Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области

В 1993 году, на волне успеха этих космических рейвов, Горобий и несколько соратников основали первый в Москве официальный клуб под названием «Пентхаус». Читатели русских вещей узнают местонахождение Пентхауса, сад Эрмитаж. Это недалеко от театра, где Воланд в «Мастере и Маргарите » Михаила Булгакова одевал женщин в костюмы, которые исчезали, как только они ступали на улицу. В Penthouse примерно так и произошло. Если у сексуальной революции в России должно быть начало, выберите это.

Прибыли новые промоутеры с новыми площадками. Потом был Титаник, потом Джаз Кафе, потом Кабаре, потом Джет Сет, потом Шамбала, потом Цеппелин, потом Первый. Шли годы, Москва застраивалась и росла, а «Рейндж Роверы» и сшитые на заказ костюмы начали забивать только что вымощенные улицы, многие направлялись в вдруг неплохие рестораны. Пришли и другие клубы, клубы разного качества и устойчивости, и вкусы публики начали дуть с дюжины ветров.

Они больше не были советскими. Исчез спонсируемый государством вкус. Деньги прибыли, чтобы смягчить культурную травму, и они собрались в очень немногих карманах. По мере реформирования экономики совокупный доход 10% самых богатых россиян увеличился на 50%. Состояние трех десятков самых богатых людей в России составляло почти четверть ВВП страны.

У них были варианты. Они могли отправиться в Монте-Карло, Амстердам, Ибицу, Шарм-эль-Шейх, Гоа, Куршевель, куда угодно. Те, кто извлекал выгоду из второго по величине экспорта нефти в мире и постоянно растущих цен за баррель, были сосредоточены в российской столице. Когда они провели выходные в Москве, они ожидали чего-то большего, чего-то подходящего Дмитрию Карамазову и Грушеньке, архетипам саморазрушения и злобного флирта Достоевского. В процессе они культивировали безупречный стиль, чувство современного дизайна и правильные виды одежды, все с наложением собственного элегантного излишества. Обстоятельства и темное рыцарство породили свирепую породу.

Когда Горобий и его друзья управляли своим первым клубом «Шамбала», им пришла в голову идея: не дать клубу остыть. Спроектируйте следующий клуб, пока все еще толпятся в текущем месте. Закройте клуб через четыре-шесть месяцев, пока он еще горячий.

Следующим в очереди за Горобием, Козловым и Лазаревичем был клуб «Зима» (что переводится как «Зима») в конце 2003 года. Они закрыли его через несколько месяцев и открыли «Лето» («Лето») в июне 2004 года. Затем пришла Осен («Осень») той осенью. Это был полностью переработанный Leto, появившийся после закрытия Osen в мае прошлого года. В марте этого года, после короткой паузы, чтобы отдышаться, Горобий и его партнеры открыли свой самый большой клуб «Дягилев», названный в честь импресарио балета России рубежа веков.

Эти клубы были высококлассными соборами чувственной войны, и российская элита не могла держать себя в руках, напуганная упущенной возможностью. Если в ваши последние 100 лет были монархия, две революции, коммунизм, капитализм и полный экономический крах, единственное, что важнее сбора денег, — это потратить их до того, как события сговорятся, чтобы заставить их исчезнуть. И ничто так не способствует романтике, как отчаяние.

СТОП И ТЫ УМЕР. Горобий, Козлов и Лазаревич продолжают движение, волоча тысячерублевые купюры по городу, как полоса горячей мочи на снегу в переулке. В Осене все это проявилось еще до того, как оно закрылось в 2005 году. Кажется, что это было вчера.

Король угля (или, может быть, король электричества) выходит из своего Bentley, сверкая часами за четверть миллиона долларов. Но даже это не увидит его через дверь, через то, что русские называют по-английски «фейс-контролем».

«Дело в том, кто ты есть», — говорит Паша, известный в основном упорным отрицанием. За последние пару лет песня под названием «Паша Фейсконтроль» играла на всем постсоветском пространстве. В киевских клубах, да и в минских тоже, можно было услышать трек, на котором Паша ругает девушек за предложение секса в обмен на вход в клуб.

Как и Роналду, звезда бразильского футбола, которому он однажды помахал рукой в ​​дверь, Паша носит только одно имя, защищая свою личность от угроз, которые он получает от тех, кого он отвергает. В стране крупных мужчин Паша проецирует изображение меньшего размера, пять футов семь дюймов, окруженное у входа гигантами в бронежилетах из частной охранной фирмы. Но это не вся грубая сила. Известно, что некоторые местные жители после отказа Паши уходят домой — переодеваются, надевают очки и возвращаются. «Это никогда не работает», — говорит он. (С тех пор Паша стал управляющим ресторана.)

