамер, А. О. Дж., Уолдорп, Л. Дж., Ван дер Маас, Х. Л. Дж., И Борсбум, Д. (2010). Коморбидность: сетевая перспектива. Beh

Frontiers | К психологии социальных изменений: типология социальных изменений

«Изменение — чрезвычайно быстрое социальное изменение — самый важный факт сегодняшней жизни»

(Нолан, Ленский, 2011, с.xiii).

Зоя жизнерадостная 75-летняя Бабушка . В ее насыщенной событиями жизни было несколько неприятных приключений, но ей всегда удавалось адаптироваться к незнакомым обстоятельствам. После завершения учебы в Москве она, как и многие другие молодые образованные россияне, была депортирована властями СССР в другое государство. Ее местом назначения был Фрунзе (позже переименованный в Бишкек), край в Средней Азии, более теплый, чем ее, и немного прохладный из-за своей незнакомости. Несмотря на разнообразие Фрунзе, где этнические киргизы, украинцы и другие славянские группы составляли значительные меньшинства, русское население оставалось большинством.В советское время Зое рассказали, что она жила в одной из самых могущественных стран мира, где уровень преступности был низким, а население получало достойное образование и продукты питания, а также возможность откладывать деньги на пенсию.

Разнообразие этнических групп в конечном итоге породило большую напряженность, и распад Советского Союза в начале 1990-х годов глубоко повлиял на жизнь Зои. В возрасте 54 лет она узнала, что ее страна находится в руинах, что ее права как русской ущемлены, и что ее язык широко осуждается в только что образованной Кыргызской Республике, Кыргызстане.Между тем, неорганизованная власть привела к резкому росту преступности и увеличению дефицита ресурсов. Зоя потеряла все свои сбережения. Денег, которые она зарабатывала, больше не хватало для удовлетворения основных потребностей. Несмотря на то, что она занимала должность главного инженера, Зоя была вынуждена работать на втором месте по продаже газет на углу своей улицы, чтобы сводить концы с концами.

Хотя история Зои может показаться уникально драматичной, она лишь одна из более чем миллиарда (Sun and Ryder, 2016). Социальные изменения носят неизбирательный и глобальный характер и не ограничиваются ни развивающимся, ни западным миром (например,г., Ponsioen, 1962; Смит, 1973; Широт и Мертон, 1986; Zuck, 1997; Штомпка, 1998; Фукуяма, 1999; Вайнштейн, 2010; Нолан и Ленский, 2011; Гринфилд, 2016). Драматические социальные изменения (DSC) являются новой нормой, и в настоящее время их можно наблюдать в самых разных контекстах: от политических и экономических потрясений до отчаянной массовой миграции, от стихийных бедствий или антропогенных катастроф до технического прогресса.

Социальные изменения всегда были областью большого интереса для социальных наук, особенно среди социологов, поскольку кажется, что «вся социология посвящена изменениям» (Sztompka, 1993, p.xiii; см. также Sztompka, 2004). Во многих текстах по социологии есть целые разделы, посвященные социальным изменениям (например, Bauman, 2003; Latour, 2005; Hewitt et al., 2008; Giddens et al., 2011), и все они направлены на решение одного главного вопроса: Что приводит к социальным изменениям ? Было предложено множество социологических теорий для объяснения различных «макро» процессов, связанных с началом революций, социальных движений или важных технологических изменений. «Макро» теория фокусируется на структурных факторах или определяющих событиях, которые вносят вклад в DSC и полезны при рассмотрении того, как социальные изменения оказываются в целой группе, сообществе, учреждении, нации или даже в обществе в целом.Макроподход, однако, серьезно ограничен, когда речь идет о «микропроцессах», которые сосредоточены на столь же важном вопросе о последствиях социальных изменений или, другими словами, о том, как социальные изменения влияют на отдельных членов группы (например, Роджерс, 2003). Таким образом, исключительная направленность исследований на макропроцессы оставила без ответа ключевой вопрос: Каковы психологические последствия социальных изменений?

Учитывая потенциально ужасные последствия DSC, удивительно, что психологи пренебрегли им как предметом строгих академических исследований, особенно с учетом нынешней реальности обширной глобализации и массовой иммиграции.На сегодняшний день исследования, посвященные влиянию социальных изменений на благополучие людей, четко не установлены (Kim, 2008; Liu et al., 2014). Более того, механизмы адаптации, которые развиваются у людей в таких условиях, остаются в значительной степени неизвестными (Pinquart and Silbereisen, 2004).

Цель данной статьи — доказать, что психология должна сосредоточиться на психологии социальных изменений (de la Sablonnière et al., 2013; de la Sablonnière and Usborne, 2014).Я утверждаю, что мост между «макро» процессами социальных изменений и «микропроцессами» их психологического воздействия еще предстоит построить. Я предлагаю социологам сначала сосредоточиться на концептуализации социальных изменений таким образом, чтобы они включали как макро-, так и микропроцессы, чтобы понять адаптацию людей к социальным изменениям. Таким образом, в качестве первого шага на пути к психологии социальных изменений я нацелен на то, что считается самой сложной задачей: концептуализацию социальных изменений.

Прежде всего, концептуализация социальных изменений требует распутывания сложности темы путем формулирования типологии социальных изменений (см. Таблицу 1). С этой целью был проведен крупномасштабный мета-обзор, в котором собраны оригинальные точки зрения, теории и определения социальных изменений в социологической и психологической литературе. Возникшая типология социальных изменений различает четыре отдельных социальных контекста, связанных с социальными изменениями: стабильность, инерция, постепенные социальные изменения и DSC.DSC из-за своей распространенности в современном мире и из-за того, что он представляет опасность для людей, требует особого внимания. Таким образом, предлагаемая типология социальных изменений углубляется и формулирует четыре необходимые характеристики для изменения или события, которое должно быть обозначено как «драматическое социальное изменение»: быстрые темпы изменений, разрыв в социальной структуре, разрыв в нормативной структуре и угроза культурным изменениям. личность. Наконец, я замкнулся, предложив теоретическую модель, которая связывает вместе четыре характеристики DSC в рамках предлагаемой типологии социальных изменений (см. Рисунок 1).В целом типология социальных изменений, которую я предлагаю, может быть полезной для достижения теоретического консенсуса среди исследователей относительно того, что такое социальные изменения, что, возможно, позволит разработать скоординированную, основанную на фактах стратегию обращения к психологии социальных изменений.

Таблица 1. Типология социальных изменений .

Рисунок 1. Предлагаемая теоретическая модель .

Социальные изменения в социологии и психологии

Сегодня социология находится на переднем крае теории и исследований социальных изменений, уделяя особое внимание факторам, которые составляют и являются предпосылками социальных изменений.В социологической литературе отстаиваются три основные теории за попытку объяснить социальные изменения: эволюционная теория, теория конфликтов и функционалистская теория . Каждая теория характеризуется ключевыми описательными интерпретациями в таблице 2, где предлагается глобальный обзор концептуализации социальных изменений.

Таблица 2. Теории социальных изменений в социологии .

Несмотря на первое появление «социальных изменений» в психологической литературе более 70 лет назад, лишь несколько изолированных психологов сосредоточились на социальных изменениях как таковых , и еще меньше предложили четкое определение или концептуализацию этого понятия.Первая статья, определяющая социальные изменения, была опубликована в Академии политических и социальных наук и называлась Психология социальных изменений . Социальные изменения определялись как «всегда медленный и постепенный процесс» (Marquis, 1947, с. 75). С того момента до распада Советского Союза в 1991 году было очень мало попыток вернуть социальные изменения в сферу психологии (например, Pizer and Travers, 1975; Schneiderman, 1988). Однако после распада Советского Союза и падения Берлинской стены произошел небольшой всплеск исследований социальных изменений в психологии.Например, несколько отредактированных книг (например, Thomas and Veno, 1992; Breakwell and Lyons, 1996; Crockett and Silbereisen, 2000) и специальные выпуски журналов (Silbereisen and Tomasik, 2010; Blackwood et al., 2013) сосредоточены исключительно на социальные изменения и реакция людей на них. Для ясности в таблице 3 предпринимается попытка суммировать различные теории или точки зрения в различных подполях культурной и социальной психологии, а в таблице 4 делается попытка сделать это в подполях психологии.

Таблица 3.Теории и перспективы, касающиеся социальных изменений в социальной психологии .

Таблица 4. Теории, относящиеся к социальным изменениям в подполях психологии .

Ограничения текущих исследований и концептуализации социальных изменений в социологии и психологии

Как указано в сводных таблицах, как современные, так и традиционные теоретики в области социологии и психологии рассматривали социальные изменения через множество макросоциологических или социальных линз, и в равной степени с множества микро, психологических или индивидуальных точек зрения.Теория и исследования на данный момент продемонстрировали, что социальные изменения — это сложное явление (например, McGrath, 1983; Buchanan et al., 2005; Subašić et al., 2012), которое можно концептуализировать множеством различных (и сбивающих с толку) способов. Проблема, связанная с определением социальных изменений, вполне может заключаться в том, чтобы объяснить, почему это явление недостаточно изучено (de la Sablonnière et al., 2013), и выделить проблему продвижения вперед в изучении его психологического воздействия на обычных людей. Представленная здесь типология социальных изменений представляет собой первую попытку прояснить значение социальных изменений с психологической точки зрения.То есть я сосредотачиваюсь на индивидуалистической перспективе, но пытаюсь обратиться к роли, которую играют макропроцессы, с точки зрения нашей более микро- или психологической направленности. Здесь я обсуждаю три основных вопроса, которые указывают на необходимость правильной концептуальной концепции DSC.

Во-первых, и это наиболее важно, концептуализация и понимание социальных изменений не находят консенсуса в научной литературе (например, Coughlin and Khinduka, 1976). Кроме того, немногие ученые точно определяют, что они имеют в виду, используя эту концепцию (например,г., Сарань, 1963). Например, когда социальные изменения изучаются с точки зрения теории социальной идентичности (Tajfel and Turner, 1986) или теории социологического конфликта, социальные изменения концептуализируются почти исключительно в контексте коллективных действий (Krznaric, 2007). В свете этого коллективные действия определяются как средство для членов группы для достижения улучшенного социального положения своей группы в социальной иерархии (Taylor and McKirnan, 1984; Batel and Castro, 2015; de Lemus and Stroebe, 2015).Напротив, культурная психология и психология развития концептуализируют социальные изменения в более широком смысле (например, социальные преобразования, такие как распад Советского Союза; иммиграция), где изменения не ограничиваются контекстом межгруппового конфликта (Pinquart and Silbereisen, 2004; Sun). и Райдер, 2016). Тот факт, что существуют расхождения в концепциях социальных изменений, мешает скоординированным исследованиям социальных изменений, потому что не все типы социальных изменений рассматриваются. С некоторыми теориями (например.g., теория относительной депривации, теория социальной идентичности, эволюционная теория, теория конфликта), социальные изменения задуманы в основном как автономно контролируемый и однонаправленный процесс к групповым изменениям; эти концептуализации не учитывают социальные изменения, которые находятся вне контроля человека, такие как стихийные бедствия (например, Coughlin and Khinduka, 1976). Например, приравнивая социальные изменения к коллективным действиям (см. Stroebe et al., 2015), игнорируются неконтролируемые социальные преобразования, такие как социально-политические реформы и стихийные бедствия, над которыми отдельные лица или группы не могут повлиять.В самом деле, большинство людей, которые испытывают DSC, не могут контролировать такие события. Поскольку предыдущие классификации могут объяснить только некоторые примеры социальных изменений, теория, которая прояснила бы характеристики, необходимые для концептуализации DSC для всех типов изменений, стала необходимостью.

