Контрацепция в древности: как предохранялись в средневековье
18+
Сегодня под контрацепцией понимают предотвращение нежелательной беременности с помощью различных средств: механических, химических или гормональных. Более того, некоторые методы помогают снизить риск заражения заболеваниями, передающимися половым путем. Но когда появились первые контрацептивы и как они совершенствовались на протяжении веков?
Теги:
Нетленка
Исследование
Медицина
История
Исследования
ici.radio-canada.ca
Контрацепция в древности
В древности люди использовали самые разные методы, которые далеко не всегда отличались высокой эффективностью и безопасностью. Среди них были магические заклинания и ритуалы, зелья и специальные отвары (например, кора боярышника). Использовались даже опасные токсичные вещества, вроде свинца и мышьяка.
Естественно, многие из них имели угрожающие здоровью побочные эффекты или просто не могли защитить от наступления беременности.
Имеются упоминания о том, что женщины перед половым актом с мужчиной смазывали влагалище смесями, включавшими каменную соль и растительное масло. А миф о лимонной дольке во влагалище как эффективном методе для экстренной контрацепции дошел даже до наших дней.
Более обеспеченные женщины в качестве барьерных способов контрацепции использовали тампоны из шерсти и листьев растений, например, папируса, пропитанных вином, уксусом, медом или смолой. Сейчас мы уже понимаем, что все эти методики, по сути, были направлены на разрушение сперматозоидов и снижение их подвижности.
Первые упоминания о средствах, подобных презервативу, появились за несколько сотен лет до нашей эры.
Древние методы контрацепции, дошедшие до наших дней
Хочется упомянуть о древнейшем способе контрацепции – кормлении грудью. Метод лактационной аменореи, который используется и по сей день, наиболее эффективен в первые 6 месяцев, если ребенок питается только молоком.
Когда рацион питания расширяется, и малыша реже прикладывают к груди, возможны рост доминантного фолликула и овуляция, то есть создаются все условия для успешного зачатия.
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Как ни странно, в древности люди учитывали этот момент и поэтому старались кормить детей как можно дольше. Правда, это истощало женщину и не всегда было эффективно в плане защиты от беременности.
Некоторые другие современные методы контрацепции, такие как внутриматочные спирали, пришли к нам из Китая и Японии. Женщины Востока вводили во влагалище различные металлические шарики и даже изделия из драгоценных металлов.
Средневековье: защита от заморских инфекций
Хочется заметить, что использование противозачаточных средств резко пресекалось священнослужителями. Например, у некоторых народностей противозачаточные средства были запрещены вообще, исключение делали только для кормящих женщин. В средневековой Европе контрацепция Церковью также не приветствовалась.
Но вот появилась и стала распространяться новая опасная инфекция – сифилис. По некоторым данным, она была привезена мореплавателями из Америки.
С тех пор развитие контрацепции было направлено на защиту от новой инфекции. Был необходим способ, позволяющий не уничтожить возбудитель болезни, а предупредить встречу с ним. Так начала зарождаться первичная профилактика.
XVIII век: прообраз презерватива
В XVIII веке английский врач Кондом, личный лекарь короля Чарльза II, предложил применять мешочки для предохранения от нежелательной беременности.
В качестве презервативов также использовались ленты из дорогих тканей, например, из шелка, а также обработанные кишки животных и рыбьи пузыри. Все это помогало затормозить распространение половой инфекции, так как эффективного антибактериального лечения на тот момент не существовало.
XIX век: совершенная резина
В начале XIX века было налажено производство резиновых, а позже и латексных презервативов.
Развитие технологии было направлено на совершенствование материалов для изготовления средств защиты.
XX век: «волшебные» таблетки
Уже в начале XX века ученые обнаружили, что можно влиять на овуляцию большой дозой гормонов. Первый оральный контрацептив был одобрен для продажи в США в 1960 году.
Несмотря на большое количество побочных эффектов, это был настоящий прорыв в медицине. С тех пор эволюция гормональных контрацептивов была направлена на снижение дозы гормонов и минимизацию нежелательных последствий для здоровья женщины.
По мере изучения воздействия оральных контрацептивов на организм стали появляться четкие стандарты обследования и противопоказания к их приему. Чтобы избежать нежелательных побочных эффектов, необходима обязательная консультация акушера-гинеколога.
Развитие контрацепции помогло значительно снизить материнскую смертность и осложнения у женщин после абортов.
Автор: Екатерина Шулакова, врач акушер-гинеколог, гемостазиолог сети центров репродукции и генетики «Нова Клиник»
История развития методов контрацепции
Контрацепция имеет такую же длинную историю, как и само человечество.
Во все времена людей заботил поиск надежного и безотказного способа предохранения от нежелательной беременности, а вместе с ним и возможности избежать заражения венерическими заболеваниями.
Древние времена
Одно из первых упоминаний презерватива как средства предохранения в древности – примерно 3000 год до н.э. В критских рукописях было обнаружено упоминание специальных приспособлений из мочевого пузыря животных, которые надевались на пенис или вводились во влагалище[1].
А в древнеегипетском папирусе Кахун, датируемом 1790 годом до н.э., содержалось описание рецепта специальной пасты, которую надлежало изготовить из крокодильих экскрементов, меда или кислого молока, и ввести в вагину перед началом полового акта[2].
