Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области

13 сентября 2016 года в галерее «Свиное рыло» откроется первая большая персональная выставка художника Васи Ложкина «Волшебный мир Кобылозадовска». Накануне этого события художник встретился с корреспондентом «Моего района» и рассказал о выставке, сложностях ремесла и любимых персонажах.

Выставка. Когда-то я работал в газете коррес­пондентом, у меня был компьютер, но не было интернета. Я сидел и мне было скучно. Я писал всякую ерунду, выдумывал небольшие рассказики и называл их «Хроники Кобылозадовска». Такой выдуманный мир, рабочая городская окраина. На выставке будут картинки последних двух лет, 63 работы, разного формата. Самая грандиозная — «Оркестр нечеловеческой музыки», размером 145 на 195.

Я бы их всегда большие рисовал, над ними приятнее работать, но маленькие картины проще продать. Потому что человек не может такое большое полотно повесить в квартире. Как малые голландцы рисовали картины маленького формата, потому что голландцы жили в маленьких квартирках, и им надо было как-то это вешать.

Профессия. Я, может, рисовать и не умею, но я профессиональный художник, у меня в трудовой книжке написано «художник». Это как писатель. Про себя говорить «я писатель» — нескромно. Кто-то сказал, что это все равно, что говорить «я красавец». Рисую картинки, которые, может, и лишены художественной ценности, но я этим зарабатываю. Еще в трудовой есть записи «корреспондент», «ответственный секретарь», «методист комитета по делам молодежи». Дворником работал лет шесть после школы, сторожем.

Персонажи. Когда-то я сидел в школе за партой и рисовал взрывы самолетов. Ну, как все дети любят рисовать, прос­то кто-то­ вовремя останавливается. Потом начал серьезно этим заниматься в 96 году, и сначала все было гораздо страшнее: рисовал какую-то кровищу, трупы, пытки, казни. Я был молодой и веселый, молодежи нравится всякий треш, сейчас этого давно нет. Я рисую всегда одну и ту же картину в разных вариациях, какой-то набор персонажей из картины в картину перекочевывают.

Стиль. Я не разбираюсь в искусстве, мало им интересуюсь, художниками не интересуюсь вообще, разве что ходил в Русский музей, потому что в детстве видел все эти картинки. А так — стили, направления, место в искусстве, это я не думал. Мне нравится рисовать самому и что это нравится другим людям. В этом весь кайф. Когда встречаются два искусствоведа, они обсуждают стили и направления в искусстве, а когда художники — говорят о том, где лучше купить краску. Вот вчера встречался с художником и обсуждали, в багажник какой машины сколько влезет картин. Просто делаем и делаем. Мне всегда нравился лубок, забавная картинка с забавной подписью, здесь — то же самое, модифицированный лубок, продолжение традиций. Надпись — это не название картины, а ее важный элемент. Я делаю это на интуитивном уровне, почему, зачем — мне сложно объяснить.

Экспозиция. Люди распечатывают на принтере, вешают дома на стены. Ну а что — им нравится, пусть. Идеальное место — это кабинет начальника, комната для переговоров. Приходит человек на работу устраиваться — а там бабка с топором. Я больше всего люблю размер 60 на 80. Их удобно в поезде везти. Если больше — начинают докапываться. Я бы хотел делать скульптуры, но это технически сложно. Пока не хватает ни времени, ни денег.

Сюжеты. Бывает, сначала появляется смешной слоган. Но чаще сначала какой-нибудь персонаж в голове возникает. Нарисуешь его в тетрадочке, прорисуешь взгляд. Потом помешаешь его в какие-то интересные обстоятельства. И если потом еще и надпись смешная придумается, получается интересный эффект. В век интернета очень нравятся людям, типа демотиваторов.

Один раз, когда Путин плавал в батискафе на дне Байкала, мне очень понравилась фотография, как он из иллюминатора выглядывал. Я и нарисовал такую картинку. А так вообще мои работы — это не про новости, не карикатуры в газете, а вечные сюжеты: любовь, ненависть, семья, экзистенциальные страхи. Какая-нибудь старушка с топором — она сама по себе красивая. Вот рисует человек пейзажи, натюрморт, он же не вкладывает в него какой-то мега-пупер-смысл. Так же и я, старушка с топором или медведь с бензопилой — это такая эстетка. А смыслы, реалии —это неинтересно, мелковато. Когда смотришь на мои картинки — нужно смеяться.

Технологии. У меня на столе стоит зеркало. Я смот­рю в него, когда рисую какую-нибудь эмоцию: выпученные глаза, широкая улыбка. Потом смотришь на картину — и все они похожи. Еще зеркало я использовал, когда смотрел на отражение картины. В таком положении вдруг видно какие-то недоделки или неточности, которые упустил из-за того, что взгляд замылился.

Я живу очень просто. Жена-ребенок-детский сад-поесть-попить. Я не живу на чердаке, обнюхавшись кокаина, не бегу среди ночи к холсту. Есть мастерская, я провожу там много времени, это как простая работа.