ЕЩЕ ОДНА НОЧЬ, еще одна вечеринка. Есть связь по воздуху. В России наступила Пасха, а это значит, что все наконец-то могут поесть, 48 дней Великого поста уже позади. Пасхальным утром президент Владимир Путин похвалил Русскую православную церковь за «формирование духовно-нравственного климата в российском обществе». Парень с 13 таблетками в носке провожает четырех девушек в мехах с высоким воротником прямо мимо взмахов палочки. Пушистые волосы Марата Сафина качаются, когда он пробирается в поле зрения Паши. Человек, которого называют самым неуспевающим теннисистом в мире, преуспевает в фейс-контроле, но даже он застревает в узком месте на входе.

Карина из Волгограда празднует свой день рождения наверху в В.И.П. столы, окружающие главный танцевальный зал. «Все эти девушки приезжают в Москву», — говорит она, бросая взгляд на море женщин внизу, многие из которых преодолели большие расстояния, чтобы охотиться на нефтяников и владельцев банков. «Они ищут парня, который купит им машину и даст 100 000 долларов». Карина тряхнула своими светлыми волосами, и они калейдоскопом отразились от всего доступного света. «Не я. Я приехал сюда за 10 миллионов долларов». В этом обществе в основном мужчины занимаются торговлей. Представительницы слабого пола работают на углах. Из разговоров с Кариной и другими понятно, что эти девушки не из дешевых. Вместо того, чтобы бороться за западный идеал гендерного равенства, что не является вариантом, они стали суперженственными, проявляя всю силу, которую брутально красивая женщина может использовать, что немаловажно.

«Мне нравится, когда обо мне заботятся, — говорит Дуня Гронина, владеющая бутик-салоном обуви и аксессуаров, который приносит 5 миллионов долларов в год. В некотором смысле русские женщины могут работать под игом патриархата. Но есть много мудрости, чтобы идти вокруг. «Наши мамы говорят нам: «Мужчина — глава семьи, а женщина — шея», — говорит Гронина. «Куда поворачивается шея, туда смотрит голова».

Пока вы поднимаетесь по позолоченной лестнице, Мэрилин Монро шлет бесконечные воздушные поцелуи в образе, проецируемом на подвешенный к потолку батут. В этом здании когда-то располагалась центральная московская баня. Сейчас больше девушек, сплошных девушек, этих в костюмах ряженых и в карнавальных головных уборах. Игроки на бонго из Алматы, Казахстан, шумят на мосту через соседнюю комнату, а четыре лебедя-ныряльщика в зеркальной мозаике окружают ужасно большую люстру. Вы можете почти видеть себя.

Опираясь на подковообразный бар, Миша Козлов в шелковом галстуке и темном бархатном пальто действует с учтивостью, сохранившейся со двора царя Александра I. Его бритая голова впитывается в мягкий свет, когда он преклоняет колени перед несколькими ветеранами. алюминиевых войн. Козлов утверждает, что его лучшие клиенты зарабатывают около 15 миллионов долларов в месяц. «Я умею считать», — говорит он, прежде чем изобразить улыбку Козлова и обнять другого широкоплечего здоровяка в снайперских очках.

Козлов, 40 лет, преподавал историю в течение семи лет, прежде чем он встретил Горобого возле концерта Майкла Джексона в 1993 году. Теперь он наблюдает за частными столиками, которые могут стоить от 10 000 до 15 000 долларов за ночь, нянчаясь с клиентами. Козлов прикасается к ткани их рубашек, перекатывает нитку между кончиками пальцев, сосредоточившись на ней, как будто вдруг потерял ход мыслей. Ему удается передать самую искреннюю любовь и восхищение, и все подыгрывают, довольные утверждением своей значимости.

«Богатый человек всегда должен задаваться вопросом, не сидит ли рядом с ним кто-то побогаче», — говорит Паша. «Это гламурный клуб. Это соревнование».

За деньги здесь можно купить 30 секунд внимания, и только что появился повелитель таких кратких встреч: Синиша Лазаревич, 40 лет, серб с выпуклым сердцем, приехавший в Москву 13 лет назад и пользующийся самой приветливой репутацией города. во всех слоях российского общества. Он бреет голову, как и его деловые партнеры, но, в отличие от своих коллег, склонен носить яркие шарфы и целовать мужчин в губы.

Лазаревич руководил московским клубом «Цирк». Он ходил по залу, указывая пальцем на завсегдатаев клуба. «Модно», — заявлял он, или, наоборот, «не модно». Он произносит свое любимое слово «шикарно», что означает «великолепный», когда официант шепчет ему на ухо, и Лазаревич исчезает в главном танцевальном зале.

