Человеческая притягательность деревни Пустошь — Двина 29
Привелось мне поработать в школе на острове Хабарка двадцать с лишним лет назад. Тогда еще дымил 12-й лесозавод, приезжали и уезжали в поисках работы целые семьи, работяги завидовали доходам работников заводского управления, которые обжились в новеньком здании. Теперь, проплывая мимо на все том же, видимо вечном, теплоходике «Коммунар», наблюдаешь заводские развалины.
Наверное, это главное изменение на острове за прошедшее время. Хотя нет, еще изменился пейзаж поселкового побережья на месте выхода старого причала: утыкан, скорее всего, самопальными боксами под катера. Да еще совсем новенький и основательный, не чета старому, причал – уже почти готовый на все 100 процентов – красуется на бывшей заводской территории в месте выхода на будущую зимнюю переправу в Соломбалу.
Но путь мой и группы активистов ТОСов из Архангельса, Новодвинска, Холмогорского и Приморского районов пролегает мимо на соседний остров в деревню Пустошь на профильный семинар.
Здесь причал также свежий, правда, понтонный. Стенки навеса ожидания исписаны философскими сентенциями: «Не ври себе, иначе как тебе верить?», «Благодарю за расстование», «Мам, прости у тебя дочь тупая», «Не унижайся, если нет, то нет», «Лучшие дни в жизни происходят за пределами социальных сетей» и т. д.
На подходе к Пустоши надо пройти деревню Выселки
Судя по содержанию некоторых сентенций и одинаковому почерку, развлекаются в ожидании очередного рейса на большую землю один или два человека женского пола. Ну что ж, такое варварство лучше, чем обычный мат, которым зачастую марают стены. Особенно бросилась в глаза такая глубокомысленная надпись: «Как же сладок вкус безразличия». Однако участники семинара приехали набраться как раз позитивного отношения к окружающему миру. Без инициативности и личной энергии людей территориальное общественное самоуправление в принципе бессмысленно.
А именно в Пустоши буквально на ровном месте благодаря энергии и жизнелюбию одного человека несколько лет назад родился и набирает обороты туристский проект: «Пустошь – родина лоцманов».
Деревня Пустошь по праву считается родиной лоцманов. Лоцманский стан – единица Пустошинско-Амосовской волости с 1780 года, находившаяся в составе Архангельской губернии, куда входили семь деревень: Пустошь, Пески, Кавкола, Кальчино, Верхние и Нижние Хвосты, Залахотье. Сегодня все эти деревни входят в муниципальное образование «Пустошинское».
Благодаря бывшему учителю Татьяне Дмитриевой (предки с Пустоши, родом с Хабарки, а живет с мужем супротив в деревне Кальчино) и финансовой помощи администрации Приморского района было отремонтировано бывшее здание волостного Собрания 1900 года, которое использовалось в советские времена как Дом культуры, а после было заброшено и разваливалось. Там сегодня расположился музей. Теперь ДК – это финишная точка постоянных экскурсий по земле лоцманов.
Татьяна Дмитриева
Татьяна Владимировна или ее помощница встречают гостей уже на пристани, а дальше следует вояж по памятным островным местам с рассказом о них. Вроде все просто, а работает на ура благодаря обаянию экскурсоводов и пасторальным видам сельской жизни.
По подсчетам Дмитриевой, за год в прошлую и современную жизнь острова, который так и называется Острова, погружаются до тысячи человек. Причем немало иностранцев, которым интересно прочувствовать северный колорит. В музее-ДК на стене висит карта мира с флажками на странах, чьи представители побывали в окрестностях. Пока не охвачены пара континентов, но Татьяна Владимировна обещает в будущем исправить «недоработку».
Граффити на причале к Пустоши, на горизонте – Хабарка
Кстати, проводя первые экскурсии, Татьяна Владимировна не чуралась спрашивать: «Скажите, что не так?». А затем вносила правку. Впрочем, о музее и турмаршруте уже много написано. Теперь дело за дальнейшим обустройством ДК.
– Постоянно что-то доделываем, – говорит его хозяйка. – Фасад выкрасили только два года назад и самой дешевой половой эмалью, а цвет держится, не выгорает.
По соседству с музеем она замыслила площадку для молодежи. Да не простую, а старинную! Первый шаг сделан: установлен аттракцион «Гигантские шаги», причем без государственных затрат.