Интерпретация. Нарисую картину — и отпус­каю ее. Я же в интернет все выкладываю, а там у людей разные взгляды, они видят все что угодно. Рисуешь кота — они видят политику, экономику. Иногда интерпретируют совсем уж чудовищно. У кого что болит, тот то и увидал. Из них делают демотиваторы, подписи дописывают, акценты делают. Иллюстрируют статьи ими, в рекламе используют даже. Если человек в блоге пишет и вставляет картинку — бог ему судья. А вот когда в газету, в которой есть редакторы и бухгалтерия, это немножко раздражает. Так еще и подписывают меня. У меня, может, взгляды, противоположные тем, что в статье, а я получаюсь соавтором. Как будто я специально нарисовал иллюстрацию, хотя картинка была вообще не об этом. Я даже говорю иногда — берите картин­ку, только не надо меня подписывать. И сам картинки не подписываю.

Самое неожиданное — однажды на Украине, в Луганске, был митинг, там висел громадный биллборд со множеством изображений, и наравне со всякими революционными сюжетами, например чучелом Тимошенко, висел и мой кот на колбасе.

ЗАПИСКИ О ВОЙНЕ И ИСКУССТВЕ В УКРАИНЕ Алиса Ложкина

«КАК ТЫ?», коллективный художественный проект в Ермилов-центре, Харьков, 24 февраля — 6 марта 2022 г.

После вторжения России в Украину 24 февраля у нас задаемся вопросом, каким образом TEXTE ZUR KUNST – как искусствоведческое и теоретическое издание – может выступать в качестве платформы для поддержки художников и культурных продюсеров в Украине. Мы попросили украинского критика и куратора Алису Ложкину предложить свою точку зрения и отчет о ситуации с арт-сообществом в Украине. В своем нижеследующем тексте Ложкина пишет, что мир сделал острый акцент на Украине, что, конечно, хорошо — «хотя я бы предпочла безвестность в обмен на мир». Что становится с искусством во время войны, какую функцию оно выполняет и как оно практикуется? Вот вопросы, которые рассматривает Ложкина в этом глубоко личном размышлении.

Я являюсь частью коллективного тела, атакованного другим коллективным телом. Тело моей родины ноет и корчится от боли; Я не могу оставаться равнодушным. Но есть ли в этой ситуации место для «меня»? Мое сознание наводнено множеством. «Мы, украинцы, должны…», «эти русские не имеют права…», «Запад должен…», «мы, деятели культуры, обращаемся…». Слово «свобода» в моем языке происходит от древний индоевропейский корень, означающий собственный , обозначающий отдельное от других положение. Напав на страну, где я родился и жил до недавнего времени, где остались мои мать и бабушка, Россия лишила меня свободы. Я больше не могу жить своей жизнью. Я читаю новости и проверяю социальные сети весь день. В моей голове от отчаяния воют мои друзья, знакомые, миллионы вынужденных переселенцев и жителей осажденных городов. Где-то в другом полушарии мозга я слышу бормотание российской пропаганды. Я не могу перестать возмущаться масштабами лжи, в которую некоторые из этих людей предпочитают верить.

В этом тексте много личного. В мирное время мне это не свойственно. Я склонен прятаться за чужими историями. Моя профессия искусствоведа и куратора научила меня этому. Мне важно сказать слово «Я» сейчас, потому что все эти события жестоко отнимают его у меня.

Коллеги в Украине единогласно заявляют о необходимости тотального бойкота всего, что связано с Россией, в том числе и ее культуры. Я выступаю за более тонкий подход; Я хочу быть толерантным и выступать за наведение мостов с русскими диссидентами. Но потом я вижу картины из Мариуполя, который сравняли с землей русские, или ныне разрушенные окраины Киева, где прошло мое детство, и острый кинжал ненависти вонзается в мое сердце. Я никого конкретно не ненавижу, я ненавижу «их» — все еще абстрактное множество, напавшее на мой дом. Вот что так ужасно в агрессии: она ставит людей в безвыходное положение, заставляя их ненавидеть и дегуманизировать в ответ.

Гостиница Украина в Чернигове, разрушенная российским авиаударом, март 2022 г.

Нас видят только когда мы умираем. Работая с современным украинским искусством всю свою жизнь, я очень хорошо знаю, насколько безразличен международный мир искусства к нашим проблемам, и как мало известно о нас за пределами очень закрытых социальных пузырей в нескольких странах. Украина не настолько экзотична, чтобы восхищаться ее «непохожестью», и не является полностью «западной», чтобы ее принимали как равную в Европе. Искусство Украины воспринимается иерархически – как айсберг. Его крошечная вершина состоит из нескольких фигур, видимых на международной арене, но под водой, невидимой для наблюдателя, находится огромная, живая и интересная социальная и художественная вселенная.

Чтобы украинскую художницу услышали за пределами страны, она должна быть адекватной и предсказуемой, послушно выпуская работы на темы, которые международные кураторы и зрители ждут от Украины – коррумпированность чиновников, жизнь в постсоветском ландшафте, жестокость власти , а теперь, конечно, война. Художница из Украины не может позволить себе роскошь обращаться к абстрактным темам в своем творчестве. Она считается интересной только в том случае, если играет роль вестника коллектива. Эта система неочевидного, но очень четкого институционального мандата очень напоминает мне ту, которая существовала в наших странах в советский период. Только теперь мы имеем дело с капиталистическим реализмом вместо социалистического реализма.