Вторая проблема, указывающая на необходимость типологии социальных изменений, заключается в том, что не все социальные контексты, связанные с социальными изменениями (т. Е. Стабильность и инерция), были рассмотрены в предыдущей научной литературе.Большинство теоретических и эмпирических работ по социальным изменениям как в социологии, так и в психологии сосредоточено либо на постепенных социальных изменениях, либо на DSC (например, Andersson et al., 2014; Bernstrøm and Kjekshus, 2015). Однако, чтобы иметь полную теорию или типологию социальных изменений, также необходимо принимать во внимание социальные контексты, в которых нет социальных изменений, контексты либо стабильности , либо инерции (Таблица 1). Знание о постепенных социальных изменениях, инерции и стабильности, а также о том, как они связаны с DSC, психологически критично.Четкое определение четырех социальных контекстов социальных изменений может облегчить поиск решения для населения не только последствий, связанных с DSC, но также значительных и потенциально уникальных проблем, связанных с каждым из этих социальных контекстов (см. Abrams and Vasiljevic, 2014) . Например, общество в состоянии инерции может ошибочно восприниматься как общество в состоянии DSC, если не достигается четкое понимание каждого социального контекста. По инерции может быть меньше надежды на возвращение к здоровому обществу и, как следствие, к менее долгосрочным целям, которые разрабатываются, тогда как время DSC, такое как политическая революция, может дать некоторую надежду на будущее и некоторые возможности для некоторых конкретных долгосрочные цели.Хотя основное внимание в нашей статье уделяется DSC, представлен полный спектр социальных контекстов, связанных с социальными изменениями. Для полного понимания психологических процессов и разветвлений социальных изменений требуется более комплексная теория социальных изменений, способная учитывать стабильность, инерцию, а также постепенные изменения и DSC. Более того, важно определить стабильность, инерцию и возрастающие социальные изменения, потому что они служат базой для сравнения или противопоставления DSC. Как отмечает Калхун: «Таким образом, чтобы понять социальные изменения, необходимо также понять, что создает социальную преемственность» (Calhoun, 2000, p.2642).

Наконец, третья проблема, которая подталкивает меня к разработке типологии социальных изменений, заключается в том, что, в основном в социологии, конкретное событие, которое можно охарактеризовать как социальное изменение, может быть интерпретировано в свете различных теорий социальных изменений. Возьмем, к примеру, «революцию тюльпанов» 2005 года в Кыргызстане. Теоретики эволюции могут утверждать, что эта революция следовала естественной эволюции кыргызского общества. С другой стороны, теоретики-функционалисты могут возразить, что во время революции в Кыргызстане существовало неравновесие.Однако было бы полезно осмыслить социальные изменения таким же образом, чтобы иметь возможность оценить их влияние на людей. Что необходимо, так это концептуализация социальных изменений, которую можно интерпретировать в свете всех теорий и процессов, которые были разработаны к настоящему времени. Когда выполняется углубленный анализ литературы, можно установить основные характеристики, которые определяют социальные изменения в разных теориях. Например, одной из характеристик, которые были определены при концептуализации DSC, были быстрые темпы социальных изменений.Быстрые и медленные темпы социальных изменений важны, например, для того, чтобы отличить DSC от постепенных социальных изменений, когда преобразования в социальной структуре происходят без серьезных сбоев. Независимо от того, концептуализируете ли вы социальные изменения с точки зрения функционалистской теории, теории социальной идентичности или теории развития, большинство исследователей из этих различных областей указывают на скорость изменений как на один ключевой и важный элемент, характеризующий DSC. Таким образом, когда я основываю типологию социальных изменений на таких характеристиках, полученных в результате предыдущих исследований как в социологии, так и в психологии, может быть получена всеобъемлющая концептуализация социальных изменений, которая позже будет использоваться для руководства эмпирическими исследованиями независимо от расходящихся теоретических точек зрения.

Мои наблюдения об ограничениях социологии и психологии не должны умалять того значительного вклада, который эти дисциплины внесли в наше понимание социальных изменений. Действительно, эти социологи затронули очень важные вопросы. Например, хотя коллективные действия — не единственный тип социальных изменений, исследование по этой теме успешно выявило факторы, которые заставляют людей и группы быть недовольными своими условиями и участвовать в коллективных действиях.Однако, как указал Сэмпсон (1989): «мы недостаточно далеко зашли в том, чтобы связать наши теории о личности с социальными изменениями, в частности, с крупными историческими преобразованиями в социальном мире» (стр. 417). Поскольку наш современный социальный мир характеризуется социальными изменениями (Weinstein, 2010), как и Сэмпсон (1989), я утверждаю, что «психология завтрашнего дня — это психология, которая начинает активно выстраивать теорию личности, которая больше не укоренена в либерально-индивидуалистические предположения, но они переформулированы в терминах, более подходящих для решения проблем глобальной эпохи »(стр.431).

В целом, социальные изменения необходимо четко изучить, поскольку будущие исследования ограничены без всеобъемлющей типологии социальных изменений; тот, который может преодолеть эпистемологические различия между теориями из разных областей исследования и расходящимися теоретическими точками зрения. Что необходимо, так это четкая концептуализация социальных изменений, которая учитывает и включает различные характеристики, составляющие DSC, которые были предложены исследователями из всех этих расходящихся областей и теоретических ориентаций.

Построение типологии социальных изменений: характеристики DSC

Две отдельные базы данных по социологии и психологии были нацелены на сопоставление соответствующих рецензируемых публикаций: Sociology Abstracts и PsycInfo. Включая 2016 год, было тщательно проанализировано в общей сложности 5676 тезисов (достоверность между судьями 90%; Таблица 5). Для определения соответствия рукописи нашей типологии социальных изменений использовались два критерия включения. Сначала отобранный аннотация, а затем статьи, необходимые для: а) сосредоточения внимания на социальных изменениях путем включения соответствующего исходного определения или предоставления оригинального взгляда на концепцию (оригинальность), или б) сосредоточения внимания на своей точке зрения социальных изменений либо на индивидуальный или групповой уровень (восприятие).

Таблица 5. Количество рефератов и статей, удовлетворяющих указанным критериям включения .

При обзоре литературы у меня была одна главная цель: выбрать и определить необходимые характеристики DSC, которые могут присутствовать или отсутствовать в других социальных контекстах (например, стабильность, инерция и постепенные социальные изменения). Ученые относятся к характеристикам двумя разными способами: (1) формально, при определении или описании DSC, постепенных социальных изменений, стабильности или инерции, и (2) неформально, когда они представляют свои исследования социальных изменений.Я удостоверился, что включенные статьи в достаточной мере затрагивают одну или несколько из четырех выбранных характеристик (например, быстрые темпы изменений, разрыв в социальной структуре, разрыв в нормативной структуре и угроза культурной идентичности, см. Таблицу 6). Эти четыре характеристики были выбраны после первого чтения каждой статьи (до октября 2013 г.). Они возникали наиболее последовательно и чаще выделялись по важности. Исходя из предшествующих знаний, я ожидал, что всплывут «темпы изменений» и «социальная структура».Два других возникли естественным образом. Исходя из предшествующих знаний, я также ожидал появления термина «валентность изменения» (т. Е. Негативное изменение) (например, Slone et al., 2002; de la Sablonnière and Tougas, 2008; de la Sablonnière et al., 2009c; Kim , 2008). Однако эта характеристика не фигурировала в значительном количестве статей. Тот факт, что некоторые авторы сообщают, что «положительные» изменения имеют отрицательные последствия (например, Prislin and Christensen, 2005; Bruscella, 2015), а «отрицательные» изменения имеют положительные последствия (например, Prislin and Christensen, 2005; Bruscella, 2015).г., Якушко, 2008; Abrams and Vasiljevic, 2014) могут объяснить, почему валентность не стала важной характеристикой DSC.

Таблица 6. Характеристики драматических социальных изменений .

Чтобы представить событие как DSC, должны присутствовать все четыре характеристики. Например, если событие постепенно влияет только на нормативную структуру, было бы невозможно обозначить это событие как DSC. Что касается трех других социальных контекстов (стабильности, инерции и постепенных социальных изменений), каждый имеет свою собственную уникальную конфигурацию характеристик (см. Рисунок 1).

Темпы перемен

Первая характеристика, которая возникла, касается темпа , который может быть медленным или быстрым, и определяется как скорость, с которой событие влияет на коллектив . При определении социальных изменений исследователи из социологии и психологии различают два типа социальных изменений в зависимости от темпа изменений: постепенные (например, изменение первого порядка, бета-изменение, снижение, постепенное, мелкомасштабное) и драматическое (например, второе изменение). -порядок, гамма, резкость, обвал, масштабность).

Теории социальных изменений явно и / или неявно признавали скорость социальных изменений как центральный определяющий фактор для их характеристики. Например, в одной из самых ранних версий своей основополагающей книги Ленский и Ленски (1974) заявляют: «Самая поразительная черта современной жизни — это революционные темпы социальных изменений. Никогда прежде для такого большого количества людей все не менялось так быстро »(Ленски и Ленски, 1974, стр. 3, см. Также Фрид, 1964; Рудель и Хупер, 2005).В своем новом издании, озаглавленном « Человеческие общества: Введение в макросоциологию », Нолан и Ленски (2011) описывают, как медленно прогрессировала человеческая эволюция в течение тысяч лет до примерно 100 лет назад, когда люди начали развиваться ускоренными темпами. Точно так же Вайнштейн (2010) предполагает, что в течение последних нескольких десятилетий наблюдались «быстрые и ускоряющиеся темпы изменений в человеческих отношениях, от межличностных до международных» (стр. Xvii).