– Энергетики столбы меняли, вот я и уговорила поделиться, – рассказывает Татьяна Дмитриева. – А вертушку-колпак я местного мастерового уговорила смастерить. Он мне сказал: «Буду думать». А я: «Думай. Но денег нет, зато на верхушке можно гравировку сделать, что соорудил ты и расписать все-все про себя любимого».
Рядом с аттракционом установлен памятный знак «Корабельным вожам» – тоже результат помощи людей и архангельского Росморпорта.
Памятный знак «Корабельным вожам»
– Якорь-кошку подарили местные рыбаки – нашли на малой воде в песке в речке Кальчинянка, – разбирает составляющие знака Татьяна Владимировна. – Он символизирует нас – северян, с древнейших времен осваивавших арктические широты. Сейчас это важно, и в будущем будет важно. Якорь опирается на импровизированную льдину. Цепи – подарок Росморпорта. В этом году они и флагшток установили.
В перспективных планах – покупка выделяющегося на общем традиционном поморском архитектурном фоне старинного дома местного дореволюционного олигарха, богатевшего на разведении гужевых лошадей и сдаче их в аренду для вывоза купеческих грузов.
Правда, чтобы сделать из этой красивой развалюхи гостевой дом, понадобятся немалые усилия и средства. Хватит ли на это запала Татьяны Дмитриевой?
Здесь будет гостевой дом?
– Конечно, бывают моменты, когда хочется все бросить, – главное, их пережить, – раскрывает она свое жизненное кредо, позволившее раскрутить лоцманский проект.
А мне думается, что двигаться дальше Татьяне Владимировне все же будет легче, ведь люди поверили, что настоящее и будущее местных селений проистекает из прошлого. Только его надо помнить и беречь, и тогда жизнь перестанет быть пресной. И в подтверждение этому история из экскурсионной практики Дмитриевой. Как-то, в Пустошь нагрянула тургруппа из Испании, а хозяйка вдруг возьми и проведи ее по нехоженому маршруту – другой деревенской улице. И получила отлуп от жительницы: «Ты чего не предупредила, я же в домашнем халате на улицу выскочила».
А недавно случилась в работе Татьяны Владимировны маленькая беда: только посаженные рядом с ДК березки коровы обглодали, так их хозяйки по три на замену по весне обещались высадить.
Совершенно новый причал на Хабарке
Напоминание о лесозаводе на Хабарке
Валентина Рудкина, глава Приморского района:
– Проект «Пустошь – родина лоцманов» появился благодаря большому желанию людей. Мы очень гордимся им. Он помогает воспитывать чувство родины, приморской традиции… У нас в районе везде, где есть активное население и желание сделать что-то полезное для своей земли, возникают культурные и структурные проекты. Их много, и это большая победа наших жителей.
Надежда и уважение. Как в Иране восприняли соглашение с Западом
Иранцы ликуют, веря, что «мир со всем миром» позволит решить экономические проблемы и повысить уровень жизни в стране. После десятилетий в изоляции вкус надежды невероятно сладок. Но самое главное – по мнению иранцев, мировые державы продемонстрировали должное уважение к их стране
Последние несколько дней жизнь в Иране фактически остановилась: иранцы прилипли к экранам телевизоров, к смартфонам или, на худой конец, к радиоприемникам – все следили за ходом переговоров по иранской ядерной программе.
И теперь, после их успешного завершения, простые жители Ирана ликуют, веря, что «мир со всем миром» позволит решить экономические проблемы и повысить уровень жизни в стране. После десятилетий жизни в изоляции вкус надежды невероятно сладок. Но самое главное – по мнению иранцев, мировые державы продемонстрировали должное уважение к их стране.
От безразличия к надежде
Не только многим аналитикам, но и большинству жителей Ирана еще пару лет назад казалось, что подобное соглашение не будет заключено никогда. После того как риторика президента Ахмадинежада разрушила и без того слабое доверие между Ираном и Западом, а на страну наложили самые жесткие санкции в истории, иранцы опустили руки. Везде слышался обычный рефрен: «Ну пускай еще санкции придумывают. Хуже-то уже некуда!»
Даже когда наступило время выборов, народ не сразу поверил, что будущий президент Хасан Рухани сможет исправить ситуацию. Его считали консерватором, близким к фундаменталистам. Но во время дебатов Рухани произнес историческую фразу: «Важно, чтобы крутились центрифуги.
Но еще важнее, чтобы и жизнь простых людей могла идти нормально. Дипломатия – это не только слова, но и дела».
