Эльет фон Караян «Он был моей жизнью» | Блогер hrobachik на сайте SPLETNIK.RU 20 августа 2012
В 2008 году известнейшему австрийскому дирижеру Герберту фон Караяну исполнилось бы 100 лет. Весь мир готовился к празднованию юбилея музыканта, который оставил после себя обширнейшую дискографию, который 35 лет работал с Берлинским филармоническим оркестром. Одним из значимых событий к празднованию юбилея дирижера был выход книги воспоминаний его последней жены Эльет. Родился Герберт фон Караян 5 апреля 1908 года в Австрии, в городе Зальцбурге. Да, именно в том городе, в котором на более чем 100 лет раньше родился гениальный Моцарт. Женат был трижды: с третей женой моделью Эльет прожил более 30 лет, она родила ему двоих дочерей. Когда они познакомились, Герберту было около 50-ти, а Эльет всего 19. На сколько это была сильная и красивая любовь можно понять из книги, написанной женой дирижера. Привожу отрывок из книги (в переводе Нины Фёдоровой). Сен-Тропе полвека назад — сонный приморский городишко на Лазурном Берегу, с ресторанчиками, где пахнет старым деревом, смесью лаванды и розмарина да свежей рыбой. У мола пришвартованы бело-голубые рыбачьи лодки, на рассвете вернувшиеся с лова; жёлтые сети, раскинутые для просушки, украшают вековой скалистый ландшафт. Днём домишки припекает солнце, несчётные узкие улочки змеятся от гавани к расположенной чуть выше Рыночной площади с её платанами, искривлёнными от мистраля. Самое оживлённое и всеми любимое место — бар, здесь назначают встречи как местные обитатели, так и съезжающиеся отовсюду художники, писатели, музыканты и их музы. Каждый вечер, едва опускаются сумерки, в баре начинается шумное веселье с выпивкой и танцами. Я с особым удовольствием вспоминаю этот городишко, потому что именно там пережила одно из тех волшебных мгновений, каким суждено было навсегда изменить мою жизнь. Мне как раз исполнилось восемнадцать, и жила я пока в Ницце, где выросла и училась в школе. Однажды мамина подруга взяла меня с собой в Сен-Тропе покататься на яхте. Мы ехали вдоль побережья, изрезанного бесчисленными бухтами, по холмам, через пробковые дубравы, и наконец впереди завиднелась крепость Сен-Тропе, с которой открывается неповторимый вид на живописный рыбацкий городок и морской простор. Праздник на борту уже шумел вовсю; элегантно одетые гости развлекались от души, вокруг царило радостное настроение. Правда, не для меня: я так ждала этого вечера, однако, едва начавшись, он для меня преждевременно закончился. Через считанные минуты я почувствовала себя прескверно. Меня страшно укачало — среди всеобщего праздничного веселья. В полном отчаянии, чуть не плача, я забилась в уголок, и тут ко мне подошёл некий симпатичный господин. От него не укрылось, что юной незнакомке совершенно не до веселья. Приветливо заговорив со мной, он мгновенно оценил ситуацию и решительно взял инициативу в свои руки. Вдвоём мы незаметно покинули яхту и сошли на берег. Думаю, вы догадываетесь: внимательный джентльмен был не кто иной, как Герберт фон Караян, уже тогда всемирно известный дирижёр. Стоял один из тех провансальских вечеров, когда солнце заходит словно бы лишь затем, чтобы устроить себе коротенькую передышку. Мой спутник повёл меня в ресторанчик возле гавани; обретя твёрдую почву под ногами, я мало-помалу пришла в чувство и могла наконец-то рассмотреть своего спасителя. Он заворожил меня с первой же минуты, наверно, потому, что так заботливо опекал меня в моём бедственном положении. Я не привыкла к подобной отеческой заботе, ведь мой отец умер всего через несколько лет после моего рождения. Но от Герберта фон Караяна вдобавок веяло огромной жизненной силой и чувственной магией, от которых у меня прямо-таки дух захватило. Он только-только с большим успехом дирижировал в Байройте второй оперой из «Кольца нибелунга» Рихарда Вагнера — впрочем, об этом я узнала лишь много позже. Мы болтали по-французски, немецким я тогда ещё не владела; он обращался ко мне на «ты» и по имени, а я называла его «сударь», так как была намного моложе. После ужина мы гуляли по сонным прибрежным улочкам и в конце концов забрели в маленький бар под названием «Пальмира». В углу справа от входа стояла прелестная старинная пианола, игравшая танцевальную музыку — один-два фокстрота, одно-два танго, один чарльстон. Я быстро скинула туфли и принялась танцевать под зажигательные звуки. А он — он смотрел, просто смотрел на меня, сам танцевать не любил. После этой волнующей встречи на юге Франции я, разумеется, с огромным интересом читала всё, что о Герберте фон Караяне писали в газетах, однако наша новая встреча состоялась только год спустя. В то время я работала фотомоделью для Кристиана Диора, с которым познакомилась в Париже. В связи со съёмками новейших коллекций я объездила пол-Европы, и, кстати сказать, всё то, что на глянцевых обложках «Вога» и «Харперс базар» казалось таким ярким и воздушным, требовало от меня немалых усилий. И вот когда очередная фотосессия вновь привела меня в Лондон, один из друзей, восторженный любитель музыки, пригласил меня в Ройял-Фестивал-холл на концерт Лондонского филармонического оркестра. В программе значились произведения Бенджамина Бриттена, Людвига ван Бетховена и Яна Сибелиуса, за дирижёрским пультом — Герберт фон Караян. Нам достались превосходные места в партере, вскоре после восьми оркестр встал, публика бурно зааплодировала, и маэстро неторопливо вышел на сцену. Прежде чем привычно склонить голову набок и с закрытыми глазами сосредоточиться на музыке, он секунду помедлил, посмотрел на меня — и улыбнулся: узнал! Не без гордости я сообщила своему спутнику, большому поклоннику дирижёра, что лично знакома с господином фон Караяном. Спутник мой пришёл в восторг: «Думаешь, он тебя примет? А мне даст автограф? Эльетта, дорогая, пожалуйста, давай попробуем!» Разумеется, я исполнила его просьбу, мне и самой хотелось повидать человека, с которым я провела в Сен-Тропе незабываемый вечер. Лишь много лет спустя Герберт рассказал, что перед концертом предупредил своего «доброго гения» Андре Маттони: «Если молодая француженка с длинными белокурыми волосами захочет пройти ко мне, пропусти её!» Когда мы наконец покинули гардероб Ройял-Фестивал-холла, оба наши желания исполнились: мой спутник держал в руках желанный автограф, а я чуточку приблизилась к мужчине моей жизни. Решилось в тот вечер и кое-что ещё: мы с Гербертом фон Караяном увидимся снова. Несмотря на сверхнапряжённый график, мы умудрялись встречаться; как-то раз я зашла за ним в легендарные студии звукозаписи на Кингсли-роуд. На цыпочках пробралась к ближайшему креслу, ведь он был ещё целиком погружён в работу. Я же не знала, что на репетициях он не терпел в зале людей, не имеющих прямого отношения к музыке. Но разве укроешься от всевидящих глаз оркестра? Музыканты подталкивали друг друга, поднимали инструменты, вскидывали брови; на их лицах откровенно читалось: не та ли это модель, которая пестрит в иллюстрированных журналах и на больших плакатах, расклеенных по всему Лондону? Оркестр продолжал играть, но Караян, должно быть, почуял, что у него за спиной что-то происходит. Заметил, что я вошла в зал? Однажды вечером Герберт фон Караян пригласил меня к Вальтеру Легге, вместе с которым создавал Филармонический оркестр, и его подруге, а позднее жене — певице Элизабет Шварцкопф. Когда я вошла в гостиную, он стоял в свободно-небрежной позе, прислонясь к камину. Пылал огонь, и изящный жест, каким он закурил сигарету, напомнил мне великого французского киноактёра Жана Габена. Когда же голубые, как сталь, глаза Герберта заглянули в мои, я окончательно погибла. В ту же секунду мне стало совершенно ясно: вот он, мужчина моих грёз. Как шла моя жизнь рядом с Гербертом фон Караяном, какие взлёты и спады я пережила вместе с ним за тридцать один год нашего брака, — до сих пор я никогда не говорила об этом публично. Не давала интервью о наших буднях, не отвечала на вопросы личного характера, никто так и не узнал, почему мне одной разрешалось присутствовать на его репетициях с самыми прославленными оркестрами мира, более того, я была обязана на них присутствовать, по его особому желанию. Я молчала, ограждая столь важную для мужа приватную сферу и защищая детей, а кроме того, опасаясь, что мои слова воспроизведут неправильно. Теперь же, к столетию со дня рождения мужа, мне хочется по-своему рассказать об уникальном человеке, который оказал — и оказывает поныне — глубочайшее воздействие не только на мою жизнь, но и на жизнь многих и многих любителей музыки по всему миру. Дневник я никогда не вела, рядом с Гербертом на это недоставало времени. Однако на этих страницах я постараюсь рассказать обо всём, что живо вспоминается мне и сейчас, о сказочных мгновениях, вносивших в мою жизнь столько разнообразия, и о встречах с людьми, близкими мне и Герберту. Искать здесь сплетни — напрасный труд, тем не менее обещаю, вы узнаете кое-что до сих пор вам неизвестное. Эта книга написана в честь мужа, к которому я до сегодняшнего дня испытываю величайшую признательность. Одновременно это история большой любви, а вовсе не сказка, ведь этот принц в самом деле ведёт свою принцессу к себе в замок. Таков мой подарок к его столетию. Источник: http://www.chaskor.ru/article/on_byl_moej_zhiznyu_21544
Интервью вдовы Герберта фон Караяна
Многие помнят лицо Караяна, когда он дирижировал шестой частью Немецкого реквиема Брамса. Его словно высеченное из камня лицо, отмеченное временем и страданием: его мучила ужасная болезнь спины. Его порой отчаянный взгляд. Но, несмотря на все это, его жест оставался решительным, вместе с хором он наизусть декламировал стихи Апокалипсиса. Этот драматический и символический образ, кажется, унаследовала от него жена Элиэтт, которая приняла корреспондента в стенах строгой, в спартанском духе виллы в Анифе.
Встреча в Сан-Тропе. Любовь в Лондоне. Успех. Вдова самого знаменитого дирижера рассказывает о триумфах и разочарованиях великого музыканта. С Элиэтт фон Караян беседует Риккардо Ленци.
Mадам Элиэтт, Маэстро верил в Бога?