Стоит отметить, что некоторые ключевые авторы ссылаются на темп при различении различных типов социальных изменений.Например, в организационной психологии Надлер и Ташман (1995) различают медленные «инкрементальные» изменения от быстрых «прерывистых» изменений, где последнее можно охарактеризовать как DSC в типологии социальных изменений. По мнению этих авторов, постепенные изменения предназначены для постоянного улучшения соответствия между компонентами организации. Эти изменения могут быть маленькими или большими; Тем не менее, существует череда управляемых изменений и процессов адаптации. Напротив, прерывистые изменения часто связаны с серьезными изменениями в глобальном масштабе отрасли и предполагают полный разрыв с прошлым, а также серьезную реконструкцию почти всех элементов организации.Эти изменения более травматичны, болезненны и требовательны, поскольку от людей требуется приобрести совершенно новый набор поведения и отказаться от старых моделей. Эти кардинальные изменения сделаны не для улучшения соответствия, а для создания новой общности, будь то национальное государство, учреждение или подгруппа более широкой общности. Ньюман (2000) также проводит различие между изменениями первого и второго порядка в контексте организаций. По его словам, изменение первого порядка, которое эквивалентно постепенным социальным изменениям, «наиболее вероятно в периоды относительной стабильности окружающей среды и, вероятно, будет иметь место в течение продолжительных периодов времени» (Newman, 2000, p.604). Другими словами, этот тип изменений происходит медленно и позволяет организации и ее членам постепенно адаптироваться к изменениям. Однако изменение второго порядка, или DSC, радикально и трансформирует ядро ​​организации (Newman, 2000). В этом случае изменение настолько внезапно, что не обязательно позволяет людям адаптироваться к процессу (Buchanan et al., 2005). Точно так же Роджерс (2003) определяет социальные изменения как резкие и возникают, когда вся система модифицируется и подвергается опасности, потому что изменения происходят слишком быстро, чтобы система могла приспособиться.В своей книге Даймонд (2005) противопоставляет «упадок» — когда незначительные взлеты и падения не реструктурируют общество — с «коллапсом» — крайней формой нескольких более мягких типов упадка, — которые превращают его в DSC. Примером коллапса является исчезновение большинства жителей населения в результате экологических катастроф, голода, войны или болезней. Примерами этого являются геноцид, подобный геноциду в Руанде, который унес жизни около 800000 человек, разрушил большую часть инфраструктуры страны и привел к перемещению четырех миллионов человек (Des Forges, 1999; Zorbas, 2004; Pham et al., 2004; Staub et al., 2005; Шаал и Эльберт, 2006; Prunier, 2010; Янагизава-Дротт, 2014), массовые убийства армян, в результате которых было систематически истреблено около 1,5 миллионов армян из числа меньшинств в Турции (Дадриан, 1989, 1998) или геноцид в Камбодже, в результате которого погибли почти два миллиона человек в результате политики красных кхмеров. переселение, массовые казни, пытки, принудительный труд, недоедание и болезни (Hannum, 1989). Все эти события привели к чрезмерному количеству смертей и перемещений населения за короткий, ограниченный период времени.

Чтобы считаться драматическим , социальное изменение должно быть быстрым и должно включать «разрыв с прошлым» (Надлер и Тушман, 1995; см. Также Арменакис и др., 1986). В литературе чаще всего используется пример распада коммунистической системы в Восточной Европе и Советском Союзе (например, Kollontai, 1999; Pinquart et al., 2009; Round and Williams, 2010; Walker and Stephenson, 2010; Chen, 2015). Например, когда Pinquart et al. (2004, стр. 341) представили свое исследование социальных изменений, они провели различие между «постепенными» изменениями, такими как идеологические изменения во многих западных обществах, и «резкими социальными изменениями», которые представляют собой форму социальных изменений, которые могут быть под влиянием внезапной драматической трансформации экономических, политических и социальных институтов.

Разрыв в социальной структуре

Вторая характеристика DSC, которая вытекает из моего обзора, касается разрыва в социальной структуре коллектива или группы. Социальная структура — это термин, который используется в социологической литературе по-разному, отчасти из-за отсутствия согласия в отношении того, как следует определять термин «социальная структура» (Porpora, 1989; López and Scott, 2000). Один из главных споров состоит в противопоставлении дуализма «действия» (или действия).«Структура» в основной социологической работе (обсуждение см. В López and Scott, 2000). Следовательно, многие определения описывают поведение, а не роль социальных институтов (например, Cortina et al., 2012; Tanner and Jackson, 2012; Wilson, 2012). Например, Таннер и Джексон (2012) определяют социальную структуру как «формирование групп через связи между людьми» (стр. 260), которая фокусируется на мезоуровневых взаимодействиях между людьми. Аналогичным образом Macionis et al. (2008) определяют социальную структуру как «любой относительно стабильный образец социального поведения» (стр.13).

Социальная структура, обсуждаемая в настоящей статье, относится к элементам макроуровня общества, таким как институты, которые способствуют и структурируют коллективные взаимодействия, роли или поведение. Таким образом, вдохновленная наиболее известными определениями социальной структуры в литературе (Marx, 1859/1970; Giddens, 1979; Porpora, 1989; López and Scott, 2000; Stinchcombe, 2000), социальная структура определяется здесь как система социально-экономического расслоения, социальных институтов, организаций, национальной политики и законов, которые помогают структурировать нормы, роли, поведение и ценности членов сообщества .

И в социологии, и в психологии разрыв в социальной структуре лежит в основе определений социальных изменений. Например, для Breakwell и Lyons (1996) изменения включают дезинтеграцию прежнего национального и международного порядка и запускают процесс переопределения и переоценки социальных норм, систем убеждений и структур власти. В то время как общинное чувство непрерывности и постоянства ставится под сомнение, социальные изменения часто представляют собой период масштабных преобразований в политических, социальных и экономических структурах (например,г., Goodwin, 1998; Ким и Нг, 2008 г .; Чен, 2012). Эта концептуализация аналогична определению, вдохновленному социологами и предоставленным Силберайзеном и Томасиком (2010, стр. 243), где «социальные изменения понимаются как более или менее быстрое и всестороннее изменение социальных структур и институтов, включая изменения в экономической сфере, технологические и культурные рамки общества (Calhoun, 1992) »или определение Кона радикальных социальных изменений:« мы имеем в виду не скорость изменения, а природу изменения — преобразование одной политической и экономической системы в совсем другая система »(Kohn et al., 1997, с. 615).

Когда исследования сосредоточены на коллективных действиях, в основе их определения лежит социальная структура. Например, «Теории разрушения» в социологии утверждают, что социальные движения являются результатом разрушения или разрушения ранее интегративных социальных структур. Эта теория рассматривает коллективные действия как форму социального дисбаланса, возникающего в результате неправильного функционирования социальных институтов (Tilly et al., 1975). Macionis et al. (2008) также предполагают, что «революционные социальные движения пытаются воздействовать на всю совокупность путем радикального изменения социальных институтов» (стр.452). Иными словами, для возникновения социальных движений и коллективных действий необходимо изменить социальные институты, а следовательно, и социальную структуру общества. Другими словами, социальные изменения «представляют собой внезапный переход власти от группы к группе» (Schrickel, 1945, p. 188). По мнению многих авторов, DSC означает разрыв в социальной структуре (например, Prilleltensky, 1990), когда людям нужно «проложить себе путь через социальные структуры или вокруг них» (May, 2011, p. 367).

Разрыв в нормативной структуре

Третья характеристика DSC, о которой говорилось в литературе, — это разрыв в нормативной структуре общества.Читая эту тему, я заметил важное различие между социальной структурой и нормативной структурой. Как упоминалось в предыдущем разделе, это различие указывает на двойственность, которую также наблюдают теоретики в области социологии, которые пытаются определить социальную структуру (например, Giddens, 1979; Mayhew, 1980; Porpora, 1989; López and Scott, 2000). Хотя и социальные, и нормативные структуры относятся к функционированию общества, каждая из них указывает на два разных аспекта сообществ и групп.Как обсуждалось ранее, социальная структура связана с макропроцессами, такими как социальные институты (например, правительство), тогда как нормативная структура связана с микропроцессами, поскольку они в основном относятся к привычному поведению и нормам членов сообщества.

Основываясь на работе Тейлора и де ла Саблоньер (2013, 2014), нормативная структура определяется здесь как поведение большинства членов сообщества, чьей целью является достижение коллективных целей . Другими словами, когда нормативная структура ясна, люди знают, что им делать и когда проявлять определенное поведение, чтобы достичь общих целей коллектива.Определение нормативной структуры также черпает вдохновение из множества различных областей научной литературы. В основном это происходит из определений социальных изменений, которые чаще всего включают в себя изменение поведения и привычек, которые нарушаются в случае резких и быстрых социальных изменений. Например, Бишоп (1998, стр. 406) четко заявляет, что социальное изменение в его трансформационной форме относится к «способности группы вести себя по-разному, даже создавая совершенно новые элементы в рамках одной социальной идентичности.Это определение согласуется с определениями многих других авторов, такими как концепция «нормативной культуры» Деланти (2012) или концепция Мэй (2011), где повседневная «обычная» деятельность занимает центральное место в социальных изменениях.

Исследования и теории социальных изменений сделали нормативную структуру одним из ее центральных элементов. Например, Tomasik et al. (2010), утверждают, что социальные изменения включают в себя «изменения макро-контекста, которые нарушают привычки, прерывают распорядок или требуют нового поведения, необходимого для успешного овладения» (стр.247). Эти авторы также утверждают, что когда происходят постепенные социальные изменения, «старые варианты мышления и поведения обычно все еще доступны, тогда как резкие социальные изменения часто связаны с немедленным блокированием старых вариантов» (Pinquart and Silbereisen, 2004, p. 295). Следовательно, в последнем случае необходимо будет разработать новые способы ведения дел.

Йернейч и Шверко (2001) утверждают, что «серьезные политические и социально-экономические изменения могут сильно повлиять на приоритеты жизненных ролей людей, которые в остальном являются относительно стабильными поведенческими диспозициями» (стр.46). Фактически, нормативная структура общества состоит не только из норм и поведения, но и из ролей, которые люди играют в повседневной жизни. Когда происходит DSC, все эти нормативные элементы жизни людей сильно страдают до такой степени, что их необходимо пересмотреть. Точно так же Макдэйд и Уортман (2004) ссылаются на «неоднозначность социализации», состояние, присутствующее в контексте DSC, когда «несогласованные сообщения или противоречивые ожидания относительно соответствующих убеждений и социального поведения в ходе социализации могут быть существенным источником стресса для человека. развивающаяся личность »(с.52; см. также Arnett, 1995; Тонкенс, 2012).

Этот разрыв в нормативной структуре общества присутствует не только тогда, когда происходят радикальные изменения, такие как стихийные бедствия, но также когда социальные изменения являются результатом коллективных действий внутри общества. Субашич и др. (2012) признают, что «то, что мы делаем, очевидно, определяется социальными нормами, институциональными возможностями и институциональными ограничениями. Но в равной степени мы можем действовать — действовать вместе, то есть — изменять нормы, институты и даже целые социальные системы »(стр.66). Поэтому, когда члены общества собираются вместе и участвуют в коллективных действиях, важный аспект общества, который они стремятся изменить, касается норм и нормативной структуры.