Быть куратором или искусствоведом в Украине тоже не завидная судьба. У нас практически нет международной карьеры; мы загнаны в очень узкую нишу и всегда должны что-то доказывать окружающим: что мы существуем, что мы делаем интересные проекты, что в нашей стране очень богатая художественная традиция. В 2010 году художник из Одессы Сергей Ануфриев создал произведение по мотивам народных сказок. Он состоял из пустого пьедестала для произведения искусства с подписью « Шляпа-невидимка ». Много лет мне казалось, что все наше искусство покрыто этой Шляпой-невидимкой, что именно эта Шляпа делает нас невидимыми для окружающих. Я даже подумал, что если бы я создавал музей современного искусства в Украине, то, наверное, выставил бы именно это произведение.

Сегодня мир обратил на нас пристальное внимание. Это, конечно, хорошо, хотя я предпочел бы безвестность в обмен на покой. Создавая множество текстов и проектов о войне в Украине, я не могу отделаться от ощущения, что работаю в жанре порно-катастроф.

И все же сегодня особенно важно говорить об украинском искусстве. Меня как критика и куратора давно интересует искусство протестов и революций. Кризис — это время, когда вспоминаешь, что искусство имеет магические корни. Она обладает огромной силой, и недаром ее всегда боятся диктаторы. В Украине мы знаем это не понаслышке по опыту недавних революций. В момент турбулентности искусство выходит за пределы своего белого куба, выходя на улицу, и переживает краткий, но незабываемый момент острого социального запроса.

В нашей стране определенно много политических трудностей. Но недостатка в талантливых людях нет. Когда Россия напала, художники по всей Украине почти сразу начали размышлять о войне. Во время революции 2013–2014 годов всплеск художественной активности наблюдался и в Украине. В то время основным средством массовой информации стала фотография. Многие художники, обычно работающие в области живописи, скульптуры или инсталляции, взяли камеры и отправились на Майдан, документируя лица протестующих, огромные ледяные баррикады и коктейли Молотова, летящие в полицейские колонны. На этот раз все совсем иначе. Фотография есть, но она сведена к сухому и пугающему документу. Для большинства художников рисунок стал основным способом рассказать о войне. Быстрый набросок, не требующий много времени и дорогих материалов, конечно, имеет свои объективные преимущества. Однако мне кажется, что выбор рисунка имеет более глубокую логику. За годы, прошедшие после нашей последней революции, мы также перестали доверять фотографии. Из свидетельства она превратилась в элемент манипуляции и постправды. Все мы знаем, что некоторые средства массовой информации лгут, используя правдоподобие фотографии, чтобы вызвать эмоции.

Альбом Kinder, «Украинские титаны держат небо», март 2022 г.

В этой ситуации у рисования есть дополнительное преимущество. За ней слышится ясный и узнаваемый голос автора, того самого надломленного я, которому так тяжело приходится на войне. Такая история правдоподобна — она рассказывает что-то глубоко личное и пережитое лично. Одним из самых сильных проектов первого месяца войны являются рисунки художницы из Львова, скрывающейся за псевдонимом Kinder Album. День за днем ​​художница документирует свое душевное состояние и социальный опыт. Женщины голыми руками останавливают танки; группа людей, держащих небеса на своих плечах; Смерть; фигуры, перевозящие детей, погибших во время войны, в лодках по реке Стикс. Эти простые и яркие работы одновременно поднимают настроение и разбивают сердце. Львов, где живет Kinder Album, относительно безопасен на самом западе Украины. Туда съезжаются сотни тысяч беженцев со всей страны. Постепенно в городе возобновляется культурная жизнь. Одна из самых динамичных институций современного искусства Львовский городской центр искусств вновь открылась выставкой военных рисунков Kinder Album.

Доминирует рисунок, но есть место и для других медиа. Важным художественным свидетельством раздираемого войной Харькова является документальный проект Как дела? С 24 февраля, первого дня вторжения, по 6 марта десятки художников и членов их семей скрывались от авиаударов в подвале самой известной в Харькове галереи современного искусства «Ермилов-центр». Среди них был и Павел Маков, который в этом году будет представлять Украину на Венецианской биеннале. Банальные бытовые фото и видео документируют жизнь художников в галерее, которая на две недели превратилась в бомбоубежище. Люди смотрят фильмы, закрывают окна защитными щитками, едят, спят, ведут долгие беседы. Похоже на какой-то неуклюжий пикник в помещении, но слышны бесконечные взрывы. Галерея расположена в самом центре города, в подвале конструктивистского корпуса Харьковского университета имени Каразина. По иронии судьбы именно эти районы Харькова больше всего пострадали от бомбардировок. Кураторы Как дела? подчеркивают, что эти фотографии являются документацией спектакля. Ссылаясь на иммерсивные работы Ильи Кабакова, они называют галерею, превращенную в бомбоубежище, «тотальной инсталляцией». Диссоциация — один из основных механизмов, помогающих справиться с травмой во время войны. «Это не я, не со мной, это просто тотальная инсталляция…»

Алиса Ложкина — независимый куратор и арт-критик из Киева, Украина, в настоящее время проживающая в районе залива Сан-Франциско. Она автор Перманентная революция: Искусство в Украине, 20-е – начало 21-го века опубликовано на украинском и английском языках издательством ArtHuss (Киев, Украина) и на французском языке издательством Nouvelles Editions Place (Париж, Франция).