Он думал, что одного существования недостаточно для оправдания и окончания собственного творчества. В одном я полностью уверена: его сердце, его жизненный выбор, его видение жизни все еще живы во мне.
Каким образом?
Мое присутствие на Зальцбургском фестивале – вид гарантии, как с точки зрения уровня, так и с точки зрения качества исполнителей. В Вене существует Центр Караяна. Там хранятся звуковой архив и фотографические документы. Для австрийской столицы Центр Караяна стал незаменимым местом культурных дебатов. Кроме того, я основала Фонд Элиэтт фон Караян, который располагает призовым фондом для молодых художников. Наконец, 2004-ый год положит начало новым инициативам, которые коснутся Центра Искусств Альберта Вилара в замке Аренберг. Там Венский Филармонический Оркестр и Академия Караяна будут способствовать формированию молодых музыкантов.
Каким был Караян в частной жизни?
О нем ходило множество легенд, не имеющих ничего общего с действительностью. Он был прост, наделен живейшим чувством юмора. Необычайно предан двум своим дочерям, Изабель и Анабель. Никогда не посещал так называемого высшего общества и всегда предпочитал контакт с природой, с собственной семьей, которая отвечала его строгому стилю поведения.
Как Вы встретились с Караяном?
В первый раз в Южной Франции, в Сан-Тропе. Потом в 1952-ом году в Лондоне: я работала фотомоделью для фирмы Кристиан Диор. По национальности я француженка, родилась в Ницце. В ту пору мне было восемнадцать. Один мой друг попросил меня сопровождать его на концерт Караяна в Роял Фестиваль Холле. Про мнению моего друга, дирижер Караян и врач, миссионер и музыковед Альберт Швейцер были на тот момент самыми интересными людьми. Я слушала музыку, сидя в тринадцатом ряду. В конце концерта Герберт повернулся к публике, и мне показалось, что его взгляд на мгновение встретился с моим. После концерта моему другу не терпелось получить автограф, и он попросил меня меня пройти с ним в артистическую. Караян очень мало дорожил условностями. Потом я узнала, что он дал своему секретарю распоряжение пропустить к нему только девушку-блондинку. Так родилась дружба.
А любовь?
Мы гостили в Лондоне у Элизабет Шварцкопф и ее мужа, знаменитого продюсера фирмы EMI Вальтера Легге. Ужинали у камина. Удивительные голубые глаза Герберта отражали пламя: в тот момент я окончательно поняла, что родилась любовь. Несколько месяцев спустя мы с Гербертом, Элизабет с Вальтером слушали органный концерт Швейцера при закрытых дверях. Это было, как если бы мечта материализовалась.
Ваши дочери?
Изабель – актриса, Арабель – музыкант. Они выбрали для себя элитарную публику и элитарную форму художественного выражения, замкнутый образ жизни.
Критики часто спорили о Караяне. В пятидесятые годы, во главе важных музыкальных мероприятий Вены, Берлина, Зальцбурга, Милана и Лондона, он был кем-то вроде генерального музикдиректора Европы. Было неизбежно, что многое написанное о нем не отличалось любезностью…
Может быть. Но я могу гарантировать, что Герберт этого даже не читал. Очень часто то, что писали, имело под собой политическую почву. Он всегда хотел находиться на вершине, выше любой мелочности и подлости. У него было много друзей среди музыкантов, режиссеров, сценографов, и он, как правило, общался с людьми, с которыми работал, даже с самыми простыми. Его внимание было обращено к музыке, и с этой точки зрения его слух был безупречен.
В 1977-ом году его отношения с Италией прервались. Караян потребовал от главного инденданта Ла Скала Паоло Грасси соблюдения условий контрактов некоторых артистов в отношении телевидения.
Бюрократия – не только итальянская проблема. Когда художник начинает чувствовать, что мешают его творческому полету, отношения с собеседником портятся.
В 1967-ом году Караян основал Пасхальный фестиваль в Зальцбурге. Сегодня фестиваль изменился. К лучшему или к худшему?
Клаудио Аббадо работал отлично. Но каждый из нас – дитя своего времени. Герберт один, или со своими сотрудниками, выступал в роли музыкального руководителя, режиссера и сценографа. И в качестве компенсации за всю эту непомерную деятельность требовал символический шиллинг. Нахожу нормальным, что он, концентрируя в своих руках также и организационную власть, умел ускорить темп работы и выпуска дисков.
Он был также первым, кто поставил кино на службу дирижеру, расширив свою деятельность художника-интерпретатора.
Именно я представила ему выдающегося режиссера Анри-Жоржа Клузо, с которым впоследствии он продуктивно работал. Это был интеллектуальный союз, который продлился всю жизнь. Конечно, они ссорились, что естественно между такими мощными личностями. Но, так как Анри хорошо знал музыку, их эстетические и творческие цели совпадали.
Во времена холодной войны Караян выступал с оркестрами ГДР и советскими артистами. Кто-нибудь из них Вам особенно нравился?
Пианист Евгений Кисин. Как-то раз, случайно, мы пошли в Фестшпильхаус в Зальцбурге. Евгений репетировал произведения Равеля: он должен был играть на прослушивании. Он нас даже не заметил. Его звук, такой нервозный, интровертивный, беспокойный, очаровал нас. Герберт – что для него очень редко – разволновался. «Это гений»,- шепнул он мне в полумраке, и по его щеке скатилась слеза. Караян был первым, кто пригласил Кисина выступать на Западе.
В последние годы жизни Маэстро часто обращался к симфониям Брукнера. Почему?
Думаю, что его привлекало брукнеровское чувство структуры, монументальная архитектура, которые заставляли его чувствовать ближе к тому что «выше» жизни, человеческого существования. Помню, что как-то раз, после концерта, посвященного музыке великого композитора, мы посетили подземелья аббатства в Санкт-Флориане, неподалеку от Ансфельдена, где Брукнер учился, играл и где был похоронен, прямо под большим органом. В Санкт-Флориане есть кладбище, похожее на крипты братьев-капуцинов в Палермо или Риме: огромное количество костей, выложенных в геометрических формах. Это был момент глубокого, душераздирающего волнения.
Караян был также великим интерпретатором музыки Сибелиуса…
То, что связывает Сибелиуса с Брукнером, так же как Море Дебюсси с Альпийской симфонией Рихарда Штрауса, — глубокое чувство природы и ее звуков. Но Караян-пантеист мог бы стать героем отдельной книги.
Не говоря уже о его Бетховене. В распространенном представлении образ художника и образ интерпретатора часто сливаются. Запись девяти бетховенских симфоний, сделанная в 1963-ем году, разошлась в Италии в количестве 55 тысяч экземпляров.
Не думаю, что существует другой исполнитель, который имел бы подобный успех тогда, когда с момента его смерти прошло пятнадцать лет. А также до сих пор служил бы примером молодым поколениям.
Может быть, Фрэнк Синатра.
Он очень симпатичный. И действительно обаятельный.
Во время традиционного венского новогоднего концерта 1987-ого года Караян поразил всех своей ностальгической интерпретацией вальсов и полек. Казалось, что музыка Штраусов, отца и сына, была услышана в духе Пруста…
Герберт всегда стремился очистить от банальности самые известные вещи. Тремоло струнных в вальсе На прекрасном голубом Дунае напоминает больше о Брукнере, чем о Вене времен больших балов. Еще одним проявлением его юмора было, когда он, импровизируя, приблизился к микрофону, чтобы пожелать счатья в Новом Году. По техническим проблемам микрофон не работал. «Год начинается просто отлично»,- сказал он, вызвав чувство радости у публики. С того момента все дирижеры, которые сменяли друг друга по этому торжественному случаю, искали возможность продемонстрировать собственное остроумие. Но они не обладали спонтанностью и легкостью Караяна. Все казалось обычным, задуманным заранее.
Если бы Караян прожил больше, какие замыслы он бы осуществил?
Он всегда смотрел в будущее. Хотел дирижировать Нормой Беллини, Второй симфоний Малера, Кармина Бурана Орфа. Последнюю вещь он исполнил в Ла Скала, но не записал. И потом, он хотел записать в Торонто некоторые концерты Баха с Гленом Гульдом и Берлинским Филармоническим.
Это не осуществилось, потому что Гульд умер.
Какие коллеги пользовались его уважением?
Среди прочих, Клаудио Аббадо. Но особенные уважение и нежность он питал к японцу Сейджи Озава.
Какими писателями и художниками восхищался Ваш муж?
Если я назову только несколько имен, я не смогу выразить смысл его выбора. О его литературных вкусах можно было бы написать целую книгу.
Отношения Караяна с Вильгельмом Фуртвенглером, его предшественником на посту руководителя Берлинского Филармонического?
Об этом много написано, может быть, слишком много. Могу сказать, что Герберт очень любил его как дирижера.
Очень нелегкий вопрос: всегда думали, что Караян стал членом нацисткой партии не потому, что был согласен с нацистской идеологией, но чтобы иметь возможность продолжать свою дирижерскую деятельность. Каково Ваше мнение?
Не могу ответить. В то время, в 1935-ом году, я была слишком маленькой и не была свидетелем этого факта.
Мадам Элиэтт, сожалеете ли Вы о чем-либо?
Я считаю, что на мою долю выпало огромное счастье встретить этого человека. Я никогда бы не смогла пожаловаться на то, что подарила мне жизнь.
Интервью с Элиэтт фон Караян опубликовано в журнале L’Espresso
Перевод с итальянского Ирины Сорокиной*
На фото:
Герберт фон Караян
могила Караяна
Герберт фон Караян — краткая биография, факты, личная жизнь
Краткая биография
Ге́рберт фон Ка́раян (нем. Herbert von Karajan; 5 апреля 1908, Зальцбург, Австро-Венгрия — 16 июля 1989, Аниф, Австрия) — австрийский дирижёр. Работал с Берлинским филармоническим оркестром на протяжении 35 лет. Оставил после себя одну из самых обширных дискографий.
Детство и молодость
Герберт фон Караян родился в Зальцбурге в семье потомка эмигрантов из греческой провинции Македония, при рождении был наречён Херибертом. Документально фамилия Караян в форме «Караян» впервые упоминается в 1743 году в греческом городе Козани. В 1792 году его прапрадед, Георгий Караян, являвшийся крупным торговцем в саксонском городе Хемнице, получил от курфюрста Фридриха Августа III рыцарский титул — риттер, поэтому полное имя фон Караяна при рождении — рыцарь Хериберт фон Караян (нем. Heribert Ritter von Karajan).