СВЕТИЛЬНИКИ КРАСЯТ людей в серебро, богатых парней и бедных девушек, которые должны их иметь, и наоборот. Рекламщик Романа Абрамовича, богатейшего человека России (18,2 миллиарда долларов) и владельца лондонского футбольного клуба «Челси», обращает внимание на смазанную детским маслом голень поджарого танцора гоу-гоу. Она дрожит на пятифутовом пьедестале позади казахской жены пиарщика в футбольной кепке «Челси». Одна из певиц дуэта школьниц «Тату» с лесбийским оттенком появилась в солнцезащитных очках с выпученными глазами. Ее никто не узнает. Точно так же не было никакой суеты, когда появилась Элизабет Херли. Когда Уилл Смит был в городе, нужно было прыгать по столам с микрофоном — в клубе на другом конце города — чтобы привлечь чье-то внимание. Глупые вещи имеют меньшую ценность в серьезных местах.

В В.И.П.-стране сидит разрешитель споров и телеведущий Александр Трещев, адвокат, которому однажды выстрелили в голову. У него шрамы на черепе, сувениры с тех пор, как он был адвокатом генерала Александра Лебедя, уже покойного. Сейчас Трещев снимается в ежедневной программе в духе Вапнера « Федеральный судья » на Первом канале.

Рядом с ним сидит Алексей Митрофанов, депутат Госдумы и видный деятель национализма. Телохранители повсюду в клубе. Они имеют тенденцию следовать за определенными людьми, даже в киоски. Туалеты стоят доллар, по-видимому, чтобы воспрепятствовать плохому поведению. Однако полностью предотвратить ничего нельзя. DJ Dam стоит без рубашки на палубе, одна рука поднята в воздух, другая рука приклеена к переключателям. Дам говорит, что он отказался от наркотиков после поездки на поезде прошлой осенью, которую так же трудно вспомнить точно, как и забыть.

Несколько промоутеров конфисковали дорогу Москва–Санкт-Петербург. Поезд в Санкт-Петербурге, в два часа ночи загрузивший его 150 клабберами. вагон, вагон-бар, вагон-салон, а остальные были спальными местами. Восемь часов вечеринок до Питера, потом прямо на вечеринку на лодке, потом на вечеринку в ресторане, потом на всю ночь в клубе, потом снова в поезде еще восемь часов на максимальной скорости. «Когда мы вернулись в Москву, люди все еще танцевали и не хотели уезжать, — говорит Дам. «Они не понимали, как так быстро добрались до Москвы». Несколько человек, говорит Дам, взяли на себя обязательство подсыпать МДМА (экстази) в напитки.

НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО химикаты заставляют всех так себя вести. «Москва — город энергии, — говорит Влад Назеренко, редактор и издатель «Ночных людей» — брошюры о ночной жизни Москвы. «Для сильных людей энергия может помочь сделать большую карьеру. Слабых людей энергия разрушает».

Сфотографироваться в «Ночных людях» — это самое близкое к андеграундной знаменитости в городе, который не придает никакого статуса андеграунду. Здесь невозможно сохранить реальность. Нет Вильямсбурга в Бруклине, где вы можете околачиваться на крыльце со своим бульдогом и татуировками в виде колючей проволоки, насмехаясь над миром, который никогда не станет для вас достаточно крутым.

Сейчас здесь играют в поло. Они покупают яхты, даже несмотря на то, что нет достаточно больших водных путей, чтобы ими можно было наслаждаться, и Lamborghini с распашными дверями, несмотря на плохой дорожный просвет. Говорят, что члены правительства два раза в год принимают в Кремле портных Brioni. В этом городе, если его не носят и не водят, у них его просто нет.

«В Америке у вас нет гламура», — говорит Козлов.

Нет гламура? Что с Анджелиной? Или Мэрилин?

Козлов уверен: «Мэрилин Монро не из Германии?» Они не знают, им все равно, здесь происходит достаточно, чтобы повредить чувства. Но что именно происходит? «Мы продаем воздух, — объясняет Козлов. «Это труба, и из этой трубы идет дым. Иногда он белый, иногда черный. Это похоже на настроение человека».

Все это закончится. Просто еще нет.

ЛАЗАРЕВИЧ ПОДХОДИТ к столу клиента, который просил аудиенции. Мужчина одет в дорогую ткань, его рука обнимает молодую женщину по сопоставимой цене. «Думаю, мне нужно купить бутылку Cristal, чтобы вы пришли», — говорит он. — И еще бутылку, если присядешь. Он лезет под стол и достает по магнуму в каждой руке.