Важность нормативного компонента, задействованного в DSC, соответствует Нормативной теории социальных изменений, разработанной Taylor et al. (Taylor and de la Sablonnière, 2013, 2014; см. Также de la Sablonnière et al., 2009b). Согласно их теории, любая группа — будь то на уровне коллектива, сообщества или страны — функционирует в соответствии с основным принципом 80-20 во времена стабильности.Согласно этому принципу, большинство граждан в функционирующем обществе (то есть 80% из них) будут демонстрировать нормативное поведение, которое согласуется с нормативной структурой общества для достижения коллективных целей, таких как создание здорового общества, и, соответственно, , личные цели, такие как ведение здорового образа жизни. Именно 80% при необходимости оказывают социальную поддержку 20% граждан, которые не функционируют успешно в обществе. Теоретически, пока есть приличное большинство людей, которые соответствуют нормативной структуре, общество должно функционировать относительно гладко.К сожалению, это не всегда так. Иногда, когда общество сталкивается с DSC, его нормативная структура разрушается, что может привести к социальной дисфункции или серьезным сбоям в «обычном» поведении членов группы. В такой ситуации количество членов группы, демонстрирующих поведение, которое согласуется с коллективными целями группы, будет меньше, чем обычно. Следовательно, возможно, что вместо того, чтобы 80% членов группы действовали в соответствии с нормативными правилами общества, только 30 или 40% людей будут следовать этим правилам.В этом случае людям становится очень сложно восстановить функциональное равновесие нормативной структуры, поскольку лишь несколько членов группы в состоянии обеспечить необходимую социальную поддержку для правильного функционирования всего общества (Taylor and de la Sablonnière, 2014 ). Предлагаемое здесь согласуется с работой Альберта и Сабини (1974). Эти авторы ссылаются на важность благоприятной среды или социальной поддержки, которая присутствует в достаточной степени при «медленных изменениях», но не тогда, когда контекст является одним из быстрых изменений.

Угроза культурной самобытности

Четвертая характеристика социальных изменений — это угрозы культурной идентичности группы. Эту характеристику сложно назвать, поскольку разные авторы используют разные термины для описания угрозы культурной идентичности (например, отсутствие ясности, конфликт идентичности, кризис идентичности, снижение идентичности, смешение идентичности). В отличие от таких терминов, как конфликт идентичности, кризис идентичности, отсутствие ясности идентичности и изменение идентичности, была выбрана «угроза культурной идентичности» за ее способность предполагать потенциальное изменение идентичности.Чтобы считаться DSC, культурная идентичность в ее нынешнем виде должна быть подвергнута опасности, оспариваться или принижаться. Ценности и убеждения, как таковые, , подвергаются сомнению, и человек может ощущать общую неясность и чувствовать угрозу для ядра своей групповой идентичности, системы ценностей или убеждений.

Многие ученые определили и исследовали коллективную и / или культурную идентичность. Недавно Эшмор и др. (2004) определили коллективную идентичность как «прежде всего утверждение о категориальной принадлежности.Коллективная идентичность — это идентичность, разделяемая с группой других людей, которые имеют (или считаются имеющими) некоторые общие характеристики »(стр. 81). Это определение аналогично определению Тейлора (1997), в котором культурная идентичность называется убеждениями об общих правилах и поведении (Taylor, 1997, 2002; Usborne and de la Sablonnière, 2014).

Когда происходят социальные изменения, они угрожают культурной самобытности всех членов сообщества. В данной статье, вдохновленной предыдущей работой о культурной идентичности, я определяю угрозу культурной идентичности как серьезную угрозу идентификации и ясности общих убеждений, ценностей, установок и поведенческих сценариев, связанных с группой .В обзорной литературе угроза культурной идентичности проявлялась по трем основным направлениям. Первая выдвинутая тема заключается в том, что угрозы идентичности связаны с потерей идентичности или изменением идентичности (например, субтрактивный шаблон идентификации; de la Sablonnière et al., 2016). Некоторые авторы прямо упоминают угрозу культурной идентичности в контексте серьезных социальных изменений (например, Vaughan, 1986; Smelser, Swedberg, 1994; Sztompka, 2000; Wyn and White, 2000; Van Binh, 2002; Terry and Jimmieson, 2003). .Например, в своей статье о том, как культуры меняются в зависимости от массовой иммиграции, Могхаддам (2012) утверждает, что глобализация приводит к внезапным контактам между различными группами людей из разных стран. Эта форма внезапного контакта часто приводила к исчезновению многих культур и языков, таких как коренные народы по всему миру. Следовательно, глобализация заставляет людей чувствовать, что их коллективная идентичность находится под угрозой. В частности, они теряют многие компоненты своей культурной идентичности, включая ценности и язык (см. Также Van Binh, 2002).Процесс, описанный Могхаддамом, подобен процессу, предложенному Лапузом (1976), который утверждает, что, когда социальные изменения происходят быстро, убеждения и ценности людей находятся под угрозой, поскольку старые руководящие принципы больше не доступны. Одним из последствий этой угрозы является то, что люди сбиваются с толку, поскольку ценности и убеждения способствуют эмоциональной безопасности и психологическому выживанию людей (Лапуз, 1976; Варнум, 2008). Это согласуется с утверждением Альберта (1977): «Быстрые изменения представляют собой серьезную угрозу самоидентификации» (стр.499). Точно так же в своей книге под названием Changing European Identities Breakwell and Lyons (1996) обсуждаются механизмы, связанные с изменением идентичности в контексте развития Европейского Союза, и упоминается потеря национальной идентичности. Это изменение культурной идентичности похоже на то, что Уолл и Лоучакова (2002) описывают как «сдвиг в культурном коллективном сознании» (с.253). Это состоит из изменения американского «я» и появления новых «я», более независимых и живых в контексте изменений (см. Также Neves and Caetano, 2009; May, 2011).

Вторая тема связана с отсутствием четкости идентификации в случае DSC. Эта нечеткость возникает из-за неопределенности или несоответствия в определении личности. Ясная культурная идентичность определяется как «степень, в которой убеждения о своей группе четко и уверенно определены» (Usborne and Taylor, 2010, p. 883; см. Также Taylor, 2002). Было высказано предположение и продемонстрировано, что неясная культурная идентичность может привести к снижению самооценки (Usborne and Taylor, 2010).Таким образом, если весь коллектив испытывает нечеткую культурную идентичность, это может повлиять на способность людей эффективно функционировать в своем обществе. Аналогичным образом Macionis et al. (2008) ссылаются на несоответствия в контексте социализации во времена важных перемен. Люди пытаются искать новые роли, пробовать новые «я» (Macionis et al., 2008, p.461). Им необходимо адаптироваться к непоследовательной модели, которую проектируют их общества, что приводит к «неоднозначности социализации» (McDade and Worthman, 2004, p.49). Поскольку социальные изменения вносят неопределенность в общество, они могут влиять на многие аспекты жизни людей, такие как семейные отношения (Noak et al., 2001), и аспекты, связанные с самостью, такие как «эмоции, ценности, восприятие, идентичность» (Wall and Лоучакова, 2002, с. 266).

Наконец, в качестве третьей темы авторы ссылаются на конфликтующие идентичности в контексте драматических изменений контекста. Например, Беккер провел исследование, чтобы выяснить, как быстрые социальные изменения, такие как введение телевидения в сообществе, у которого раньше не было телевизоров, повлияют на образы тел девушек и женщин в этом сообществе (Becker, 2004).Она обнаружила, что телевидение вызывает путаницу и конфликты по поводу идеального образа тела и, как следствие, «изменяет [редактирует] [их] личную и культурную идентичность» (Becker, 2004, p. 551). В некоторых случаях это даже приводило к расстройству пищевого поведения (Becker, 2004), которое напрямую связано с тем, как люди оценивают и воспринимают себя. Другими словами, этот DSC изменил их личность. Фактически, серьезные контекстные изменения могут поставить под сомнение значение идентичности и поставить под угрозу ее существование (Ethier and Deaux, 1994; Macek et al., 2013). Точно так же Хоффман и Медлок-Клюковски (2004) утверждают, что современные организации «обычно отмечены конфликтующими интересами и противоречивыми требованиями к отдельным лицам» (стр. 389). Это похоже на Chen (2012), который ссылается на необходимость трансформации и необходимость создания новых культурных норм и ценностей в контексте социальных изменений (Chen, 2012).

Типология социальных изменений

Чтобы правильно концептуализировать DSC и другие социальные контексты, связанные с состоянием коллектива, я предлагаю типологию социальных изменений, состоящую из четырех различных социальных контекстов: «стабильность», «инерция», «постепенные социальные изменения» и «DSC». ”(Определения см. В таблице 1).Эти социальные контексты согласуются с теоретической позицией большого числа социологов (например, Durkheim, 1893/1967, 1897/1967; Watzlawick et al., 1974; Rocher, 1992; Fukuyama, 1999; Rogers, 2003; May, 2011). ; Nolan and Lenski, 2011), психологи (например, Katz, 1974; Moghaddam, 2002; Pinquart and Silbereisen, 2004; Goodwin, 2006; de la Sablonnière et al., 2009a) и ученые в области организационного поведения (например, Голембевский и др., 1976; Тушман, Романелли, 1985; Арменакис и др., 1986; Надлер и Ташман, 1995; Томпсон и Хант, 1996).

Поскольку каждый из четырех социальных контекстов окружает множество различных концепций, для каждого из них необходимо было выбрать значимый ярлык. Для «стабильности» и «инерции» выбор был относительно простым, потому что эти две метки обычно используются и применяются последовательно. Термин «статус-кво» также рассматривался, а не «стабильность» (например, Prilleltensky, 1990; Diekman and Goodfriend, 2007; Mucchi-Faina et al., 2010). Однако, поскольку в контексте инерции также может быть «статус-кво» (например,g., Subašić et al., 2008) термин «стабильность» был предпочтительнее.

Когда дело дошло до «постепенных» и «драматических» социальных изменений, решение было более трудным, поскольку авторы из разных областей исследований используют разные ярлыки. Например, вместо ссылки на «DSC» Golembiewski et al. (1976) относится к «гамма-изменениям»; Надлер и Ташман (1995) на «прерывистые изменения». Другие относятся к «изменению второго порядка» (Watzlawick et al., 1974; Bartunek, Moch, 1987; Bate, 1994; Newman, 2000), к «резкому» (например,г., Бэк, 1971; Pinquart and Silbereisen, 2004) или даже к «быстрым» изменениям (например, Becker, 2004; McDade and Worthman, 2004). Термин «драматические» социальные изменения был выбран из-за его способности ясно и четко определять ситуацию, с которой сталкиваются обычные люди. Подобным образом термин «постепенное» социальное изменение был предпочтительнее ярлыков: «изменение первого порядка», «бета-изменение» и «непрерывное изменение».