Изображение предоставлено: 1. Предоставлено Элисой Мамардашвили; 2. Фото: Леся Харченко; 3. Предоставлено Kinder Album

Украинские художники перед лицом российского вторжения

Шесть утра в районе залива. Птички поют, глициния цветет. Уже вторую неделю я живу в двух измерениях. Моя смертная форма ест и спит в мирной Калифорнии, но все мои мысли сосредоточены на войне в моей родной стране — Украине.

Всю свою жизнь я старался держаться как можно дальше от политики. Я куратор и искусствовед, организую выставки в музеях и пишу книги. Но если ты из Украины, ты не можешь позволить себе роскошь существования вне политики. Так или иначе, это настигает вас, как это произошло со мной и моим поколением. СССР распался, когда мне было 10 лет. Оранжевая революция 2004 года произошла, когда я был студентом университета. Я стал активным участником Евромайдана, когда мне было 32 года. За этой революцией последовала аннексия Крыма и война на Донбассе — все это казалось мне самым худшим, что нам придется пережить.

Но вот сижу я на своем американском диване, 40 лет, листаю Facebook, который до сих пор очень популярен в Украине. Я впервые в жизни так долго нахожусь так далеко от дома, и этот сайт при всех его недостатках остается жизненно важной нитью, связывающей меня с Украиной и моим социальным пузырем — художниками, критиками и кураторами.

«Я услышала сильный взрыв», — написала художница и искусствовед Ася Баздырева в пугающем посте в Facebook.

В Киеве было пять утра.

В этот момент художник Борис Кашапов прислал мне сообщение: «Алиса, что-то взорвалось, ты знаешь, что происходит?» Я сделал. Войска Путина начали вторжение в Украину.

22 июня
Ровно в четыре часа
Киев бомбили и нам сказали
Началась война.

Это первые строчки самой популярной советской песни времен Великой Отечественной войны. До сих пор кажется невероятным, что спустя 80 лет Киев снова бомбят — и на этот раз русскими, прикрывающимися своими издевательскими абсурдными лозунгами о «деназификации» Украины.

Учителя моего детства позаботились о том, чтобы подчеркнуть коварство немецких фашистов в 1941 году, напавших на нас глубокой ночью. Даже в древнеиндийском эпосе «Махабхарата», описывающем кровавую войну между двумя родственными кланами, обе стороны добросовестно сложили оружие после захода солнца. Между тем, в 21 веке русские наносят авиаудары по ночам. Люди дрожат в холодных бомбоубежищах, не спят сутками. Это их стратегия по деморализации населения.
Но оказывается, украинцев трудно деморализовать. «Я должен признать, что у ваших людей есть мужество», — говорит мне мой 80-летний сосед здесь, в Калифорнии. Простые люди сталкиваются с танками без оружия. А художники? Беспомощный и уязвимый? Нет, именно в такие кризисы мы вспоминаем о мистических корнях искусства: оно обладает великой силой, и не случайно его часто боятся диктаторы.

Многие художники, оказавшиеся теперь заложниками глобальной катастрофы, продолжают творить — в бомбоубежищах или в бесконечных очередях на границе ЕС, приспосабливаясь к своему новому статусу беженцев. Интернет в Украине еще работает, поэтому произведения искусства могут быстро собрать аудиторию. Одним из первых вирусных изображений с войны стал рисунок Екатерины Лисовенко. Она изображала мать с ребенком, женщину, одетую в греческую тунику. Однако вместо того, чтобы занять блаженную классическую позицию, как можно было бы ожидать, женщина показывает средний палец невидимому врагу, отказываясь брать на себя роль пассивной жертвы. И ребенок, вместо того, чтобы мирно сосать ее грудь, тоже смотрит прямо на зрителя и поднимает вверх средний палец.

Екатерина Лисовенко. Без названия .
Смешанная техника на бумаге. 22 февраля 2022 г. Киев

Екатерина Лисовенко уехала с детьми из Украины в первые дни войны. Ее приютила резиденция польского художника. «Гниющее изнаночное брюхо любой войны — это дегуманизация», — написала она в Facebook после мучительного пересечения украинской границы. «Прежде чем они пришли, они обесчеловечили нас. Они обвиняют Украину в нацизме, сжигая наш народ и наши города».