С 1916 года по 1926 год учился в консерватории Моцартеум в Зальцбурге, где получил импульс к изучению искусства дирижирования.
В 1929 году продирижировал оперой Рихарда Штрауса «Саломея» в Фестивальном театре Зальцбурга.
С 1929 по 1934 год был первым капельмейстером в городском театре города Ульма в Германии.
В 1933 состоялся его дебют на Зальцбургском фестивале, где он продирижировал музыкой к «Вальпургиевой ночи» из оперы «Фауст» Шарля Гуно в постановке Макса Райнхардта. В следующем году там же, в Зальцбурге, впервые встал за пульт Венского филармонического оркестра.
С 1934 года по 1941 год дирижировал оперными спектаклями и симфоническими концертами в оперном театре Ахена.
В 1935 году фон Караян стал самым молодым Генеральным музыкальным директором (нем. Generalmusikdirektor) Германии, выступал в качестве приглашенного дирижёра в Брюсселе, Стокгольме, Амстердаме и других городах.
В 1937 году состоялось первое выступление фон Караяна с Берлинским филармоническим оркестром и в Берлинском государственном оперном театре в опере Бетховена «Фиделио». Огромный успех в 1938 году получило его исполнение оперы Рихарда Вагнера «Тристан и Изольда», берлинская критика назвала его «Чудо-Караян» (нем. Das Wunder Karajan). Он заключил контракт со звукозаписывающей компанией «Дойче Граммофон», первой записью стала увертюра к опере Моцарта «Волшебная флейта» с Берлинской государственной капеллой.
Послевоенные годы
В 1946 году в Вене с Венским филармоническим оркестром состоялся первый послевоенный концерт Караяна. Затем советские власти наложили запрет на его выступления в качестве дирижёра вследствие его членства в НСДАП. Летом этого года он анонимно участвовал в работе Зальцбургского фестиваля. В следующем году ему было разрешено возобновить работу в качестве дирижёра.
В 1948 году Караян стал художественным руководителем Общества друзей музыки (нем. Gesellschaft der Musikfreunde) в Вене. Дирижировал также в оперном театре «Ла Скала» в Милане. Однако самой значительной в этот период была его работа с недавно созданным оркестром «Филармония» в Лондоне. Благодаря ему этот оркестр вошёл в число лучших оркестров мира.
В 1951 и 1952 годах дирижировал спектаклями в Байройтском оперном театре.
В 1955 был назначен пожизненным музыкальным руководителем Берлинского филармонического оркестра как преемник Вильгельма Фуртвенглера. С 1957 по 1964 год являлся художественным директором Венской государственной оперы, был тесно связан с Венским филармоническим оркестром и Зальцбургским фестивалем, где он основал Пасхальный фестиваль. Продолжал дирижировать и записываться вплоть до своей смерти в 1989 году.
Караян и звукозапись
Герберт фон Караян сыграл важную роль в закреплении формата цифровой аудиозаписи на компакт-диски (около 1980). Он способствовал признанию этой новой технологии воспроизведения звука своим авторитетом — в апреле 1980 года участвовал в первой пресс-конференции, посвящённой выпуску цифровых аудиозаписей на компакт-дисках, вместе с президентом компании «Sony» Акио Морита, а в 1987 году присутствовал при открытии первого в Европе завода по производству дисков, совместно с Норио Ога. Первые прототипы компакт-дисков были ограничены временем звучания 60 минут. Часто утверждается, что закрепленный стандарт времени звучания 74 минуты был достигнут для того, чтобы вместить Девятую симфонию Бетховена, а существовавший на тот момент архив записей Караяна и его явным образом выраженные пожелания сыграли значительную роль в принятии решения увеличить максимальное время звучания компакт-диска. Однако, вполне возможно, что эта история является лишь своего рода легендой.
Членство в НСДАП
В 1933 году фон Караян вступил в Национал-социалистическую партию; это произошло 8 апреля 1933 года в Зальцбурге спустя два месяца после прихода к власти Адольфа Гитлера в Германии. Как и в случае с сопрано Элизабет Шварцкопф, членство Караяна в нацистской партии в период с 1933 по 1945 годы создало ему нелестную репутацию. Попытки Караяна отрицать свою партийную принадлежность были опровергнуты документально. По словам Нормана Лебрехта, «выросший в Зальцбурге во время и после Первой мировой войны, Караян отчаянно пытался сделать карьеру ещё до того, как Гитлер захватил власть в Германии. С изгнанием еврейских и левых музыкантов двадцатисемилетний Караян стал музыкальным директором в Рейхе — „Чудо-Караяном“, как в 1938 году озаглавил свою статью Геббельс. Караян чрезвычайно удачно вписался в контекст новой Германии — белокурый, с резкими чертами лица и пронзительным взглядом, он служил рекламным лицом нацистской культуры[…]» Любимец Геринга и Геббельса, Караян открывал многие свои выступления «Хорстом Весселем». Такие музыканты, как Исаак Стерн и Ицхак Перлман, отказывались играть в одних концертах с Караяном.
Творчество
Американский критик Харви Закс дает следующий критический отзыв о его творческой манере:
Кажется, Караян сделал выбор в пользу универсального, очень утончённого, лакированного, выверенно-чувственного звука, который можно применить с незначительными стилистическими отклонениями, которые он полагал необходимыми, к Баху и Пуччини, Моцарту и Малеру, Бетховену и Вагнеру, Шуману и Стравинскому… многие из его исполнений были «запрограммированными» и искусственными, такие никогда не встретишь у Тосканини, Фуртвенглера и других великих… большая часть записей Караяна преувеличенно «отполирована», являя собой некий звуковой аналог фильмов и фотографий Лени Рифеншталь.
Караяна критиковали за то, что из всей музыки XX века он исполнял и записывал за редким исключением лишь те произведения, которые были написаны до 1945 года (Густава Малера, Арнольда Шёнберга, Альбана Берга, Веберна, Бартока, Яна Сибелиуса, Рихарда Штрауса, Джакомо Пуччини, Ильдебрандо Пицетти, Артура Онеггера, Сергея Прокофьева, Клода Дебюсси, Пауля Хиндемита, Карла Нильсена и Игоря Стравинского), хотя он записал Симфонию № 10 Дмитрия Шостаковича (1953) дважды, а также исполнил премьеру «Комедии на конец времен» («De Temporum Fine Comoedia») Карла Орфа в 1973.
По результатам опроса, проведённого в ноябре 2010 года британским журналом о классической музыке BBC Music Magazine среди ста дирижёров из разных стран, среди которых такие музыканты, как Колин Дэвис (Великобритания), Густаво Дудамель (Венесуэла), Марис Янсонс (Россия), Герберт фон Караян занял четвёртое место в списке из двадцати наиболее выдающихся дирижёров всех времён. Введён в Зал славы журнала Gramophone .
Поведение за пультом
Некоторые критики, в особенности британский критик Норман Лебрехт, вменяют Караяну в вину то, что он раскрутил разрушительную инфляционную спираль, требуя огромных гонораров за исполнение. Во время пребывания в должности в качестве директора исполнительских организаций, финансируемых за счет общественных средств, таких как Венский филармонический оркестр, Берлинский филармонический оркестр и Зальцбургский фестиваль, он начал платить приглашенным звездам заоблачные гонорары, а также комментировать размер своего собственного вознаграждения.
С тех пор, как он получил в своё распоряжение оркестры, он заставлял их записывать диски, а также вплоть до своей смерти повторно записывал свои любимые произведения при возникновении новых технологий (цифровые LP, CD, видеопленки, лазерные диски). В дополнение к созданию трудностей для других дирижёров при записях с его оркестрами, Караян также непомерно увеличивал выплаты себе гонораров.
Во время записи бетховенского Тройного концерта с Давидом Ойстрахом, Святославом Рихтером и Мстиславом Ростроповичем, Рихтер попросил Караяна сделать ещё один дубль, на что Караян ответил: «Нет, нет, у нас нет времени, нам ещё нужно сфотографироваться». Это не помешало Ойстраху сказать о Караяне, когда последнему исполнилось 65, что он является «величайшим из ныне живущих дирижеров, мастером в любом стиле».
Наконец, необходимо отметить эксцентричность Караяна. Когда он дирижировал Вагнером в Метрополитен опера, он поднял дирижёрский подиум, чтобы быть на виду у публики; в Вердиевских оперных записях он изменял баланс звучания оркестра, перенося работу со звуком на стадию монтажа. Критики сравнивали его с Леонардом Бернстайном, указывая, что оба дирижёра «были непревзойденными мастерами устраивать театральный спектакль на подиуме». В действительности, при работе с хорошо изученными им берлинскими филармоническими музыкантами экономичностью своих жестов он часто напоминал Фрица Райнера. Также он часто дирижировал с закрытыми глазами, уверенный в том, что под его управлением находится один из величайших оркестров новейшей эры. В одном он был схож с Бернстайном: если ему не слишком нравилось сочинение — а в «не немецкой» музыке было очень много произведений, которым он не симпатизировал, — это было слишком явно видно в его подходе к исполнению этого произведения.
Награды
- Командор Ордена «За заслуги перед Федеративной Республикой Германией»
- Великий офицер Ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (17 мая 1960 год)
- Австрийский почётный знак «За науку и искусство» на шейной ленте (1961 год)
- Кольцо Почёта Эдуарда Рейна (1984)
Сегодня исполняется 25 лет со дня смерти Герберта фон Караяна — Самарские судьбы
Личность Герберта фон Караяна спорная и неоднозначная. В течение 30 лет Караян доминировал над музыкальной жизнью Европы; его рекорд по продажам — свыше 200 миллионов пластинок и CD! — до сих пор ставит его в списке самых продаваемых музыкантов где-то на 5-6 место.
Караяна называли «Маэстро мира» и «главным дирижером Европы» – в разное время он возглавлял лучшие европейские коллективы музыкантов; поклонники утверждали, что он способен найти новое прочтение и придать свежее звучание самому «заигранному» произведению. В критиках, конечно, тоже не было недостатка: диапазон их упреков колебался от членства дирижера в НСДАП до астрономических цен билетов на его выступления и личного непомерного снобизма, а однажды молодой Караян умудрился вызвать неудовольствие самого Гитлера.
В музыкальном плане Караян представлял собой Порядок, возведённый в абсолют. Его контроль над оркестром был тотален. Горячие споры о художественных достоинствах его метода ведутся до сих пор. Кто-то (говорят, Фуртвенглер) выразился так: слушать Караяна — это как пролетать над полем цветов: очень красиво, но аромата-то не чувствуешь.