Это был намек на прежнего переговорщика по атомной программе Саида Джалили, который тоже был одним из кандидатов в президенты. Тот ограничивался громкими заявлениями об исламе и порочном устройстве западных организаций, пытался поучать ООН и не предпринимал никаких практических действий.
После разочарования и жестких разгонов оппозиционных митингов в 2009 году многие иранцы решили, что никогда больше не пойдут на выборы. Но слова Рухани произвели магическое действие. Он пообещал, что санкции будут сняты. Иранцы поверили. И не прогадали.
Как только появилась такая возможность, президент Рухани взял назначение на пост переговорщика по ядерной программи в свои руки. И эта важная миссия была теперь полностью под контролем министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа, сегодняшнего героя Ирана. Президент Рухани оставался в тени, символом налаживания отношений с Западом стал обаятельный, энергичный, прекрасно образованный Зариф.
Что еще важнее, верховный лидер Исламской Республики аятолла Хаменеи не раз (пусть и осторожно) выражал свою поддержку избранной Рухани и Зарифом стратегии поведения. Это стало ясно уже на предварительных переговорах в Лозанне. Без одобрения Хаменеи в Иране ничего бы не изменилось. И иранцы осознали, что и у них, и у их страны появился шанс.
Негласный договор
Разумеется, определенным кругам консерваторов сама мысль о переговорах с Западом по ядерной программе казалась неприемлемой. А процент консерваторов и в иранском парламенте, и в органах исполнительной власти велик. Многие сколотили немалый капитал, помогая обходить санкции, так что у них хватало не только идеологических, но и материальных причин для того, чтобы сопротивляться курсу президента Рухани.
Тот сосредоточил все свои усилия на решении основного для Ирана вопроса во внешней политике. Противники же принялись атаковать его в вопросах политики внутренней. Даже при Ахмадинежаде в Иране не было такой жестокой цензуры в прессе.
Каждый месяц принимались все новые ограничения, касающиеся обучения в университетах, хиджабов, прав женщин и так далее. На улицах появилась уже порядком подзабытая полиция нравов, стали активно применяться «религиозные» наказания, типа публичной порки. Кто, как не консерваторы, знает, как иранцы все это ненавидят. Так людям посылали сигнал: нет толку от вашего любимого президента, даже внутри страны он бессилен вам помочь, тем более он не справится с санкциями.
Много лет назад подобная тактика уже сработала, подорвав поддержку президента Хатами. Но на этот раз иранцы гораздо лучше осознавали, что снятие санкций означает оздоровление экономики, прекращение изоляции и, как следствие, ослабление консерваторов. И пока команда Рухани и Зарифа занята переговорами, стоит потерпеть усиление внутренних ограничений. Иранцы словно заключили с президентом негласный договор: мы пока сократим свои ожидания и не будем высказывать свое недовольство – в надежде, что удастся выпустить Иран из клетки санкций.
Все время, пока шли переговоры по ядерной программе, иранская пресса и интернет на удивление открыто освещали события. Свое мнение позволялось высказывать не только консерваторам, но и всем, кто активно поддерживал ведение переговоров. Очередное подтверждение: желания государства (аятоллы Хаменеи) и народа в этот раз совпали.
Бессонная ночь и танцы до упаду
Последнюю неделю переговоров иранцы неотрывно следили за происходившим в Вене. Официальное телевидение уже давно смотрит от силы 30% населения в далеких деревнях. Оно переговоры практически не освещало. На помощь пришло BBC Farsi и спутниковый персидский канал Manoto. И, разумеется, интернет – несмотря на все фильтры, сотни тысяч человек писали в Twitter, обменивались сообщениями по Viber и Telegram (аналог Viber, особенно популярный в Иране). Приостановились сделки на рынке, люди прекратили планировать поездки, замерла работа турфирм и всех, кто был связан с валютными операциями. Новости менялись каждую минуту – от них напрямую зависел и курс иранского риала, и стоимость нефти.
В ночь с 13 на 14 июля в Иране мало кто спал. Все недоумевали, почему до сих пор нет официального объявления о соглашении, несмотря на четко обозначенный дедлайн. Опасались срыва переговоров в последний момент. Винили во всем Нетаньяху, рисовали на него карикатуры. Молодежь садилась в машины и кружила по Тегерану, чтобы выйти и праздновать на улице, когда о сделке объявят во всеуслышание. Полиция заранее предупредила, что «обеспечит безопасность» празднующих и не будет вмешиваться, если те «не станут выходить за рамки общественного порядка». Однако о соглашении объявили только утром 14 июля – кстати, в день рождения аятоллы Хаменеи. Сам Хаменеи тепло поздравил команду переговорщиков с успехом – очередной добрый знак.