Наше общество находится в состоянии шока, поэтому грубая лексика стала нормой. Главным мемом первых дней вторжения стали слова солдат, защищавших остров Змеиный: «Русский военный корабль, иди на хуй». Видео реакции солдат на требование сдаться, после чего связь с ними была потеряна, распространилось со скоростью лесного пожара. Теперь эта фраза у всех на устах. Он используется как приветствие и прощание, и одесский художник Игорь Гусев включил его в свой World War 3 9.0008 . Поверх репродукции русского шедевра XIX века « Девятый вал» Ивана Айвазовского , изображающей страшную бурю, Гусев нарисовал корабль на ногах; его подпись гласит: «Русский военный корабль отправляется на хуй».

Игорь Гусев. Русский военный корабль отправляется на хуй .
Смешанная техника на бумаге. 25 февраля 2022 г. Одесса

Как преступления нацистов бросили тень на классическую немецкую поэзию и музыку Вагнера, заставив многих усомниться в ценности культуры, породившей Гитлера, так и нельзя теперь не задать те же вопросы о «высокой русской культуре, », который часто выражал империалистические взгляды, соответствующие как сталинизму, так и путинизму. Игорь Гусев только что вернулся в Украину из Таиланда до начала войны. Он верит, что Украина победит. Хотя в повседневной жизни художник говорит по-русски, мне он пишет по-украински. Использование русского языка стало невыносимым для него и для многих других.

Первым серьезным ударом по культурному наследию Украины, нанесенным силами Путина, стало уничтожение музея Марии Примаченко в Иванкове. Примаченко был выдающимся художником ХХ века; волшебные существа с ее картин стали символом Украины и любимы миллионами людей. Художник и современный иконописец Даниил Мовчан живет во Львове. На данный момент во Львове относительно безопасно, поэтому Мовчан вместе с женой Яриной каждый день создают новые рисунки. Они сочетают реальные образы трагедии и надежды с христианскими символами, которые уже давно стали частью их творчества. После разрушения музея в Иванкове Ярина и Данил посвятили серию рисунков Марии Примаченко. Данила нарисовал одно из очаровательных, но угрожающих существ Примаченко, раскрашенное в цвета украинского флага, атакующее маленькую черную фигурку. Такой сегодня Россия видится Украине: темной, но мелкой и одиозной.

Даниил Мовчан. Борьба .
Акварель на бумаге. 28 февраля 2022 г. Львов

Уроженец Харькова Артем Волокитин начал свою серию картин Зрелище еще в 2014 году, в разгар войны на Донбассе. Он изобразил радостные фейерверки, объяснив, что после периодов обстрелов фейерверки вызывают у многих людей приступы паники. Артем и его жена, художница Татьяна Малиновская, в настоящее время прячутся со своими пятью детьми в приюте в Харькове, городе, который постоянно подвергается ракетным обстрелам со стороны России. Когда начался обстрел, часть харьковского арт-сообщества укрылась в подвале главной картинной галереи города – Ермиловского арт-центра. К сожалению, галерея находится на площади Свободы в самом центре города, и именно туда русские направляют свои самые сокрушительные атаки.

Арсен Савадов, один из самых известных художников и фотохудожников Украины, гуляет по центру Киева, преодолевая по пути многочисленные блокпосты. Еще в 1990-х он спустился в шахты Донбасса. Убедив крепких горняков переодеться в ажурные балетные пачки, художник создал мощнейший трансгрессивный перформанс: « Шоколад Донбасса » (1997). С тех пор он стал классикой украинского искусства. Савадов делал резкие снимки не только в шахтах, но и на кладбищах и в моргах. Хотя он больше всего известен по сериалу «Донбасс», он насквозь киевлянин. В это темное время он остался в своем родном городе. Гуляя по его пустынным улицам, он замечает то, чего не замечают все остальные.

Арсен Савадов. Гостиница Красная Звезда .
Фотография. 1 марта 2022 г. Киев

Например, бывшая советская гостиница «Красная Звезда» на улице Ярославов Вал, в центре города, находится в длительном состоянии «реконструкции». Всего несколько лет назад в рамках арт-проекта на окнах здания повесили старые фотографии. Со временем власти сделали отверстия в окнах для вентиляции. Сегодня эти дыры на старых дореволюционных фотографиях, вмонтированные в стены разваливающейся советской гостиницы, стали мощным символом черных дыр Украины 20-го века — века страданий Украины, который Путин отчаянно пытался реконструировать. Савадов выложил фотографии окон заброшенной гостиницы. «Слава Украине», — пишет он мне. — Если бы мы только могли остановить этого монстра.

Арсен Савадов. Гостиница Красная Звезда .
Фотография. 1 марта 2022 г. Киев

В Днепре Никита Шаленный, художник еврейского происхождения, взял в руки оружие и стал членом местной территориальной обороны. У него нет времени на искусство, он целыми днями занимается транспортировкой гуманитарной помощи, помощью беженцам и подготовкой к нападению русских. Дарья Кольцова из Харькова переехала в Одессу накануне войны, обустроив себя в новой квартире. Еще в далеком 2014 году она начала свою монтажную серию Теория обороны . Ее вдохновили геометрические узоры, которые люди создавали, наклеивая скотч на свои окна, чтобы стекло не разбилось в случае взрыва. Сегодня такие же геометрические узоры можно увидеть на окнах каждой украинской квартиры, и это побудило Дарью продолжить свой проект. В последние несколько дней она с большим трудом пересекла румынскую границу и планирует отправиться дальше в Западную Европу — куда именно, она не знает.

