Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области

Слово «свобода» может употребляться разных значениях, например, в смысле политической свободы, свободы от тирании и угнетения, или свободы от страданий и болезней, или – как, например, в Иоан.8:34–36 – в смысле свободы от греха, свободы человека соответствовать своему подлинному благу и предназначению.

Здесь мы поговорим о свободе выбора, то есть способности человека быть автором своих решений. Свободе от внешнего детерминизма, от каких бы то ни было сил, которые бы переопределяли решение человека за него самого.

Такую свободу Писание за людьми ясно признает. Оно говорит о том, что люди ответственны за свой выбор. Они сами решают, как поступить. Иначе все обетования и предостережения, призывы и упреки, увещевания и повеления не имели бы никакого смысла. Писание обращается к людям как к свободным и ответственным нравственным агентам, способным по своей воле избирать тот или иной курс действий. Уже в Ветхом Завете Бог постоянно обращается к людям с призывами совершить определенный выбор и избежать другого. Уже в повествовании о творении мы читаем: «Заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт.2:16, 17).

Способность к личному выбору не была утрачена людьми и после Падения. Каин получает повеление (которым он пренебрег) господствовать над грехом: «У дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт.4:7).

В книге Второзаконие сказано: «Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое» (Втор.30:19).

Пророк Илия требует совершить решительный выбор между поклонением истинному Богу и идолам: «И подошел Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте» (3Цар.18:21).

Новозаветные призывы покаяться, веровать, исправить свою жизнь также предполагают, что выбор за слушателями, например: «Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа» (Деян. 2:38).

Примеры можно умножать, но это излишне – Библия совершенно ясно говорит о том, что человек обладает свободной волей. Мы призваны понимать нашу ответственность за наши поступки. Мы не можем и не должны списывать наши решения на внешние обстоятельства, на гены, или, как это делали язычники, на судьбу.

Как сказал блаженный Августин в своей книге «О свободе воли»: «То, что не сделано добровольно, не было бы ни грехом, ни праведным поступком. А потому и наказание, и награда были бы несправедливы, если бы человек не обладал свободной волей».

Конечно, различные внешние и внутренние обстоятельства – наше окружение, наши возможности, наш характер, сложившийся под влиянием тех решений, которые мы принимали в прошлом, – оказывают на нас влияние. Но у нас всегда есть выбор, и мы несем за него ответственность.

Это было важно подчеркивать в споре с древними язычниками, верившими в фатум, теперь это важно подчеркнуть в споре с язычниками современными, которые верят в биологическую детерминированность нашего поведения.

В одной из исландских саг говорится о викинге, которому предсказывают, что он совершит различные злодеяния, будет изгнан из родной земли и отправится скитаться на чужбине. Вместо того чтобы возмутиться: «Да с какой стати мне совершать все эти преступления?!», он фаталистично замечает: «С судьбой не поспоришь».

Подобного же фаталистического взгляда придерживаются и современные материалисты. Например, известный нейрофизиолог Френсис Крик говорит: «Вы, Ваши радости и скорби, Ваши воспоминания и устремления, Ваше чувство личной идентичности и свободной воли, на самом деле не более чем определенное поведение огромного скопления нервных клеток и связанных с ними молекул. Вы – не более чем набор нейронов… хотя и кажется, что мы обладаем свободной волей, наши решения уже предопределены для нас и мы не можем этого изменить».

Отрицание свободы делает невозможной для человека веру и спасение – ведь чтобы покаяться, уверовать, принять решение обратиться к Богу и покориться Его заповедям, мы должны сначала поверить, что решение за нами, что мы можем отозваться на призыв Божий. Это решаем мы сами, как свободные, личностные агенты, а не непреодолимый фатум и не электрохимические реакции в наших нейронах.

О нашей свободе говорит как наш непосредственный опыт – даже трехлетний ребенок, говорящий: «я нечаянно», в состоянии отличить то, что он избрал сам, от того, что случилось помимо его воли, – так и Священное Писание.

Божие владычество

В то же время – и не менее ясно – Библия говорит об абсолютном Божием владычестве над сотворенным Им миром, в котором мы может отметить два аспекта, промысл и предопределение.

Промысл Божий означает, что ничто в мире не происходит вне и помимо воли Божией, более того, замыслы Бога неизбежно осуществятся и никем не могут быть сорваны. Как говорит Бог через Пророка Исайю: «С клятвою говорит Господь Саваоф: как Я помыслил, так и будет; как Я определил, так и состоится» (Ис.14:24). Божий промысл простирается как на грандиозные исторические явления, такие как возникновение и крушение великих царств, так и на повседневные события в жизни отдельных людей. Как говорит Псалмопевец: «Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс.138:16). Господь Иисус удостоверяет нас, что промысл простирается даже на воробьев, а у верующих сочтены и волосы на голове: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без [воли] Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены; не бойтесь же: вы лучше многих малых птиц» (Матф.10:29–31).

Упование на промысл Божий – тоже важная часть нашей веры. В любых обстоятельствах мы должны полагаться на то, что Бог контролирует ситуацию и обратит все к осуществлению Его благих целей. Вспомним молитву, с которой Апостолы обращаются к Богу, впервые столкнувшись с враждебностью и угрозами из-за проповеди Евангелия: «Они же, выслушав, единодушно возвысили голос к Богу и сказали: Владыко Боже, сотворивший небо и землю и море и все, что в них! Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное? Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его. Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой» (Деян.4:24–28).

Даже люди, противящиеся Богу и яростно преследующие Его Церковь, могут сделать только то, «чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой».