Ликование не отменили, просто отложили. Танцы, радостное скандирование, автомобильные гудки заполнили улицы столицы вечером 14 июля, как только спала сорокаградусная жара. Пока иранцы только разминаются – настоящий праздник начнется с прибытием в Иран министра иностранных дел Зарифа.
Его уже называют новым Амир-Кабиром – министром-реформатором, многое сделавшим для модернизации Ирана в XIX веке.
Президент Рухани фактически гарантировал себе новый президентский срок. Но сначала предстоят выборы в парламент – нынешний, консервативный, иранцы считают одним из худших в истории. Консерваторы не уйдут в сторону, но после таких событий им придется потесниться. А парламент с достаточным количеством реформаторов уже может многое изменить.
Иранцы счастливы, потому что устали. Устали от застоя в экономике, устали от негативного и незаслуженного имиджа «главных мировых террористов», устали от того, что мировое сообщество постоянно говорило с ними сверху вниз, используя язык силы и санкций.
Конечно, взлет экономики и инвестиций, укрепление национальной валюты, возвращение в общемировую банковскую систему, возможность закупать нормальные самолеты, технику и тысячи других необходимых вещей, развитие туризма – все это очень важно. Но более всего народ Ирана рад тому, что мир проявил к нему уважение.
Проблему решили не путем приказов и угроз, а при помощи дипломатических переговоров, в которых участвовали крупнейшие мировые державы. Достоинство страны и ее народа сохранено. И это – одна из гарантий того, что Иран действительно исполнит все принятые на себя обязательства.
Марьям Хамеди – иранский журналист, политолог (имя изменено), Тегеран
следующего автора:
- Марьям Хамеди
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
Вкусовое восприятие: Как это сладко (В переписке)
1. Бартощук Л.М. Вкусовые иллюзии: некоторые демонстрации. Энн Н.Ю. Академия наук. 1974; 237: 279–285. [PubMed] [Google Scholar]
2. Бачманов А.А., Ли С., Рид Д.Р., Омен Дж.Д., Ли С., Чен З., Тордофф М.Г., де Йонг П.Дж., Ву С.
, Уэст Д.Б. и соавт. Позиционное клонирование локуса предпочтения сахарина мыши (Sac). Химические чувства. 2001; 26: 925–933. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
3. Нельсон Г., Хун М.А., Чандрашекар Дж., Чжан И., Рыба Н.Дж., Цукер К.С. Рецепторы сладкого вкуса млекопитающих. Клетка. 2001; 106: 381–39.0. [PubMed] [Google Scholar]
4. Montmayeur JP, Liberles SD, Matsunami H, Buck LB. Кандидатный ген рецептора вкуса рядом с локусом сладкого вкуса. Нат Нейроски. 2001; 4: 492–498. [PubMed] [Google Scholar]
5. Дамак С., Ронг М., Ясумацу К., Кокрашвили З., Варадараджан В., Цзоу С., Цзян П., Ниномия И., Маргольски Р.Ф. Обнаружение сладкого вкуса и вкуса умами при отсутствии вкусового рецептора T1r3. Наука. 2003; 301:850–853. [PubMed] [Google Scholar]
6. Китагава М., Кусакабе Ю., Миура Х., Ниномия Ю., Хино А. Молекулярно-генетическая идентификация гена-кандидата рецептора сладкого вкуса. Biochem Biophys Res Commun. 2001; 283: 236–242. [PubMed] [Академия Google]
7.