Герберт фон Караян родился 5 апреля 1908 года в музыкальной семье, хотя его отец был не музыкантом, а известным в своей стране хирургом, который страстно любил музыку. Поэтому будущее своего сына он определил с самого рождения. Мечтая о том, чтобы сын стал известным музыкантом, Караян-старший решил обучать его игре на фортепиано начиная с четырех лет.
Герберт продолжил образование в зальцбургском музыкальном училище «Моцартеум», а затем в Академии музыки в Вене. Он очень хотел дирижировать, но болезнь сухожилий помешала ему продолжить карьеру дирижера, и вскоре он становится самым молодым в Германии директором оперного театра в Ульме. Со временем врачи помогли ему вернуться к любимому делу, и через несколько лет он снова смог встать за пульт.
Позже Караян переехал в немецкий город Ахен, где с 1934 по 1941 год руководил оперным и симфоническим оркестрами, став признанным мастером в Германии. Во время Второй мировой войны он получил высокий воинский чин, но, конечно, не принимал никакого участия в сражениях, и после войны комиссия союзников освободила его от обвинений в политическом сотрудничестве с нацистами. Правда, однажды, когда он приехал на гастроли в США, его встретили пикеты американских антифашистов.
В конце сороковых годов Караян становится дирижером Венского филармонического и Венского симфонического оркестров. В 1955 году он принимает значимое для себя решение и соглашается занять пост пожизненного директора Берлинской филармонии. В этой должности он проработал 35 лет и ушел в отставку из-за разногласий с членами оркестра.
Последний факт выглядит почти парадоксальным, поскольку под руководством Караяна оркестр Берлинской филармонии превратился в лучший коллектив мира. Но, вероятно, свою роль сыграла диктаторская манера маэстро, который в своем стремлении создать оркестр как единое целое не признавал индивидуальности каждого отдельного музыканта. Может быть, еще и поэтому Караяну удалось добиться невероятной силы звучания оркестра.
Любопытно, что, выступая с солистами, он дирижировал, обернувшись к оркестру спиной. Основное внимание при этом обращалось на певца. Дирижер как бы вынимал из него голос, заставлял его звучать сильнее и интереснее, чем предполагал сам исполнитель. По крайней мере, такое впечатление сложилось у русской певицы Е. Образцовой при работе с этим необыкновенным дирижером.
Многие певцы отмечали также особое изящество музыканта, его умение дирижировать с помощью неуловимых, мягких и в то же время материальных движений рук. Но все же главным оставалось умение Караяна так прочитать партитуру даже «заезженного» произведения, что оно звучало по-новому.
Начиная с 1951 года Караян стал заниматься очень важным делом — организацией Зальцбургских музыкальных фестивалей. Он хотел превратить Зальцбург, город Моцарта, в мировой центр музыки. Специально для выступлений Караян даже сшил себе национальный костюм. Он очень ответственно относился к этому делу и передал бразды правления фестивалем своему преемнику только за год до смерти. Не менее важным делом маэстро считал также свою программу по выявлению молодых талантливых дирижеров. Он основал специальный благотворительный фонд и регулярно проводил конкурсы дирижеров. Самые талантливые из них получали право на стипендию и стажировку в лучших оркестрах мира.
Караян словно стремился поспеть всюду и даже руководил с 1957 по 1967 год Венской государственной оперой. В 1977 году он вновь вернулся в этот театр. Известны и его блестящие записи произведений Бетховена (с М. Ростроповичем), Брукнера, Вагнера и Штрауса. Он участвовал также и в записях опер.
Кстати…
У дирижёра было немало спортивных увлечений. С 1950 года он сам водил самолёт – сначала это была «Сессна», потом реактивный «Лирджет». С высоты8,5 кмКараян пикировал почти до самой земли, затратив всего полторы минуты. Его последняя, шестая машина Falcon 10 развивала скорость до900 километровв час. На экзаменах он набрал 93 балла – на 4 балла меньше, чем его личный пилот-профессионал. u1042 В 75 лет дирижёр стал брать уроки управления вертолётами. Кроме того, он занимался дайвингом, водными лыжами, купил гоночную яхту.
Его спортивным увлечениям мешали только вдруг возникавшие сильные боли. В детстве он повредил позвоночник, и через много лет это дало о себе знать. Он перенёс даже несколько операций и продолжал выступать, несмотря на физические страдания. Испытывал ли он страдания нравственные? Свидетельств нет. Воспитанный в католической вере, к концу жизни Герберт фон Караян исповедовал дзен-буддизм. Он умер в июне 1989 года.
Интервью вдовы Герберта фон Караяна
Mадам Элиэтт, Маэстро верил в Бога?
Он думал, что одного существования недостаточно для оправдания и окончания собственного творчества. В одном я полностью уверена: его сердце, его жизненный выбор, его видение жизни все еще живы во мне.
Каким образом?
Мое присутствие на Зальцбургском фестивале – вид гарантии, как с точки зрения уровня, так и с точки зрения качества исполнителей. В Вене существует Центр Караяна. Там хранятся звуковой архив и фотографические документы. Для австрийской столицы Центр Караяна стал незаменимым местом культурных дебатов. Кроме того, я основала Фонд Элиэтт фон Караян, который располагает призовым фондом для молодых художников. Наконец, 2004-ый год положит начало новым инициативам, которые коснутся Центра Искусств Альберта Вилара в замке Аренберг. Там Венский Филармонический Оркестр и Академия Караяна будут способствовать формированию молодых музыкантов.
Каким был Караян в частной жизни?
О нем ходило множество легенд, не имеющих ничего общего с действительностью. Он был прост, наделен живейшим чувством юмора. Необычайно предан двум своим дочерям, Изабель и Анабель. Никогда не посещал так называемого высшего общества и всегда предпочитал контакт с природой, с собственной семьей, которая отвечала его строгому стилю поведения.
Как Вы встретились с Караяном?
В первый раз в Южной Франции, в Сан-Тропе. Потом в 1952-ом году в Лондоне: я работала фотомоделью для фирмы Кристиан Диор. По национальности я француженка, родилась в Ницце. В ту пору мне было восемнадцать. Один мой друг попросил меня сопровождать его на концерт Караяна в Роял Фестиваль Холле. Про мнению моего друга, дирижер Караян и врач, миссионер и музыковед Альберт Швейцер были на тот момент самыми интересными людьми. Я слушала музыку, сидя в тринадцатом ряду. В конце концерта Герберт повернулся к публике, и мне показалось, что его взгляд на мгновение встретился с моим. После концерта моему другу не терпелось получить автограф, и он попросил меня меня пройти с ним в артистическую. Караян очень мало дорожил условностями. Потом я узнала, что он дал своему секретарю распоряжение пропустить к нему только девушку-блондинку. Так родилась дружба.
А любовь?
Мы гостили в Лондоне у Элизабет Шварцкопф и ее мужа, знаменитого продюсера фирмы EMI Вальтера Легге. Ужинали у камина. Удивительные голубые глаза Герберта отражали пламя: в тот момент я окончательно поняла, что родилась любовь. Несколько месяцев спустя мы с Гербертом, Элизабет с Вальтером слушали органный концерт Швейцера при закрытых дверях. Это было, как если бы мечта материализовалась.
Ваши дочери?
Изабель – актриса, Арабель – музыкант. Они выбрали для себя элитарную публику и элитарную форму художественного выражения, замкнутый образ жизни.
Критики часто спорили о Караяне. В пятидесятые годы, во главе важных музыкальных мероприятий Вены, Берлина, Зальцбурга, Милана и Лондона, он был кем-то вроде генерального музикдиректора Европы. Было неизбежно, что многое написанное о нем не отличалось любезностью…
Может быть. Но я могу гарантировать, что Герберт этого даже не читал. Очень часто то, что писали, имело под собой политическую почву. Он всегда хотел находиться на вершине, выше любой мелочности и подлости. У него было много друзей среди музыкантов, режиссеров, сценографов, и он, как правило, общался с людьми, с которыми работал, даже с самыми простыми. Его внимание было обращено к музыке, и с этой точки зрения его слух был безупречен.
В 1977-ом году его отношения с Италией прервались. Караян потребовал от главного инденданта Ла Скала Паоло Грасси соблюдения условий контрактов некоторых артистов в отношении телевидения.
Бюрократия – не только итальянская проблема. Когда художник начинает чувствовать, что мешают его творческому полету, отношения с собеседником портятся.
В 1967-ом году Караян основал Пасхальный фестиваль в Зальцбурге. Сегодня фестиваль изменился. К лучшему или к худшему?
Клаудио Аббадо работал отлично. Но каждый из нас – дитя своего времени. Герберт один, или со своими сотрудниками, выступал в роли музыкального руководителя, режиссера и сценографа. И в качестве компенсации за всю эту непомерную деятельность требовал символический шиллинг. Нахожу нормальным, что он, концентрируя в своих руках также и организационную власть, умел ускорить темп работы и выпуска дисков.
Он был также первым, кто поставил кино на службу дирижеру, расширив свою деятельность художника-интерпретатора.
Именно я представила ему выдающегося режиссера Анри-Жоржа Клузо, с которым впоследствии он продуктивно работал. Это был интеллектуальный союз, который продлился всю жизнь. Конечно, они ссорились, что естественно между такими мощными личностями. Но, так как Анри хорошо знал музыку, их эстетические и творческие цели совпадали.
Во времена холодной войны Караян выступал с оркестрами ГДР и советскими артистами. Кто-нибудь из них Вам особенно нравился?
Пианист Евгений Кисин. Как-то раз, случайно, мы пошли в Фестшпильхаус в Зальцбурге. Евгений репетировал произведения Равеля: он должен был играть на прослушивании. Он нас даже не заметил. Его звук, такой нервозный, интровертивный, беспокойный, очаровал нас. Герберт – что для него очень редко – разволновался. «Это гений»,- шепнул он мне в полумраке, и по его щеке скатилась слеза. Караян был первым, кто пригласил Кисина выступать на Западе.
В последние годы жизни Маэстро часто обращался к симфониям Брукнера. Почему?
Думаю, что его привлекало брукнеровское чувство структуры, монументальная архитектура, которые заставляли его чувствовать ближе к тому что «выше» жизни, человеческого существования. Помню, что как-то раз, после концерта, посвященного музыке великого композитора, мы посетили подземелья аббатства в Санкт-Флориане, неподалеку от Ансфельдена, где Брукнер учился, играл и где был похоронен, прямо под большим органом. В Санкт-Флориане есть кладбище, похожее на крипты братьев-капуцинов в Палермо или Риме: огромное количество костей, выложенных в геометрических формах. Это был момент глубокого, душераздирающего волнения.