В древнегреческой семье, как правило, было около 2-3 детей, при этом прерванный половой акт или какие-то прообразы кондомов в исторических документах не упоминаются. Барьерные методы контрацепции были ограничены шариками из шерсти, которые пропитывались разнообразными составами на основе меда, уксуса, квасцов и других веществ[3].
Средние века и Новое время
В конце средних веков по Европе уже вовсю разгуливал сифилис, который, по одной из версий, экспедиции Колумба привезли из Нового света. Так что долгое время эксперименты с контрацепцией были направлены не столько на предохранение от беременности, сколько на защиту от передачи «французской болезни». В качестве презервативов использовались льняные или шелковые ленты, кишки, мочевые пузыри животных и рыбьи пузыри. Достоверно известно, что горячим приверженцем использования презервативов был Джакомо Казанова. А уже в конце XVIII века они стали производится в больших количествах и продаваться в магазинах[4].
Промышленная революция
Чарльз Гудьер – американский новатор и изобретатель сделал человечеству царский подарок, открыв способ производства резины на основе каучука. С 1860 года было налажено массовое производство резиновых, а с 20-х гг. XX века латексных презервативов[5]. Широкой популярностью пользовались и резиновые диафрагмы.
Примерно в это же время ученые обнаруживают, что высокие дозы половых гормонов могут влиять на овуляцию. В лабораториях по всему миру ученые начинают эксперименты, направленные на исследование этого феномена.
«Пилюля» и сексуальная революция
В 1960 году первый в истории оральный контрацептив Enovid был одобрен для массового выпуска и продажи в США[6]. Они имел значительное количество побочных эффектов, но его внедрение стало поистине революционным событием. С этого дня женщины получили относительно безопасную возможность контролировать количество беременностей. Начинается эра гормональных контрацептивов, а вместе с ней и – сексуальная революция.
Наши дни
К сожалению, либерализация сексуальных отношений, которая произошла в связи с развитием фармакологических средств предохранения, привела к значительному росту числа инфекций, передаваемых половым путем, в том числе и смертельно опасных заболеваний, таких, как ВИЧ-инфекция или гепатиты В и С.
[1] Khan, Fahd et al. The Story of the Condom. Indian Journal of Urology : IJU : Journal of the Urological Society of India 29.1 (2013): 12–15. PMC. Web. 26 Sept. 2017.
[2] Morton RS. Sexual attitudes, preferences and infections in Ancient Egypt. Genitourinary Medicine. 1995;71(3):180-186.
[3] Morton RS. Sexual attitudes, preferences and infections in Ancient Greece: has antiquity anything useful for us today? Genitourinary Medicine. 1991;67(1):59-66.
[4] Khan, Fahd et al. The Story of the Condom. Indian Journal of Urology : IJU : Journal of the Urological Society of India 29.
1 (2013): 12–15. PMC. Web. 26 Sept. 2017.
[5] Khan, Fahd et al. The Story of the Condom. Indian Journal of Urology : IJU : Journal of the Urological Society of India 29.1 (2013): 12–15. PMC. Web. 26 Sept. 2017.
[6] Petitti DB, Sidney S. Four Decades of Research on Hormonal Contraception. The Permanente Journal. 2005;9(1):29-34.
Презервативы
Презервативы относятся к барьерным средствам контрацепции. Это означает, что они механически препятствуют проникновению интимной смазки,…
Подробнее
О контрацепции после 40
Что меняется с возрастом? Риск забеременеть у женщин старше 40 лет относительно низок. Например, в 2008 году на 1000 жительниц Канады в…
Подробнее
Внутриматочная спираль
Внутриматочная спираль – это небольшое пластиковое устройство, которое вводится внутрь шейки матки и оказывает противозачаточное…
Подробнее
Жизнь людей с ограниченными возможностями в Англии XVIII века
В этом разделе рассказывается о людях с ограниченными возможностями, которые остались жить в своих общинах вместо того, чтобы быть помещенными в специализированное учреждение.
Они жили и работали на всех уровнях общества, от беднейших трущоб до королевского двора.
В этом разделе
Аудиоверсия: 🔊 Слушайте эту и другие страницы в ‘Инвалидность с 1660-1832’ в формате MP3
- Обзор: Инвалидность с 1660-1832
- Возникновение больницы для инвалидов
- Эпоха сумасшедшего дома
- Специализированное обучение детей с ограниченными возможностями
- Жизнь людей с ограниченными возможностями в Англии XVIII века (текущая страница)
9002 3
Продавец творога и сыворотки, Чипсайд, 18 век. На фото женщина слепая. © Лондонский музей
Жизнь в сообществе
Хотя в этот период было построено много учреждений для инвалидов, подавляющее большинство из них жили в семейных домах или на улицах и на рабочих местах в своих общинах.
Инвалиды жили на всех уровнях общества, от самых подлых притонов бродяг до высших кругов элиты и королевского двора.
Инвалиды и обездоленные
Инвалидность часто может означать нищету, поскольку большинству людей приходится зарабатывать на жизнь тяжелым физическим трудом. Количество нищих-инвалидов на лондонских улицах было замечательным — в 1716 году пешеходов предупредили, чтобы они остерегались пересекать Линкольнс-Инн ночью, на случай, если они будут сбиты с ног нищими на костылях.
Хромые, слепые и хромые были повсюду, и они изобретали необычные способы передвижения. «Милли в мисках», «повозки» и «сани-попрошайки» составляли целую подгруппу бродячего сообщества. Безногий «Филипп в кадке» бродил по улицам в выдолбленной деревянной кадке, подталкивая себя двумя деревянными брусочками, продавая баллады на свадьбах.
Трудолюбивый подмастерье не в свое время и женат на дочери своего хозяина.
«Трудолюбие и праздность» Хогарта с изображением нищего «Филипп в кадке». © Попечители Британского музея
Борьба за выживание
Больница для подкидышей в Блумсбери, Лондон, и другие учреждения учили слепых детей играть на музыкальных инструментах, в результате чего слепые нищие скрипачи были обычным явлением на улицах Лондона.
Люди часто были в отчаянии и делали все возможное, чтобы выжить. В 1787 году проститутка Элизабет «Бетти» Стил (1764–1795) была первым глухим человеком, доставленным в Австралию — она напала и ограбила своего (глухого) клиента в пабе на печально известной Аллее Блэк Бой, Холборн в Лондоне.
Дом старых сеансов в Олд-Бейли в 1750 году. Многое из того, что мы знаем о жизни инвалидов в обществе в этот период, почерпнуто из судебных протоколов. © Библиотека Шеффилдского университета
Поддержка семьи и друзей
Однако многие жили не в нищете.
Люди с ограниченными способностями к обучению, которых в тот период относили к категории «идиотов», часто оставались на работе и жили в кругу семьи и друзей.
Томас Баггот был молодым человеком с ограниченными возможностями обучения, который собирал шкуры животных для изготовления кожи на рынке Ньюгейт в лондонском Сити. В 1780 году его работодатель, товарищи по работе и семья спасли его от петли палача. Все они дали (противоречивые) доказательства того, что он не принимал участия в антикатолических беспорядках Гордона, хотя другие клялись, что он принимал участие.
Отличники
В золотой век портретной живописи конца XVIII века три замечательных глухих миниатюриста, Ричард Кросс (1742-1810), Сэмпсон Тогуд Рох (1759-1847) и Чарльз Ширефф (1750-1831) процветали как художники высшего общества в Лондоне и Бате. Кросс стал придворным художником по эмали Георга III.
Лорд Нельсон (1758–1805), однорукий и слепой на один глаз, возглавлял британский флот, а глухой художник Джошуа Рейнольдс (1723–1792) был первым президентом Королевской академии.
Миниатюрный автопортрет, ок. 1780 г., акварель на слоновой кости, картина Ричарда Кросса (1742-1810). © Музей Виктории и Альберта
Королевский двор
Дункан Кэмпбелл (1680-1730) был представлен Георгу I при королевском дворе в 1720 году. Это был глухонемой человек, работавший «профессиональным предсказателем» или ясновидящим, общавшийся со своими клиентами с помощью письма, жестов или письма пальцами. .
«Все его посетители приходят к нему полные ожиданий, — сообщал Tatler, — и платят по его собственной ставке за интерпретации, которые они вкладывают в его пожимание плечами и кивки».
‘Дикий мальчик Питер’
В 1726 году ко двору Георга I в Сент-Джеймс был доставлен «Дикий мальчик Питер» (считается, что у него генетическое заболевание «Питт Хопкинс»). Он был найден в возрасте около 12 лет в лесах Ганновера голым и неспособным говорить.
Его поведение произвело сенсацию при дворе — он был неисправимым карманником и, по слухам, взял посох лорда-камергера и надел шляпу перед королем. Петр очаровывал как публику, так и интеллектуалов, которые спорили о том, что делает человека человеком — природа или обучение.
Питер был усыновлен королевской семьей, но в течение года интерес к нему угас. Он дожил до своей смерти в возрасте 70 лет при поддержке семей на двух фермах, Хакстерс-Энд и Бродвей недалеко от Беркхэмпстеда в Хартфордшире. Он похоронен в соседнем Нортчерче. Единственными словами, которые он научился произносить, были «Питер» и «Король Георг».
Посмотрите видео BSL о жизни людей с ограниченными возможностями в 18 веке.
Видео не работает из-за настроек куки или нажмите здесь, чтобы посмотреть на YouTube
Жизнь людей с ограниченными возможностями
Пожалуйста, нажмите на изображения галереи, чтобы увеличить.
Наверх
Что значили ружья в Британии восемнадцатого века
Введение
Сегодня многие американцы считают ружья символом свободы от тирании.
Они ссылаются на Вторую поправку, написанную в 179 г.1, за то, что спас недавно освобожденные Соединенные Штаты от участи других британских колоний: таких мест, как Индия, чьи жесткие законы о контроле над оружием возникли в результате британских усилий не допустить попадания оружия в руки антиколониальных революционеров. Но гораздо больше американцев, призывающих сегодня к ужесточению контроля над огнестрельным оружием, сами считают оружие тираническим: инструмент имперских правителей для завоевания, порабощения и геноцида, который теперь терроризирует целое поколение американских школьников.
Оба рассказа обращаются к истории за подтверждением истинного значения оружия в Америке. Пока социологи собирают данные о воздействии оружия сегодня , большая часть споров о том, следует ли и как регулировать владение оружием, ведется на территории истории: что означала Вторая поправка? Есть ли в Америке традиция контроля над оружием? Всегда ли американцы были хорошо вооружены и хорошо вооружены? Подразумевается, что надлежащая роль оружия в американской жизни сегодня зависит от его исторической роли: сторона с более точным историческим повествованием должна победить.
Если оружие исторически было основой американской свободы, оно должно оставаться таковым и впредь; если они этого не сделали, они могут не стать таковыми сейчас. Между тем, сам спор вызывает панические закупки оружия сообществом сторонников оружия, опасающимся неминуемого контроля.
На самом деле, история дает содержание обоим нарративам о том, «что означает оружие» — в центре внимания этой коллекции Пэлгрейва (Metzl, 2019). Чтобы получить представление об этом разнообразном культурном наследии, я описываю здесь роль оружия в эпоху Второй поправки, особенно в период британской колониальной экспансии и подъема частной собственности, а также то, как впоследствии изменилось его значение. Углубление исторических знаний таким образом может способствовать более чуткому дискурсу; но, в конце концов, я утверждаю, что это не может решить наши дебаты о контроле над оружием. В этих дебатах на карту поставлено слишком много неотложных реалий современности, и мы несем ответственность перед нашим настоящим.
Пора отвернуться от истории и обратиться к другим системам этического суждения. Не так важно, на чьей стороне история, как то, кто находится на правильной стороне истории.
Оружие в Британии восемнадцатого века
Славная революция 1689 года установила конституционную монархию в Британии при Вильгельме и Марии. Не все были счастливы; Якобиты добивались возвращения свергнутого короля-католика Стюарта и были признаны реальной угрозой новому режиму. Военное использование оружия было достаточно очевидным, чтобы в это небезопасное время было введено жесткое регулирование владения им. Владение оружием было прерогативой высших классов и государства (Сатиа, 2018а, стр. 220–225).
Но у оружия были и другие применения и значения, вытекающие из его особых качеств в то время. Ружья восемнадцатого века были непохожи на ружья сегодня. Они были тяжелыми и неповоротливыми, склонными к ржавчине и гниению, медленными и ненадежными в своем функционировании. Массовая стрельба из ружья восемнадцатого века была немыслима.
И ружье было бесполезно в момент ярости; его использование занимало слишком много времени и было слишком потенциально неэффективным в пылу момента. Сама природа механического, медленного процесса заряжания и срабатывания делала его оружием хладнокровной угрозы, а не вспыльчивой жестокости. В результате до 1790-е годы огнестрельное оружие не применялось в преступлениях на почве аффекта; разгневанные люди восемнадцатого века хватались за любой тупой инструмент, оказавшийся под рукой, или довольствовались голыми руками и ногами. Мятежники также не использовали огнестрельное оружие (Сатиа, 2018а, стр. 225–247). Footnote 1
Вместо этого в Британии восемнадцатого века оружие сделало возможными новые виды насилия, связанного с собственностью. В быту они применялись почти исключительно в ситуациях контрабанды, грабежей, браконьерства и защиты имущества от подобных действий. В таких сценариях они были инструментами запугивания, частью формирующейся культуры вежливости, в которой даже разбойник с большой дороги был известен как «дорожный джентльмен».
Они были за то, чтобы махать рукой перед чужаками, против которых не было личных претензий, но которые угрожали притязаниям на частную собственность.
Большинство нарушений прав собственности были новыми видами преступлений. Частная собственность была отклонением от нормы в долгой истории общинного землевладения в Англии и во всем мире, и оружие сыграло решающую роль в ее появлении в Британии и ее насильственном вывозе за границу. С революцией 1689 года цель правительства понималась как гарантия собственности. Правовой террор в виде печально известного «Кровавого кодекса» сделал имущественные правонарушения, такие как мелкие кражи, голодные бунты, подделки документов и сопротивление ограждению, караемые смертной казнью. Частное оружие было неотъемлемой частью этого дешевого решения по сохранению собственности. Государство еще недостаточно институционально связно, чтобы иметь монополию на насилие; это зависело от партнерства с частной властью. Регулярная полиция была анафемой франкофобскому дворянину, травмированному воспоминаниями о Стюартах; законный террор и пистолет у постели владельца собственности были приемлемыми заменителями.
Ибо, как объяснил популярный бирмингемский историк, «никакая собственность не защитит сама себя» (Hutton, 1835, стр. 413). Судья Кристиан Эли также рекомендовал усилить «ужас грабителей» вынесением смертного приговора9.0103 и пару пистолетов у его постели (цитируется по Hay, 1975, стр. 18). В влиятельной брошюре полковник Джордж Хангер настаивал на том, что «нет лучшей защиты дома, чем двойное ружье, ни от грабителей на дороге» (Hanger, 1814, стр. 149–150). В 1790 г. бирмингемская газета посоветовала «людям, проживающим в сельской местности», приобрести «достаточное… огнестрельное оружие», чтобы предотвратить вторжение ( Aris’s Birmingham Gazette , 25 января 1790 г., стр. 3). Если собственность — это право запрещать другим брать или использовать определенные вещи, то оружие было ручным инструментом, который делал ее эффективной (наряду с законом).
Ружья олицетворяли суверенную власть. Угроза собственности понималась как угроза режиму после 1689 г., установившему ее подъем.
Сегодняшние защитники оружия могут называть охоту аполитичным применением оружия, но она коренится в глубоко политической борьбе за доступ к земле. Браконьеры, разбойники с большой дороги и контрабандисты несли на себе заразу якобитизма. Использование ими с этой целью огнестрельного оружия символизировало политический вызов легитимности государства. Орудие представляло собой миниатюрную пушку, мгновенно милитаризирующую любую обстановку, превращая ее в поле битвы за 1689 год.. Во времена зарождавшихся государственных полицейских институтов распространение миниатюрных пушек среди имущих классов милитаризировало якобы частный сектор для защиты частной собственности, которая была raison d’etre режима после 1689 года. Закон санкционировал использование оружия гражданскими лицами для защиты собственности. Егерям разрешили убивать браконьеров. Смертельные случаи с применением огнестрельного оружия в результате защиты собственности обычно заканчивались оправданием (Сатиа, 2018a, стр.
246).
Напряжение и страх перед физическим конфликтом почти полностью изнуряют на близком расстоянии без достаточной эмоциональной мотивации (Коллинз, 2008, стр. 58–59).). Огнестрельным оружием можно было пользоваться издалека, что делало возможным менее эмоционально мотивированное насилие. Его воздействие понималось как непредсказуемый результат безличного и в высшей степени непредсказуемого механического процесса, который не должен воздействовать на сознание пользователя так, как это может сделать целенаправленный, эмоционально мотивированный акт насилия. Предполагаемая легкость совершения этого механического, бесстрастного насилия без интенсивных эмоциональных вложений и без ущерба для совести теоретически была тем, что делало размахивание пистолетом эффективным в подавлении неповиновения. В этом был источник его силы как инструмента террора в Англии восемнадцатого века. Меч выражал личное, аристократическое качество рыцарства; ружье, безличное, буржуазное качество частной собственности.
Footnote 2 Действуя вне сферы страстей, огнестрельное оружие помогло создать в восемнадцатом веке мужской идеал ограниченного «я», обладающего ограниченной собственностью.
Военное использование оружия также было связано с защитой имущества. Войска использовали мушкеты против бунтовщиков, угрожающих собственности и владельцам собственности. Закон о беспорядках 1715 года возместил ущерб гражданским лицам за стрельбу по бунтовщикам в помощь войскам. Британские войны понимались как защита собственности в национальном масштабе; французский враг угрожал пост-1689режим и установленные им отношения собственности. В бою оружие также использовалось и воспринималось как орудие террора. Они не были нацелены; солдаты заряжали и стреляли в унисон. По словам морального философа Адама Смита (1776; 1994, стр. 755–756), именно своим «шумом… дымом» и угрозой «невидимой смерти» они произвели революцию в войне. Стрельба поражала противника наугад, и зачастую исход решала штыковая атака в упор.
Оружие в Британской империи восемнадцатого века
Британская имперская экспансия в этот период в решающей степени зависела от оружия. Оружие было предметом торговли, которая стимулировала расширение и способствовала этой торговле, включая, в частности, работорговлю (Сатиа, 2018a, стр. 261–299). В приведенной ниже рекламе бристольского оружейника обычный «туземец» отложил лук и стрелы и взял в руки мушкет, что ставит его в один ряд с британцем, владеющим недвижимостью. Корабль позади него символизирует распространение цивилизации, и это цивилизация, основанная на собственности, воплощенная англичанином с его собакой, поместьем и охотничьим ружьем слева. Вооруженный туземец не является пугающей фигурой, хотя к следующему столетию он станет таковой (рис. 1).
Эта предполагаемая «цивилизационная» функция обычно превосходила осознание насильственной функции оружия. Колониальные чиновники периодически выражали опасения, что, распространяя оружие среди коренных американцев или выходцев из Южной Азии, британцы вооружают своих врагов против самих себя.
Но такие опасения неизбежно смягчались заверениями, что воздержание от таких продаж только отправит этих клиентов в объятия других поставщиков. Таким образом, британцы уступят прибыль, престиж и дипломатическое влияние своим соперникам, голландцам и французам. Хуже того, они саботировали свою борьбу за подавление местного производства оружия, которое представляло военную и экономическую угрозу британскому могуществу. Они знали, что именно тогда производство оружия сыграло решающую роль в промышленной революции в Британии (Satia, 2018b). Благодаря этой логике оружие распространилось миллионами по всему миру.
Во время имперской экспансии ружья были не только коммерческой и дипломатической валютой, но и буквально деньгами, ценившимися за их металлическое содержание и их символическую связь с суверенной властью (Satia, 2018a, стр. 191–218). Что наиболее важно, в руках британских поселенцев, исследователей и солдат оружие облегчало колониализм, насильственно допуская экспроприацию, извлечение и порабощение.
В южной части Тихого океана их использование против аборигенного населения носило истребительный характер (Satia, 2018a, стр. 263–267). Оружие позволило британцам осуществить свой исторический проект по распространению господства собственности по всему миру во имя «цивилизации». Но их сложная социальная жизнь, поддерживающая миролюбивые образы, подобные приведенному выше, помогала скрыть эту реальность. Адам Смит был уверен, что, хотя оно «на первый взгляд кажется таким пагубным», давая преимущество «богатой и цивилизованной нации перед бедной и варварской нацией», изобретение огнестрельного оружия способствовало как «постоянству, так и… распространению цивилизации». (1776; 1994, стр. 765, стр. 675–676).
Американская культура оружия восемнадцатого века пересекалась с этой британской культурой. Поселенцы отправлялись в колонии вооруженными, и продажа оружия была неотъемлемой частью европейского состязания за верность коренных народов. Уровень владения оружием в колониях был выше, чем в Британии, но у большинства колонистов не было военного оружия (Sweeney, 2013).
Они тоже применяли оружие в имущественных конфликтах, в том числе в более масштабной борьбе за родные земли. Ружья также использовались для борьбы с вредителями и охоты. Они были частью культуры фронтира — их носили исследовательские группы в качестве оружия (якобы для защиты, но часто использовали в наступательных целях), но также стреляли, чтобы подать сигнал о помощи или объявить о приветствии или триумфе (Сатиа, 2018a, стр. 267–283). ). Европейцы продавали и дарили оружие державам коренных американцев и использовали его в качестве валюты. Вторая поправка была написана в 179 г.1, когда оружие понималось и использовалось именно так.
Сегодня оружие по-другому вписывается в американскую культуру: американские граждане владеют армейским огнестрельным оружием и используют его в преступлениях на почве страсти, особенно в домашнем насилии. Мы используем их в массовых расстрелах. Самое грозное огнестрельное оружие 1791 года, однозарядное огнестрельное оружие с дульным заряжанием, несравнимо по использованию и эффективности с полуавтоматическим оружием, которое многие американцы стремятся регулировать сегодня.
Тогда возникает вопрос: относится ли ссылка Второй поправки к «оружию» во фразе «право народа хранить и носить оружие» к огнестрельному оружию? Все огнестрельное оружие? даже если они имеют совершенно иное применение и значение, чем те, что существовали в 1791 году? Можно ли считать, что Вторая поправка защищает современное оружие, даже если его основная функция принципиально отличается? Даже в 1791 году речь шла об обеспечении доступности 90 103 конкретных 90 104 видов оружия, гарантируя, что, если федеральное правительство пренебрежет вооружением ополченцев, это могут сделать правительства штатов (Sweeney and Cornell, 2013). Задача заключалась в том, чтобы обеспечить мушкеты военного класса для ополченцев штатов, которые могли иметь доступ к своим охотничьим ружьям только дома — национальная оборона, а не самооборона. Таким образом, поправка зависела от осознания материальных различий между различными типами оружия. Не должны ли и мы тогда быть разборчивыми, говоря о надлежащем использовании различных типов огнестрельного оружия?
Как значение огнестрельного оружия изменилось с конца восемнадцатого века
В Британии использование и регулирование огнестрельного оружия резко изменились вскоре после 1791 года.
Война против революционной и наполеоновской Франции началась в 1793 году и продолжалась до 1815 года. Это был период массового вооружения в беспрецедентном масштабе. Обучение вооружению для государства стало «наиболее распространенным коллективным опытом рабочего класса» (Колли, 1994, стр. 312). Длительное воздействие и практика использования оружия для убийства безлично сформировали целое поколение. С поразительной частотой в сообщениях о безвременной гибели гражданских лиц стало появляться огнестрельное оружие, часто совершаемое бывшими солдатами (Satia, 2018a, стр. 250–255). Они были замешаны в новых видах преднамеренных убийств, не связанных с собственностью или страсти. Например, в Глостере в 1802 году пятнадцатилетний демобилизованный солдат размахивал мушкетом в сторону людей, «угрожая открыть огонь, чтобы запугать их». Затем на Бристольском мосту, не предупредив, он «бессмысленно нажал на курок» и убил человека (HVD Gloucester, 27 сентября 1802 г.). Эти войны породили поколение, способное к новому виду безличного и случайного насилия с применением оружия, не связанного с собственностью.
Мятежники также взялись за огнестрельное оружие (Сатиа, 2018а, с. 252). Хотя большинство убийств, как и прежде, происходило путем удушения и избиения, оружие играло роль, которой в 179 году не было.1. После периода, когда их использование ограничивалось безличной защитой или захватом имущества, они нашли применение в новом виде безличного насилия над личностью . Массовое воздействие военного насилия с применением огнестрельного оружия породило новые виды гражданского насилия с применением огнестрельного оружия. Именно тогда движение за отмену работорговли также негативно изображало оружие, подчеркивая его разрушительную роль в торговле и на плантациях.
На этом фоне культура снова изменилась. С окончанием войн в 1815 году демобилизация, высокие цены на продукты питания и послевоенный промышленный спад вызвали радикальные протесты, и правительство вернулось к жесткому контролю за владением оружием (Сатиа, 2018a, стр. 255). Он также создал свои собственные полицейские подразделения, и граждане Виктории уступили этим государственным органам большую часть автономии своих предшественников в борьбе с ворами.
Оружие в руках владельцев недвижимости исчезло. Разбойники исчезли. В соответствии с Законом о бродяжничестве 1824 г. по стране разгуливали вооруженные люди, за которым последовал ряд законов, запрещающих использование огнестрельного оружия для браконьерства (1828, 1830, 1844, 1862). В двадцатом веке правила владения оружием стали более жесткими (Сатиа, 2018a, стр. 380–410).
Безусловно, это история торжествующей классовой репрессии, гнетущей государственной дисциплины. Точно так же все более строгий контроль над владением огнестрельным оружием в британских колониях — в Индии, Южной Африке и других местах — обеспечил британское колониальное господство. С появлением мощных антиколониальных движений оружие, которое британцы так щедро распространяли по всему миру, стало по-новому опасным. Жесткий контроль над владением оружием в Индии, Новой Зеландии и Южной Африке был именно той «тиранией», от которой, по мнению американцев, их защищает Вторая поправка. Особенно после Первой мировой войны британцы работали над тем, чтобы защититься от опасной реальности, согласно которой «любой дурак… может застрелить вице-короля» (Марк Сайкс, цит.
по Ball, 2012, стр. 821).
Аналогия не так проста. В колониях контроль над оружием был расовым, чтобы не допустить попадания оружия в руки небелых. Возможно, Вторая поправка также касалась вооружения ополченцев, чтобы удерживать небелое порабощенное население на своем месте и экспроприировать небелых коренных жителей. Другими словами, разоружение в британских колониях и вооружение в Соединенных Штатах практически служили колониальным целям. Дипломатические попытки контролировать международную продажу оружия после Первой мировой войны потерпели неудачу, потому что Соединенные Штаты не хотели участвовать в защите европейских империй, а также потому, что они не хотели навредить своим владеет экспортом оружия в Латинскую Америку в интересах американской «безопасности» (Stone, 2000, стр. 219–221). Контекст решает все.
В 1950-х годах под руководством Мартина Лютера Кинга-младшего движение за гражданские права направило американскую борьбу против тирании в направлении, противоположном либертарианскому толкованию Второй поправки: американцы собирались защищаться от тирании не с помощью оружия, а коллективным отказом от сотрудничества.
Но это движение не функционировало изолированно. Наряду с этим другие революционные движения подталкивали к переменам, применяя иную тактику. Партия Черных пантер отстаивала права афроамериканцев, закрепленные Второй поправкой к Конституции, сталкивающихся с обычной жестокостью полиции. 19Калифорнийский закон Малфорда о контроле над оружием, поддерживаемый NRA, стремился разоружить таких революционеров. Призывая сегодня к контролю над оружием, копируем ли мы это угнетение? Сноска 3 Или мы подражаем Закону о контроле над огнестрельным оружием 1968 года, который стремился предотвратить терроризирующее использование оружия после того, как сам Кинг был смертельно ранен? Оружие и контроль над огнестрельным оружием оказались в нашем прошлом обоюдоострыми.
Преодолеть историю оружия
Правда в том, что история не дает выхода из сегодняшнего тупика между правами на оружие и реформой оружия. Даже если ученые правы в том, что Вторая поправка не касалась индивидуальной защиты, Верховный суд 2008 г.
9Решение 0103 Heller , утверждающее, что оно было принято, уже более десяти лет определяет американскую мысль, практику и культуру. Эта точка зрения основана на мифологии об американской оружейной культуре, которую пропагандируют производители оружия и их лоббисты, чтобы сохранить доступ к американскому гражданскому рынку. Строгие правила контроля над оружием в Британии после массовых расстрелов в 1987 и 1996 годах были смягчены отсутствием к тому времени мощного лобби производителей оружия. Британское правительство в своих нуждах стало полагаться на зарубежных производителей. Теперь правительства во всем мире зависят от выживания американских производителей оружия, которые, в свою очередь, зависят от американских гражданских покупателей — крупнейшего сегодня рынка продаж огнестрельного оружия (Satia, 2018c). Беспрепятственный доступ к этому рынку стал критически важным для производителей, поскольку в других местах ужесточился контроль. Эта практическая реальность заинтересованности правительств, производителей оружия и смежных отраслей в распространении оружия является невидимым контекстом наших дебатов о Второй поправке и о том, является ли оружие по существу освобождающим или тираническим, основанным на конституционной и культурной истории.
И этот контекст сам по себе является продуктом истории, созданной оружием. Оружие имело важное значение для появления в восемнадцатом веке идеи о том, что превратности времени на самом деле являются результатом «истории» с точки зрения прогресса, как в приведенных выше словах Адама Смита об их роли в распространении цивилизации. Они играли центральную роль в индустриализме, империях и национальных государствах, которые современная история считала проводниками такого прогресса. Историческое мышление — это культурное и интеллектуальное наследие мира, созданного с помощью оружия (Сатиа (МС)). Оружие повлияло на появление универсального объекта современной истории: эмоционально регулируемой личности, владеющей собственностью.
Учитывая эту запутанность, история может быть не той линзой, через которую можно определить надлежащую роль оружия в современной Америке. Всегда важно отличать историю от мифа, особенно в отношении оружия в Америке. Признание неоднозначного исторического опыта использования оружия в Америке может способствовать более уважительной дискуссии.
Но то, как мы действуем, должно определяться другими этическими императивами, а не просто следованием прошлому, которое мы переделали для наших современных нужд. История — отвлекающий маневр в этих дебатах. Мы несем этическую ответственность перед нашим настоящим, как и отцы-основатели в 179 г.1.
Антропология предлагает альтернативный подход, и этот сборник эссе, исследующий символическое значение оружия, ведет нас в этом направлении. Он пытается продемонстрировать, что оружие означает разные вещи для разных людей. Тем не менее, он остается сформулированным в исторических терминах, поскольку эти значения исторически получены.
К счастью, само прошлое изобилует примерами способов избежать подобных этических дилемм. Обе стороны дебатов о контроле над оружием в конечном итоге озабочены свободой от тирании; это их общая основа. И мы унаследовали обширную глобальную историю интеллектуальных и практических экспериментов по борьбе с тиранией, которая также сформировала американскую историю.
Кампания Мартина Лютера Кинга была вдохновлена антиколониальным мыслителем и активистом Мохандасом Ганди, чья критика насилия была одновременно критикой истории как руководством к этическим действиям. Он понял, что бесчисленные моменты, когда преобладает сила любви, не оставляют следов в исторических записях, которые, по сути, представляют собой отчет о прогрессе, достигнутом посредством конфликта (Ганди, 19).10, гл. 17). В этом, по его мнению, заключалась мудрость пословицы: «Счастлив тот народ, у которого нет истории». Он осудил как насилие империи , так и насильственные попытки положить ему конец за то, как они копировали тиранию угнетателя. Ненасилие предлагало единственный реальный выход из тирании.
Ганди был застрелен в 1948 году. Исходя из насильственных целей его и Кинга, мы можем заключить, что их попытки представить изменения, осуществляемые ненасильственным путем, потерпели поражение, что история на самом деле может быть только отчетом о насильственных изменениях.
Но мы могли бы более конструктивно восстановить этические альтернативы, которые они предложили для решения нашего нынешнего тупика и чумы массовых расстрелов. Если история не подтверждает ни распространение оружия, ни контроль над ним в Соединенных Штатах, то какими другими ценностями мы могли бы руководствоваться при решении насущной проблемы безудержного насилия с применением огнестрельного оружия? Вместо суверенного собственнического «я», управляющего эмоциями в рамках приличия, можем ли мы представить практику ненасилия и ненасильственного протеста как самоуправление , как собственный побег от тирании?
Ганди считал, что насилие порождает насилие. После Первой мировой войны риск того, что дурак застрелит вице-короля, был связан с колониальным насилием и масштабной мировой войной. Как и в 1815 году, целое британское поколение было травмировано безличным военным насилием. Они тоже начали использовать оружие во время беспорядков дома, пока Закон об огнестрельном оружии 1920 года не разоружил их.
Сегодняшние массовые расстрелы в Америке также связаны с войной с террором. Помимо травмы и фанатизма, вызванных этим конфликтом, сама привлекательность стрелков из штурмового оружия заключается в их образе американской мужественности боевого стиля, привитого к суверенному либеральному субъекту, ссылающемуся на доктрину замка (Satia, 2018d). Чтобы разорвать этот порочный круг насилия и подтвердить подлинное самоуправление, требуется бесстрашное ненасилие — независимо от того, на что дает право Вторая поправка. Это требует принятия другой морали, отличной от той, которая сделала возможной историю империи и индустриализма, в которых оружие занимало столь важное место.
Для тех, кто обеспокоен глубоким культурным значением оружия для американской идентичности, многие объекты и моменты могут служить их культурными суррогатами. Существуют и экономические суррогаты оружия; их производители могут производить другие вещи, как они это делали в прошлом. Remington — это бренд, который ассоциируется не только с огнестрельным оружием.
Цепляясь за историю как за основу для наших дебатов о том, что означает оружие, мы увековечиваем историю как зашедшую в тупик борьбу между угнетателями и угнетенными.
Оценить преимущества контроля над огнестрельным оружием в Британии и ее бывших колониях сегодня не обязательно означает одобрить классовую или колониальную тиранию, которая привела к такому контролю. Контекст — это все: в сегодняшнем контексте массовых расстрелов британское регулирование огнестрельного оружия представляет собой пример хорошего управления, которому стоит подражать.
По мере развития технологий мы обычно регулируем их использование. В восемнадцатом веке автомобилей не существовало; Конституция не может дать никаких указаний относительно них. Итак, мы изобрели свод правил дорожного движения в интересах общественной безопасности. По мере того, как телефонная технология развивалась от устройства, изобретенного Александром Грэмом Беллом, до современного iPhone, который совершенно по-разному вписывается в нашу жизнь, появляются новые правила и социальные соглашения, регулирующие его использование.
Сегодняшнее огнестрельное оружие лишь номинально является тем же самым предметом, что и огнестрельное оружие, доступное в 179 г.1, а также требуют новых правил .
Мы неявно согласились с тем, что Вторая поправка не применяется к «оружию», такому как танки, ядерные бомбы, базуки и ракеты — по крайней мере, согласно решению Heller . Это значит, что мы знаем , что от нас зависит, где мы проведем черту между оружием, на которое народ имеет право, и оружием, на которое он не имеет права. На рубеже девятнадцатого века все более широкое использование оружия в повседневном насилии и разоблачение роли оружия в рабстве заставили британцев отвернуться от исторического повествования о цивилизационном воздействии оружия, по крайней мере, дома (за границей оправдание осталось смертельно влиятельным). Их последующее исчезновение (дома) не означало конца протеста против классовой тирании, который нашел другие способы выражения. В это время массовых расстрелов американцы тоже могут повернуться спиной к американской истории оружия в пользу другой тактики борьбы с тиранией, которую мы также сделали своей собственной.