Лазаревич откидывается. «Фрейд говорил, что никогда нельзя видеть пациента более 45 минут за один раз, — продолжает он. — Потому что после этого вы станете друзьями. Он смотрит на остальную группу, просматривая море клиентов. «Эти люди должны видеть меня в самой крутой обстановке с самыми красивыми девушками и видеть меня всего на пять секунд. Я понимаю элементы парапсихологии. Я знаю, как дать людям именно то, что они хотят».

Мужчина хмурится в углу комнаты, Лазаревич душит его в медвежьих объятиях, и тот мгновенно приходит в себя. Затем Лазаревич вытирает слезы плачущей нимфы-подростка, прежде чем положить две бутылки шампанского на стол частого гостя, который фотографирует момент на память. Лазаревич возомнил себя целителем, и в это поверил город.

«Все хотят, чтобы мы сидели с ними и рассказывали им сказки, — говорит Козлов.

Все они что-то покупают, даже компании по производству спиртных напитков и сигарет, которые заключают сделки на размещение своей продукции за барной стойкой. На эти деньги Горобий, Козлов и Лазаревич финансируют строительство каждого нового клуба, стоимость которого, по их словам, составляет от 2 до 3,5 миллионов долларов. (По местным меркам это дешево, поскольку олигархи, как известно, строят большие скучные ночные клубы, используя платину в колоннах и драгоценные камни в полах.) Алкогольные фирмы иногда позволяют промоутерам платить за выпивку в конце каждого клуба. , фактически предоставляя беспроцентные кредиты. Все работает по жесткому графику, приглашения на вечер закрытия распечатываются к вечеру открытия каждого клуба. «Мы знаем дату нашей смерти, — говорит Горобий. Умри два раза в год и Москва назовет тебя королем. Оставайтесь здесь достаточно долго, чтобы стать утомительным, и город позаботится о том, чтобы вы исчезли.

ЕЩЕ ОДНИ ВЫХОДНЫЕ, еще одна охота. Сегодня розовые зайчики с хлопчатобумажными хвостиками на цыпочках выходят на сцену Осен, заменяя дюжину девушек в нижнем белье. В Москве нет принципиального положения; там больше лежит. Вот как Лазаревич выкатывает свой день рождения, с фраками, цилиндром и еще одной фантазией, чтобы все отметили по списку. Игорь Артух, председатель группы «Легкие металлы», отдыхает за своим обычным столиком с другом-татарином в черном платье с пайетками. Официант доливает коньяк. Имейте в виду, это не так просто, как кажется. Раньше американские парни могли заводить русских девушек, потому что американцы милые и у них есть деньги. Русские парни не научились быть хорошими, но они научились быть богатыми.

Некоторые еще учатся. За столом сидит парень и фотографирует себя на свой золотой телефон Nokia. Одиночество — это товар, очень похожий на долг, которым можно торговать туда-сюда.

В ванной звук сводится к одному гудению. Вы не можете сказать, является ли этот звук музыкой, играющей за дверью, или он у вас в голове, или это звонит телефон: кто-то пытается найти кого-то, на кого можно положиться из-за наркотиков. Всегда требуйте справедливой стоимости.

Выйдите из клуба на предрассветный эфир в День Победы. Пожилые люди скандируют: «Украина, Грузия, Беларусь — возвращайтесь в союз». По Тверской улице шаркает седовласый мужчина с сундуком, полным медалей, приколотым к рваному коричневому пальто. Фейерверки грохочут в небо, грохоча, как полевая артиллерия. Всю ночь девушки слали своим парням СМСки по мобильному, поздравляя их с победой «советского народа над немецкими фашистами».

Тем временем шоферы пропитывают седаны своим сонным дыханием. Дикая собака слизывает грязь с номерного знака автомобиля. Птицы каркают, предвещая утро, а одинокие автомобили проносятся по бульвару, их шины разрезают дождь, оставшийся после ночи. В клубе никогда не слышно дождя.

Зеркальные двери в Осен с треском распахиваются, и из них спиной вперед вылетает крупный мужчина. На его глазу образуется рубец, а из брови течет кровь. Пришло время плавно проскользнуть в гримерку танцоров go-go.

Вот и Гулливер, московский информатор промоутеров, имевший большую руку в ночных клубах трио, сидит среди дюжины танцоров, которые очень естественно надевают и снимают свои костюмы. Гулливер вспоминает самые яркие моменты своего недавнего дня рождения. Кто-то в клубе дал ему коробку бумаги для принтера. Он поднял крышку, и внутри было 10 000 долларов наличными.

Танцовщица покачивает бедрами, и все, что вы можете услышать, это шорох ее расшитой бисером мини-юбки. Топлесс Ксения рассказывает о своей карьере балерины. Гулливер поднимает стакан перед своим шепотом, указывая на здешних женщин, которые спали с ним. «Я все еще не могу насытиться», — говорит он, улыбаясь в сторону того, кто надевает парик Марии-Антуанетты. «Аппетит приходит, когда вы едите».