Караян был также великим интерпретатором музыки Сибелиуса…
То, что связывает Сибелиуса с Брукнером, так же как Море Дебюсси с Альпийской симфонией Рихарда Штрауса, — глубокое чувство природы и ее звуков. Но Караян-пантеист мог бы стать героем отдельной книги.
Не говоря уже о его Бетховене. В распространенном представлении образ художника и образ интерпретатора часто сливаются. Запись девяти бетховенских симфоний, сделанная в 1963-ем году, разошлась в Италии в количестве 55 тысяч экземпляров.
Не думаю, что существует другой исполнитель, который имел бы подобный успех тогда, когда с момента его смерти прошло пятнадцать лет. А также до сих пор служил бы примером молодым поколениям.
Может быть, Фрэнк Синатра.
Он очень симпатичный. И действительно обаятельный.
Во время традиционного венского новогоднего концерта 1987-ого года Караян поразил всех своей ностальгической интерпретацией вальсов и полек. Казалось, что музыка Штраусов, отца и сына, была услышана в духе Пруста…
Герберт всегда стремился очистить от банальности самые известные вещи. Тремоло струнных в вальсе На прекрасном голубом Дунае напоминает больше о Брукнере, чем о Вене времен больших балов. Еще одним проявлением его юмора было, когда он, импровизируя, приблизился к микрофону, чтобы пожелать счатья в Новом Году. По техническим проблемам микрофон не работал. «Год начинается просто отлично»,- сказал он, вызвав чувство радости у публики. С того момента все дирижеры, которые сменяли друг друга по этому торжественному случаю, искали возможность продемонстрировать собственное остроумие. Но они не обладали спонтанностью и легкостью Караяна. Все казалось обычным, задуманным заранее.
Если бы Караян прожил больше, какие замыслы он бы осуществил?
Он всегда смотрел в будущее. Хотел дирижировать Нормой Беллини, Второй симфоний Малера, Кармина Бурана Орфа. Последнюю вещь он исполнил в Ла Скала, но не записал. И потом, он хотел записать в Торонто некоторые концерты Баха с Гленом Гульдом и Берлинским Филармоническим.
Это не осуществилось, потому что Гульд умер.
Какие коллеги пользовались его уважением?
Среди прочих, Клаудио Аббадо. Но особенные уважение и нежность он питал к японцу Сейджи Озава.
Какими писателями и художниками восхищался Ваш муж?
Если я назову только несколько имен, я не смогу выразить смысл его выбора. О его литературных вкусах можно было бы написать целую книгу.
Отношения Караяна с Вильгельмом Фуртвенглером, его предшественником на посту руководителя Берлинского Филармонического?
Об этом много написано, может быть, слишком много. Могу сказать, что Герберт очень любил его как дирижера.
Очень нелегкий вопрос: всегда думали, что Караян стал членом нацисткой партии не потому, что был согласен с нацистской идеологией, но чтобы иметь возможность продолжать свою дирижерскую деятельность. Каково Ваше мнение?
Не могу ответить. В то время, в 1935-ом году, я была слишком маленькой и не была свидетелем этого факта.
Мадам Элиэтт, сожалеете ли Вы о чем-либо?
Я считаю, что на мою долю выпало огромное счастье встретить этого человека. Я никогда бы не смогла пожаловаться на то, что подарила мне жизнь.
Интервью с Элиэтт фон Караян опубликовано в журнале L’Espresso
http://persons-journal.com/journal/731/835
http://blog.classicalmasters.net/post/66174338788/120
http://music-fantasy.ru/dictionary/karayan-gerbert-fon
http://www.operanews.ru/karajan.html
http://chudesamag.ru/taynyi-i-prestupleniya/gospodin-dirizhyor-gerbert-fon-karayan.html
http://www.calend.ru/person/2255/
Он был моей жизнью :: Частный Корреспондент
Новости
Международную Букеровскую премию дали за роман «Неловкий вечер»26 августа был объявлен лауреат Международной Букеровской премии — им стала 29-летняя писательница из Нидерландов Марике Лукас Рейневелд. Награда присуждена за роман «Неловкий вечер» (The Discomfort of Evening), сообщается на сайте премии. Марике стала самой молодой победительницей за всю историю международного Букера.
Мнения
Редакция «Частного корреспондента»
Почему «Часкор» позеленел?
Мы долго пытались написать это редакционное заявление. Нам хотелось уместить в него 12 лет работы, 45 тысяч статей (и даже чуть больше), несколько редакций и бесконечность труда и сил. А еще – постараться объяснить нашим читателям происходящие изменения.
Виталий Куренной
Традиционные ценности и диалектика критики в обществе сингулярности
Статья Николая Патрушева по поводу российских ценностей интересна сама по себе, но также вызвала яркий отклик Григория Юдина, который разоблачает парадигму «ценностей», трактуя ее, видимо, как нечто сугубо российско-самобытное, а само понятие «ценность» характеризует как «протухшее». Попробую выразить тут свое отношение к этой интересной реплике, а заодно и прокомментировать характер того высказывания, по поводу которого она появилась.
Иван Засурский
Пора начать публиковать все дипломы и диссертации!
Открытое письмо президента Ассоциации интернет-издателей, члена Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека Ивана Ивановича Засурского министру науки и высшего образования Российской Федерации Валерию Николаевичу Фалькову.
Сергей Васильев, facebook.com
Каких денег нам не хватает?
Нужны ли сейчас инвестиции в малый бизнес и что действительно требует вложений
За последние десятилетия наш рынок насытился множеством современных площадей для торговли, развлечений и сферы услуг. Если посмотреть наши цифры насыщенности торговых площадей для продуктового, одёжного, мебельного, строительного ритейла, то мы увидим, что давно уже обогнали ведущие страны мира. Причём среди наших городов по этому показателю лидирует совсем не Москва, как могло бы показаться, а Самара, Екатеринбург, Казань. Москва лишь на 3-4-ом месте.
Иван Засурский
Пост-Трамп, или Калифорния в эпоху ранней Ноосферы
Длинная и запутанная история одной поездки со слов путешественника
Сидя в моём кабинете на журфаке, Лоуренс Лессиг долго и с интересом слушал рассказ про попытки реформы авторского права — от красивой попытки Дмитрия Медведева зайти через G20, погубленной кризисом Еврозоны из-за Греции, до уже не такой красивой второй попытки Медведева зайти через G7 (даже говорить отказались). Теперь, убеждал я его, мы точно сможем — через БРИКС — главное сделать правильные предложения! Лоуренс, как ни странно, согласился. «Приезжай на Grand Re-Opening of Public Domain, — сказал он, — там все будут, вот и обсудим».
Николай Подосокорский
Виртуальная дружба
Тенденции коммуникации в Facebook
Дружба в фейсбуке – вещь относительная. Вчера человек тебе писал, что восторгается тобой и твоей «сетевой деятельностью» (не спрашивайте меня, что это такое), а сегодня пишет, что ты ватник, мерзавец, «расчехлился» и вообще «с тобой все ясно» (стоит тебе написать то, что ты реально думаешь про Крым, Украину, США или Запад).
Марат Гельман
Пособие по материализму
«О чем я думаю? Пытаюсь взрастить в себе материалиста. Но не получается»
Сегодня на пляж высыпало много людей. С точки зрения материалиста-исследователя, это было какое-то количество двуногих тел, предположим, тридцать мужчин и тридцать женщин. Высоких было больше, чем низких. Худых — больше, чем толстых. Блондинок мало. Половина — после пятидесяти, по восьмой части стариков и детей. Четверть — молодежь. Пытливый ученый, быть может, мог бы узнать объем мозга каждого из нас, цвет глаз, взял бы сорок анализов крови и как-то разделил бы всех по каким-то признакам. И даже сделал бы каждому за тысячу баксов генетический анализ.
Дмитрий Волошин, facebook.com/DAVoloshin
Теория самоневерия
О том, почему мы боимся реальных действий
Мы живем в интересное время. Время открытых дискуссий, быстрых перемещений и медленных действий. Кажется, что все есть для принятия решений. Информация, много структурированной информации, масса, и средства ее анализа. Среда, открытая полемичная среда, наработанный навык высказывать свое мнение. Люди, много толковых людей, честных и деятельных, мечтающих изменить хоть что-то, мыслящих категориями целей, уходящих за пределы жизни.
facebook.com/ivan.usachev
Немая любовь
«Мы познакомились после концерта. Я закончил работу поздно, за полночь, оборудование собирал, вышел, смотрю, сидит на улице, одинокая такая. Я её узнал — видел на сцене. Я к ней подошёл, начал разговаривать, а она мне «ыыы». Потом блокнот достала, написала своё имя, и добавила, что ехать ей некуда, с парнем поссорилась, а родители в другом городе. Ну, я её и пригласил к себе. На тот момент жена уже съехала. Так и живём вместе полгода».
Михаил Эпштейн
Симпсихоз. Душа — госпожа и рабыня
Природе известно такое явление, как симбиоз — совместное существование организмов разных видов, их биологическая взаимозависимость. Это явление во многом остается загадкой для науки, хотя было обнаружено швейцарским ученым С. Швенденером еще в 1877 г. при изучении лишайников, которые, как выяснилось, представляют собой комплексные организмы, состоящие из водоросли и гриба. Такая же сила нерасторжимости может действовать и между людьми — на психическом, а не биологическом уровне.
Лев Симкин
Человек из наградного листа
На сайте «Подвиг народа» висят наградные листы на Симкина Семена Исааковича. Моего отца. Он сам их не так давно увидел впервые. Все четыре. Последний, 1985 года, не в счет, тогда Черненко наградил всех ветеранов орденами Отечественной войны. А остальные, те, что датированы сорок третьим, сорок четвертым и сорок пятым годами, выслушал с большим интересом. Выслушал, потому что самому читать ему трудновато, шрифт мелковат. Все же девяносто.
Календарь
Олег Давыдов
Колесо Екатерины
Ток страданий, текущий сквозь время
7 декабря православная церковь отмечает день памяти великомученицы Екатерины Александрийской. Эта святая считалась на Руси покровительницей свадеб и беременных женщин. В её день девушки гадали о суженом, а парни устраивали гонки на санках (и потому Екатерину называли Санницей). В общем, это был один из самых весёлых праздников в году. Однако в истории Екатерины нет ничего весёлого.