Самый яркий пример промысла – искупление мира Господом нашим Иисусом Христом. Евангелие постоянно подчеркивает, что смерть Господа – не просто трагический результат людской злобы и неверия, но осуществление открытого в Писаниях замысла Божия. Постоянно повторяющийся в Евангелиях рефрен: «Сие же все было, да сбудутся писания пророков» (Матф.26:56). Как говорит святой Апостол Петр: «Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил» (Деян.3:18).

Как же это согласовать?

Это неизбежно вызывает вопрос о том, как замысел Божий может быть исполнен с такой неотвратимостью в мире, где развитие событий определяется множеством свободных воль, создающих невероятно запутанный и непредсказуемый хаос. Мы все знаем, как легко рушатся самые блестящие планы, и как действия разумных и благонамеренных людей приводят к последствиям, которые хорошо описываются известным афоризмом: «Хотели как лучше, а вышло как всегда». Как же Божий промысл действует в мире свободных личностей – ангелов и людей?

Более того, Писание говорит о том, что Бог предопределяет конкретных людей к спасению, и что их обращение есть результат этого предопределения. Например, в книге Деяний Апостольских сказано: «Уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни» (Деян.13:48). А у Пророка верность некоторых израильтян среди всеобщего отступления приписывается избранию Божию: «Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом, уподобились бы Гоморре» (Ис.1:9). Эта мысль очень важна и для Святого Апостола Павла, который постоянно говорит о предопределении верующих к спасению: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями. А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим.8:29,30), «так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей» (Еф.1:4,5).

Это вызывает еще один вопрос – если Бог предопределил наше обращение, является ли оно свободным?

Неудачные попытки решения вопроса

Существуют различные попытки согласовать свободу человека и Божий промысл. Иногда люди просто отрицают одно ради другого. Одно течение мысли (дошедшее до своего логического завершения в крайнем кальвинизме) подчеркивает Божие владычество, доходя до отрицания человеческой свободы. Бог от создания мира предопределил, кто будет призван Его непреодолимой благодатью и обретет спасение, а кто будет лишен благодати и погибнет в своих грехах. Когда критики такой позиции обращают внимание на то, что осужденные в таком случае с самого начала были лишены всякой возможности спастись, им отвечают, что Бог не обязан спасать вообще кого бы то ни было – если государь, по своей суверенной воле, из десяти пойманных злодеев, убийц и мятежников решает, по каким-то своим непостижимым соображениям, помиловать двоих, а остальных восьмерых оставить на смерть, то у оставленных нет причин жаловаться на несправедливость – они потерпят справедливое наказание за свои преступления, в то время как двое получат ничем не заслуженную ими милость.

Хотя сам тезис, что Бог ничего не должен грешникам, и мы должны с трепетом воспринимать Его милость, которую мы не заслуживаем и не могли бы заслуживать, и верен, такая доктрина в целом противоречит многим местам Писания, в которых говорится о доброй воле Бога по отношению ко всем грешникам. Например, «Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам, дом Израилев?» (Иез.33:11). Ответственность за погибель тех, кто пребывает в противлении и неверии, лежит исключительно на них самих: «Но вы не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь» (Иоан.5:40). Как сказали Апостолы тем, кто отвергал их проповедь: «Вам первым надлежало быть проповедану слову Божию, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам» (Деян.13:46). Бог «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1Тим.2:4).

Грешники, таким образом, погибают потому, что сами отвергают настойчиво предлагаемую им возможность спасения.

Противоположный взгляд на соотношение свободы и промысла склонен отрицать Божие всеведение; его сторонники полагают, что Бог может (и иногда просто вынужден) на ходу менять свои планы, исходя из реакции людей. Они склонны буквально понимать те места Писания, которые говорят о том, что Бог «раскаялся», или видеть в условных обетованиях («если вы будете повиноваться Богу, то обретете такие-то блага») или предостережениях («если вы будете грешить, то погибнете») неведение Бога относительно будущего, которое остается открытым и, даже с Его точки зрения, многовариантным.

Эта точка зрения также противоречит как Писанию, которое определенно утверждает, что Бог знает будущее, так и христианскому упованию на промысл – которое опирается на то, что Божии планы никак не могут быть сорваны.

Если мы хотим оставаться верными Писанию, мы должны – как Церковь и делает – принимать обе истины: Бог владычествует, человек свободен. Но как их согласовать?

Божие всеведение

Соотношение свободы и промысла становится понятным, если мы обратим внимание на такое Божие свойство, как всеведение. Бог обладает полным, совершенным и истинным знанием обо всем, включая все поступки людей, ангелов или бесов. Благодаря этому, Бог может включить их в Свой замысел.

Чтобы пояснить этот тезис, попробуем прибегнуть к аналогии. Представьте себе, что у вас есть машина времени, позволяющая вам забегать в будущее и читать, например, заголовки новостей за следующий год. Такое знание будет означать огромное могущество: вы сможете предотвращать множество назревающих бед и вообще направлять события так, как вам будет угодно. При этом вы не будете прямо контролировать действия тех или иных людей. Все они будут поступать по своей свободной воле. Но вы будете знать об их поступках заранее, и это позволит вам заранее включить их поступки в ваши планы. Конечно, ваше знание – как и ваше могущество – в этом случае все равно будет ограничено, как неизбежно ограничены будут и ваши возможности влиять на ситуацию. Но все равно оно будет огромным.

Бог, в отличие от нас, обладает всеведением и всемогуществом. Хотя мы сами являемся авторами наших решений, они всегда были известны Богу, подобно тому, как они могли бы быть известны нашему гипотетическому путешественнику во времени. Как говорит псалмопевец: «Еще нет слова на языке моем, – Ты, Господи, уже знаешь его совершенно» (Пс.138:4).

Таким образом, хотя ангелы и люди действуют по своей свободной воле, и сами являются авторами своих решений, они не могут совершить ничего, что не было бы известно Богу и не было бы включено в Его замысел.