Одна из девушек-гоу-гоу надевает розовую пачку и идет к танцполу через полуразрушенный закулисье, протискиваясь через женщину, которая на коленях моет пол.

Все это закончится. Просто еще нет.

СЛЕДУЙТЕ ЗА ЗОЛОТЫМ Бьюиком Электрой 1960 года через желтый светофор транспортного туннеля. Красавица-армянка ведет черный седан BMW по Ленинградскому шоссе, где еще полчаса темно. Музыка словно смерть наполняет этот карамельный интерьер, а из тире выглядывают православные иконы, из другого века.

Машина подъезжает к Максиму Горькому , кораблю, подаренному Сталиным этому мастеру ходульной прозы. Впереди с матросами в полосатых футболках стоит человек, известный как Генерал. О нем ходит много слухов, но мало фактов. Говорят, он оплачивает за вас все непогашенные счета, независимо от размера или сложности.

Генерал — человек фантастического диапазона, большой любитель женщин и высококачественного звукового оборудования, и именно он координировал сегодняшний увеселительный круиз после вечеринки. Если Осени была самой сложной партией в Москве, то партия генерала — это та, о которой вы никогда не узнаете.

И вот вы идете по доске в мир, где правила больше не действуют. Есть красивые коврики и большие куски хрусталя, купол наверху лестницы. Девушки брызгают одеколоном в воздух, а затем входят в него, а толстая черная подводная лодка, пришвартованная неподалеку, горбится в воде за окнами.

Максим Горький  выплывает из гавани, музыка становится полной, и блондинка, у которой есть все, что вы когда-либо могли пожелать, должна наложить на вас свои руки. «Я актриса, — говорит она, — но внутри я девственница».

Есть В.И.П. секция даже здесь, а люди внизу без одежды, в комнате, где когда-то ночевали высокопоставленные лица. Тамерлан из Владикавказа сидит в углу с розовой дамой на коленях. «Я гордился тем, что родился в Советском Союзе, — говорит он. — А теперь у нас есть все это дерьмо.

Несколько девчонок в нарядах, которые стоят столько же, сколько и машина, вступают в детскую песенку: «Я маленькая девочка. / Я не хожу в школу. / Купи мне сандалии / И я выйду за тебя замуж».

Наконец, Горобий, король клуба, плывет рядом на своей скоростной лодке, нагруженной 20 девушками. Есть только одна проблема: вы уже в пути.

Катер Сталина продолжает свой курс, оставляя Горобого и компанию на побелевших гусеницах. Генерал появляется рядом с вами, ухмыляясь в свою уверенность. «Когда вы приехали в город, — говорит он, — вы нашли лучших людей в Москве». Вы мчитесь вниз по течению, прорезая всех тех, кто проиграл и продолжит проигрывать, и хихикаете. Ты никогда не хихикала.

Амор Таулз отвечает на вопросы о своем романе «Джентльмен в Москве»

ДЖЕНТЛЬМЕН В МОСКВЕ рассказывает историю русского аристократа, живущего под домашним арестом в роскошном отеле более тридцати лет. Каково происхождение идеи?

За два десятилетия работы в инвестиционном бизнесе я много путешествовал для своей фирмы. Каждый год я проводил недели в отелях отдаленных городов, встречаясь с клиентами и потенциальными клиентами. В 2009 году, приехав в свой отель в Женеве (восьмой год подряд), я узнал некоторых людей, задержавшихся в вестибюле с прошлого года. Как будто они и не уходили. Наверху в своей комнате я начал играть с идеей романа, в котором человек застрял в большом отеле. Подумав, что он должен быть там по принуждению, а не по собственному желанию, я сразу же вспомнил Россию, где домашний арест существует с царских времен. В следующие несколько дней я набросал большинство ключевых событий Джентльмен в Москве ; в течение следующих нескольких лет я построил подробный план; затем в 2013 году я ушел с основной работы и начал писать книгу.

Какова природа вашего увлечения Россией?

Вряд ли я русолог. Я не говорю на этом языке, не изучал историю в школе и был в стране всего несколько раз. Но в свои двадцать я влюбился в писателей золотого века России: Гоголя, Тургенева, Толстого, Достоевского. Позднее я открыл для себя дикий, изобретательный и самоуверенный стиль русского письма начала 20-х гг.авангардисты 1056- годов, включая поэта Маяковского, танцора Нижинского, художника Малевича и кинорежиссера Эйзенштейна. Просматривая эти работы, начинало казаться, что у каждого состоявшегося художника в России есть свой манифест. Чем глубже я погружался в идиосинкразическую психологию страны, тем больше я очаровывался.