Ив Фэрбенкс
Нельсон Мандела, 1918-2013
5 декабря 2013 года в Йоханнесбурге в возрасте 95 лет скончался Нельсон Мандела. Когда он болел, Ив Фэрбенкс написала эту статью о его жизни и наследии
Достижения Нельсона Ролилахлы Манделы, первого избранного демократическим путем президента Южной Африки, поставили его в один ряд с такими людьми, как Джордж Вашингтон и Авраам Линкольн, и ввели в пантеон редких личностей, которые своей глубокой проницательностью и четким видением будущего преобразовывали целые страны. Брошенный на 27 лет за решетку белым меньшинством ЮАР, Мандела в 1990 году вышел из заточения, готовый простить своих угнетателей и применить свою власть не для мщения, а для создания новой страны, основанной на расовом примирении.
Молот ведьм. Существует ли колдовство?
5 декабря 1484 года началась охота на ведьм
5 декабря 1484 года была издана знаменитая «ведовская булла» папы Иннокентия VIII — Summis desiderantes. С этого дня святая инквизиция, до сих пор увлечённо следившая за чистотой христианской веры и соблюдением догматов, взялась за то, чтобы уничтожить всех ведьм и вообще задушить колдовство. А в 1486 году свет увидела книга «Молот ведьм». И вскоре обогнала по тиражам даже Библию.
Александр Головков
Царствование несбывшихся надежд
190 лет назад, 1 декабря 1825 года, умер император Александра I, правивший Россией с 1801 по 1825 год
Александр I стал первым и последним правителем России, обходившимся без органов, охраняющих государственную безопасность методами тайного сыска. Четверть века так прожили, и государство не погибло. Кроме того, он вплотную подошёл к черте, за которой страна могла бы избавиться от рабства. А также, одержав победу над Наполеоном, возглавил коалицию европейских монархов.
Интервью
«Музыка Земли» нашей
Пианист Борис Березовский не перестает удивлять своих поклонников: то Прокофьева сыграет словно Шопена – нежно и лирично, то предстанет за роялем как деликатный и изысканный концертмейстер – это он-то, привыкший быть солистом. Теперь вот выступил в роли художественного руководителя фестиваля-конкурса «Музыка Земли», где объединил фольклор и классику. О концепции фестиваля и его участниках «Частному корреспонденту» рассказал сам Борис Березовский.
Андрей Яхимович: «Играть спинным мозгом, развивать анти-деньги»
Беседа с Андреем Яхимовичем (группа «Цемент»), одним из тех, кто создавал не только латвийский, но и советский рок, основателем Рижского рок-клуба, мудрым контркультурщиком и настоящим рижанином – как хороший кофе с черным бальзамом с интересным собеседником в Старом городе Риги. Неожиданно, обреченно весело и парадоксально.
«Каждая собака – личность»
Интервью со специалистом по поведению собак
Антуан Наджарян — известный на всю Россию специалист по поведению собак. Когда его сравнивают с кинологами, он утверждает, что его работа — нечто совсем другое, и просит не путать. Владельцы собак недаром обращаются к Наджаряну со всей страны: то, что от творит с животными, поразительно и кажется невозможным.
Юрий Арабов: «Как только я найду Бога – умру, но для меня это будет счастьем»
Юрий Арабов – один из самых успешных и известных российских сценаристов. Он работает с очень разными по мировоззрению и стилистике режиссёрами. Последние работы Арабова – «Фауст» Александра Сокурова, «Юрьев день» Кирилла Серебренникова, «Полторы комнаты» Андрея Хржановского, «Чудо» Александра Прошкина, «Орда» Андрея Прошкина. Все эти фильмы были встречены критикой и зрителями с большим интересом, все стали событиями. Трудно поверить, что эти сюжеты придуманы и написаны одним человеком. Наш корреспондент поговорила с Юрием Арабовым о его детстве и Москве 60-х годов, о героях его сценариев и религиозном поиске.
статья директора Краевого архива о легендарном дирижере
«Герберт фон Караян: разбор полетов»: статья директора Краевого архива о легендарном дирижереВнимание! Для полнофункциональной работы с сайтом требуется javascript
«Герберт фон Караян: разбор полетов»: статья директора Краевого архива о легендарном дирижере
8 Февраля 2016
Государственный архив Пермского края активно сотрудничает с ведущими пермскими СМИ, предоставляя материал для исторических рубрик и обзоров. Архивные документы и тексты сотрудников архива регулярно появляются в таких изданиях, как «Business Class» (рубрика «Фотоархив»), «Новый компаньон» (проект «Реальная Пермь»), «Пермская трибуна» (рубрика «Хорошая история») и др. Продолжая традицию взаимодействия со СМИ, Краевой архив сотрудничает теперь и с журналом «Аэропорт» в рамках проекта «История в лицах».
В начале февраля в свежем номере журнала «Аэропорт» в рубрике «История в лицах» вышла статья директора Государственного архива Пермского края Андрея Борисова, посвященная знаменитому немецкому дирижеру Герберту фон Караяну. В статье «Герберт фон Караян: разбор полетов» на широком архивном материале раскрывается многогранная личность легендарного дирижера с его увлечениями, страстями, достоинствами, недостатками, мечтами и амбициями.
Андрей Борисов
Герберт фон Караян: разбор полетов
Звездный дирижер, музыкальный демиург, повелитель женских сердец… Он умел нравиться, создавать вокруг себя таинство и причащать к музыке… Характерная седая шевелюра, острый взгляд, отточенный годами дирижерский жест… Караян – один из самых ярких и харизматичных дирижеров своего поколения, который оставил после себя заметный след и как музыкант, и как личность. Впрочем, одно вряд ли возможно без другого. Сегодня о Караяне написаны тома книг, изданы воспоминания о нем разных людей, сняты документальные фильмы. И если сразу после смерти маэстро в 1989 г. восторженные тона в оценках его деятельности преобладали, то со временем ситуация кардинально изменилась – краски в оценках пожухли, ореол величия погас, и говорить о Караяне хорошо стало дурным тоном. Музыкальный Бог был свергнут с Олимпа. О нем стали говорить с сарказмом и пренебрежением. И вот тут-то перед нами предстал обычный человек со своими страстями, достоинствами и недостатками, со своей судьбой. И даже покосившаяся корона на его голове только предавала дополнительный шарм этой личности. Он стал более понятен, реален и даже, быть может, симпатичен. Демистификация пошла ему на пользу.
Известному дирижеру пеняли на его любовь к роскоши, красивым женщинам, дорогим автомобилям со спортивными возможностями и, наконец, маленькому личному воздушному флоту. Караян прославился своей любовью к пилотированию небольших воздушных судов и экстремальным скоростям, но уже на земле – на шоссейных трассах. С 1950 г. маэстро сам пилотировал самолет – сначала это была «Сессна», затем реактивный «Лирджет». Последним, шестым по счету воздушным судном у Караяна был реактивный «Фалькон-10», который развивал скорость до 900 км/час. На экзаменах по пилотированию Караян набрал 93 балла из ста возможных – всего на 4 балла меньше, чем его личный пилот-инструктор. В 75 лет дирижер стал брать уроки управления вертолетами и сделал несколько самостоятельных вылетов. Поговаривали, что Караян компенсировал исключительно мужскими увлечениями свои недостатки фактуры – маленький рост, например. Но, кто осудит мужчину, которого тянет в небо на правах хозяина и который желает покорить его?!
Были к маэстро и политические претензии, которые обратились в серьезные репутационные издержки. Караян входил в сонм ведущих дирижеров фашистской Германии. Более того, он вступил в Национал-социалистическую партию сразу же после прихода Гитлера к власти в 1933 г. и не замедлил воспользоваться ситуацией, чтобы сделать карьеру. Уже в этом году Караян дебютировал на Зальцбургском фестивале. В следующем году встал за пульт Венского филармонического оркестра, роман с которым продолжался у маэстро всю жизнь. В 1935 г. Караян стал самым молодым Генеральным музыкальным директором в Германии. Конечно, он не был любимым дирижером Гитлера как Вильгельм Фуртвенглер – выдающийся маэстро, предшественник Караяна на посту руководителя Берлинского филармонического оркестра. Однако Караяну от этого было не легче – ему рукоплескали Геринг и Геббельс. Рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Германии даже посвятил нашему герою статью под интригующим названием «Чудо-Караян». Что Вы будете делать с такой биографией?!
Будучи членом НСДАП, Караян так публично и не осудил преступную партию, в результате чего оказался в ряду неблагонадежных. Советские власти запретили Караяну концертировать, и он в 1946 г. даже вынужден был тайком участвовать в работе Зальцбургского фестиваля. Не сложились отношения у Караяна и с Соединенными Штатами Америки. К нему там относились с презрением и опаской. Предельно сдержанное отношение к музыкальным достижениям маэстро за океаном являются тому подтверждением. Так ситуация подтолкнула Караяна уйти с головой в звукозапись, которая в конце сороковых годов ХХ века набирала обороты. Для выбора подобного профессионального трека были все предпосылки, в частности, опыт работы в студии еще в конце 1930-х гг., когда звукозаписывающая фирма «Дойче Граммофон» заключила с Караяном контракт. Дирижер возглавил лондонский оркестр «Филармония», созданный специально для работы в студии и вывел его практически с нуля в число лучших оркестровых коллективов мира. С этого времени на долгие десятилетия начинается владычество Караяна в музыкальных магазинах мира. И это обстоятельство сыграло с Караяном злую шутку.
Всю свою творческую карьеру Караян много записывался с разными оркестрами и, прежде всего, с самыми топовыми – Венским филармоническим и Берлинским филармоническим. Последним оркестром он руководил 35 лет. Одно и то же музыкальное произведение записывалось множество раз. Один только комплект симфоний Бетховена записывался повторно каждое десятилетие, начиная с 1950-х гг. И это, скорее, было оправданно. Бетховен Караяну удавался. Мастер эволюционировал, нюансировки в интерпретациях менялись. Это вносило интригу, делало прослушивание азартным. Слушателю предлагался выбор, ему было интересно. Выросла культура слушателя, который становился более требовательным не только к звуку, но и к предложенной музыкальной интерпретации. Однако Караяну не удавалась старинная музыка, например, эпохи барокко, в которой он откровенно не разбирался и сторонился ее. Он был дирижером «большого стиля», который был склонен работать с крупными симфоническими формами и значительным по составу оркестром. Романтизм удавался Караяну куда лучше и музыкальных достижений здесь больше. Вместе с тем, Караян парадоксальным образом повлиял на появление такого нового направления в музыке как аутентизм. И это вовсе не диагноз заболевания, а название тех групп классических музыкантов, которые стремились быть исторически компетентными исполнителями. Это означало глубокое погружение в изучение уртекстов или, иначе, первоначальных нотных текстов композиторов без поздних редакций, пристальное внимание к темпам и фразировке музыки разных эпох и стилей, исполнение на музыкальных инструментах эпохи. Аутентисты специализировались на исполнении старинной музыки и поэтому их еще называют музыкантами-старьевщиками.