Дарья Кольцова. Теория обороны .
Монтаж. 2014-2022 гг.

Многие бегут, особенно с маленькими детьми. Борис Кашапов, с которым я разговаривал на рассвете 24 февраля, почти сразу решил вывезти из страны свою четырехлетнюю дочь и жену. Жена — Леся Кульчинская, куратор крупнейшего украинского художественного института PinchukArtCentre. За несколько недель до вторжения люди упаковывали так называемые «аварийные чемоданы». Конечно, в итоге оказалось, что большинство людей не очень-то готово к войне. Кашапов и его жена, уезжая в спешке, бросили в свой чемодан поразительно нелепый набор предметов. Результат сам по себе можно считать произведением искусства, показывающим, насколько беззащитным может быть творческий человек перед лицом войны: рулон туалетной бумаги, детское праздничное платье, свеча и молоток. Им повезло, они одними из первых добрались до румынской границы. Им удалось пересечь границу, несмотря на то, что Борис в панике забыл свой паспорт. Проведя пару дней в лагере беженцев, семья добралась до Бухареста, где местные художники помогли им найти временное убежище и необходимые припасы. Леся и Борис, как почти два миллиона украинцев, бежавших из страны, должны теперь спросить себя: что дальше?

Борис Кашапов. Страх, скрывающий мое лицо .
Карандаш на бумаге. 5 марта 2022 г. Бухарест

Киевский художник Никита Кравцов давно живет в Париже. Мы позвонили друг другу 23 февраля; Я написал предисловие к его артбуку « Война грибов », и мы готовились к его выпуску. Книга является ремейком классики украинского модернизма Георгия Нарбута 1906 года, народной сказки, которую для книги Кравцова пересказал украинский писатель Андрей Курков. Сюжет сказки довольно прост: в мирный мир грибов вторгается кровожадный царь гороха. Параллели с нынешней ситуацией легко увидеть. В книге Кравцова все кончается благополучно, но чем закончится эта война, непонятно. С первых дней конфликта Кравцов вовсю работал, рисовал плакаты, организовывал протесты, выступал на телевидении. В последние дни европейское арт-сообщество героически пытается помочь украинским коллегам. Они предложили жилье, стипендии и помощь с едой и документами. Но это для тех, кому удалось выбраться. Большинство украинских художников до сих пор находятся в Украине, в большой опасности.

Никита Кравцов. Война грибов .
Смешанная техника на бумаге. 2022. Париж

Сейчас шесть утра в районе залива. Каждый день я просыпаюсь и звоню домой. Моя мама укрывается от авиаударов и ночует в метро на станции недалеко от нашего дома. «Перестань вздыхать, — пишет она мне. «Думай, все будет хорошо, и все будет хорошо. Время меняется, и все проходит». Ее зовут Надежда, что означает «надежда». Рядом ее свекровь, моя 94-летняя бабушка Елена Лугова, живет в собственной квартире. В 1937 году во время сталинского Большого террора был расстрелян ее отец. Она пережила Вторую мировую войну и в 1960 году как историк Украины и член Украинской академии наук написала статью, в которой впервые в советской историографии упомянула о колониальном статусе Украины в составе Российской империи. За это ей было отказано в праве публиковать свои работы на пять лет. Все детство я жила бабушкиной мечтой о радостной и цветущей независимой Украине. Чем старше я становился, тем больше реальность бросала вызов этой мечте. Несколько недель назад моя бабушка сильно заболела. Ради ее сердца мы с мамой решили не рассказывать ей о войне. Мы врем, что телевизор и радио сломались, и дали указание нашим родственникам и друзьям не поднимать эту тему. Несмотря на то, что она плохо слышит, ее иногда будит ночью звук ударов с воздуха. Моя мать пытается убедить ее, что это дурные сны. Это все, чего я хочу сейчас — чтобы это был дурной сон.

Самостоятельный перевод с Натаном Джефферсом

¤

Основная иллюстрация: Kinder Album, Львов (4 марта 2022 г.).

¤

Алиса Ложкина курирует благотворительную акцию «Доказательство любви к Украине», на которой представлены работы более 35 современных украинских художников.

Коллективный иммунитет — galerie nomade Alexandra de Viveiros

Физическая выставка: 

17–29 ноября 2020 г.  – 22, rue du Cloitre Saint-Merri, 75004 Париж Марина Черникова, запертая в Амстердаме, Нидерланды
Ольга Киссилева, запертая в Париже, Франция
Владислав Красоншчок, запертый в Харкиве, Украина
Гоша Остчевой, запертый недалеко от Москвы, Россия
Ольга и Олег Татаринсев, запертый в Москве, Россия

Куратор Александры де Вивеирос, заблокированная недалеко от Парижа, Франция
Текст: Алиса Ложана, заперта в Сан -Франциско, США.