Апостолы и народ, Ирод и Пилат, Иосиф Аримафейский и воины, сторожившие Крест, – все они поступали по своей свободной воле. Но Бог от создания мира знал, как именно они поступят, и включил это в Свой замысел.

Этот замысел простирается и на спасение отдельных людей – Бог активно устрояет все обстоятельства нашей жизни так, чтобы привести нас к спасению. Оглядываясь на наше прошлое, мы можем заметить, что Бог заботился о нашем спасении, когда мы еще Его не знали и знать не желали. Именно Он устроил так, что какие-то обстоятельства нашей жизни побудили нас задуматься о Нем, именно по Его воле мы встретились с определенными людьми и прочитали определенные книги, причем всеведущий Бог точно знал, какое впечатление они на нас произведут.

Обращая к нам Свой призыв, Бог уже знает, как мы отзовемся, так же как Он уже знает обо всех обстоятельствах нашей будущей жизни, через которые Он приведет нас к спасению. Таким образом, и в деле промысла, и в деле предопределения Бог не устраняет нашу свободу, но включает ее в Свой неотвратимый замысел.

Что это значит на практике?

Мы свободны и ответственны за нашу жизнь и поступки. Мы сами являемся авторами наших решений. Мы сами являемся причиной наших грехов и должны в них раскаяться. Мы сами принимаем решения и должны быть внимательны к тому, что делаем.

Но, в то же время, мы призваны полагаться – в большом и в малом – на Бога, без воли Которого ничего в нашей жизни не может произойти, и утешаться сознанием того, что Он совершает в нашей жизни Свой спасительный замысел.

Свобода воли: иллюзия или реальность?

Многие философы полагают, что обладать свободой воли — значит действовать по собственному произволу: выступать инициатором своих решений и быть способным воплощать эти решения в жизнь. Я хочу привести данные двух экспериментов, способных если не перевернуть, то уж по меньшей мере пошатнуть то представление о собственной свободе, которое давно закрепилось в наших головах.

Первый эксперимент более четверти века назад задумал и поставил американский психолог Бенджамин Либет. Добровольцев просили совершить простое движение (допустим, приподнять палец), когда им захочется. Процессы, происходящие в их организмах, фиксировались: мышечное движение и — отдельно — предшествующий ему процесс в моторных отделах мозга. Перед испытуемыми был циферблат со стрелкой. Они должны были запомнить, где находилась стрелка в тот момент, когда они принимали решение поднять палец.

Сначала происходит активация моторных отделов мозга, и только после этого появляется сознательный выбор

Первый эксперимент более четверти века назад задумал и поставил американский психолог Бенджамин Либет. Добровольцев просили совершить простое движение (допустим, приподнять палец), когда им захочется. Процессы, происходящие в их организмах, фиксировались: мышечное движение и — отдельно — предшествующий ему процесс в моторных отделах мозга. Перед испытуемыми был циферблат со стрелкой. Они должны были запомнить, где находилась стрелка в тот момент, когда они принимали решение поднять палец.

Результаты эксперимента стали сенсацией. Они подрывали наши интуитивные представления о том, как проявляется свобода воли. Нам кажется, что сначала мы принимаем сознательное решение (например, поднять палец), а затем оно передается в отделы мозга, которые отвечают за наши моторные реакции. Последние приводят в действие наши мышцы: палец поднимается.

Данные, полученные в ходе эксперимента Либета, свидетельствовали о том, что такая схема не работает. Оказывается, сначала происходит активация моторных отделов мозга, и только после этого появляется сознательный выбор. То есть поступки человека оказываются не результатом его «свободных» осознанных решений, а заранее предопределены объективными нейронными процессами в мозге, которые происходят еще до фазы их осознания.

В начале XXI века в Германии была поставлена серия еще более любопытных экспериментов под руководством нейроученых Дж.-Д. Хейнса и Ч. С. Суна. Испытуемых просили в любой удобный момент нажать кнопку на одном из пультов, которые находились у них в правой и левой руке. Параллельно перед ними на мониторе появлялись буквы. Испытуемые должны были запомнить, какая буква появилась на экране в тот момент, когда они приняли решение нажать кнопку.

Нейронная активность мозга записывалась с помощью томографа. На основе данных томографии ученые создали программу, которая могла спрогнозировать, какую из кнопок выберет человек. Этой программе удавалось предсказывать будущий выбор испытуемых в среднем за 6-10 секунд до того, как они сделали этот выбор! Полученные данные стали настоящим шоком для тех ученых и философов, кто отставал тезис о наличии у человека свободы воли.

Свобода воли в чем-то похожа на сновидение. Когда вы спите, вы не всегда видите сны

Так свободны мы или нет? Моя позиция такова: вывод о том, что у нас нет свободы воли, покоится не на доказательстве того, что у нас ее действительно нет, а на смешении понятий «свобода воли» и «свобода действия». Я утверждаю, что эксперименты, проведенные психологами и нейроучеными, — это эксперименты на свободу действия, а вовсе не на свободу воли.

Свобода воли всегда связана с рефлексией. С тем, что американский философ Гарри Франкфурт назвал «желаниями второго порядка». Желания первого порядка — это наши непосредственные желания, которые касаются чего-то конкретного, а желания второго порядка — это опосредованные желания, их можно назвать желаниями о желаниях. Объясню на примере.

Я был заядлым курильщиком на протяжении 15 лет. На данном этапе жизни у меня было желание первого порядка — желание курить. В то же самое время я испытывал и желание второго порядка. А именно: я хотел, чтобы я не хотел курить. То есть я хотел отказаться от курения. Когда мы реализуем желание первого порядка — это свободное действие. Я был свободен в своем действии, что мне курить — сигареты, сигары или сигариллы. Свободная же воля имеет место тогда, когда реализуется желание второго порядка. Когда я бросил курить, то есть реализовал свое желание второго порядка, это был акт свободной воли.