Казанский собор — идеальный символ загадочности России в советское время. Построенный в 1636 году на Красной площади в ознаменование как освобождения Москвы от захватчиков, так и начала правления династии Романовых, Казань была одним из старейших и наиболее почитаемых соборов России. В 1936, большевики отметили 300-^-ю -ю годовщину его освящения, сровняв его с землей. Отчасти они сровняли собор с землей, чтобы расчистить Красную площадь для военных парадов, а также отметить конец христианства в России. Но Петр Барановский, архитектор, которому было поручено наблюдать за разборкой, тайно набросал подробные чертежи собора и спрятал их. Более пятидесяти лет спустя, когда коммунистическое правление подошло к концу, русские использовали рисунки Барановского, чтобы перестроить церковь камень за камнем.

Я нахожу каждый аспект этой истории захватывающим. Сам собор — напоминание о наследии России — древнем, гордом и благочестивом. Через разрушение святыни мы получаем представление о том, насколько безжалостным и несентиментальным может быть русский народ. В то время как через создание его точной копии мы видим их почти донкихотскую веру в то, что путем тщательного восстановления действия прошлого можно эффективно стереть. Но самое главное, в центре этой истории находится одинокий человек, который с большим личным риском тщательно задокументировал то, что он разрушал, надеясь, что однажды это может быть восстановлено. Советская эпоха изобилует стремительными культурными изменениями и стоическими героями, которые работали в одиночестве, противореча импульсу истории к светлому будущему.

Это ваш второй роман, действие которого происходит в первой половине 20-го ^-го Века. Можете ли вы рассказать о своем интересе к этому периоду?

Мой интерес писать о начале двадцатого века не является ни отражением любви к истории, ни ностальгией по ушедшей эпохе. Что привлекло меня в этот период, так это то, что он находится в непосредственной близости от настоящего. Это достаточно близко по времени, чтобы показаться большинству читателей знакомым, но достаточно далеко, чтобы они не знали из первых рук о том, что на самом деле произошло. Это дает мне свободу исследовать узкую грань между невероятно реальным и убедительно воображаемым.

Обычно мне нравится смешивать проблески истории с полетами фантазии до тех пор, пока читатель не будет точно уверен, что реально, а что нет. С точки зрения Джентльмен в Москве , например, запуск первой в мире атомной электростанции в России в 1954 году — исторический факт, а собрание партийных руководителей для наблюдения за отключением света в Москве — выдумка. Точно так же маленькие медные таблички на дне антиквариата, обозначающие, что они являются собственностью народа, — это факт, а винные бутылки без этикеток — вымысел.

Какие исследования вы проводили для книги?

Вместо того, чтобы заниматься научно-исследовательскими проектами, я предпочитаю писать о том, что мне интересно. Еще в молодости я был поклонником 1920-х и 1930-х годов, жадно читал романы, смотрел фильмы и слушал музыку той эпохи. Я использовал это глубоко укоренившееся знакомство как основу для изобретения моей версии Нью-Йорка 1938 года в Правилах вежливости . Точно так же я решил написать Джентльмен в Москве из-за моего давнего увлечения русской литературой, культурой и историей. Большая часть структуры романа проистекает из союза моего воображения с этим интересом. Для обоих романов, когда я закончил первый набросок, я провел некоторые прикладные исследования, чтобы уточнить детали.


Что было самым сложным при написании книги?

Первоначально я представлял себе, что главная проблема, поставленная книгой, заключается в том, что я запираю себя, своего героя и своих читателей в одном здании на тридцать два года. Но мой опыт написания романа в итоге оказался похож на опыт домашнего ареста графа: гостиница открывалась передо мной, открывая все новые и новые стороны жизни.

В конце концов, из-за геометрии романа возникла гораздо более сложная задача. По сути, Джентльмен в Москве имеет форму ромба на боку. С того момента, как граф проходит через вращающиеся двери отеля, повествование начинает неуклонно раскрываться наружу. На следующих двухстах страницах накапливаются подробные описания людей, комнат, предметов, воспоминаний и незначительных событий, многие из которых кажутся почти случайными. Но затем, когда книга переходит ко второй половине, повествование начинает сужаться, и все разрозненные элементы первой половины сходятся. Отдельные персонажи, мимолетные реплики, случайные объекты переплетаются и играют важную роль в подведении повествования к его остроконечному завершению.