Во времена глобальной неопределенности самые светлые умы продолжают искать способы преодоления угрозы болезни. Вселенская мечта человечества сейчас очень проста и в то же время практически недостижима – «вернуться к нормальной жизни». Однако почти все уже понимают, что пути назад к статус-кво нет. Обществу неизбежно придется выработать правила новой нормальности — наборы привычек и стандартов, которые позволят людям преодолеть страх сближения в ситуации, когда физическое дистанцирование стало самым важным и в то же время глубоко тревожным фактором.

нашей жизни. Среди множества новых слов, недавно вошедших в наш лексикон, есть еще один важный термин – коллективный (или стадный) иммунитет. Победа над болезнью наступает только тогда, когда большой процент населения становится невосприимчивым к инфекции. Похоже, человечеству сегодня нужен коллективный иммунитет не только против конкретного вида смертоносного вируса, но и против многих других вещей, которые разрушают его изнутри: правый популизм, ненависть, войны, манипуляции СМИ, одиночество и глубокий кризис. ценностей.
У каждого из участников выставки есть свой индивидуальный рецепт преодоления вызовов современной ситуации. Вместе они создают мощное заявление о важности уединения, созерцания и творчества и подчеркивают внутреннюю силу и регенеративный потенциал кризиса.

Алиса Ложкина

Пресс-релиз >>  Скачать

Алиса Ложкина – независимый украинский куратор и арт-критик. Автор книги о развитии современного искусства в Украине «Перманентная революция. Украинское искусство ХХ — начала ХХI века», изданной в Украине и во Франции. Выставка в музее Людвига «Перманентная революция. Ukrainian Art Now», который она курировала в 2018 году, был номинирован на премию Global Fine Art Awards.

Ольга и Олег Татаринцевы

В Москве пара художников, Ольга и Олег Татаринцевы , готовятся к большой персональной выставке, намеченной на осень этого года. Они следят за новостями, читают «Чуму» Альбера Камю и делают новые работы. Они работают в привычном для себя режиме, создавая картины, наполненные текстами, которые на этот раз перемешаны со статистическими данными о текущей пандемии. «В нашей жизни особо ничего не изменилось», — признаются артисты. «Но кажется, что мир тонет в романе-антиутопии Франца Кафки, где главный герой однажды просыпается и обнаруживает, что превратился в гигантское насекомое. Он все слышит и понимает, но ничего не может поделать в этой ситуации».

Модификатор Cliquer ici pour.

Ольга Татаринцева, «Хрупкий подвал», 2020, бумага, тушь, 29,5х21 см. ЗАПРОС  

За оба изображения: Огла Татаринцев, Без названия из серии «Гнезда памяти», 2020 г., бумага, гелевая ручка, 21х29,5 см. ЗАПРОС

Ольга Татаринцева, «Искусство быть одному», 2020, бумага, тушь, 21х29,5 см. ЗАПРОС

Ольга Татаринцева, «Место, где нет Тьмы», 2020, бумага, тушь, 21х29,5 см. ЗАПРОС

Модификатор Cliquer ici pour.

Ольга Татаринцева, Без названия из серии «Гнезда памяти», 2020, бумага, тушь, 21х29,5 см. ЗАПРОС

Ольга Киселева

фото Лилия Чак

Ольга Киселева изолирована в Париже, где преподает искусство и науку в Сорбоннском университете. Занятия проходят онлайн, но для Ольги это очень привычный и комфортный режим. Проекты Ольги Киселевой, как правило, основаны на глубоких исследованиях и требуют серьезной подготовки. Этот карантин для нее испытание, но она решает быть более гибкой и адаптирует все свои текущие проекты к текущей ситуации. В результате новое издание ее Появляется проект Power Struggle . Незавершенная работа была начата в 2011 году по заказу Тейт Модерн. Художник изучает сходства между поведением вирусов и поведением человека в конфликтных или трудных ситуациях, описанных, в частности, теорией игр.

POWER SRUGGLE DC *​, апрель–май 2020 г. специалисты уровня в областях, затронутых кризисом: медицина, вирусология, биология, а также финансы, политика или культура, чтобы комментировать противостояния вирусов, как если бы они были расхождениями, примененными к их собственной области.

​
* Эпоха BC = до COVID19, DC = во время пандемии COVID19, AC = после COVID19. Источник: провокация LEONARDO, инициированная в апреле 2020 года кураторами Роджером Малиной, Ниной Чегледи и Джоэлом Слейтоном.

Клэр Нетлтон — академический куратор Художественного музея Бентона в колледже Помона в Калифорнии, США, автор книги «Художник как животное во французской литературе XIX века» и организатор Вирусная культура: биоискусство, COVID-19 и общество еженедельные веб-трансляции встреч с искусствоведческим сообществом и соредактором соответствующего отредактированного тома.