Как философ, я утверждаю: данные современной нейронауки не доказывают отсутствия у нас свободы действия и свободной воли. Но это не означает, что свобода воли дана нам автоматически. Вопрос о свободе воли — не только теоретический. Это вопрос личного выбора каждого из нас.

Свобода воли в чем-то похожа на сновидение. Когда вы спите, вы не всегда видите сны. Точно так же, когда вы бодрствуете, вы не всегда свободно волите. Но если вы совсем не задействуете свободу воли, то вы как бы спите наяву. Хотите быть свободными? Тогда используйте рефлексию, руководствуйтесь желаниями второго порядка, анализируйте свои мотивы, думайте о понятиях, которыми вы пользуетесь, мыслите ясно, и у вас будет больше шансов жить в мире, в котором у человека есть не только свобода действия, но и свобода воли.

Свободной воли не бывает

Здоровье

Но все же лучше в это верить.

Выпуск за июнь 2016 г.

На протяжении веков философы и теологи почти единодушно считали, что цивилизация, какой мы ее знаем, зависит от широко распространенной веры в свободу воли, и что потеря этой веры может быть катастрофической. Наш кодекс этики, например, предполагает, что мы можем свободно выбирать между правильным и неправильным. В христианской традиции это известно как «нравственная свобода» — способность различать и стремиться к добру, а не просто подчиняться влечениям и желаниям. Великий философ эпохи Просвещения Иммануил Кант подтвердил эту связь между свободой и добром. Если мы не свободны в выборе, утверждал он, тогда не имеет смысла говорить, что мы должны выбрать путь праведности.

Сегодня принцип свободы воли пронизывает все аспекты американской политики, от социального обеспечения до уголовного права. Он пронизывает популярную культуру и поддерживает американскую мечту — веру в то, что каждый может сделать что-то из себя, независимо от того, с чего он начал в жизни. Как написал Барак Обама в «Смелость надежды », американские «ценности уходят корнями в базовый оптимизм в отношении жизни и веру в свободную волю».

Так что же произойдет, если эта вера разрушится?

Науки все смелее заявляют, что любое человеческое поведение можно объяснить с помощью механических законов причины и следствия. Этот сдвиг в восприятии является продолжением интеллектуальной революции, начавшейся около 150 лет назад, когда Чарльз Дарвин впервые опубликовал О происхождении видов . Вскоре после того, как Дарвин выдвинул свою теорию эволюции, его двоюродный брат сэр Фрэнсис Гальтон начал делать выводы: если мы эволюционировали, то такие умственные способности, как интеллект, должны быть наследственными. Но мы используем эти способности — которыми одни люди обладают в большей степени, чем другие — для принятия решений. Так что наша способность выбирать свою судьбу не свободна, а зависит от нашего биологического наследия.

Гальтон начал дебаты, которые бушевали на протяжении всего 20-го века, о природе и воспитании. Являются ли наши действия разворачивающимся эффектом нашей генетики? Или результат того, что было запечатлено в нас окружающей средой? Накоплены впечатляющие доказательства важности каждого фактора. Независимо от того, поддерживали ли ученые одно, другое или сочетание того и другого, они все чаще предполагали, что наши действия должны определяться что-то .

В последние десятилетия исследования внутренней работы мозга помогли разрешить спор о природе и воспитании и нанесли новый удар по идее свободы воли. Сканеры мозга позволили нам заглянуть внутрь черепа живого человека, выявив сложные сети нейронов и позволив ученым прийти к общему мнению, что эти сети формируются как генами, так и окружающей средой. Но в научном сообществе также существует согласие в том, что возбуждение нейронов определяет не только некоторые или большинство, но и все наших мыслей, надежд, воспоминаний и мечтаний.

Мы знаем, что изменения в химическом составе мозга могут изменить поведение — иначе ни алкоголь, ни нейролептики не оказали бы желаемого эффекта. То же самое относится и к структуре мозга: случаи, когда обычные взрослые становятся убийцами или педофилами после развития опухоли головного мозга, демонстрируют, насколько мы зависим от физических свойств нашего серого вещества.

Многие ученые говорят, что американский физиолог Бенджамин Либет продемонстрировал в 1980-х, что у нас нет свободы воли. Уже было известно, что электрическая активность накапливается в мозгу человека еще до того, как он, например, шевельнет рукой; Либет показал, что это накопление происходит до того, как человек сознательно принимает решение двигаться. Сознательный опыт принятия решения действовать, который мы обычно связываем со свободой воли, кажется дополнением, апостериорной реконструкцией событий, которые происходят после того, как мозг уже привел действие в движение.

Дискуссия о природе и воспитании в 20-м веке подготовила нас к мысли о том, что мы формируемся под воздействием неподвластных нашему контролю влияний. Но это оставило некоторое пространство, по крайней мере, в народном воображении, для возможности того, что мы могли бы преодолеть наши обстоятельства или наши гены, чтобы стать авторами своей собственной судьбы. Проблема, которую ставит нейробиология, более радикальна: она описывает мозг как физическую систему, как и любую другую, и предполагает, что мы не больше хотим, чтобы он работал определенным образом, чем наше сердце, чтобы биться. Современное научное представление о человеческом поведении — это нейронная активация, вызывающая активацию других нейронов, вызывающая наши мысли и поступки, в непрерывной цепи, которая тянется от нашего рождения и далее. В принципе, мы поэтому полностью предсказуемы. Если бы мы могли достаточно хорошо понять архитектуру и химию мозга любого человека, мы теоретически могли бы предсказать реакцию этого человека на любой заданный стимул со 100-процентной точностью.