Стабильность

Когда есть стабильность , реальное состояние общества сохраняется, и большинство членов группы активно пытаются достичь целей общества.Как описывает это Вайнштейн (2010), это состояние, в котором «установленный порядок, по-видимому, действует эффективно, а тревожные влияния изнутри или со стороны других обществ незначительны» (стр. 9; см. Также Bess (2015), где никаких изменений не произошло. приравнивается к стабильности). Действительно, ни одна из четырех характеристик социальных изменений не присутствует. Например, социальные и нормативные структуры мало колеблются, и изменения не влияют на то, что определяется как нормальное поведение в сообществе (Harmon et al., 2015).Действительно, личные изменения, такие как тяжелая утрата или развод, все еще происходят с некоторыми членами общества. Однако в случае личного изменения социальные или нормативные структуры не нарушаются, главным образом потому, что система коллективной социальной поддержки остается функциональной, и люди могут полагаться на эту поддержку в случае, если они испытают изменения в своей индивидуальной жизни. Это также согласуется с выводами Альберта и Сабини (1974), которые утверждают, что изменения, происходящие в поддерживающей среде или в периферийном элементе общества, воспринимаются как менее разрушительные, чем изменения, происходящие в неподдерживающей среде, потому что нагрузка на общество ослабленный.

В соответствии с предыдущими исследованиями, стабильность может быть определена как ситуация, когда событие, независимо от его темпа, не влияет ни на равновесие социальных и нормативных структур общества, ни на культурную идентичность членов группы. Однако это событие может затронуть изолированное число людей . Примером, который может прояснить это определение стабильности, являются выборы. Хотя многие люди могут быть взволнованы и казаться затронутыми этим событием, выборы не обязательно приводят к расколу в обществе, даже если они включают смену политической партии.Основные элементы общества остаются стабильными, и граждане возобновляют свою деятельность, не чувствуя, что их жизнь была чрезмерно нарушена выборами и их результатами. Если, например, сторонники побежденной партии будут опечалены и безнадежны по поводу поражения, у них появится множество других граждан, которые помогут им справиться, поскольку смена правительства не коснется большинства из них. Однако в другом контексте событие выборов может запускать DSC; например, когда это приводит к социальной революции.

Инерция

В отличие от стабильности, контекст инерции включает ситуацию, которая действительно влияет на большое количество людей, если не на большинство людей, составляющих общество. Инерция определяется как ситуация, когда событие, независимо от его темпа, либо не восстанавливает равновесие социальных и нормативных структур общества, либо не проясняет культурную идентичность членов группы .

Во времена инерции, если происходит «положительное» событие, нет устойчивости для поддержания его положительного воздействия.Здесь используется пример Беларуси, страны, население которой находится в состоянии инерции после распада Советского Союза. Лукашенко является президентом страны с 1994 года. При его автократическом правлении Беларусь известна как последняя диктатура в Европе. Многие белорусы стремятся к более демократичному и открытому обществу, но страна остается в инерции. Buchanan et al. (2005) описывают ситуацию инерции как «отсутствие соответствующей активности, недостаток возможностей, неспособность обращать внимание на сигналы и, следовательно, как препятствие, а не желаемое условие» (стр.190). Инерция рассматривается как нежелательная ситуация, когда конструктивные изменения невозможны, потому что организация (или группа) не имеет возможностей (например, из-за нехватки ресурсов или воли) для проведения необходимых изменений. Эти авторы также утверждают, что, когда изменение внедряется, его устойчивость требует, чтобы менеджеры и персонал (или члены сообщества) разделяли одни и те же цели. Неуверенность в завтрашнем дне должна быть минимальной.

Соответственно, можно предположить, что критерии, лежащие в основе устойчивости в случае изменения, уже отсутствуют в обществе, которое находится в застое из-за инерции.Таким образом, инерция в таком обществе, как Беларусь, представляет собой контекст, в котором население не уверено в будущем и не преследует тех же долгосрочных целей, что и его правительство. Существует стремление к позитивным социальным изменениям, но фактическая структура общества затрудняет осуществление и поддержание любых изменений. Действительно, для того, чтобы позитивные изменения сохранялись, они должны иметь поддержку людей, находящихся у власти, поскольку у них есть соответствующие ресурсы для решения проблем общества.Неудивительно, что устойчивость таких изменений находится под угрозой из-за автократического стиля управления (Buchanan et al., 2005).

В общем, инерция отличается от устойчивости. В случае инерции большинство членов общества желают отклонения от фактического состояния своей группы, но не могут должным образом поддерживать изменения из-за отсутствия коллективной социальной поддержки и нечеткой культурной идентичности. Напротив, в случае «стабильности» общество функционирует эффективно при достижении коллективных целей.

Дополнительные социальные изменения

Постепенное социальное изменение определяется как ситуация, когда медленное событие приводит к постепенной, но глубокой социальной трансформации и медленно изменяет социальную и / или нормативную структуру или изменяет / угрожает культурной идентичности членов группы . Медленный темп необходим для постепенных социальных изменений. Более того, должна присутствовать по крайней мере одна из трех других характеристик. В своей недавней статье Абрамс и Васильевич (2014) говорят о «росте», который может представлять одну из форм постепенных социальных изменений, которые включают «более широкое принятие общих ценностей и терпимость к различным ценностям», и «рецессию», когда «дезидентификация» текущие группы могут возникать (стр.328).

Одним из наиболее цитируемых примеров постепенных социальных изменений являются технологические инновации (например, Rieger, 2003; Weinstein, 2010; May, 2011; Hansen et al., 2012). Часто нет разрыва социальной структуры, связанного с широким использованием технологий, и нормативная структура, а также социальная поддержка остаются неизменными. Учитывая его постепенный характер, этот тип социальных изменений не вызывает мгновенного конфликта между старым и новым поведением. Например, когда появилось телевидение, люди покупали его, не подозревая о последствиях внедрения этой новой технологии в их жизни (Becker, 2004; Macionis et al., 2008; Вайнштейн, 2010). Сегодня, оглядываясь назад, мы знаем, что покупка телевизора повлекла за собой множество новых форм поведения, которые изменили наше общество и наш образ жизни. Действительно, некоторые изменения в обществе кажутся «побочным продуктом нашего стремления к другим целям и интересам» (Subašić et al., 2012, p. 62). Длительный период времени, который типичен для постепенных социальных изменений, делает их результаты непредсказуемыми и непреднамеренными. Например, как утверждает Вайнштейн (Weinstein, 2010): «Было бы невозможно точно оценить, какую роль электронная электросвязь сыграла в нашей глобальной революции, отчасти потому, что ее эффекты продолжают отражаться и усиливаться по мере того, как вы читаете это» (стр.4).

Сотовый телефон — особенно хороший пример постепенных социальных изменений. Когда он появился на рынке покупателя, им владели лишь несколько эксклюзивных людей. Однако с годами иметь сотовый телефон стало нормой, а сегодня практически немыслимо не иметь его. Кроме того, когда сотовые телефоны впервые появились на рынке, они использовались в основном для бизнеса, а не для социальных целей, которые в настоящее время используются в основном (Aoki and Downes, 2003). В том же духе и другие технологические изменения, такие как появление персональных компьютеров (Kiesler et al., 1984; Robinson et al., 1997), Интернет (DiMaggio et al., 2001; Brignall III and Van Valey, 2005) и социальные сети (Robinson et al., 1997; O’Keeffe and Clarke-Pearson, 2011; Oh et al. ., 2015) в будущем будут признаны ключевыми событиями в исторической трансформации социальных структур и социальных норм. Такая технология не представляет собой DSC, но, тем не менее, является социальным изменением, поскольку она постепенно изменила способ взаимодействия людей друг с другом. Поскольку изменение происходит в течение относительно длительного периода времени, паттерн изменений имеет постоянство, что позволяет социальным структурам адаптироваться и, таким образом, оставаться нетронутыми (Nadler and Tushman, 1995).Таким образом, люди, претерпевающие постепенные социальные изменения, могут адаптироваться при условии, что коллективная социальная поддержка не изменяется. Например, есть поддержка для людей, у которых еще нет сотового телефона; если они хотят купить один, но не понимают, как он функционирует, есть множество людей, которые могут помочь им адаптироваться к этой новой технологии. Даже если технологические изменения здесь концептуализируются как постепенные изменения, возможно, что технология используется, чтобы спровоцировать DSC, например, спровоцировав важную социальную революцию (Rodriguez, 2013).

Несмотря на то, что технология является наиболее подходящим примером, можно наблюдать другие постепенные изменения в других аспектах общества, например, в медицине. Действительно, такие достижения в медицине, как эффективный контроль рождаемости (Goldin and Katz, 2002), также стали причиной глубоких постепенных социальных изменений. Пример контрацепции имеет решающее значение, поскольку таблетки глубоко повлияли на гендерные роли в обществе, расширив возможности женщин, дав им возможность контролировать свою сексуальность. Таблетка оказала не только прямое положительное влияние на инвестиции женщин в карьеру, но и на возможность более длительного посещения школы.Таблетка навсегда изменила участие женщин в жизни нашего общества, и последствия этого постепенного социального изменения до сих пор отражаются на нас в борьбе за гендерное равенство, а также в форме того, что женщины активно участвуют на всех уровнях современного рабочего места, включая высшее руководство и государственные должности. . Другими словами, постепенный характер постепенных социальных изменений делает их глубокими изменениями в обществе, которые не нарушают ни социальную структуру, ни коллективную систему социальной поддержки.

Резкие социальные изменения

DSC был определен как «глубокие социальные преобразования, которые приводят к полному разрыву равновесия социальных структур, потому что их адаптивные способности превышены» (de la Sablonnière et al., 2009a, p. 325). Хотя это определение основано на предыдущей социологической работе (Parsons, 1964; Rocher, 1992), здесь оно адаптировано в соответствии с четырьмя характеристиками DSC. В частности, я предлагаю определить DSC как ситуацию, когда быстрое событие ведет к глубокой социальной трансформации и вызывает нарушение равновесия социальных и нормативных структур и изменяет / угрожает культурной идентичности членов группы .