Когда книга эффективна, она может доставить читателю массу неожиданных удовольствий. Проблема в том, что обилие элементов в первой половине может утомить читателей, сделать их настолько разочарованными или скучающими, что они забросят книгу. Итак, моя задача состояла в том, чтобы создать историю, точку зрения и язык таким образом, чтобы читатели наслаждались первой половиной и чувствовали себя обязанными продолжать, несмотря на их неуверенность в том, куда движется дело. Удалось мне это или нет, решать вам.

Есть ли в книге центральная тема?

Надеюсь, что нет. При написании романа у меня нет важного сообщения, которое я пытаюсь передать. Скорее, я надеюсь создать произведение искусства, которое, хотя и является достаточно цельным, содержит такое богатство образов, идей и личностей, что оно может вызывать различные реакции от читателя к читателю и от чтения к чтению.

По сути, я хочу собрать кучу ярких осколков стекла. Но вместо того, чтобы собирать эти осколки в мозаику с фиксированным изображением, я хочу бросить их на дно калейдоскопа, где, благодаря отблеску солнечного света и игре зеркал, они передают замысловатую красоту, которую читатель может реконфигурировать, малейший поворот запястья.

Можете ли вы описать свой процесс?

Мой процесс написания Джентльмен в Москве был очень похож на мой процесс написания Правил вежливости . В обоих случаях я разрабатывал книгу в течение нескольких лет, в конечном итоге создав набросок, подробно описывающий обстановку, события и взаимодействия персонажей, а также эволюцию личностей и тем глава за главой. Когда я готов начать писать, моя цель — закончить первый черновик за относительно короткий период времени. Таким образом, я написал первый черновик Правил вежливости за год и первый набросок Джентльмен в Москве за полтора года.

Пока я работаю над своим первым черновиком, я не делюсь своей работой. Но как только я закончу этот черновик, я отдаю его жене, моему редактору в Нью-Йорке, моему редактору в Лондоне, моему агенту и четырем друзьям в один и тот же день, прося их дать мне отзыв в течение трех недель. Затем я использую их разнообразные отзывы, чтобы начать процесс пересмотра. Для обеих книг я трижды пересматривал первоначальный вариант от начала до конца в течение трех лет.

Пока я работаю с очень подробным планом, когда работа идет хорошо, меня преподносит множество сюрпризов. Я как раз писал сцену с буйабесом в «Джентльмен в Москве », когда, например, узнал, что Андрей был жонглером. Я как раз занимался примеркой Софии, когда обнаружил (вместе с графом), что Марина спроектировала платье без платья. И я был в разгар второго или третьего черновика, когда впервые заметил этот момент в Касабланка , когда Рик ставит опрокинутый бокал для коктейля.

Не могли бы вы прокомментировать структуру книги?

Как вы могли заметить, у книги несколько необычная структура. Со дня домашнего ареста графа главы продвигаются по принципу удвоения: один день после ареста, два дня после, пять дней, десять дней, три недели, шесть недель, три месяца, шесть месяцев, один год, два года, четыре года, восемь лет и шестнадцать лет после ареста. В этой средней точке начинается принцип деления пополам: повествование переходит на восемь лет до побега графа, четыре года до, два года, один год, шесть месяцев, три месяца, шесть недель, три недели, десять дней, пять дней, два. дней, один день и, наконец, очередь за вращающейся дверью.

Несмотря на странность, эта аккордеонная структура, кажется, хорошо подходит для истории, поскольку мы получаем очень подробное описание первых дней заточения; затем мы прыгаем во времени через эпохи, определяемые карьерой, отцовством и изменениями в политическом ландшафте; и, наконец, мы возвращаемся к срочной детализации по мере приближения к развязке. Кроме того, я думаю, что это очень верно для жизни, поскольку мы помним так много событий одного года в нашей ранней взрослой жизни, но затем внезапно вспоминаем целое десятилетие как этап нашей карьеры или нашей жизни как родителей.

Как вы относитесь к ПРАВИЛАМ Вежливости?

Когда я решал, что делать после Правила , я выбрал Джентльмен из нескольких проектов, которые рассматривал. Оглядываясь назад, я понимаю, что на мой выбор, вероятно, повлияло бессознательное стремление к переменам, потому что эти два романа представляют собой исследование контрастов. Если первое происходит в течение одного года, то второе охватывает тридцать два года. Если первое бродит по городу, то второе происходит в одном здании. Если первое — с точки зрения восходящей молодой женщины из рабочего класса, то второе — с точки зрения стареющего джентльмена, потерявшего все. И если первый практически свободен от детей и родителей, то второй очень озабочен отношениями между поколениями. Последнее отличие состоит в том, что Джентльмен в Москве намного длиннее, чем Правила вежливости ; но у него такая же цена покрытия, так что вы получаете на 50% больше слов за свои деньги!

Расскажите немного о гостинице Метрополь?