Это исследование и его результаты не новы. Новым, однако, является распространение скептицизма свободы воли за пределы лабораторий и в мейнстрим. Например, количество судебных дел, в которых используются данные нейробиологии, за последнее десятилетие увеличилось более чем вдвое — в основном в контексте ответчиков, утверждающих, что их заставил сделать это их мозг. И многие люди усваивают это сообщение и в других контекстах, по крайней мере, судя по количеству книг и статей, претендующих на то, чтобы объяснить «вашему мозгу» все, от музыки до магии. Детерминизм в той или иной степени набирает популярность. Скептики берут верх.

Это развитие событий поднимает неудобные — и все более не теоретические — вопросы: если моральная ответственность зависит от веры в нашу собственную свободу действий, то по мере распространения веры в детерминизм станем ли мы морально безответственными? И если мы все чаще считаем веру в свободу воли заблуждением, что будет со всеми теми институтами, которые на ней основаны?

В 2002 году двум психологам пришла в голову простая, но блестящая идея: вместо того, чтобы размышлять о том, что произойдет, если люди потеряют веру в свою способность выбирать, они могут провести эксперимент, чтобы выяснить это. Кэтлин Вос, в то время работавшая в Университете Юты, и Джонатан Скулер из Университета Питтсбурга попросили одну группу участников прочитать отрывок, в котором утверждалось, что свобода воли — иллюзия, а другую группу — прочитать отрывок, нейтрально относящийся к теме. . Затем они подвергали членов каждой группы различным искушениям и наблюдали за их поведением. Будут ли различия в абстрактных философских убеждениях влиять на решения людей?

Да, действительно. Когда их попросили пройти тест по математике, где было легко обмануть, группа, настроенная на то, чтобы считать свободу воли иллюзорной, оказалась более склонной к незаконному просмотру ответов. Получив возможность украсть — взять больше денег, чем им положено, из конверта с монетами в 1 доллар, — те, чья вера в свободу воли была подорвана, воровали больше. По целому ряду показателей, рассказала мне Вос, она и Скулер обнаружили, что «люди, которых заставляют меньше верить в свободу воли, с большей вероятностью будут вести себя аморально».

Похоже, когда люди перестают верить в то, что они свободные агенты, они перестают считать себя виновными в своих действиях. Следовательно, они действуют менее ответственно и поддаются своим низменным инстинктам. Вос подчеркнул, что этот результат не ограничивается надуманными условиями лабораторного эксперимента. «То же самое можно наблюдать у людей, которые от природы более или менее верят в свободу воли», — сказала она.

В другом исследовании, например, Вос и его коллеги измерили, в какой степени группа поденщиков верит в свободу воли, а затем проверили их эффективность на работе, взглянув на оценки своего начальника. Те, кто более твердо верил, что они контролируют свои действия, чаще приходили на работу вовремя и оценивались руководителями как более способные. На самом деле, вера в свободу воли оказалась лучшим предсказателем эффективности работы, чем установленные меры, такие как самопровозглашенная трудовая этика.

Еще один пионер исследований в области психологии свободы воли, Рой Баумайстер из Университета штата Флорида, расширил эти выводы. Например, он и его коллеги обнаружили, что учащиеся с более слабой верой в свободу воли с меньшей вероятностью пожертвовали своим временем, чтобы помочь однокласснику, чем те, чья вера в свободу воли была сильнее. Точно так же те, кто придерживался детерминистских взглядов, читая заявления типа «Наука продемонстрировала, что свобода воли — это иллюзия», с меньшей вероятностью давали деньги бездомному или одалживали кому-то мобильный телефон.

Дальнейшие исследования, проведенные Баумайстером и его коллегами, выявили связь ослабленной веры в свободу воли со стрессом, несчастьем и меньшей приверженностью отношениям. Они обнаружили, что, когда испытуемых убеждали поверить в то, что «все человеческие действия вытекают из предшествующих событий и в конечном счете могут быть поняты с точки зрения движения молекул», эти испытуемые уходили с более низким чувством смысла жизни. В начале этого года другие исследователи опубликовали исследование, показывающее, что более слабая вера в свободу воли коррелирует с плохой успеваемостью.

Список можно продолжить: вера в то, что свобода воли является иллюзией, как было показано, делает людей менее творческими, более склонными к конформизму, менее склонными учиться на своих ошибках и менее благодарными друг другу. Кажется, во всех отношениях, когда мы принимаем детерминизм, мы потворствуем своей темной стороне.

Немногие ученые спокойно заявляют, что люди должны верить откровенной лжи. Пропаганда увековечивания лжи нарушила бы их целостность и принцип, которым философы давно дорожат: платоновская надежда на то, что истина и добро идут рука об руку. Саул Смиланский, профессор философии Хайфского университета в Израиле, боролся с этой дилеммой на протяжении всей своей карьеры и пришел к болезненному выводу: «Мы не можем позволить людям усвоить правду» о свободе воли.

Смилянский убежден, что свободы воли в традиционном понимании не существует — и было бы очень плохо, если бы большинство людей это осознало. «Представьте, — сказал он мне, — что я обдумываю, выполнить ли свой долг, например, прыгнуть с парашютом на вражескую территорию, или что-то более приземленное, например, рискнуть своей работой, сообщив о каком-то правонарушении. Если все признают, что свободы воли не существует, тогда я буду знать, что люди скажут: «Что бы он ни сделал, у него не было выбора — мы не можем его винить». принимая эгоистичный вариант». Это, считает он, очень опасно для общества, и «чем больше людей примут детерминистскую картину, тем хуже будет».