Как и в случае постепенных изменений, DSC вызывает фундаментальные преобразования в обществе. Однако сдвиг происходит гораздо более быстрыми темпами, вызывая разрыв с прошлым. Некоторые авторы подчеркивают это чувство разрыва, называя DSC дезинтеграцией предыдущего социального порядка или разрывом в системе координат (Голембевски и др., 1976; Надлер и Ташман, 1995; Breakwell and Lyons, 1996). Они также используют такие термины, как «конструирование чего-то нового», «переосмысление» или «переопределение».«Действительно, распад социальной структуры свидетельствует о необходимости реконструкции основных элементов общества. Соответственно, DSC можно концептуализировать как полный разрыв социальной структуры, знаменующий конец одного периода и начало другого, или когда один тип общества трансформируется в другой (Tushman and Romanelli, 1985; Kohn et al., 2000; Вайнштейн, 2010). Другие исследователи, такие как Роджерс (2003), также считают, что быстрые социальные изменения связаны с социальной структурой.В частности, Роджерс (2003) заявляет, что быстрые социальные изменения могут угрожать социальной структуре, превосходя адаптивные способности людей. Неудивительно, что DSC представляет собой наиболее разрушительный тип изменений не только для социальной структуры, но и для большинства членов общества, переживающих его, то есть нормативная структура, а также культурная идентичность подвергаются сомнению. Поскольку DSC требует переопределения ценностей, норм и отношений, люди больше не могут полагаться на свои привычки и распорядок; им необходимо освоить новые навыки и новые определения и, что более важно, отучиться от старых способов ведения дел (Nadler and Tushman, 1995; Tomasik et al., 2010). Следовательно, ДСК описывается как болезненный и сбивающий с толку опыт для людей (Hinkle, 1952; Lapuz, 1976; Nadler, Tushman, 1995; Kohn et al., 2000; Wall, Louchakova, 2002; Rioufol, 2004; Hegmon et al., 2008 г.).

Хороший пример DSC — распад Советского Союза. Если я вернусь к примеру Зои, станет ясно, что распад Советского Союза затронул всех жителей Кыргызстана и бывшего Советского Союза. Зоя — не единственная, кто потерял все свои сбережения: подавляющее большинство людей потеряли свои сбережения в считанные дни.Что касается социальной поддержки, на кого она могла бы положиться, если бы все ее друзья были в такой же ситуации? Что касается распада бывшего Советского Союза, Гудвин (2006) утверждает, что пожилые люди были склонны получать меньшую социальную поддержку отчасти потому, что большинство населения, включая членов семьи, боролось с несколькими рабочими местами только для того, чтобы обеспечить себя базовыми потребностями. . Более того, пожилые граждане не могли рассчитывать даже на формальные социальные услуги, потому что распад бывшего Советского Союза привел к сокращению официальной государственной поддержки, что не оставило им времени для восстановления своего пенсионного дохода.Это иллюстрирует разрыв в структуре общества, который может быть обнаружен, когда происходит DSC, а также влияние на большинство обычных членов группы, которые не могут полагаться на коллективную социальную поддержку.

Полный круг: теоретические выводы

Гераклит, древнегреческий философ, известен тем, что сказал, что «единственное постоянное — это изменение». Постепенно или в одно мгновение цивилизации, общества, сообщества или организации, которые часто кажутся неизменными, сталкиваются с несколькими DSC.Социологи согласны с тем, что социальные изменения не только усиливаются, но и определяют современный мир. Фактически, Вайнштейн (2010) подчеркнул, что «быстрые изменения, как мирные, так и насильственные, — это факт жизни, которого практически все на Земле сегодня ожидают, если не принимают безоговорочно» (стр. 3).

В данной статье моей целью было начать разговор о психологии социальных изменений. Таким образом, я кратко рассмотрел основные перспективы социальных изменений как в социологии, так и в психологии.Исследования, проводимые в обеих областях и их подполях, оставались разрозненными, и не было предпринято никаких усилий для обобщения их результатов. К сожалению, это привело к отсутствию всеобъемлющего подхода в современной литературе о социальных изменениях: социальные изменения никогда не были интегрированы в единую перспективу, которая определяла бы или контекстуализировала DSC в пределах спектра различных социальных контекстов. Что еще более важно, социальные изменения не были концептуализированы таким образом, чтобы обращались к микропроцессам, макропроцессам и важным отношениям между ними.В результате типология социальных изменений вводит различные социальные контексты (например, стабильность), которые могут служить основой для сравнения для DSC. Основываясь на моем обзоре литературы, я предлагаю четыре необходимые характеристики ДСК (Таблица 6).

Настоящая статья предлагает первый шаг к объединению множества теорий социальных изменений, которые в настоящее время изолированы друг от друга. Действительно, наш подход направлен на решение проблемы, поставленной Сан и Райдер (2016) относительно нашей потребности в «более тонком понимании быстрых социокультурных изменений в сочетании с изощренными методами исследования, разработанными для решения проблемы изменений на многоуровневом уровне» (стр.9). Предлагаемая мною типология социальных изменений — новая концепция; Таким образом, я приглашаю к дискуссии в надежде, что представленные здесь взгляды побудят других внести свой вклад в необходимое понимание DSC с индивидуальной точки зрения. Что еще более важно, на основе такой типологии социальных изменений можно предложить теоретические модели, поскольку они могут предложить руководство для понимания последствий социальных изменений. Например, такие теоретические модели могут ответить на эти три вопроса: связаны ли разные социальные контексты друг с другом? Что заставляет общество переходить из одного социального контекста в другой (например,г., от стабильности к DSC)? Какова роль различных характеристик DSC? До сих пор ответы на три поднятых выше вопроса оставались нерешенными, а различные характеристики DSC не были расположены последовательно и не были определены как ключевые двигатели одного состояния общества в другое. На рисунке 1 я предлагаю теоретическую модель, которая объединяет социальные контексты и характеристики DSC в качестве первого шага к психологии социальных изменений.

Как видно на Рисунке 1, ни медленное, ни быстрое событие не повлияют на статус-кво как в отношении стабильности, так и инерции.Таким образом, не будет разрыва с прошлым и, следовательно, разрыва социальных и нормативных структур. Таким образом, в этих двух социальных контекстах, если бы событие произошло быстро, текущая ситуация группы или общества осталась бы незатронутой им; поэтому темп — не единственная характеристика, важная для определения DSC. Например, если самолет разбивается, что является быстро происходящим драматическим событием, это не обязательно затрагивает все сообщество. Кроме того, в состоянии стабильности, когда происходит быстрое или медленное событие, потому что нормативные и социальные структуры не затронуты, нет прямой угрозы культурной идентичности группы.Точно так же, когда событие происходит в состоянии инерции, нет дополнительной угрозы для культурной идентичности общества, потому что это не влияет на нормативную и социальную структуру.

Напротив, в состоянии постепенных социальных изменений медленно происходящие события, если они достаточно глубоки, будут постепенно изменять социальные и нормативные структуры, а также угрожать или изменять культурную идентичность. Чтобы DSC произошел, должно произойти быстрое событие. Если это событие окажет достаточное влияние — следовательно, не в состоянии стабильности или инерции — оно разрушит социальную структуру и нормативные структуры.Как показывает множество различных контекстов DSC, существует три возможных сценария разрыва этих двух структур: (1) сначала разрывается социальная структура, что позже приводит к разрыву нормативной структуры (например, Чжан и Хван, 2007), (2) сначала разрушается нормативная структура, что позже приводит к разрыву социальной структуры (например, Centola and Baronchelli, 2015), или (3) и социальная, и нормативная структуры разрушаются одновременно и влияют друг на друга.

Примером первого сценария могут быть последние президентские выборы в США.Недавнее провозглашение Дональда Трампа президентом чревато политическими преобразованиями, а также изменениями в экономической структуре США (разрыв социальной структуры). Руководство администрации Трампа может осуществить серьезные структурные изменения, которые затем приведут к разрыву нормативной структуры. На данный момент есть признаки того, что это новое управление (социальная структура) вполне может повлиять на нормативную структуру. Некоторые члены населения стали более «открытыми» для выражения своего нежелания принимать больше иммигрантов в США, что в конечном итоге может привести к разрыву нормативной структуры, когда различные этнические группы открыто воюют друг с другом внутри Америки.Второй пример — это поражение французских канадцев от английских канадцев в битве при Аврааме на равнинах в 1759 году. Эта битва стала поворотным моментом в Семилетней войне и дала власть британским войскам (Veyssière, 2013). Результатом битвы стало то, что французы потеряли большую часть своих экономических структурных сил в пользу англичан, и начался упадок образования. Следовательно, менталитет и поведение французов изменились. Нормы пришлось адаптировать к новым правилам и к утрате экономической мощи (Veyssière, 2013).

Нормативная структура может разрушиться раньше социальной в таких ситуациях, как Афро-американское движение за гражданские права в Соединенных Штатах, падение апартеида в Южной Африке или Тихая революция в Квебеке. Если в прошлом афроамериканцы страдали от чувства смирения, такие лидеры, как Мартин Лютер Кинг-младший и Роза Паркс, дали им волю, необходимую для борьбы за лучшее будущее для себя. Этот разрыв в нормативной структуре привел к появлению Афро-американского движения за гражданские права, которое, в свою очередь, внесло изменения в социальную структуру (например,г., школа десегрегации). Это движение против расового неравенства, сегрегации и дискриминации спровоцировало принятие Закона 1964 года о гражданских правах, который запрещал любые виды сегрегации по признаку расы, цвета кожи, религии или пола, а также другие изменения в федеральном законодательстве.

Распад Советского Союза — пример, который можно использовать для иллюстрации одновременного разрыва социальных и нормативных структур. Это событие вызвало серьезные преобразования в экономической, политической и социальной структурах (разрыв социальной структуры).Одновременно значительная часть населения оказалась в состоянии сильного экономического кризиса, который привел к нарушению их обычного поведения и привычек, таких как работа на нескольких работах вместо одной (разрыв нормативных структур).

Когда нормативные и социальные структуры разрушаются (независимо от порядка, в котором это происходит), культурная идентичность оказывается под угрозой. Возникнет глобальное чувство замешательства, двусмысленности и неясности, которое может побудить отдельных членов группы изменить свое отождествление со своей группой.

В зависимости от способности общества и индивидуума справляться с ситуацией возможны два исхода: стабильность или инерция. Если общество, в котором произошла DSC, сможет развить механизмы преодоления и адаптации — как на индивидуальном, так и на общественном уровнях, — стабильность может быть восстановлена. Тогда стабильность будет достигнута, когда социальные и нормативные структуры, какими бы разными они ни были, будут возвращены к функциональности и когда культурная идентичность станет ясной и больше не будет находиться под угрозой. Напротив, если общество и отдельные люди не могут развить механизмы преодоления, общество может войти в состояние инерции.По инерции, даже если общество в состоянии инерции больше не переживает серьезных социальных изменений, потребность или желание изменений все еще сохраняется (Sloutsky and Searle-White, 1993). Это может быть связано с DSC, который, в конце концов, не изменил на самом деле способ управления коллективом или обращение с его гражданами (Moghaddam and Crystal, 1997; Moghaddam and Lvina, 2002).