Макс М., Шанкер Ю.Г., Хуан Л., Ронг М., Лю З., Кампан Ф., Вайнштейн Х., Дамак С., Маргольский РФ. Tas1r3, кодирующий новый вкусовой рецептор-кандидат, является аллельным локусу чувствительности к сладкому Sac. Нат Жене. 2001; 28:58–63. [PubMed] [Google Scholar]
8. Zhao GQ, Zhang Y, Hoon MA, Chandrashekar J, Erlenbach I, Ryba NJ, Zuker CS. Рецепторы сладкого вкуса и вкуса умами у млекопитающих. Клетка. 2003; 115: 255–266. [PubMed] [Google Scholar]
9. Fushan AA, Simons CT, Slack JP, Manichaikul A, Drayna D. Аллельный полиморфизм промотора TAS1R3 связан со вкусовой чувствительностью человека к сахарозе. Карр Биол. 2009 г.[Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
10. Bufe B, Breslin PA, Kuhn C, Reed DR, Tharp CD, Slack JP, Kim UK, Drayna D, Meyerhof W. Молекулярная основа индивидуальных различий в восприятие горечи фенилтиокарбамидом и пропилтиоурацилом. Карр Биол. 2005; 15: 322–327. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
11. Sandell MA, Breslin PA.
Изменчивость гена вкусового рецептора определяет, ощущаем ли мы вкус токсинов в пище. Карр Биол. 2006; 16: R792–794. [PubMed] [Академия Google]
12. Kim UK, Jorgenson E, Coon H, Leppert M, Risch N, Drayna D. Позиционное клонирование локуса количественного признака человека, лежащего в основе вкусовой чувствительности к фенилтиокарбамиду. Наука. 2003; 299:1221–1225. [PubMed] [Google Scholar]
13. Li X, Li W, Wang H, Cao J, Maehashi K, Huang L, Bachmanov AA, Reed DR, Legrand-Defretin V, Beauchamp GK, et al. Псевдогенизация гена рецептора сладкого объясняет безразличие кошек к сахару. Генетика PLoS. 2005; 1:27–35. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]
14. Kim UK, Wooding S, Riaz N, Jorde LB, Drayna D. Изменчивость генов вкусовых рецепторов TAS1R человека. Химические чувства. 2006; 31: 599–611. [PubMed] [Google Scholar]
Сладкое безразличие мира ‹ CrimeReads
Ниже приводится эксклюзивный отрывок из книги Сладкое безразличие мира , написанной Питером Штаммом.
Первоначально опубликованный в Швеции в 2018 году, этот захватывающий роман рассказывает историю двух любовных отношений между Леной и Крисом и, двадцатью годами ранее, Магдаленой и Кристофом, чьи бурные и сложные отношения, кажется, устрашающе идут по одному и тому же пути.
Когда я учился в университете, я впервые начал работать над художественной литературой, амбициозными проектами, полными глубокой мудрости и литературных аллюзий, которые никто не хотел читать, тем более публиковать. Именно эти годы попыток и неудач, наконец, принесли мне успех. Герой романа, которому я в конце концов нашел издателя, был, как и я, разочарованным писателем. Книга была любовной историей, это должен был быть портрет моей девушки, но пока я ее писал, мы расстались, и так она превратилась в рассказ о нашем разрыве и невозможности любви. Впервые за время написания у меня возникло ощущение, что я создаю живой мир. В то же время я чувствовал, как реальность ускользает из моих пальцев, повседневная жизнь становилась для меня скучной и поверхностной.
Однако мой роман пользовался успехом у книготорговцев и читателей; даже рецензенты, казалось, сидели. Этот дебют сулил много всего на будущее, — написала одна женщина. И действительно, впервые за долгое время я поверил в какое-то будущее. После нескольких лет жизни впроголодь, успех моей книги принес не щедрый, но солидный доход; но прежде всего мне было что показать для себя, что оправдывало все мои усилия. Годы неудачного письма уже казались далеким временем, когда я был захвачен запутанными сюжетами и движим преувеличенными амбициями.
Я никогда не признавался, что моя история была обо мне. Когда меня спросили об этом после чтений, я отказался от этой идеи и настоял на разделении между автором и рассказчиком.
Мой издатель приготовил для меня серию чтений, и мне нравилось сбегать из своей пустой квартиры и путешествовать по стране, осматривая новые места и просто занимаясь час или два по вечерам. Когда я получил приглашение от маленького книжного магазинчика в родном селе, я лишь недолго колебался. Старый книготорговец написал мне такое любезное и лестное письмо, что я согласился. Только по мере того, как дата приближалась, мне стало немного неловко читать перед людьми, которые знали меня мальчиком и которые не могли не установить связь между персонажами моего романа и мной в моей нынешней жизни.
Статья продолжается после рекламы
Был конец ноября. Я отправился намеренно рано, сразу после обеда. Я не был в деревне много лет и хотел проверить, соответствует ли реальность моим воспоминаниям.