Детерминизм не только подрывает вину, утверждает Смилански; это также подрывает похвалу. Представьте, что я действительно рискую своей жизнью, прыгая на вражескую территорию, чтобы выполнить дерзкую миссию. Потом скажут, что у меня не было выбора, что мои подвиги были лишь, по выражению Смилянского, «развертыванием данности» и поэтому вряд ли достойны похвалы. И точно так же, как принижение порицания устранило бы препятствие к злым поступкам, так и принижение похвалы лишило бы стимула делать добро. Наши герои казались бы менее вдохновляющими, утверждает он, наши достижения менее заслуживающими внимания, и вскоре мы погрузились бы в упадок и уныние.

Смилянски отстаивает точку зрения, которую он называет иллюзионизмом, — веру в то, что свобода воли действительно является иллюзией, но общество должно ее защищать. Идея детерминизма и подтверждающие ее факты должны быть заключены в башню из слоновой кости. Только посвященные за этими стенами могут осмелиться, как он сказал мне, «смотреть в лицо темной правде». Смиланский говорит, что понимает, что в этой идее есть что-то радикальное, даже ужасное, но если выбирать между правдой и добром, то ради общества правда должна уйти.

Аргументы Смилянского на первый взгляд могут показаться странными, учитывая его утверждение о том, что мир лишен свободы воли: если мы на самом деле ничего не решаем, кого волнует, какая информация будет выпущена? Но новая информация, конечно же, является сенсорным входом, как и любая другая; оно может изменить наше поведение, даже если мы не являемся сознательными агентами этого изменения. Говоря языком причин и следствий, вера в свободу воли не может быть вдохновляет нас делать все возможное, но побуждает нас к этому.

Иллюзионизм занимает меньшинство среди академических философов, большинство из которых все еще надеется, что добро и истину можно примирить. Но это представляет собой древнее направление мысли среди интеллектуальной элиты. Ницше называл свободу воли «выдумкой теологов», которая позволяет нам «судить и наказывать». И многие мыслители, как и Смилянский, полагали, что институты суда и наказания необходимы, если мы хотим избежать падения в варварство.

Смиланский не поддерживает политику оруэлловского контроля над мыслями. К счастью, утверждает он, они нам не нужны. Вера в свободу воли естественна для нас. Ученым и комментаторам просто нужно проявлять некоторую сдержанность, вместо того, чтобы радостно разубеждать людей в иллюзиях, которые поддерживают все, что им дорого. Большинство ученых «не понимают, какой эффект могут иметь эти идеи», — сказал мне Смиланский. «Пропаганда детерминизма самодовольна и опасна».

Однако не все ученые, публично выступающие против свободы воли, слепы к социальным и психологическим последствиям. Некоторые просто не согласны с тем, что эти последствия могут включать в себя крах цивилизации. Одним из самых выдающихся является нейробиолог и писатель Сэм Харрис, который в своей книге 2012 года Свобода воли , призванный разрушить фантазию об осознанном выборе. Как и Смиланский, он считает, что свободы воли не существует. Но Харрис считает, что нам лучше обойтись без полного представления об этом.

«Нам нужны наши убеждения, чтобы отслеживать, что является правдой, — сказал мне Харрис. Иллюзии, какими бы благими намерениями они ни руководствовались, всегда будут сдерживать нас. Например, в настоящее время мы используем угрозу тюремного заключения как грубый инструмент, чтобы убедить людей не совершать плохих поступков. Но если мы вместо этого примем, что «человеческое поведение возникает из нейрофизиологии», утверждал он, тогда мы сможем лучше понять, что на самом деле заставляет людей делать плохие вещи, несмотря на эту угрозу наказания, и как их остановить. «Нам нужно, — сказал мне Харрис, — знать, какие рычаги мы можем использовать как общество, чтобы побудить людей быть лучшей версией себя, которой они могут быть».

По словам Харриса, мы должны признать, что даже самые отъявленные преступники — например, кровожадные психопаты — в некотором смысле несчастливы. «Они не выбирали свои гены. Они не выбирали своих родителей. Они не создали свой мозг, но их мозг является источником их намерений и действий». В глубоком смысле их преступления не являются их ошибкой. Признавая это, мы можем беспристрастно подумать о том, как вести себя с правонарушителями, чтобы перевоспитать их, защитить общество и сократить количество правонарушений в будущем. Харрис считает, что со временем «можно будет вылечить что-то вроде психопатии», но только если мы признаем, что мозг, а не какая-то воздушная волшебная свободная воля, является источником отклонения.

Принятие этого избавит нас от ненависти. Привлечение людей к ответственности за их действия может показаться краеугольным камнем цивилизованной жизни, но мы платим за это высокую цену: обвинение людей делает нас злыми и мстительными, и это затуманивает наши суждения.

«Сравните реакцию на ураган Катрина, — предложил Харрис, — с реакцией на террористический акт 11 сентября». Для многих американцев люди, захватившие эти самолеты, являются воплощением преступников, свободно решивших творить зло. Но если мы откажемся от нашего представления о свободе воли, то их поведение следует рассматривать как любое другое природное явление, и это, как считает Харрис, сделало бы нашу реакцию гораздо более рациональной.

Несмотря на то, что масштабы двух катастроф были одинаковыми, реакции сильно отличались. Никто не стремился отомстить тропическим штормам или объявить войну погоде, поэтому ответы Катрине могли быть просто сосредоточены на восстановлении и предотвращении будущих бедствий. Реакция на 11 сентября, утверждает Харрис, была омрачена возмущением и желанием отомстить и привела к ненужной гибели бессчетного количества жизней. Харрис не говорит, что мы вообще не должны были реагировать на 11 сентября, просто хладнокровная реакция выглядела бы совсем по-другому и, вероятно, была бы гораздо менее расточительной. «Ненависть токсична, — сказал он мне, — и может дестабилизировать жизнь отдельных людей и целых обществ. Потеря веры в свободную волю подрывает смысл ненавидеть кого бы то ни было».