Последствия DSC

Знание ряда различных социальных контекстов, таких как стабильность, инерция, инкрементные изменения и DSC, а также специфических характеристик DSC, может помочь исследователям в оценке DSC и его влияния на психологическое благополучие человека. обычные члены группы.В частности, после установления четкой типологии социальных изменений, включая потенциальные теоретические модели, теперь можно перейти к второму шагу психологии социальных изменений. На этом втором этапе нам необходимо выяснить, определяют ли и каким образом различные механизмы преодоления (опосредуют, смягчают) влияние DSC на психологическое благополучие. Этот вопрос идет рука об руку с работой Норриса и др. (2002), которые рассмотрели 160 исследований, связанных со стихийными бедствиями, массовым насилием и техногенными катастрофами.Они пришли к выводу из более чем 60 000 участников, что такие события имеют негативные последствия для жизни участников. В большинстве исследований, о которых они сообщают, социальная поддержка, экономический статус и возраст были выявленными факторами, которые могут быть связаны с лучшей адаптацией к социальным изменениям. Хотя были предложены различные факторы, исследование, о котором они сообщили, было «атеоретическим и мало программным» (Norris et al., 2002, p. 249). В соответствии с Norris et al. (2002), я утверждаю, что посредники или модераторы, задействованные в механизмах адаптации, должны стать предметом будущих исследований.Четыре характеристики, которые я определил, могут стать решающими в достижении этой цели. В целом связь между социальными изменениями и благополучием все еще неясна (например, Liu et al., 2014; Sun and Ryder, 2016). Такое исследование могло бы в конечном итоге помочь нам в разработке конкретных мероприятий, которые помогут людям адаптироваться к проблемам DSC (Rogers, 2003; Vago, 2004).

Концепция устойчивости появляется из литературы как потенциально полезная для понимания механизмов выживания людей.Устойчивость определяется как процесс восстановления сил перед лицом невзгод (Bonanno, 2004). В качестве конкретного примера DSC устойчивыми людьми могут быть те, кто смог поддерживать нормальное функционирование и адаптироваться к неблагоприятным ситуациям (Masten, 2001; Curtis and Cicchetti, 2003; Luthar, 2003; Masten and Powell, 2003). Исследования показали, что значительное количество людей способны адаптироваться к сложным личным ситуациям (например, Bonanno, 2004). Однако устойчивость в основном изучалась в контексте личных изменений, таких как смерть любимого человека или личная травма (Bonanno, 2004).Подобно личному изменению, эта вариация реакций может быть связана с индивидуальными различиями в устойчивости. Это подчеркивает необходимость рассмотрения этой переменной в психологии социальных изменений. Более конкретно, литература по устойчивости может оказаться важной при увязке восприятия людьми характеристик DSC с различными путями выздоровления (например, устойчивость, восстановление, хронический дистресс и отсроченные реакции; Bonanno, 2004).

Хотя большинство исследований устойчивости сосредоточено на «личных событиях», существует, тем не менее, другой тип устойчивости, известный как «коллективная устойчивость» или «устойчивость сообщества» (например, «коллективная устойчивость»).г., Ландау, Саул, 2004; Kirmayer et al., 2011), что может быть более актуальным в контексте DSC, поскольку эта концепция намекает на то, что изменение затронуло большую часть общества. Чтобы проиллюстрировать коллективную устойчивость, давайте рассмотрим случай, когда нормативная структура общества распалась, а его культурная идентичность находится под угрозой. У людей в этой ситуации больше не будет руководящих принципов и ценностей, чтобы индивидуально справляться с DSC. Более того, каждый человек, которого коснется изменение, окажется в такой же негативной ситуации.Следовательно, отдельным лицам может потребоваться найти способы коллективной адаптации к преобразованиям. Таким образом, процессы, связанные с устойчивостью, могут различаться в зависимости от личных и социальных изменений. Поэтому я считаю важным выяснить, одинаковы ли механизмы адаптации в контексте DSC, когда социальная поддержка недоступна.

Проведение исследований социальных изменений

Чтобы говорить о реальной психологии социальных изменений, мы должны уметь действительно изучать социальные изменения и их последствия.Использование комбинации методологий, включающих большие корреляционные или продольные исследования, проводимые в полевых условиях, а также лабораторные эксперименты (de la Sablonnière et al., 2013; см. Также Liu and Bernardo, 2014; Sun and Ryder, 2016), может оказаться полезным. быть единственным способом по-настоящему изучить социальные изменения и их последствия. С одной стороны, корреляционные исследования, проводимые в полевых условиях, необходимы, чтобы зафиксировать непосредственный опыт людей с DSC. Однако они ограничены своим дизайном, который не позволяет утверждать о причинной связи.Также известно, что они требовательны к человеческим и финансовым ресурсам и временами могут быть опасны для исследователей. Более того, они требуют глубокого знания культуры, такой как язык, а также контактов внутри сообщества, чтобы облегчить процесс исследования и сотрудничества.

С другой стороны, лабораторные эксперименты необходимы для установления контролируемых условий, необходимых для понимания связи между характеристиками социальных изменений и их последствиями.Лабораторные эксперименты, однако, сложно спланировать, потому что сложно воспроизвести реальные характеристики социальных изменений в лаборатории, что ограничивает их экологическую ценность (de la Sablonnière et al., 2013). Действительно, социальные изменения обычно влекут за собой различные элементы, такие как исторические процессы, коллективная перспектива и связанные с ними культурные элементы (Moghaddam and Crystal, 1997), которые необходимо учитывать, чтобы воспроизвести их влияние в искусственной среде.Например, воздействие цунами Тохоку в Японии или сирийского конфликта невозможно полностью воспроизвести в лаборатории; также невозможно принять во внимание все характеристики социальных изменений в лабораторных исследованиях, предназначенных для оценки воздействия социальных изменений. Однако, если бы был проведен ряд исследований с использованием различных характеристик DSC (или комбинации нескольких характеристик), сходимость результатов позволила бы нам лучше понять и, таким образом, спрогнозировать влияние DSC на людей и сообщества.По крайней мере, в лаборатории исследователи могут подвергнуть участников воображаемым изменениям с помощью сценария или видео, которые будут включать в экспериментальных условиях одну или несколько из четырех характеристик DSC (Пеллетье-Дюма и др., Представлены). Если научное сообщество согласится с тем, что экспериментальные исследования не будут точно отражать DSC, а вместо этого будут проверять некоторые характеристики в большом количестве экспериментов, лабораторные эксперименты могут внести важный вклад, который в конечном итоге позволит сделать обобщение для реального мира ( примеры см. в Betsch et al., 2015; Caldwell et al., 2016; Пеллетье-Дюма и др., Представлены).

Однако трудности с проведением исследований социальных изменений усугубляются проблемой получения этического согласия таким образом, чтобы можно было проводить своевременные исследования. Что касается экспериментальных манипуляций с DSC, получение согласия совета по этике может быть утомительным. Действительно, по мнению некоторых авторов (Kelman, 1967; Bok, 1999; Clarke, 1999; Herrera, 1999; Pittenger, 2002), обман участников сложно оправдать с этической точки зрения.Это возражение против использования обмана может подорвать любую попытку серьезно изучить DSC, поскольку обман может быть ценным методологическим активом (Bortolotti and Mameli, 2006), особенно в отношении такой неуловимой темы. Более того, исследования на новых основаниях требуют новых методов и методов, которые специалисты по этике могут ограничить, чтобы гарантировать, что они не причинят вред участникам (Root Wolpe, 2006). Как и в случае с любой новой технологией, методы, нацеленные на создание драматических изменений, могут восприниматься как имеющие неожиданный риск.

Заключение

Чтобы по-настоящему понять взаимодействие между людьми и их контекстом, социально-психологические теории должны учитывать, что мы живем в постоянно меняющемся мире. К сожалению, хотя социальная психология уходит корнями в понимание социальных изменений, большинство современных психологических теорий воздерживаются от обращения к «истинной» психологии социальных изменений и предпочитают относить социальные изменения к области социологии.

Увеличивая внимание к социальным изменениям, мы могли бы объединить, с одной стороны, акцент социологии на важности социальных изменений с, с другой стороны, акцент психологии на важности сложных индивидуальных процессов.В результате мое теоретическое предложение направлено на объединение социологии, где социальные изменения занимают центральное место, и психологии, где строгие научные методы позволяют нам изучать психологические процессы людей, живущих в меняющихся социальных контекстах.

В целом, необходимы дополнительные исследования концепции социальных изменений, чтобы мы могли помочь предсказать, предотвратить и минимизировать негативное влияние социальных изменений. Если психологи и социологи будут работать вместе над развитием психологии социальных изменений, возможно, мы сможем лучше понять и помочь таким людям, как Зоя, которые потеряли почти все, что у них было, и, следовательно, улучшить качество миллионов жизней, испытавших DSC.

Авторские взносы

RdlS придумал и развил идеи, а также написал статью как единственный автор. Ассистентам-исследователям платили за то, чтобы они нашли и прочитали аннотации всех статей, рассмотренных в этой рукописи.

Финансирование

Это исследование было основано на гранте Канадского совета по исследованиям в области социальных и гуманитарных наук (SSHRC) и грантом Фонда исследований Квебека — Société et culture (FRQSC).

Заявление о конфликте интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

RdlS Департамент психологии, Université de Montréal. Я хочу поблагодарить всех моих коллег и сотрудников Лаборатории социальных изменений и идентичности за их комментарии и помощь. Они слышали, как я рассказываю о социальных изменениях в течение последних 10 лет, и никогда не прекращали побуждать меня следовать этим идеям. Я также благодарен всем «бабушкам» и людям, которых я встретил в контексте DSC. Эти люди продолжают вдохновлять меня каждый день. Я благодарен редактору и трем оценщикам за их проницательные комментарии.Я также хотел бы поблагодарить Мэтью Дэвидсона, Салтанат Садыкову, Лили Трюдо-Гевен, Алекси Гендрон, Жереми Дюпюи, Рафаэля Фромана и Дональда М. Тейлора за их помощь на разных этапах подготовки этой рукописи. Наконец, я хочу поблагодарить Наду Кадхим, которая была достаточно терпеливой, чтобы координировать материал и команду, включая меня, на всех этапах.