POWER SRUGGLE DC с Клэр Неттлтон, видео HD со звуком 6:08. ЗАПРОС

POWER SRUGGLE DC с Домиником Мулоном, видео HD со звуком, 5:03. ЗАПРОС

Доминик Мулон — независимый куратор, искусствовед и профессор. Обладатель докторской степени в области искусств и наук об искусстве, он является членом Обсерватории цифровых миров в гуманитарных науках (OMNSH) и Обсерватории цифровых миров в гуманитарных науках (OMNSH). Он преподает в EPSAA (Школа профессионального графического дизайна), ECV (Школа визуальных искусств), Школа дизайна Парсонса, SAIC (Школа института искусств) в Чикаго и Парижский университет 1 Пантеон-Сорбонна.

POWER SRUGGLE DC с Романом Хоссейном Хонсари, видео HD со звуком, 5:12. ЗАПРОС

​Доктор Роман Хоссейн Хонсари — хирург Детской больницы Некера и доцент Парижского университета. Специалист по челюстно-лицевой хирургии, руководит лабораторией «Развитие и рост черепа», изучающей формирование паттернов при черепно-лицевом развитии.

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ, округ Колумбия с Фабрицио Донини Ферретти, видео HD со звуком 9:53. ЗАПРОС

Fabrizio Donini Ferrett i обладает двадцатилетним опытом финансирования энергетического сектора, уделяя особое внимание чистой энергии, окружающей среде и смягчению последствий изменения климата. Он инвестиционный банкир и финансовый консультант в области энергетики и инфраструктуры, с частными банками, многосторонними учреждениями и частным капиталом.

POWER SRUGGLE DC с Натальей Бурыкой, видео HD со звуком, 6:08. ЗАПРОС

Наталья Бурыка — общественный историк, эссеист, специалист по современным политическим системам и культурно-образовательным проектам в области гуманитарных наук. Организатор исторического фестиваля Secousse в Париже . ​В прошлом она была редактором французской и русской секций Международной федерации публичной истории

Марина Черникова

В Амстердаме, Марина Черникова , в настоящее время пропускающая запланированные путешествия, переживает свои воспоминания о прошлых путешествиях. С помощью компьютерных манипуляций она объединяет предыдущие видеозаписи своих прогулок по улицам Москвы, Парижа и Амстердама. В этом процессе узнаваемые и логичные образы городов смешиваются, многослойны и реконструируются. В конце концов они трансформируются в новые, похожие на глюки городские пейзажи. Они становятся источниками новых снимков и видео и образуют новую серию «Архивы Рамблс / 2020». Художник показывает измененное восприятие городской среды человеком, погруженным в цифровую вселенную.

На 3 изображения: Марина Черникова, «Без названия», цифровая печать на бумаге 80х4 см, тираж 8+2 а.п. ЗАПРОС

Марина Черникова, «Архив бродяг 20 М/П», 2020, видео, 1мин 40сек, HD, стерео, выпуск 8+2ч. ЗАПРОС

На 2 изображения: Марина Черникова, «Парижская ночь», 2020, цифровая печать на бумаге, 40х70 см, тираж 8+2 а.п.

За оба изображения: Марина Черникова, «Желтый фасад» / «Синий фасад», 2020, бумага, акрил и акварель, 37х26 см. ЗАПРОС

Марина Черникова, «Руины», 2020, бумага, акрил, акварель, 36х48 см. ЗАПРОС

Марина Черникова, «Мост», 2020, бумага, акрил, акварель,  30х40 см. ЗАПРОС

Гоша Острецов

фото Михаил Стенин

«Художник всегда в изоляции», — говорит Гоша Острецов , российский художник, самоизолирующийся с семьей в подмосковном доме в окружении леса. Во время этого карантина Острецов начинает новый проект – «Лесные жители». Художник фокусируется на установлении очень интимной связи с природой. Он слушает средневековую музыку и гуляет по лесу, который стал его личным храмом. Оттуда он приносит домой причудливые сухие ветки деревьев, рисует их портреты, превращает в скульптуры и разговаривает с ними, как будто они настоящие люди. Возвращение в языческий мир первозданного единства человека и дерева помогает художнику справиться со стрессом и неуверенностью.

Гоша Острецов, «Лесной житель», 2020, бумага, карандаш, 30х40 см

Гоша Острецов, «Маска», 2020, бумага, карандаш, 40х30 см

Владислав Красонщок

Харьков , промышленный город на востоке Украины, является домом для Владислава Краснощека . Он является одним из самых ярких представителей младшей волны знаменитой харьковской школы фотографии. В отличие от всех остальных участников выставки, у него есть дополнительное измерение карьеры. Владислав Краснощок — хирург, который во время карантина оперировал в двух крупных больницах города. Параллельно он создает множество новых произведений искусства – гравюры на масках и старых газетах, фотографии и инсталляции. Художник использует чашки Петри (обычные инструменты для выращивания клеток, которые можно найти в любой медицинской лаборатории) для создания коллажей, наполненных ностальгическими воспоминаниями и артефактами из советского прошлого. В своей практике Краснощок сосредоточен на теме культурной памяти и запоминания, что особенно актуально в современной Украине, которая в 2014-2019 гг.прошла болезненную и неоднозначную волну декоммунизации и в настоящее время ищет пути преодоления всех «форм забвения» своего культурного и политического прошлого.

Владислав Краснощок, Без названия, 2020, анонимное фото, раскрашенное вручную, 29х35 см.