В то время как данные Кэтлин Вос и ее коллег предполагают, что социальные проблемы могут возникать из-за того, что наши собственные действия определяются силами, находящимися вне нашего контроля, — ослабляющими нашу мораль, нашу мотивацию и наше чувство осмысленности жизни, — считает Харрис. что социальные выгоды будут результатом видения поведения других людей в том же свете. С этой точки зрения моральные последствия детерминизма выглядят совсем иначе и намного лучше.

Более того, утверждает Харрис, по мере того, как обычные люди начинают лучше понимать, как работает их мозг, многие из проблем, задокументированных Восом и другими, исчезнут. Детерминизм, пишет он в своей книге, не означает, что «сознательное осознание и взвешенное мышление бесполезны». Определенные виды действий требуют от нас осознания выбора — взвешивания аргументов и оценки доказательств. Правда, если бы мы снова оказались в точно такой же ситуации, то 100 раз из 100 мы бы приняли одно и то же решение, «точно так же, как перемотать фильм и снова его проиграть». Но акт обдумывания — борьба с фактами и эмоциями, которые, по нашему мнению, необходимы для нашей природы, — тем не менее реален.

Большая проблема, по мнению Харриса, заключается в том, что люди часто путают детерминизм с фатализмом. Детерминизм — это вера в то, что наши решения являются частью неразрывной цепи причин и следствий. Фатализм, с другой стороны, — это вера в то, что наши решения на самом деле не имеют значения, потому что все, чему суждено произойти, произойдет — как женитьба Эдипа на своей матери, несмотря на его попытки избежать этой участи.

Большинство ученых «не понимают, какой эффект могут иметь эти идеи», — сказал мне Смиланский. Проветривать их «самодовольно и опасно».

Когда люди слышат, что свободы воли не существует, они ошибочно становятся фаталистами; они думают, что их усилия ничего не изменят. Но это ошибка. Люди не движутся к неизбежной судьбе; учитывая другой стимул (например, другое представление о свободе воли), они будут вести себя по-разному и, следовательно, жить по-разному. Харрис считает, что если бы люди лучше понимали эти тонкие различия, последствия утраты веры в свободу воли были бы гораздо менее негативными, чем предполагают эксперименты Воса и Баумайстера.

Можно ли пойти еще дальше? Есть ли путь вперед, сохраняющий как вдохновляющую силу веры в свободу воли, так и сострадательное понимание, которое приходит с детерминизмом?

Философы и теологи привыкли говорить о свободе воли так, будто она либо включена, либо выключена; как будто наше сознание плывет, как призрак, полностью над причинно-следственной цепью, или как будто мы катимся по жизни, как камень с горы. Но может быть и другой взгляд на человеческую деятельность.

Некоторые ученые утверждают, что мы должны думать о свободе выбора с точки зрения наших очень реальных и изощренных способностей наметить несколько возможных ответов на конкретную ситуацию. Одним из них является Брюс Уоллер, профессор философии в Государственном университете Янгстауна. В своей новой книге Восстанавливающая свободная воля , он пишет, что мы должны сосредоточиться на нашей способности в любых условиях создавать для себя широкий спектр вариантов и выбирать среди них без внешних ограничений.

Для Уоллера просто не имеет значения, что эти процессы подкреплены причинно-следственной цепью возбужденных нейронов. По его мнению, свобода воли и детерминизм не являются противоположностями, за которые их часто принимают; они просто описывают наше поведение на разных уровнях.

Уоллер считает, что его объяснение соответствует научному пониманию того, как мы эволюционировали: кормящиеся животные — люди, а также мыши, медведи или вороны — должны иметь возможность создавать для себя варианты и принимать решения в сложной и меняющейся среде. Люди с нашим массивным мозгом гораздо лучше других животных обдумывают и взвешивают варианты. Наш диапазон возможностей намного шире, и в результате мы становимся свободнее.

Определение свободы воли, данное Уоллером, соответствует тому, как его видят многие обычные люди. Одно исследование 2010 года показало, что люди в основном думали о свободе воли с точки зрения следования своим желаниям без принуждения (например, когда кто-то приставил пистолет к вашей голове). Пока мы продолжаем верить в этот вид практической свободы воли, этого должно быть достаточно, чтобы сохранить те идеалы и этические нормы, которые исследовали Вос и Баумейстер.

Тем не менее, концепция свободы воли Уоллера по-прежнему приводит к совершенно иному взгляду на справедливость и ответственность, чем у большинства людей сегодня. Никто не был причиной сам: никто не выбирал свои гены или среду, в которой он родился. Поэтому никто не несет окончательной ответственности за то, кто он есть и что он делает. Уоллер сказал мне, что поддерживает идею речи Барака Обамы 2012 года «Вы не строили этого», в которой президент привлек внимание к внешним факторам, которые помогают добиться успеха. Его также не удивило, что это вызвало такую ​​резкую реакцию тех, кто хочет верить, что они были единственными архитекторами своих достижений. Но он утверждает, что мы должны признать, что результаты жизни определяются различиями в природе и воспитании, «чтобы мы могли принять практические меры, чтобы исправить несчастье и помочь каждому реализовать свой потенциал».

Понимание того, как будет работой десятилетий, пока мы медленно разгадываем природу нашего собственного разума. Во многих областях эта работа, вероятно, принесет больше сострадания: предложение большей (и более точной) помощи тем, кто оказался в плохом положении. И когда угроза наказания необходима в качестве сдерживающего фактора, она во многих случаях будет уравновешена усилиями по укреплению, а не подрыву способности к автономии, которая необходима любому человеку для ведения достойной жизни. Волю, ведущую к успеху — видеть положительные варианты для себя, принимать правильные решения и придерживаться их, — можно развивать, и те, кто находится на дне общества, больше всего нуждаются в этом развитии.