Одним из отцов-основателей аутентизма является Николаус Арнонкур, который был любимым концертмейстером Караяна в Венском филармоническом оркестре. Караян и Арнонкур, несмотря на разницу в возрасте, были дружны. Арнонкур не раз был в полете, когда за штурвалом самолета был сам Караян. И после полета принимал успокаивающие капли. Впечатлений было много, и они были разные. И, тем не менее, творческие пути друзей разошлись. Арнонкур вспоминал как это было. Шла репетиция седьмой симфонии Бетховена. Караян отдал жесткое указание в определенном музыкальном пассаже играть именно так. Арнонкур поинтересовался у маэстро: «А почему надо играть именно так?» На что Караян не мешкая ответил: «Потому что я так хочу!» Подобный ответ не устроил концертмейстера и спровоцировал его заняться историей музыки и уртекстами.
Караян был не только знаменитым дирижером, но и продвинутым менеджером, мастером замкнуть инвестиционные потоки на себя. Он был обаятельным импресарио, жестким управленцем, хватким деловым человеком. Оркестранты сравнивали дирижера с фюрером. Авторитаризм Караяна был одной из главных черт характера этого человека. Результатом всего этого стало строительство и открытие осенью 1963 г. здания Берлинской филармонии как арт-резиденции Берлинского филармонического оркестра. Караян лично участвовал в проектировании этого здания. Особое значение он придавал акустическим возможностям залов и удобству слушателей. И по сей день Берлинская филармония – непревзойденный по акустике концертный комплекс. Берлинцы до сих пор, и не без доли иронии, называют это здание «цирк Караяна», отсылая нас к античным временам и намекая на концентрацию здесь патрициев, т. е. элиты, правящего класса.
Огромная дискография Караяна оказалась не ровной по качеству не столько звука, сколько интерпретаций. Среди развалов записей Караяна можно было обнаружить шедевры, а можно было наткнуться на весьма посредственные музыкальные интерпретации. Понятно, что шедевров было значительно меньше. Звукозаписывающие кампании сделали из Караяна бренд, и умело пользовались им в своих интересах. Караян стал для них бизнес-проектом. Да и у самого маэстро предпринимательская жилка пульсировала вполне отчетливо. Однако узнаваемость – это еще не знак качества. Критики говорили о неоправданном преобладании записей Караяна на музыкальном рынке.
Личная жизнь Караяна также добавляет к портрету маэстро ряд важных штрихов. Не все романы маэстро мы знаем, да и надо ли это?! Караян был женат три раза. Первой его женой была артистка аахенской оперетты. Это был пробный брак со всеми вытекающими последствиями: страстями, разочарованиями и расставанием. Во второй раз Караян женился осмысленнее. Его женой стала Анита Гютерманн, которая была дочерью промышленника. Однако вскоре появилась проблема: Анита оказалась на четверть еврейкой. На Караяна было заведено дело, его вызывали на допросы, склоняли к разводу. К чести Караяна он был кремнем. Маэстро не бросил жену и, более того, добыл ей статус почетной арийки. Дело было улажено. Третья жена Караяна была манекенщицей и прекрасной блондинкой. Звали ее Элиэтт, она была много младше своего мужа. Она и сейчас жива: не так давно вышла ее книжка с воспоминаниями. Она утверждает в противовес злым языкам, что Караян не любил роскошь, а был аскетом. Она утверждает, что Караян более спокойно относился к женскому полу, нежели к власти в музыкальном мире. А вот к чему он не мог спокойно относиться, так это к самолетам – его страсти. И она ему это прощала. Ревновать к самолетам глупо. Тем не менее, в жизни Караяна были три страсти – музыка, самолеты, девушки. И самолеты шли раньше девушек.
Караян был озабочен своей внешностью. Стареть не все умеют. Он это делал блестяще, правда, ему в этом помогали хирурги – три пластических операции сделали свое дело. Но, за красоту надо платить! В ходе операций, сделанных в состоянии солидного возраста дирижера, было подорвано сердце. Маэстро ушел в мир иной от сердечного приступа, красивым стариком и знаменитым музыкантом. Караян остался в истории музыки. Его помнят. Кто-то чтит его память, кто-то порицает эту творческую фигуру – главное нет равнодушного отношения! И много ли вы видели дирижеров, способных на высший пилотаж самолетов?!
Герберт фон Караян отравил жизнь фюреру
Всего 100 лет отделяют нас от рождения выдающегося австрийского дирижера Герберта фон Караяна. Его называли «генеральным директором музыки Европы». Исполнял ли оркестр под его управлением 9-ю симфонию Бетховена или вальсы Штрауса, публика была в восторге, поскольку Карян делал это все очень виртуозно. Однако его исполнение Вагнера не нравилось самому большому поклоннику композитора диктатору Гитлеру. При том, что Караян умудрился дважды стать членом НСДАП.
Герберт фон Караян отравил жизнь фюреру
О нацистском прошлом гениального дирижера его близкие не любят вспоминать до сих пор. Вдова Элиетт фон Караян (Eliette von Karajan) во время своего недавнего выступления по радио коротко сказала, что не желает касаться этой темы. На что ведущий заметил: «Караян не был нацистом, он был попутчиком». И тем не менее, вопрос о двойном членстве Караяна в нацистской партии время от времени всплывает в немецкоязычной прессе. Даже в юбилейный для дирижера год.
Триумф одного из величайших дирижеров минувшего века состоялся 21 октября 1938 года. По приглашению Берлинской государственной оперы 30-летний Караян дирижировал на родине Вагнера во время демонстрации оперы «Тристан и Изольда». Музыкальные критики были в восторге и называли его «Чудо-Караяном». На чуждого политике музыканта обратили свой взор самые первые лица Рейха.
Министр-президент Пруссии Герман Геринг, присутствовавший на представлении, который ощущал себя причастным к высокому искусству. Курировавший культуру Йозеф Геббельс, уставший присматривать за непокорным и неудобным главным дирижером Берлинской филармонии Фуртвенглером, решил заменить его на подающего надежды Караяна. Дирижер был эстетом, перфекционистом и своей фигурой мог сделать привлекательным образ Рейха для интеллектуалов.
К тому времени Герберт фон Караян вступил в ряды НСДАП. Это произошло в австрийском Зальцбурге еще в 1933 году. 8 апреля Караян получил партийный билет за номером 1607525, после чего почти сразу уехал в Ульм. Это членство было настолько формальным, что в марте 1935 года его приняли в члены национал-социалистической партии вторично. Уже в Аахене фон Караян получает другой билет с номером 3430914.
После аншлюса Австрии о двойном членстве Караяна в НСДАП стало известно, но первое аннулировали. Вторую дату проставили 1 мая 1933 года. Современники утверждают, что Караян был человеком вне политики. Главным для него была работа. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Всем прочим он занимался бы только затем, чтобы иметь возможность дирижировать.
В 1935 году на день рождения фюрера фон Караян дирижировал вагнеровским «Тангейзером», а также неоднократно исполнял официальный партийный гимн НСДАП – «Хорст Вессель». Как свидетельствует Миша Астер, существует множество рассказов о том, почему Гитлер не симпатизировал Караяну. Возможно, что Гитлер посчитал наглостью со стороны Караяна, когда тот, на глазах фюрера дирижировал оперой Вагнера «Мейстерзингеры» без партитуры. После этого концерта Гитлер сказал, что его ноги больше не будет в опере, пока там дирижирует Караян.
Герберт фон Караян
В 1938 году, в том же году, когда гитлеровская Германия аннексировала Австрию, 30-летний дирижер из Зальцбурга возглавил Берлинскую государственную оперу в постановке оперы Рихарда Вагнера « Тристан и Изольда ». Шоу было зрелищным, а австрийский дирижер Герберт фон Караян был назван чудом. Вскоре после этого он подписал выгодный контракт с Deutsche Grammophon . Уже будучи членом нацистской партии, фон Караян был на пути к тому, чтобы стать одним из ведущих музыкантов Третьего рейха.Однако, как и многие другие немецкие музыканты-неевреи, фон Караян вышел из Второй мировой войны относительно невредимым и стал одним из самых записываемых музыкантов в мире. Хотя его эгоизм и амбиции не были секретом, его политические убеждения были достаточно расплывчатыми, чтобы позволить послевоенному музыкальному миру взглянуть в другую сторону.
Герберт фон Караян родился 5 апреля 1908 года в Зальцбурге в семье преуспевающего врача. В юности он изучал музыку и дирижирование в Зальцбурге.В 1929 году он занял должность дирижера оркестра в Ульме, а в 1934 году был назначен капельмейстером в Аахене, где оставался до 1941 года. Он вступил в нацистскую партию в 1933 или 1935 году, и его прорыв произошел в 1938 году, когда он стал фаворитом нацистской элиты. В Берлине он сделал себе имя как дирижер политически приемлемой современной музыки, особенно произведений Карла Орфа и Рихарда Штрауса. После исполнения в 1941 году популярной Carmina Burana сам композитор восхищенно сказал: «Оркестр под управлением Караяна звучит фантастически».Постоянно стремясь к дальнейшему его карьере, фон Караян был раздражен надвигающейся фигурой Вильгельма Фуртвенглера — человек, который, несмотря на его политически неоднозначное отношение к рейху, был бесспорным первостепенным немецким дирижером. Соревнование между молодым фон Караяном и старшим Фуртвенглером не осталось незамеченным, но мало кто думал, что фон Караян представляет собой реальную проблему. Русская принцесса в изгнании писала, что фон Караян «очень моден, и некоторые люди склонны считать его лучше, чем Фуртвенглер, что бессмысленно.Он, конечно, гений и много огня, но не без самомнения ».
Хотя фон Караян никогда не участвовал в каких-либо явных политических делах, он нажился на реорганизации музыкального мира при Гитлере. Наиболее известен тот факт, что Рихарда Штрауса уволили после того, как он защищал еврейского либреттиста, и Питер Рааб получил работу, что, в свою очередь, позволило фон Караяну занять пост Раабе в опере Аахена. В конце концов его имя было включено в список музыкантов Геббельса, «благословленных Богом».Однако даже он не остался застрахованным от заведомо непостоянных привязанностей фюрера. В 1939 году фон Караян руководил исполнением пьесы Вагнера Die Meistersinger , которая провалилась. Гитлер в аудитории воспринял это как личное оскорбление и якобы никогда ему не простил. Еще более скандально то, что фон Караян женился на Аните Гутерманн, наследнице текстильного состояния, которая была обременена дедушкой-евреем.