«Метрополь» — это настоящая гостиница, построенная в центре Москвы в 1905 году и принимающая гостей по сей день. Вопреки тому, что вы могли бы ожидать, отель был настоящим оазисом свободы и роскоши в советское время, несмотря на то, что находился за углом от Кремля и в нескольких кварталах от штаб-квартиры тайной полиции.

Поскольку в то время «Метрополь» был одним из немногих прекрасных отелей Москвы, почти все известные люди, приезжавшие в город, выпивали, обедали или ночевали в «Метрополе». В результате у нас есть множество рассказов из первых рук о жизни в отеле от известных американцев, включая Джона Стейнбека, например, Джона Стейнбека. е. Каммингс и Лилиан Хеллман. Вы можете ознакомиться с этими отчетами и прочитать краткую историю отеля в разделе The Metropol этого веб-сайта.

Карта Москвы 1922 года из кн. Воспроизведено с любезного разрешения Алекса Коултера.

Есть ли персонажи романа, основанные на реальных людях?

Ни один из центральных персонажей романа не основан на исторических личностях или людях, которых я знал. Тем не менее, я обворовывал свою собственную жизнь ради мелочи, чтобы включить в книгу вот эти три примера:

Игра в наперстки, в которую граф играет с Софией, родом из моего детства. Моя прабабушка была бостонским брамином и жила до ста лет в роскошном доме. Когда мы с кузенами навещали ее (в наших маленьких голубых блейзерах), она приветствовала нас в своей гостиной. После соответствующего количества вежливой беседы она сообщала нам, что спрятала в комнате несколько наперстков и что тот, кто их найдет, получит доллар, что побуждало к большой беготне.

Когда мне было десять лет, в конце лета я бросил бутылку с запиской в ​​Атлантический океан. Когда через несколько недель мы вернулись домой, меня ждало письмо на бланке New York Times . Оказалось, что моя бутылка была найдена Харрисоном Солсбери, главным редактором Times и создателем ее страницы . Мы с ним много лет переписывались, и в конце концов я встретил его во время моего первого визита в Нью-Йорк, когда мне было семнадцать. Так получилось, что Солсбери был начальником московского бюро 9-го0883 Времена с 1949 по 1954 год. Несколько красочных подробностей в Джентльмен в Москве взяты из его воспоминаний; он также играет эпизодическую роль в конце романа, и граф крадет его фетровую шляпу и плащ, чтобы замаскировать свой побег.

Наконец, сцена, в которой вспыльчивая Анна Урбанова отказывается подобрать свою одежду, выбрасывает ее из окна на улицу, а затем смущенно крадется среди ночи, чтобы забрать ее, была сценой, которая разыгрывалась между мои родители вскоре после свадьбы. Хотя, это моя мать не собирала свою одежду, а отец выбрасывал ее в окно. Я оставлю вам догадываться, кто вышел посреди ночи, чтобы забрать их обратно.

Над чем вы сейчас работаете?

В прошлом году издательство Viking/Penguin заключило со мной контракт на публикацию двух моих следующих романов; теперь я просто должен написать их. Как отмечалось выше, мне нравится тщательно оформлять свои книги, начиная процесс написания только тогда, когда у меня есть обширный план. Я все еще набрасываю план своей следующей книги, но подозреваю, что она расскажет о трех восемнадцатилетних мальчиках, направляющихся со Среднего Запада в Нью-Йорк в начале 1950-х…

Амор Таулз

Нью-Йорк

Май 2016

---

Три наиболее часто задаваемых вопроса, которые я получаю…

За последний год, когда я встречался с читателями или переписывался с ними, снова возникли два очень конкретных вопроса и опять таки. Для тех читателей, которые уже прочитали книгу, вот:

Что за слова на букву А в названиях глав?

Как вы, наверное, заметили, все главы книги имеют названия, начинающиеся на А. Почему? Честно говоря, у меня нет хорошего ответа. В начале написания романа у меня было чутье, что я должен следовать правилу, и я доверял этому чутью. Один читатель предположил, что это была моя собственная версия игры «Зут»; другой предположил, что это дань уважения первым буквам имен Александр и Амор; третий предположил, что это потому, что книга о новых начинаниях. Все эти ответы кажутся мне превосходными!

Как граф финансировал свое время в Метрополе?

Из-за поэмы «Где это сейчас, » у графа есть друзья в верхах партии (поэтому он был приговорен к домашнему аресту, а не к тюрьме). Нередко в советское время избранные получали жилье от государства. Максиму Горькому, например, был предоставлен особняк Степана Рябушинского, бывшего миллионера, для проживания (шедевр в стиле модерн, который стоит посетить, когда вы находитесь в Москве).