Некоторым людям это может показаться беспричинной попыткой съесть кусок пирога. И в некотором смысле это так. Это попытка сохранить лучшие части системы убеждений о свободе воли, отказавшись от худших. Президент Обама, который защищал «веру в свободную волю» и утверждал, что мы не являемся единственными архитекторами своего состояния, должен был понять, насколько это тонкая грань. Тем не менее, это может быть то, что нам нужно, чтобы спасти американскую мечту — и, действительно, многие из наших представлений о цивилизации во всем мире — в век науки.

Свобода воли Определение и значение — Merriam-Webster

1 из 2

свободная · воля ˈfrē-ˌwil

: добровольный, спонтанный

свободная воля

2 из 2

1

: добровольный выбор или решение

Я делаю это по собственной воле

2

: свобода людей делать выбор, который не определяется предшествующими причинами или божественным вмешательством

Синонимы

Прилагательное

• добровольный
• без принуждения
• непринужденный
• добровольный
• добровольно
• волонтер
• желание

Существительное

• согласие
• автономия
• выбор
• самоопределение
• воля
• will

Просмотреть все синонимы и антонимы в тезаурусе 

Примеры предложений

Прилагательное добровольное признание вины, сделанное подозреваемым во время допроса в полиции сотрудники нашего офиса сделали

добровольное пожертвование для ЮНЕСКО Существительное Он утверждает, что у всех людей есть свободная воля . все работники приюта для бездомных не получают зарплату и находятся там по собственному желанию

Последние примеры в Интернете

Все тоже будет проходить без живой аудитории и включать ссылки на добровольных пожертвований некоммерческим организациям, поддерживающим музыкантов и музыкальные программы из Кливленда во время коронавируса. Захари Льюис, , Кливленд, , 2 июня 2020 г. Бесплатное общественное мероприятие спонсируется Духовной церковью Эскондидо; добровольное предложение будет принято. Сан-Диего Юнион-Трибьюн , 29 августа 2019 г. Вход на мероприятие, спонсируемое Библиотекой друзей Ранчо Бернардо, бесплатный; добровольных пожертвований будут приняты для музыкантов. Линда Макинтош, sandiegouniontribune.com , 30 апреля 2018 г. За этот концерт плата не взимается; добровольных пожертвований для музыкантов поощряются. Линда Макинтош, sandiegouniontribune.com , 9 апреля 2018 г. На третьем и последнем концерте серии прозвучат камерные произведения французских композиторов группы Les Six. 16:00 Воскресенье, Саутминстерская пресвитерианская церковь, 9.16 E. Central Road, Арлингтон-Хайтс; добровольное пожертвование ; 847-902-0733. Джон фон Рейн, chicagotribune.com , 1 июня 2017 г. Добровольная воля Пожертвования пойдут на пользу Джорджтаунскому центру служения, который помогает хронически бездомным, сопротивляющимся обслуживанию, и защищает интересы бездомных. Джерри Мармер, Washington Post , 5 мая 2017 г.

Именно тогда мой второй ребенок начал проявлять свою свободную волю . Адриенн Со, WIRED , 11 ноября 2022 г. Русский писатель Борис Пастернак вернул Нобелевскую премию 1958 года после того, как принял ее, скорее из-за политического давления, чем по доброй воле . Ананья Бхаттачарья, Кварц , 7 октября 2022 г. В то время, когда большинство немецких правителей требовало от своих подданных полного подчинения, Фихте наделил самого себя самой волнующей из всех полномочий: свободная воля . Андреа Вульф, The Atlantic , 11 сентября 2022 г. Прибыль, несомненно, привлекательна: затраты на создание, скажем, пары виртуальных кроссовок, которые можно воспроизводить бесконечно за бесплатно, будут значительно ниже, чем производство и распространение тысяч их физических эквивалентов. Оскар Холланд, CNN , 8 сентября 2022 г. Логика и свобода воли являются аксиомой для любого осмысленного утверждения. WSJ , 15 августа 2022 г. Существует ли такая вещь, как свобода воли , или это было спланировано как космический рецепт? Ежедневные новости Анкориджа , 5 июля 2022 г. Существует ли такая вещь, как свобода воли , или это было спланировано как космический рецепт? Роберт Маккоппин, 9 лет0147 Чикаго Трибьюн , 4 июля 2022 г. Суббота, 18 июня, в Первой объединенной методистской церкви, 8 Church St. Плата за посещение составляет добровольных пожертвований. Хартфорд Курант , 27 мая 2022 г. Узнать больше

Эти примеры предложений автоматически выбираются из различных онлайн-источников новостей, чтобы отразить текущее использование слова «свободная воля». Мнения, выраженные в примерах, не отражают точку зрения Merriam-Webster или ее редакторов. Отправьте нам отзыв.

История слов

Первое известное использование

Прилагательное

1535, в значении, определенном выше

Существительное

13 век, в значении, определенном в смысле 1

Путешественник во времени 0 Первое известное использование свободной воли было в 13 веке

Посмотреть другие слова того же века

Словарные статьи Около

свобода воли

свободный ход

свободная воля

свободная воля

Посмотреть другие записи поблизости

Процитировать эту запись «Свободная воля.

» Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/freewill. По состоянию на 22 ноября 2022 г.

Copy Citation

Детское определение

свобода воли 1 из 2

свободная · воля ˌfrē-ˌwil

: по собственной воле : добровольно

а добровольно пожертвование

добровольно

2 из 2

ˈfrē-ˈwil

: Один собственный выбор или решение

Больше от Merriam-Webster на

Freewill

Nglish: Перевод Freewill For For For For For For For For For For For For For For For For For For For For For For For Spanishings

.