Однако его карьере в Третьем рейхе угрожало спасение после окончания войны.После войны Советы запретили публичные выступления дирижера — его добровольного вступления в нацистскую партию за несколько лет до начала войны было достаточно, чтобы его осудить. Однако к 1947 году все запреты были сняты, и он мог свободно выступать и вести себя по своему желанию. Очищение его имени произошло в значительной степени благодаря его жене, наполовину еврейке, еврейство которой он использовал, чтобы заявить о «сопротивлении» Рейху. Некоторые историки считают, что он сознательно солгал, чтобы обеспечить его денацификацию.В любом случае его карьера продолжила свой астрономический путь к славе и богатству. В 1955 году фон Караян занял пост музыкального руководителя Берлинской филармонии; кроме того, он руководил Венской государственной оперой и Зальцбургским фестивалем, а также активно работал в Лондоне и по всему миру. Он оставался художественным руководителем Берлинской филармонии до выхода на пенсию в 1989 году из-за плохого состояния здоровья. Вскоре после выхода на пенсию в Зальцбурге умер фон Караян, один из самых богатых и знаменитых дирижеров в мире.
Источники
Kater, M.H., 1997. The Twisted Muse: Musicians and their Music in the Third Reich , Oxford: Oxford University Press.
Мейер, М., 1993. Музыкальная политика в Третьем Рейхе , Нью-Йорк: Питер Ланг.
Морвуд Дж. Старая добрая палка. Обзорное эссе Герберта фон Караяна: Жизнь в музыке Ричарда Осборна. Музыкальные времена , 140 (1867), 71-73.
.Эпоха Герберта фон Караяна
Первое выступление Герберта фон Караяна с Берлинским филармоническим оркестром в апреле 1938 года произвело фурор и вызвало ревность у главного дирижера Вильгельма Фуртвенглера, который с тех пор считал молодую звезду своим соперником. Фуртвенглер умер в 1954 году, и на следующий год руководство турне по Америке, которое уже было запланировано, перешло к Караяну. После успешного завершения гастролей Караян в 1956 году был назначен главным дирижером.Это было началом новой эры. Караян олицетворял дирижер ХХ века: энергичный, харизматичный, дальновидный, преданный не только музыке, но и другим тонким вещам жизни. Он был увлеченным пилотом, водителем спортивного автомобиля, лыжником и моряком. Он восхищался и уважал Артуро Тосканини и Вильгельма Фуртвенглера, двух музыкальных личностей, которые не могли быть более разными, и поставил перед собой цель объединить лучшее из обоих в своем собственном стиле.
Своя исполнительская культура
Одной из его особенностей было то, что он обычно проводил концерты с закрытыми глазами, что раздражало многих музыкантов оркестра.Однако благодаря интенсивным репетициям Караяна они были основательно подготовлены к выступлениям. «Его философия заключалась в том, что все, что нужно оркестру, должно было произойти заранее», — вспоминал струнный басист Рудольф Ватцель. При Герберте фон Караяне Берлинский филармонический оркестр разработал свою собственную исполнительскую культуру, характеризующуюся красотой звука, очаровательной легатией, виртуозностью и совершенством. Он предпочел сосредоточиться на классико-романтическом репертуаре: Бетховен, Брамс, Брукнер, Шуман, Чайковский, Вагнер и Штраус.Кроме того, он посвятил себя Второй венской школе и ведущим композиторам начала 20 века, таким как Равель, Стравинский и Дебюсси, время от времени совершая экскурсии в современную эпоху с произведениями Мессиана, Хенце и даже Пендерецкого.
От мирового оркестра до глобального игрока
Под руководством Караяна Берлинский филармонический оркестр также превратился в глобальных игроков — благодаря захватывающим турам в Америку, Японию и Китай, а также бесчисленным звукозаписям и видеозаписям.Караян был человеком средств массовой информации, открытым для всех новшеств в звукотехнике. Обладая энциклопедической целеустремленностью, он записал весь свой репертуар на пластинки, позже на компакт-диски, и запечатлел многие из своих оперных и концертных выступлений на пленку. Влияние Берлинской филармонии на средства массовой информации значительно возросло благодаря активной продуктивной деятельности их главного дирижера. Заметным признаком растущей известности стал новый концертный зал: Караян настаивал на его строительстве. В 1963 году оркестр переехал в Филармонию на Кемперплац, спроектированную Гансом Шаруном.Здание с новым авангардным концертным залом, сосредоточенным вокруг сцены и, следовательно, музыки, подчеркивало, как оркестр и дирижер видели себя артистически. В 1987 году у Фихармонии появился «младший брат» — Зал камерной музыки, которым руководил ученик и сотрудник Шаруна Эдгар Вишневски.
Отношения не всегда были гармоничными
Караян внес еще больше новшеств: он основал Зальцбургский пасхальный фестиваль в 1967 году, на котором филармонический оркестр также смог заявить о себе как оперный оркестр; в 1973 году последовал Зальцбургский фестиваль «Троица».Конкурс дирижеров Герберта фон Караяна, впервые состоявшийся в 1969 году, стал трамплином в международной карьере таких молодых дирижеров, как Марисс Янсонс и Валерий Гергиев. Караян продвигал многообещающие таланты, в том числе Клаудио Аббадо, Сейджи Одзава и скрипачку Анн-Софи Муттер. Обеспокоенный следующим поколением музыкантов, в 1972 году он основал Академию оркестра: она готовит будущих музыкантов оркестра к работе в профессиональном оркестре. Герберт фон Караян и Берлинский филармонический оркестр считались «командой мечты».Но более поздние годы их совместной работы были омрачены конфликтами и отчуждением. Конфликт, который казался, пожалуй, самым зрелищным в публичной сфере, произошел с кларнетисткой Сабиной Мейер, которую Караян — вопреки возражениям оркестра — хотел привлечь для участия в Берлинской филармонии. В апреле 1989 года, после возобновления споров, Караян оставил свой пост главного дирижера Берлинской филармонии. Он умер через три месяца в Анифе.
Слушайте!
Герберт фон Караян дирижирует Брамса Смотреть видео
Главный дирижер пожизненно
(Фото: Архив Берлинской филармонии) Звукозаписи
(Фото: Зигфрид Лаутервассер) Караян поздравляет Марисс Янсонс
(Фото: Рейнхард Фридрих) Караян и Анн-Софи Муттер
(Фото: Deutsche Grammophon)
Саймон Рэттл на Караяне
Главный дирижер Берлинской филармонии вспоминает своего предшественника.Посмотреть видео
.«Жизнь в музыке» Ричарда Осборна
«Дирижер должен попытаться понять реальное звучание и жизнь партитуры» Караян очаровывает многих людей, принадлежащих к разным поколениям, и это трудно объяснить или даже определить.
Тем более, что он всегда присутствует в мире классической музыки, считаясь самым продаваемым классическим исполнителем всех времен.
Но как такое может быть? В отличие от своих сверстников, таких как Малер или Бернштейн, Фуртванглер, которого он сменил на посту главного дирижера Берлинской филармонии, он не выпустил оригинал
«Дирижер должен попытаться понять реальный звук и жизнь партитуры» Караян очаровывает многим из нескольких поколений это трудно объяснить или даже сопоставить.
Тем более, что он всегда присутствует в мире классической музыки, считаясь самым продаваемым классическим исполнителем всех времен.
Но как такое может быть? В отличие от своих сверстников, таких как Малер или Бернштейн, Фуртванглер, которого он сменил на посту главного дирижера Берлинской филармонии, он не создавал оригинальных произведений; вместо этого он, по его собственным словам, посвятил свою впечатляющую музыкальную карьеру «пониманию настоящего звучания и жизни партитуры».
Это человек, который с помощью множества произведений, составляющих классический жанр, создал себе имя до такой степени, что оно стало брендом, стилем и иконой.Вопрос в том, сделал ли он это специально, какой-то долгосрочный запланированный курс или это побочный продукт времени?
Как и многие другие уважаемые личности, Караян страдал с коллективной точки зрения, несомненно, чему способствовал его особый образ жизни.
Но музыка, которую он создал, многие считают эталонными интерпретациями, по-прежнему выносит суждение времени.
Самым впечатляющим аспектом этой замечательной биографии является то, что автор, который знал и сопровождал Караяна в течение нескольких лет, воздал ему должное, противопоставив Караяну Караяну.
Его работа дирижера, переводчика оценивается сама по себе в целом. Записи сравниваются с их предыдущими попытками. Автор не пытается представить Караяна как лучшего, а только как лучшую версию себя как художника.
Хотя книга не представляет нам полной дискографии, которую в случае Караяна можно было бы приветствовать, поскольку он записывал одни и те же произведения несколько раз (не будем забывать, что он написал не менее четырех полных симфонических циклов Бетховена), это исчерпывающий руководство по плодотворной работе, которая охватила все его пребывание в должности.
Впечатляет и человеческое измерение, которое разрушает или смягчает образ тиранического, холодного и далекого маэстро.
Вы можете увидеть отца как фигуру «своего» оркестра, заботу и гордость за их коллективный ансамбль. Прекрасная работа и совместные инициативы. Легко забыть, что он вступил в должность в 1956 году.
В этой строке оставаться равнодушным к страданиям Караяна в последние годы невозможно.
С определенного момента в повествовании можно почувствовать, что конец близок; поскольку его боль и физическая слабость берут свое, мы поражены срочностью его наследия, несмотря на то, что значительный пик его сил на данном этапе считается давно минувшим.
Однако 80-е годы стали сценой для его наиболее заметного периода, поскольку они заключают в себе широко разрекламированный образ Караяна.
В этом конкретном случае Караян как психологический пример, в моих глазах, вызывает восхищение. Что им двигало? Как он скакал через невзгоды к более высоким вершинам?
Он определенно испытал трудности, противоречия, которые будут сопровождать его на протяжении года его жизни.
Эта книга была замечательно прочитана, особенно потому, что это конкретное издание было очень трудно достать, и было приятно получить его.Я уверен, что это будет книга, к которой я буду часто возвращаться, в основном из-за замечания Караяна: «Мне не повезло с моими биографами».
Может быть, благодаря этому маэстро наконец получил заслуженное лечение.