Поезд пустел на ходу, как будто приближаясь к запретной зоне, в вагоне остался только я, и проводник давно не появлялся в последний раз. Когда я отправился в путь, светило солнце, но чем дальше на восток мы шли, тем туманнее становилось, и теперь все вокруг было серым, лес, голые деревья, залежи, стадо овец и только случайные фермы или курганы.
домов. Незадолго до пункта назначения прямые железнодорожные пути с трудом изгибались, чтобы перейти на противоположный берег реки. Незадолго до поворота поезд замедлил ход и полностью остановился. От наклона вагона, едва заметного на ходу, теперь, когда мы остановились, у меня закружилась голова, как будто я сам сбился с пути. Поезд долго стоял, потом дернулся и покатился через реку, а ничего, что могло бы объяснить задержку, не произошло. Но мое чувство беспокойства сохранялось, пока я не оказался в деревне.
Зимой этот регион часто неделями был окутан туманом, и именно такие климатические условия ассоциировались у меня с детством, холодный, серый, промокательный мир, но в то же время замкнутый, в котором вещи, не находящиеся непосредственно в перед вами, казалось, не существует. Только когда я сдал выпускные школьные экзамены и уехал из деревни в город, я понял, насколько велик и нестабилен мир на самом деле. Может быть, именно это побудило меня начать писать, вернуть пейзаж и безопасность моего детства, из которого я изгнал себя.
Хотя я вполне мог пойти домой после чтения, я попросил продавца зарезервировать для меня комнату в гостинице на рыночной площади, где также располагались ресторан и небольшая театральная студия. Перед тем, как уйти в колледж, я провел там пару месяцев, работая ночным портье. В то время маленький центр искусств был еще довольно новым, и мне все это казалось очень большим и ужасно современным; теперь он выглядел скромным, старым и ветхим.
Статья продолжается после рекламы
Я собирался прогуляться по селу, но еще по пути от вокзала до гостиницы меня задело и расстроило смешение нового и знакомого. Даже те здания, которые все еще выглядели так, как я их помнил, казались мне странными, как будто они были в музее, оторванными от своего контекста и функции.
Я лег на кровать и стал думать о деревне, какой она была раньше.
Воздух в гостиничном номере был сухим и пах освежителем воздуха. Я лег на кровать и стал думать о деревне, какой она была раньше.
Когда я закрыл глаза, все было по-прежнему, дома, улицы, люди, которые в них жили. Я вспомнил суету базарных дней, шествия и торжества с духовыми оркестрами и фейерверками, но также и тусклые весенние дни, зияющую пустоту лета, уютную атмосферу дождливых осенних дней. Каждое время года имело свой особый запах, дождь на асфальте, горячая смола, опавшие листья. Даже у снега был запах, какая-то приглушенная свежесть, которую я почти ощущала на вкус.
Я услышал звон и проснулся. В комнате было темно, и мне потребовалось некоторое время, чтобы найти телефон и ответить. Это был продавец книг, звонивший, чтобы узнать, приехала ли я и должен ли он забрать меня из отеля. Я могу найти свой собственный путь, сказал я, я не был далеко так долго.
Мои прежние опасения оказались напрасными. Я никого не знал в зале, и никого, похоже, не интересовал тот факт, что я вырос в их деревне. После чтения были стандартные вопросы, слушателей как будто не интересовало ничего личного. Позже я пошел вместе с продавцом книг и одним или двумя его покупателями выпить бокал вина в ресторане.
Хотя нам особо нечего было сказать друг другу, время шло, и было уже поздно. Я расспросил о нескольких людях в деревне, но большинство из них были либо неизвестны присутствующей компании, либо известны только по именам, уехав или состарившись, и о них уже никто не заботился. Вместо этого говорили о всяких деревенских темах, политических интригах, сплетнях о людях, которых я не знал и не имел к ним никакого отношения. Когда в полночь бар закрылся, я с трудом удерживал продавца книг от того, чтобы проводить меня обратно в отель.
Статья продолжается после рекламы
Во время короткой прогулки по темным и пустынным улицам я впервые за этот день ощутил что-то знакомое, но дело было не столько в месте, сколько в времени ночи, которое вызывало воспоминания о возвращении домой в конец походов по пабам, бесконечные прощания с друзьями на перекрестках, прежде чем каждый из нас разойдется своим путем, все наши высокие планы и большие надежды.
Вход в отель находился в тускло освещенной галерее, стеклянная дверь была заперта.