Сноски

Список литературы

Абрамс Д., Васильевич М. (2014). Как макроэкономические изменения влияют на социальную идентичность (и наоборот?): Выводы из европейского контекста. Анал. Soc. Вопросы государственной политики 14, 311–338. DOI: 10.1111 / asap.12052

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Альберт С. и Сабини Дж. (1974). Атрибуты систем в условиях медленных и быстрых изменений. чел. Soc. Psychol. Бык. 1, 91–93. DOI: 10.1177 / 014616727400100131

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Amiot, C., de la Sablonnière, R., Terry, D., and Smith, J. (2007). Интеграция социальных идентичностей в себе: к когнитивно-развивающей модели. чел. Soc. Psychol. Ред. 11, 364–388. DOI: 10.1177 / 1088868307304091

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Аоки, К., Даунс, Э. Дж. (2003). Анализ использования мобильных телефонов молодыми людьми и отношения к ним. Телематика Информ. 20, 349–364. DOI: 10.1016 / S0736-5853 (03) 00018-2

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Арменакис А.А., Бакли М.Р., Бедеян А.Г. (1986). Исследование вопросов измерения при оценке изменений: лабораторное исследование. Заявл. Psychol. Измер. 10, 147–157. DOI: 10.1177 / 014662168601000204

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Арнетт, Дж. Дж. (1995). Использование подростками СМИ для самосоциализации. J. Youth Adolesc. 24, 519–533. DOI: 10.1007 / BF01537054

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Эшмор, Р. Д., До, К., и Маклафлин-Вольп, Т. (2004). Организационная структура коллективной идентичности: артикуляция и значение многомерности. Psychol. Бык. 130, 80–114. DOI: 10.1037 / 0033-2909.130.1.80

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бартунек, Дж. М., и Мох, М. К. (1987). Вмешательства первого, второго и третьего порядка в изменения и организационное развитие: когнитивный подход. J. Appl. Behav. Sci. 23, 483–500. DOI: 10.1177 / 002188638702300404

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Бейт, С. П. (1994). Стратегии культурных изменений .Оксфорд: Баттерворт-Хайнеманн.

Социальная психология: определение, история, методы, приложения

Что такое социальная психология?

Социальная психология — это научное исследование того, как на мысли, чувства и поведение людей влияет фактическое, воображаемое или подразумеваемое присутствие других (Allport 1998). По этому определению научный относится к эмпирическому методу исследования. Термины мысли, чувства и поведение включают в себя все психологические переменные, которые можно измерить у человека.Утверждение о том, что другие могут быть воображаемыми или подразумеваемыми, предполагает, что мы склонны к социальному влиянию, даже когда других людей нет, например, когда мы смотрим телевизор или следуем внутренним культурным нормам.

Социальная психология — это эмпирическая наука, которая пытается ответить на множество вопросов о человеческом поведении, проверяя гипотезы как в лаборатории, так и в полевых условиях. Такой подход к области фокусируется на отдельном человеке и пытается объяснить, как другие люди влияют на мысли, чувства и поведение людей.

Относительно недавняя область, социальная психология, тем не менее, оказала значительное влияние не только на академические миры психологии, социологии и социальных наук в целом, но также повлияла на общественное понимание и ожидания человеческого социального поведения. Изучая, как люди ведут себя в условиях экстремального социального влияния или его отсутствия, были достигнуты большие успехи в понимании человеческой природы. Люди — существа социальные, поэтому социальное взаимодействие жизненно важно для здоровья каждого человека.Благодаря изучению факторов, которые влияют на социальную жизнь и того, как социальные взаимодействия влияют на индивидуальное психологическое развитие и психическое здоровье, появляется более глубокое понимание того, как человечество в целом может жить вместе в гармонии.

Подробнее о теориях социальной психологии.

Связи между социальной психологией и социологией

Социальная психология — это отрасль психологии, изучающая когнитивные, аффективные и поведенческие процессы людей под влиянием их членства в группах и взаимодействий, а также других факторов, влияющих на социальную жизнь, таких как социальный статус, роль и социальный класс.Социальная психология изучает влияние социальных контактов на развитие отношений, стереотипов, дискриминации, групповой динамики, конформности, социального познания и влияния, самооценки, убеждения, межличностного восприятия и влечения, когнитивного диссонанса и человеческих отношений.

Значительное количество социальных психологов являются социологами. Их работа в большей степени сосредоточена на поведении группы и, таким образом, исследует такие явления, как взаимодействия и социальные обмены на микроуровне, а также групповую динамику и психологию толпы на макроуровне.Социологов интересует человек, но в первую очередь в контексте социальных структур и процессов, таких как социальные роли, раса и класс, а также социализация. Они склонны использовать как качественный, так и количественный дизайн исследования. Социологов в этой области интересуют различные демографические, социальные и культурные явления. Некоторые из их основных областей исследований — социальное неравенство, групповая динамика, социальные изменения, социализация, социальная идентичность и символический интеракционизм.

Социальная психология соединяет интерес психологии (с ее акцентом на личности) с социологией (с ее акцентом на социальных структурах).Большинство социальных психологов проходят подготовку по дисциплинам психологии. Психологически ориентированные исследователи уделяют большое внимание непосредственной социальной ситуации и взаимодействию между человеком и переменными ситуации. Их исследования имеют тенденцию быть в высшей степени эмпирическими и часто сосредоточены на лабораторных экспериментах. Психологов, изучающих социальную психологию, интересуют такие темы, как отношения, социальное познание, когнитивный диссонанс, социальное влияние и межличностное поведение. Два влиятельных журнала для публикации исследований в этой области — это The Journal of Personality and Social Psychology и The Journal of Experimental Social Psychology.Узнайте больше о социологической социальной психологии.

История социальной психологии

Дисциплина социальной психологии зародилась в Соединенных Штатах на заре двадцатого века. Первым опубликованным исследованием в этой области был эксперимент Нормана Триплетта (1898 г.) по феномену социальной помощи. В 1930-х годах многие гештальт-психологи, в частности Курт Левин, бежали в Соединенные Штаты из нацистской Германии. Они сыграли важную роль в развитии этой области как чего-то отдельного от поведенческих и психоаналитических школ, которые доминировали в то время, и социальная психология всегда сохраняла наследие их интересов в восприятии и познании.Отношения и различные явления в малых группах были наиболее часто изучаемыми темами в ту эпоху.

Во время Второй мировой войны социальные психологи изучали убеждение и пропаганду для американских военных. После войны исследователи заинтересовались множеством социальных проблем, включая гендерные вопросы и расовые предрассудки. В 1960-х годах рос интерес к множеству новых тем, таких как когнитивный диссонанс, вмешательство сторонних наблюдателей и агрессия. Однако к 1970-м годам социальная психология в Америке достигла кризиса.Были горячие споры по поводу этики лабораторных экспериментов, действительно ли отношения предсказывают поведение и насколько наука может быть сделана в культурном контексте (Gergen 1973). Это было также время, когда радикальный ситуационистский подход поставил под вопрос актуальность личности и личности в психологии.

В первые годы после Второй мировой войны психологи и социологи часто сотрудничали друг с другом (Sewell 1989). Однако в последние годы эти две дисциплины становятся все более специализированными и изолированными друг от друга, при этом социологи уделяют гораздо большее внимание макропеременным (например, социальной структуре).Тем не менее социологические подходы к социальной психологии остаются важным аналогом психологических исследований в этой области.

Социальная психология достигла зрелости как в теории, так и в методах в 1980-х и 1990-х годах. В настоящее время исследования регулируются строгими этическими стандартами, и появился больший плюрализм и мультикультурные перспективы. Современные исследователи интересуются множеством явлений, но атрибуция, социальное познание и самооценка, возможно, являются наибольшими сферами роста.Социальные психологи также сохранили свои прикладные интересы, внося вклад в психологию здоровья и окружающей среды, а также психологию правовой системы.

Социальная психология — это исследование того, как социальные условия влияют на людей. Ученые в этой области, как правило, либо психологи, либо социологи, хотя все социальные психологи используют как индивидуум, так и группу в качестве единиц анализа. Несмотря на схожесть, дисциплины имеют тенденцию различаться по своим целям, подходам, методам и терминологии.Они также предпочитают отдельные академические журналы и профессиональные общества.

Подробнее об истории социальной психологии.

Социально-психологические эксперименты

В своей простейшей форме экспериментирование — это метод определения наличия или отсутствия причинной связи между двумя переменными путем систематического манипулирования одной переменной (называемой независимой переменной) и оценки ее влияния на другую переменную (называемую зависимой переменной).

Некоторые ученые подвергли сомнению полезность экспериментов, отметив, что эксперименты, которые разрабатывают исследователи, иногда не похожи на обстоятельства, с которыми люди сталкиваются в своей повседневной жизни.Однако экспериментирование — единственный метод исследования, который позволяет окончательно установить наличие причинно-следственной связи между двумя или более переменными.

Подробнее об экспериментах по социальной психологии.

Методы исследования социальной психологии

Социальные психологи обычно объясняют человеческое поведение как результат взаимодействия психических состояний и непосредственных социальных ситуаций. В работе Курта Левина (1951) эвристическое поведение можно рассматривать как функцию человека и окружающей среды, B = f (P, E).Экспериментальные методы предполагают, что исследователь изменяет переменную в окружающей среде и измеряет влияние на другую переменную. Примером может служить разрешение двум группам детей играть в видеоигры с применением насилия или ненасилия, а затем наблюдение за их последующим уровнем агрессии в период свободной игры. Допустимый эксперимент контролируется и использует случайное назначение.

Ко-реляционные методы исследуют статистическую связь между двумя естественными переменными. Например, можно сопоставить количество жестоких телепередач, которые дети смотрят дома, с количеством инцидентов с насилием, в которых участвуют дети в школе.Обратите внимание, что это исследование не доказывает, что телевидение с насилием вызывает агрессию у детей. Вполне возможно, что агрессивные дети предпочтут смотреть телепрограммы с более жестоким содержанием.

Методы наблюдения являются чисто описательными и включают натуралистическое наблюдение, искусственное наблюдение, включенное наблюдение и архивный анализ. Они менее распространены в социальной психологии, но иногда используются при первом исследовании явления. Примером может быть ненавязчивое наблюдение за детьми на детской площадке (возможно, с видеокамерой) и запись количества и типов отображаемых агрессивных действий.

По возможности социальные психологи полагаются на контролируемые эксперименты. Контролируемые эксперименты требуют манипулирования одной или несколькими независимыми переменными, чтобы исследовать влияние на зависимую переменную. Эксперименты полезны в социальной психологии, потому что они обладают высокой внутренней достоверностью, что означает, что они свободны от влияния мешающих или посторонних переменных, и поэтому с большей вероятностью будут точно указывать на причинную связь. Однако небольшие выборки, используемые в контролируемых экспериментах, обычно имеют низкую внешнюю достоверность или степень, в которой результаты могут быть обобщены на большую популяцию.Обычно существует компромисс между экспериментальным контролем (внутренняя валидность) и возможностью обобщения для популяции (внешняя валидность).

Поскольку обычно невозможно проверить всех, исследования, как правило, проводятся на выборке людей из более широких слоев населения. Социальные психологи часто прибегают к опросам, когда они заинтересованы в результатах с высокой внешней достоверностью. В обследованиях используются различные формы случайной выборки для получения выборки респондентов, которые являются репрезентативными для населения.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *