Что таоке человек: “Что такое человек?” Ответы Бориса Григорьевича Юдина

Posted on by alexxlab

Содержание

“Что такое человек?” Ответы Бориса Григорьевича Юдина

  • Павел Дмитриевич Тищенко Институт философии РАН

Ключевые слова: человек, антропогенные фазовые переходы, что есть человек?, технонаука, биоэтика, искусственное, естественное

Аннотация

В философии Б.Г. Юдина сам вопрос: “что есть человек?” является фундаментальной характеристикой человеческого бытия как такового. Человек — это особого рода существо, которое, в отличие от других, озабочено вопросом о смысле своего существования. Если у него и есть какой-либо “центр” идентичности, то его место как раз и занимает эта проблема. Ответ Б.Г. Юдина на этот фундаментальный антропологический вопрос двусоставен. В концепции антропогенных фазовых переходов он описывает границы человека как природного существа, постепенно становящегося собственным артефактом, преодолевая грань между искусственным и естественным. В концепции технонауки и биоэтики Б.Г. Юдин ставит проблему человека как субъекта современных специфических форм познания, переосмысляя традиционное понимание ответа на вопрос: “Что можем знать?” (что значит — это “знать” в современной науке) и долженствования “Что должны делать?”, исходя из фундаментальных различий в нашем понимании добра и зла. В основе его ответа на третий кантовский вопрос: “На что мы можем надеяться?” лежит вера в науку и в особую роль критической философской рефлексии, без которой научный прогресс не может реализовать свою гуманистическую миссию.

Скачивания

Данные скачивания пока недоступны.

Биография автора

Павел Дмитриевич Тищенко, Институт философии РАН

доктор философских наук, главный научный сотрудник Сектора гуманитарных экспертиз и биоэтики 

Ф.

И. Гиренок — Что такое человек?

***

В начале статьи рассказывается о том, что такое человек, и со ссылкой на Канта делается вывод о том, что человек есть присутствие себя по отношению к себе. Затем рассказывается, что такое искусство, и делается вывод о том, что искусство есть реализация избыточных форм воображения. В третьей части рассказывается о том, что есть бытие, и делается вывод, что человеческий мир учреждает не бытие, а галлюцинация. В заключение рассказывается о том, что такое галлюцинация, и делается вывод о том, что она существует как обозначение того, чего нет.

Отношение к себе

Никогда человек не знал себя так плохо, как знает он себя сегодня, ибо сегодня знания о человеке скрывают от нас человека. Почему? Потому что они помещают человека в горизонт сущего, в котором существование человека отсылает к существованию вещей. Ученые почему-то полагают, что отношение человека к самому себе невозможно, что это фикция, психологическая иллюзия, обман зрения. Но присутствие человека по отношению к самому себе не иллюзия, а способ, которым человек утверждает свое существование в мире. Это присутствие отсылает человека не к вещи, а к субъективности, к воображению, ибо оно, а не что-то другое, создает, как говорит Кант,

«… некоторое общение нас с самими собой» [2, 220]. Общение нас с самими собой создает образы, субъектами которых мы не являемся. Эти образы существуют до нас. Они существуют лишь в данный момент и поэтому не образуют никаких потоков сознания, не создают экран отражения действий человека и, будучи безобъектными, никак не связаны с реальным миром.

Где происходит это общение с нашей самостью? Во внутреннем чувстве. Мы — явление внутреннего чувства, т. е. мы не явление для внешнего чувства. Мы не вещи. Мы невидимы для внешнего наблюдения, ибо внешнее наблюдение застревает на нашем теле. Человек не улавливаем телесностью, ибо он существует в повороте к самому себе. А в этом повороте существуют не тела, а видения.

Галлюцинации

Все мы видим сны. Все галлюцинируем. Значит ли это, что мы утратили чувство реальности? Нет, не значит. Это значит, что мы его приобрели. Если бы люди перестали галлюцинировать, то они бы утратили чувство реальности и оказались бы в совсем другом, немыслимом мире.

Галлюцинация отсылает к себе самой и как бы говорит нам: вы делаете то же, что и я. Я развернута по отношению к себе, и вы развернуты к себе. И кто кого из нас повторяет, неясно. Это уже не разобрать. Я не принадлежу вам. Мной нельзя распоряжаться. Меня нельзя отнести к субъекту, но меня нельзя отнести и к объекту. Меня не надо искать в мире. Но это не значит, что меня нет. Я есть. Потому что, когда меня не будет, не будет и вас. Я изначальна. Я гуляю сама по себе и прихожу к вам не тогда, когда вы захотите, а когда я захочу.

Галлюцинация — это способ, которым субъективность дает о себе знать. Субъективность нельзя удержать в ловушке субъект-объектной дуальности. Она бессубъектна и безобъектна. Если субъективность мы припишем к субъекту, то сразу же исказим идею человека. Отберем у него трансцендентального двойника и заставим субъективность определять себя сознанием. Субъективность не содержит в себе сознание. Она его условие, то, в чем сознание обнаруживает себя. У каждого человека есть двойник. Поэтому каждый из нас может полагаться не только на самого себя, но и на своего гения. А практика заботы о себе предполагает еще и заботу о своем двойнике.

Тело

Сознание возможно не в границах тела индивида, а в границах субъективности, которые определяются отношением человека и его медиума. Мерло-Понти ошибся, взяв за основу отношение сознание и тело. Сознание — не внутреннее тела, а тело — не внешняя граница сознания. Между сознанием и телом нет никаких отношений. Границей сознания является субъективное. Границей тела — другое тело. А восприятие существует не для того, чтобы внешнее вошло во внутреннее и там структурировалось. Восприятие человека — это воображение.

Можем ли мы рассматривать содержание внутреннего чувства по аналогии с внешними чувствами? Конечно, можем, если решим, что внутреннее время, время галлюцинаций и время вещей аналогичны. Если допустим, что это одно и то же время. Даже Кант делал такие допущения. Даже он колебался в решении вопроса о том, что делает человека человеком. В результате ему приходилось отказываться от продуктивного воображения. А отказать воображению в создании новых образов — значит отказать человеку в праве на существование, отличное от животного существования.

Чего боялся Кант?

Кант боялся, что воображение человека возьмет верх над рассудком, над здравым смыслом, и тогда окажется, что человек изначально болен неким неистовством, что им правит не память, а воображение, не логика, а случай. Иными словами, правила соотношения памяти и воображения таковы: кто помнит, тот еще не воображает, а кто воображает, тот уже не помнит.

Антропологические идеи Канта следует прочитывать зеркально. А это значит, что поиски чистого разума приводят на самом деле не к уму, а к чистому безумию, к воображению, которое управляет человеком. Если признать, что образы человека порождены воображением, а не внешними чувствами, то необходимо нужно будет признать также и то, что человек — это не функциональная вещь, а чистая спонтанность. Конечно, внешние чувства порождают в нас многие представления. Но не все. Если бы они определяли все образы, то человек был бы абсолютно невозможен. А поскольку они определяют не все образы, постольку появляется возможность для воздействия человека на самого себя. Возникает вопрос, а кто же порождает остальные образы? Почему в нас всегда есть так называемые свободные образы? На этот вопрос существует два ответа. Один из них дал Фрейд. Вот что он пишет в статье «Невроз и психоз»: «В норме внешний мир проявляет свою власть над Я двумя способами: во-первых, посредством новых актуальных восприятий, во-вторых, благодаря запасу накопленных воспоминаний о прежних восприятиях, которые в виде «внутреннего мира» выступают как собственность и составная часть Я» [4, 58].

Внешний мир для Фрейда — это реальность. Внутренний мир он заключает в кавычки. А это значит, что никакого внутреннего мира для него нет. В лучшем случае это память о накопленных восприятиях внешнего мира. Фрейд создает примитивную антропологию, в терминах которой нельзя понять, как же человеку удается проявить свою власть над миром, как ему удается учредить новое и почему человек раздвоен еще до того, как его Я противопоставит себя природе, а оно вступит в конфликт с Я.

Другой ответ дал Кант. Канта интересует прежде всего человеческий способ познания предметов, а не какой-то иной, нечеловеческий. Человеческое Кант связывает с трансцендентальным. Конечно, есть еще и третий ответ. Он состоит в признании того, что человек есть чистая галлюцинация. Но если бы это было так, то люди всегда были бы детьми, и Бог не смешал бы языки, и люди построили Вавилонскую башню, т. е. получили бы, как говорит Деррида, доступ к самому высокому, Всевышнему.

Идея трансцендентальности и кризис философии

В чем состоит смысл идеи трансцендентальности, придуманной Кантом? В том, чтобы выделить, обозначить человеческий способ познания предметов. Философию интересует не познание вообще, а человеческое познание. Слово «человеческое» является здесь решающим. Естественно возникает вопрос: а что делает человеческое познание человеческим? На этот вопрос можно ответить, если мы знаем ответ на вопрос: а что человека делает человеком? Или, что, то же самое: как вообще устроен человек?

Все это имел в виду Коген, который под трансцендентализмом стал понимать не познание предметов, а исследование человеческой способности познания. Что это за способность? Нельзя ли человеку ускользнуть от необходимости познавать? Нельзя ли ему просто жить, чтобы знать? Почему человек должен думать, размышлять, чтобы знать? Нельзя ли нам знать, не думая?

Но европейская философия не поддержала антропологический поворот философии Канта. Трансцендентализм был опознан ею как следствие несовершенного устройства языка. Ничего нового об устройстве человека мы так и не узнали от нее. А затем под влиянием насмешек Ницше над философией Канта европейская философия и вовсе отказалась от идеи человека, объявив его чем-то незавершенным (Шелер) и даже несуществующим (Фуко, Делез).

Ницше

Что же рассмешило Ницше в философии Канта? Открытие Кантом синтетических суждений априори, или доопытной продуктивной способности воображения. Что дает нам это открытие? Оно говорит нам, что одних чувств мало, для того чтобы производить знание. Должно быть еще и сверхчувственное.

Это открытие позволяет нам также понять, что особенность человека состоит не в устройстве тела, не в приспособительных практиках и не в реальности, к которой надо приспосабливаться, а в видимостях, которые не отсылают к чему-то видимому. У человека когда-то сломался, вероятно, защитный барьер, и ему показывают теперь себя химеры, иллюзии. И он эти иллюзии кладет в основание своей жизни. То есть человек по своему существу — художник, а не бесконечно эволюционирующее животное.

Канта поддержал Шеллинг, открывший в человеке способность к сверхчувственному. А Ницше смеется над методологией этого открытия. Ницше спрашивает: почему опиум действует снотворно? И отвечает: следуя кантовской методологии, нужно сказать так — в силу его способности творить сон. «Мы, говорит Ницше, — стали старше — сон улетел. Мы стали тереть себе лоб: мы трем его еще и поныне. Все грезили — прежде всего старый Кант. “В силу способности” — так сказал или, по крайней мере, так думал он. Но разве это ответ? Разве это объяснение?» [3, 571]. И Ницше предложил заменить кантовский вопрос «как возможны синтетические суждения априори?» другим вопросом — «зачем нужна вера в такие суждения?». Эти суждения, полагает Ницше, не должны быть вовсе возможны. Мы не имеем на них никакого права. Это, полагает он, совершенно ложные суждения. Нам нужна вера в иллюзию, которая входит в состав перспективной оптики жизни.

Но жизнь человека тем и отличается от жизни животного, что в ее состав входят иллюзии, которые существуют «не для того, чтобы, не потому что». Они бессмысленны. Мы же к ним относимся как к чему-то действительно существующему. Мы придаем им смысл. Ведь осознать что-либо — значит придать смысл. Таково назначение изобретенного нами сознания.

Открытие же Канта состояло в том, что он нашел априорные иллюзии, которые существуют, если даже мы не относимся к ним как к чему-то действительно существующему. Вот они-то и являются результатом продуктивной способности воображения априори, тем, благодаря чему мы живем и знаем что-то о жизни, не обращаясь к каким-либо размышлениям. Смешно не то, что человек грезит, а то, что его грезам Ницше захотел найти жизненное обоснование. Но жизнь, к сожалению, не грезит. Ницше ошибся. В европейской философии идея трансцендентальности была переосмыслена так, что она больше не ведет к вопросу «что есть человек?». И Ницше здесь стоит первым. Он-то и есть настоящий убийца человека в европейской философии. А Делез с Хадеггером — его верные помощники.

Делез

В работе «Имманентность: жизнь…» Делез задает вопрос: «Что есть трансцендентальное поле?» [1]. Отвечая на этот вопрос, он не упоминает ни об априорном знании, ни о том, что дает наша познавательная способность познанию от себя самой. Трансцендентальное для него это поток бессубъектного сознания. Почему это поток, какой перепад заставляет сознание течь? Делез это не объясняет. Он говорит лишь, что в трансцендентальном нет места для тебя, оно безлично. Но если оно безлично, то надо бы было сказать еще и о том, что оно беспредметно и не фигуративно. Если оно без меня, то, наверное, оно и без другого. А если оно без другого, то значит и без языка, без структурирующих трансцендентальное знаков.

Иными словами, трансцендентальное в трактовке Делеза ничего не говорит о человеке. Делез не позволяет ему заговорить, представляя его как движение без начала и конца. Но и о движении он больше ничего сказать не может. Такая неопределенность в понимании трансцендентального нужна Делезу, видимо, для того, чтобы сказать, что трансцендентальное — это вообще не сознание, и к человеку оно не относится. А относится к жизни в целом и может быть даже к космосу. Сознание для Делеза становится фактом лишь в случае, когда субъект порождается одновременно с объектом за пределами трансцендентального. Что порождает субъект-объектную дуальность и почему эта дуальность удерживает внутри себя сознание, Делез ничего об этом не рассказывает. Трансцендентальное он вывел за пределы отношения человека к самому себе, за пределы субъективности. Оставив, видимо, ответы на эти вопросы для тех, кто еще обеспокоен вопросом «что есть человек?».

Трансцендентальное, лишенное сознания, Делез называет имманентным. А субъект и объект именуются им как трансценденты. Следующим шагом Делез объявляет, что имманентное нужно понимать как жизнь, как нечто абсолютно тотальное, в котором содержатся субстанция, субъект и объект. При этом субъект и объект, по словам Делеза, выпрыгивают из имманенции. Так вопрос о трансцендентальном приводит Делеза к философии жизни.

Дети

Все маленькие дети, замечает Делез, очень похожи друг на друга и ничуть не индивидуальны. Им присущи единичности: улыбка, жест, гримасы. Но Делез упорно не хочет замечать, что эти единичности указывают не на то, что дети пронизаны какой-то имманентной жизнью, а на то, что они сами по себе есть не что иное, как самоаффектирующая самость, субъективность без субъекта. Разве не об этом рассказывает нам миф о «Вавилонской башне»?

Сначала мы видим галлюцинации и только потом говорим. Но когда мы начинаем говорить, мы забываем, как на самом деле выглядит мир, как он устроен. А кто об этом знает? Конечно, не ученые, а дети. Почему? Потому что все дети, в отличие от ученых, спят одинаково. Что значит они спят одинаково? Это значит они все видят один и тот же сон. И этот сон есть мир. Это значит также, что взрослые спят иначе, ибо каждый их нас видит свой сон. Когда дети станут говорить, тогда язык разрушит их единочество. И каждый из них начнет также видеть уже свой сон, подчиняясь существованию неустранимой множественности языков. Поэтому никто, кроме детей, не знает, как устроен мир на самом деле. И Делез не знает, ибо все мы забываем, что жест у детей отсылает к сознанию, а улыбка — к продуктивной способности воображения априори.

Априори

Человек устроен так, что в его знании всегда есть априорное знание, которое отличается от всякого другого знания тем, что позволяет человеку узнавать это знание до всякого опыта. Иными словами, если мы в сознании, то мы не можем чего-то не знать. Для Фрейда сознание предстает как часть психики, для Канта оно вне психического. Априорное знание не психическая данность сознания. Субъективность, представленная априори, объективна. Между собой и внешним миром человек помещает трансцендентальную реальность.

Вот как Кант выражает эту мысль. Он пишет в «Антропологии…»: «… воображение богаче представлениями и порождает их больше, чем внешнее чувство» [2, 219]. В этом высказывании Канта является ключевым слово «больше». «Больше» — означает, что у человека есть образы, которые учреждаются до опыта воображением. Они существуют как действия, источник которого не принадлежит к внешней реальности и не порождается внешними чувствами. Эти образы избыточны. Избыточность этих образов реализуется в искусстве и творчестве вообще. Пока они существуют, существует искусство. И есть творчество. Из этой кантовской мысли следует также, что человек есть, прежде всего, художник, действие которого развертывается сначала в априорном поле образа, а затем уже в пространстве вещи. Тогда как современное искусство реализуется сразу же в пространстве вещи. И тем самым показывает дефицит связей с продуктивным воображением априори.

Фантазии

Воображение создает образы непроизвольно, ибо никакой воли еще нет. Поэтому образы естественны, а не субъективны. Субъективен человек, подчинивший себя образу. Кант страшится непроизвольности воображения. Благодаря воображению человек может принять сон за явь, небытие за бытие. Внутреннее воздействие может пересилить силу внешнего и человек может стать непроизвольной игрушкой своих образов. Кант этого боится и называет непроизвольность фантазией. Фантазию, которая согласована с понятиями, Кант называет гениальностью. Гений — оригинал. Он не подражает. Он первоначально изображает предмет. Но что делать с той фантазией, которая не согласована с понятиями? Если ее убрать, то вместе с ней исчезнет согласование и исчезнут гении. Если ее оставить, то нужно принять безумие человеческого существования как плату за существование гениев.

Бытие

После Парменида принято было считать, что бытие есть, а небытия нет. Кант также полагает, что ничто не возникает из ничего. У того, что есть, должен быть исток в том, что существует или существовало. Но существует ли несогласованная с понятиями фантазия? Не является ли фантазия неким ничто, не существованием? Можно ли творить, грезить, заглядывая только в бытие? Или фантазии заставляют нас прибегать к помощи ничто, у которого нет прошлого и которое не нуждается в памяти? Гении все-таки существуют, априорное воображение — продуктивно, а вопрос о бытии не имеет никакого значения. Существует ли вещь или не существует к понятию вещи это ничего не прибавляет и ничего не отнимает. Существует ли зерно, которое клюет курица, или не существует — на поведении курицы это никак не сказывается. У нее нет воображения, которое бы позволило ей вырваться из гнета правил.

Произвол

Предмет — произведение, если в его основе лежит произвол воображения. Человек, лишенный трансцендентального двойника, может возомнить себя субъектом относительно предмета, умножив позитивность объективного. Но относительно мысли нельзя быть субъектом, ибо она приходит не тогда, когда мы захотим, а когда она сама захочет, умножая позитивность субъективного. Сегодня в мире мало субъективности. Ему не хватает произвола воображения. Мысль перестает являть себя как нечто новое. Новое — значит независимое от того, что актуально думают другие люди. Но именно твоей зависимостью от того, что думают другие люди, существует социальная реальность. Между тем мысль — это всегда несогласованное с другими путешествие в воображаемое.

Литература

  1. Делез Ж. Имманентность: жизнь // http://dironweb.com/
    klinamen/fila15.html.
  2. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб.: Наука, 1999. — 471 с.
  3. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: сочинения. М.: ЭКСМО; Харьков: Фолио, 2006. — 846 с.
  4. Фрейд З. Влечения и неврозы. М.: Академический проект, 2007. — 233 с.

References

  1. Delez ZH. Immanentnost’: zhizn’ // http://dironweb.com/ klinamen/fila15.html.
  2. Kant I. Antropologiya s pragmaticheskoj tochki zreniya.
  3. Nicshe F. Po tu storonu dobra i zla: sochineniya. M.: EHKSMO; Har’kov: Folio, 2006. 846 s.
  4. Frejd Z. Vlecheniya i nevrozy. M.: Akademicheskij proekt, 2007. 233 s.

2. Что такое человек?. Философия: конспект лекций

2. Что такое человек?

В соответствии с современными достижениями науки имеются веские основания утверждать, что человек является продуктом эволюционного развития, в котором наряду с биологическими факторами важная роль принадлежит социальным. В этой связи решающее значение приобретает вопрос об основных отличиях людей от высокоорганизованных животных и научных объяснениях фактов и процессов, сделавших возможным эти отличия.

Homo sapiens (человек разумный) на определенном этапе эволюционного развития выделился из животного мира. Как долго шел этот процесс, каков был механизм подобного превращения – на эти вопросы с абсолютной точностью наука еще не может дать ответа. И это неудивительно, так как этот скачок по своей сложности сравним с возникновением живого из неживого и наука еще не располагает достаточным количеством фактов, которые бы однозначно подтверждали основные этапы этого процесса. Отсутствие недостающих фактов, новые открытия, ставящие под сомнения уже устоявшиеся взгляды на человека, породили различные концепции о природе и сущности человека. В самом общем виде, условно их можно разделить на рационалистические и иррационалистические. В основе иррационалистических взглядов, а сюда можно отнести экзистенциализм, неотомизм, фрейдизм, находится идея о том, что деятельность человека, а в более широком смысле, человеческое бытие анализируется с позиций проявления необъяснимых внутренних мотиваций, побуждений, желаний. При этом эти явления, как правило, только констатируются. На первый план выдвигается не объяснение того, чем обусловлена человеческая деятельность, какова ее природа и содержание, а описание, характеристика тех свойств, которые, якобы, определяют сущность человека. Бесполезно искать в этих концепциях причинно-следственные связи. О человеческой сущности можно судить лишь по ее многочисленным проявлениям и манифестациям, а если точнее, то как она воспринимается человеческими чувствами. По существу, получается, что о внутреннем мире человека можно судить только по его действиям, поступкам, желаниям, мыслям и устремлениям. Во всем этом трудно найти какую-либо основу в виде закона как аргументированного объяснения, а если это так, то получается, что их и не надо искать, а нужно ограничиться констатацией самого факта, явления, процесса. Подобная постановка этой проблемы и ее решение практически полностью исключают выяснение причинно-следственных связей или законов, детерминирующих деятельность человека. В качестве примера, подтверждающего сказанное, можно сослаться на рассуждения французского философа-экзистенциалиста Альбера Камю (1913–1960), рассматривавшего жизнь как иррациональный абсурдный процесс, не имеющий смысла и закономерности. Главенствующая роль в нем принадлежит случаю. «Человек, – пишет Камю, – сталкивается с иррациональностью мира. Он чувствует, что желает счастья и разумности. Абсурд рождается в этом столкновении между призванием человека и неразумным молчанием мира». И далее: «…с точки зрения интеллекта я могу сказать, что абсурд не в человеке… и не в мире, но в их совместном присутствии». [37]

В целом иррационалистические (то есть отрицающие возможности разума в познании) концепции хотя, порой, и раскрывают некоторые стороны и свойства человека, все же не дают сколько-нибудь логически разработанной теории или, на крайний случай гипотезы о происхождении человека.

Наши современные представления о человеке, хотя и учитывают достижения мыслителей иррационалистического направления, но все же преимущественно опираются на рационалистические идеи – материалистические и идеалистические. Среди них важнейшая роль принадлежит марксистскому объяснению природы человека. Так, объясняя процесс выделения человека из животного мира, который по времени охватывал столетия, а возможно, и тысячелетия, основоположники марксизма писали: «людей можно отличать от животных по сознанию, по религии – вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им жизненные средства – шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им жизненные средства, люди косвенным образом производят и саму свою материальную жизнь».[38] Нетрудно заметить, что главным критерием, способствующим переходу человека из животного состояния, его культурализации, здесь выступает материальное производств. По существу, без производства невозможно образование даже примитивного человеческого сообщества. Ну а если говорить о современном человеческом обществе, то ни в рамках национальных государств, ни в планетарном масштабе, оно практически не может существовать без совместной деятельности. Важнейшим отличительным и родообразующим признаком Homo sapiens выступает производственная деятельность.

Важное значение в объяснении социально-биологической (антропосоциогенез) эволюции человека принадлежит выдвинутой Энгельсом, а впоследствии детально разработанной советскими антропологами и археологами гипотезе о роли труда в процессе превращения обезьяны в человека. Разумеется, говоря о роли труда в современном понимании этой концепции, надо иметь в виду, что параллельно с трудовой деятельностью у человека развивались мыслительные способности и их атрибуты – язык, мышление. Оказывая взаимовлияние, они совершенствовали трудовые навыки, развивали мышление и взаимно способствовали культурному становлению человека, формированию первых человеческих сообществ. Определяющая роль в этом процессе принадлежит труду, благодаря которому в конечном счете формируется потребность в членораздельной речи, то есть в языке и первых зачатках человеческого мышления.

Поскольку значение труда в становлении человека играет доминирующую роль, есть смысл остановиться на этом поподробнее. Прежде всего напомним, какие компоненты входят в понятие труд. Это – субъект труда, предмет труда, то есть природа, средства труда, результат, или продукт труда. В своей совокупности эти компоненты и составляют труд. Субъект труда – это человек. Приступая к труду, человек ставит перед собой определенную цель и стремится получить нужный ему результат. Человек не только вступает во взаимодействие с природой и видоизменяет ее, но и реализует поставленную им свою сознательную цель. Ради достижения этой цели он напрягает свои умственные и физические усилия, вступает в контакт с себе подобными. Все это способствует развитию у него мыслительных способностей, социализирует его отношения с другими людьми.

Люди участвуют в трудовой деятельности прежде всего из-за необходимости поддержания своей жизни, самовозобновления телесных потребностей. У человека существуют различные биологические и духовные потребности и, чтобы их удовлетворить, появляется необходимость диверсификации трудовой деятельности, а если к этому добавить разнообразие природных условий, то в совокупности это ведет к возникновению многообразия различных видов труда. Указанное многообразие обусловливается внутренними связями, возникающими в процессе самого труда, и формируется в силу того, что субъект труда, средства труда и предмет труда изменяются самим процессом труда. Усложнение, интеллектуализация труда ведут к развитию человеческого мышления, укреплению отношений между людьми.

При анализе труда надо учитывать, что сам труд – не что иное, как естественный процесс, поскольку он призван обеспечить естественные условия существования человека. Ничего социального в этом процессе пока нет. Хотя уже налицо принципиальные отличия человека от животного. Как бы далеко ни продвинулся человек в своей трудовой деятельности, она всегда будет предопределяться естественной необходимостью и потребностью, и в этом смысле труд становится для человека естественной необходимостью. «Как первобытный человек, чтобы удовлетворить свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек… С развитием человека расширяется это царство естественной необходимости, потому что расширяются его потребности…»[39] Труд человека носит естественный характер и человек выступает в нем как существо природы. Иначе чем человек природы, по крайней мере на первых этапах своей деятельности, он поступать не может. И особенно важно подчеркнуть, что труд человека, способствующий в историческом плане его социализации, протекает как природный процесс, поскольку, воздействуя своим трудом на внешнюю природу и изменяя ее, человек в то же время изменяет свою собственную природу и развивает дремлющие в ней силы.

Итак, основополагающее значение трудовой деятельности заключается в том, что благодаря ей удовлетворяются биологические и духовные потребности человека, происходит все более масштабное объединение людей. Через труд человек может выразить себя, проявить свои физические и умственные способности.

Огромная роль в становлении человека и человеческой личности принадлежит языку. Как известно, язык – система знаков, с помощью которых люди общаются друг с другом, выражают свои мысли. Благодаря языку развивается человеческое мышление. Имеются веские основания утверждать, что язык появился и развивался одновременно с возникновением общества, благодаря совместной трудовой деятельности первобытных людей. Возникновение членораздельной речи сыграло огромную роль в становлении и развитии человека, формировании межчеловеческих отношений и образовании первых человеческих сообществ.

Значение языка определяется прежде всего тем, что без него практически невозможна трудовая деятельность людей. Конечно, в современном обществе имеются люди с биологическими дефектами – «без языка и без голоса», занимающиеся трудовой деятельностью. Но они также используют, правда, специфический язык – язык жестов и мимики, не говоря уже о получении ими письменной информации. Действительно, современному человеку трудно представить общение между людьми без речи. А ведь благодаря общению между собой, люди имеют возможность устанавливать контакты, договариваться по различным вопросам совместной деятельности, делиться опытом и т. п. С помощью языка одно поколение передает другому информацию, знания, обычаи, традиции. Без него трудно себе представить связь между различными поколениями, живущими в одном и том же обществе. Нельзя не сказать, наконец, и о том, что с помощью языка государства устанавливают между собой контакты.

Велика роль языка в формировании человеческой психики и развития человеческого мышления. Очень наглядно это можно наблюдать на примере развития ребенка. По мере овладения языком его поведение становится более осмысленным, родителям становится легче с ним «разговаривать» и воспитывать.

Сказанного, на наш взгляд, достаточно, чтобы утверждать, что вместе с трудом язык оказывает решающее влияние на становление и развитие человеческой психики и мышления.

Все перечисленные выше свойства человека не могли бы появиться, существовать и развиваться в дальнейшем вне человеческого сообщества, без воспроизводства людьми самих себя. Важным шагом на этом пути было возникновение моногамной семьи и первых человеческих сообществ в виде рода. Благодаря этому появляется возможность не только создавать определенные условия для сохранения и развития человека как биологического вида, но и заниматься его «воспитанием», то есть приучать его к жизни в коллективе с соблюдением обычаев и порядков совместного проживания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Что такое человек? | Зеленая жизнь

Вынесенный в заглавие вопрос казалось бы должен быть не только самым важным, но и самым легким из всех вопросов, потому что человек – наиболее близкий нам предмет. Это мы сами. Кроме того, все, что мы знаем о мире, мы знаем через человека и, можно сказать, является знанием о человеке. Мы видим себя не только тогда, когда смотримся в зеркало воды или иной гладкой поверхности. Во всем, что мы знаем, мы открываем, узнаем себя. Еще Юм говорил, что все науки в большей или меньшей степени имеют отношение к природе человека.

И он был не первый, кто думал так. Философия очень рано, почти на заре познания высказала мысль о том, что человек как мера всех вещей является не только приобретенным, самым существенным, но в известном смысле единственным предметом исследования, его ограничивающим условием. И тем не менее мы не имеем ответа на вопрос: «Что такое человек?»

Дело даже не в том, что мы не имеем ответа. Быть может, даже неверно требовать и ждать этого, ибо если все науки есть в той или иной степени науки о человеке, то ответ на вопрос «Что такое человек» был бы равнозначен завершенности познания. Дело в том, что о человеке мы знаем, пожалуй, меньше всего. Меньше, чем о невообразимо далеких скоплениях звезд и исчезающе маленьких частицах. Но даже и не это является наиболее обескураживающим. Самое странное, заслуживающее нашего пристального внимания обстоятельство состоит в том, что сегодня о человеке мы знаем вряд ли больше, чем две с половиной тысячи лет назад, когда была сформулирована исследовательская и жизненная установка: «Познай самого себя». Последнее утверждение нуждается в конкретизации.

Науки, которые непосредственно изучают человека – физиология, медицина, психология, психопатология, экономика, социология и другие – подвинулись далеко вперед и достигают уровня точности, вполне сопоставимого со строгостью знаний о природе. Успехи в познании человека являются очевидными. Свидетельство тому – огромный прогресс самого человека в том, что касается его долголетия, материального благополучия, технических возможностей. Упомянем для примера такие выдающиеся научные открытия как эволюционная теория в биологии, вирусология в медицине, бессознательное в психологии, классовая детерминация поведения в социологии. Но все эти и другие знания о человеке не складываются в целое, не дают ответа на вопрос что есть человек, что делает человека человеком, не разрешают проблемы человека. Как только частные, конкретно-научные знания о человеке обобщаются в целостные представления о нем, мы получаем ложные, односторонние образы. Марксистский образ человека как носителя социальной функции, дарвинистский образ человека как этапа биологической эволюции, фрейдистский образ человека как психопатологического (комплексующего) существа схватывают определенные и очень важные аспекты человека, но не проникают в его тайну. Как ни надуманы были эти и схожие теоретические конструкции, они все-таки вдохновлялись потребностью добраться до сущности человека, создать его целостный образ. В настоящее время, похоже, отказались даже от самого этого намерения.

Развитие познания в ХХ веке пошло, в целом, по пути фрагментации знаний о человеке. Возникло множество антропологий: историческая, политическая, религиозная, культурная, философская и т.д. Человек стал рассматриваться в аспекте тех качеств, умений, обязанностей, которые требуются соответствующей сферой деятельности и формируются ею. Некоего научно аргументированного синтетического представления о человеке в единстве его разнообразных проявлений, которое было бы более или менее общепризнанным, сегодня не существует. Макс Шелер писал: «Единой же идеи человека у нас нет. Специальные науки, занимающиеся человеком все возрастающие в своем числе. Скорее скрывают сущность человека, чем раскрывают ее» [1]. С тех пор как были написаны эти слова, ситуация не изменилась. Она стала еще более парадоксальной: чем больше мы узнаем о человеке, тем меньше мы знаем его. Всякое добытое до настоящего времени знание о человеке, является одновременно знанием того, что человек есть нечто иное, чем фиксируемая этим знанием реальность.

Чтобы оценить реальное состояние, а в какой-то мере и возможности науки в деле познания человека, обратим внимание на такой принципиальный факт: огромные успехи десятков наук о человеке, для изложения результатов каждой из которых требуются десятки томов энциклопедий, не устранили, а быть может, даже не уменьшили тяги к вненаучным объяснениям человека, его психики и поведения. Остались в силе суеверия и предрассудки. Они продолжают играть вполне заметную общественно значимую роль, а иногда, как, например, сейчас в нашей стране, становятся одной из решающих доминант человеческого сознания. Естествознание устранило из представлений о природе идеи философского камня, флогистона и пр. Но человекознание не сделало излишними понятия сглаза, приворота, всякого рода призраков, вампиров и т.п., не говоря уже о таких понятиях как грех или проклятие.

Таким образом, утверждая, что человек сегодня остается для себя такой же тайной, каким он был и две с лишним тысячи лет назад, мы говорим не о так называемой и, кстати заметить, отнюдь не очевидной незрелости, отсталости наук о человеке. Речь идет о другом. Возможно в человеке есть нечто закрытое, принципиально недоступное для науки с ее объективными математизированными методами исследования. Успехи наук о человеке подтверждают такое предположение. Если все, что не является человеком, мы знаем лучше самого человека, если в самом человеке средствами объективного исследования мы можем описать только отдельные внешние фиксированные аспекты его деятельности, и, самое главное, если по мере увеличения знаний о человеке, мы не приближаемся к пониманию его сущности, то вполне логично видеть причину этого в том, что человек не умещается в границы знания. Человек больше того, что он о себе знает или может знать.

Научное знание есть объективное знание, знание об объекте. Оно достигается в рамках гносеологической диспозиции, предполагающей препарирование действительности на субъект и объект: субъект – тот, кто мыслит, объект – то, о чем мыслит тот, кто мыслит, «чтойность» мысли. Научное знание поэтому всегда является знанием о чем-то, что существует само по себе, независимо от субъекта и что выносится на суд субъекта. Даже тогда, когда при изучении особенно тонких материальных структур, учитывается возмущающий фактор наблюдения, наблюдатель (субъект) объективируется, оставаясь при этом субъектом, подобно тому как рентгеновское излучение грудной клетки с целью ее диагностирования, оставаясь инструментом врача, становится, одновременно одним из телесных факторов, определяющих само состояние грудной клетки. Каким бы сложным, тонким ни было взаимодействие субъекта и объекта научного познания, важно учитывать, что оно осуществляется в рамках их изначальной разделенности. Научное знание как объективное (объектное) знание только потому и может состояться, что гносеологический субъект вынесен за объект познания и вознесен над ним. Но кто производит само это разделение мира на субъект и объект? Разве оно не является человеческим продуктом? Тут-то и возникает вопрос: что представляет собой человек в том качестве, в каком он является ответственным за субъект-объектный образ мира?

В человеке есть что-то такое (и это-то как раз составляет его загадку), что не поддается объективированию и перед чем бессильно научное знание. Он не поддается объективированию в той мере, в какой он находится за пределами гносеологического противостояния субъекта и объекта и делает возможным само это противостояние. «Познание есть внутренний свет в бытии»,- говорил Бердяев. И этим светом светит человек. Познание с его объективированием действительности само есть факт бытия человека. Это значит, что бытие человека – больше и глубже, чем объективированная действительность, чем то, что может уместиться в рамки знания. Речь идет о сугубо кантовском вопросе: если объективный мир познания есть мир, учреждаемый самим же познанием, то что находится за ним, что представляет собой бытие в первозданном виде, до того, как оно препарировано познанием. Что представляет собой бытие, учреждающее само познание? Человек не может о нем ничего знать, ибо оно по определению есть то, что находится за пределами знания, но человек тем не менее погружен в него. Человек бытием, его жизнь и действия не умещаются, не могут быть ограничены пределами, освещаемыми светом разумного знания. Научно выверенный расчет уменьшает риск жизни, но не отменяет его. При таком понимании иным оказывается и назначение познания. Оно состоит не только в том, чтобы знать то, что можно знать, но и в том, а, может быть, и прежде всего в том, чтобы подвести к тайне бытия. Чтобы показать, что за объективным миром гносеологии скрыта более глубокая онтологическая реальность, которая не поддается расчленению на субъект и объект и потому остается за пределами рационально-аргументированного суждения.

Научное познание в той мере, в какой оно претендует на исчерпывающе-целостное изображение человека не только дает искаженный его образ, оно еще искажает, деформирует его самого. Многознание уму не научает, говорил философ. Возможности человека, связанные с наукой и техникой, возросли в такой степени, что перекрыли все фантазии прошлого. Человек мгновенно передает информацию в любой конец планеты и сам пересекает ее в считанные часы, летает на Луну, готовится полететь на Марс, строит небоскребы и подземные города, изобрел невероятные машины. Но несмотря на все эти знания и умения счастливее человек не стал. По крайней мере, если верить свидетельствам поэтов. Где сегодня тот Софокл или даже тот Горький, которые готовы произнести в честь человека гимны, подобные тем, что мы находим в «Антигоне» или «На дне»? Можно даже утверждать, что жизнь человеческая стала более трагичной, бессмысленной. Современные общества имеют разветвленную психиатрическую инфраструктуру (в одном популярном издании я прочитал, что самый обыкновенный практикующий психиатр в США обязан уметь диагностировать около трехсот психических заболеваний) не потому только, что они в силу своего богатства и уровня знания могут позволить себе это, но и потому, что они в массовом порядке производят соответствующих пациентов. Разумеется не развитие науки и техники, тем более не умножение знаний собственно о человеке является причиной деструкций человеческого существования, а сопряженная с этим иллюзия, будто то, что мы знаем, что в принципе можем знать о человеке и его мире дает исчерпывающее знание о нем. Наука уплощает человека, лишает его метафизической глубины. Она работает в пространстве существования (опыта, наличного бытия), считая их последними реальностями.

Говоря о том, что человек не поддается объективированию и, следовательно, в нем есть нечто такое, что не может стать предметом рационально-научного познания, я не хочу сказать, будто есть иной способ его постижения. Как о мире, так и о самом себе мы не можем знать ничего помимо опыта и разума. Но именно, опыт и разум говорят нам о том, что человек не умещается в них, что в нем есть какая-то нераскрытая и нераскрываемая тайна. Боле того, сами опыт и разум были бы невозможны без предположения такой тайны. Ограничение знания не обязательно означает обскурантизм. Оно может быть таким ограничивающим условием разумного знания которое обосновывается самим разумом. Или, если можно так выразиться, более адекватной формой самосознания знания. Ведь одно дело сказать человеку, находящемуся в пути, что он идет не туда, куда он идет. И другое дело сказать ему, что он не придет туда, куда он идет, хотя и идет он в правильном направлении.

Стремление найти объяснение человека в его наличном бытии оказались тщетными. Предпринималось много попыток найти нечто исключительное в биологии человека – прямохождение, способность смеяться, физиологически и морфологически открытая структура телесности и т.д. Результат каждый раз оказывался отрицательным. В телесной организации человека нет ничего, что могло бы объяснить исключительность его духовных притязаний. Скорее, наоборот: многие природные свойства человека имеют вторичный характер, обусловлены культурной традицией. Жизнедеятельность всех живых существ, включая и родственных человеку высших животных, заранее запрограммирована, развертывается в рамках определенных изначально заданных возможностей. Этих возможностей каждый раз может быть больше или меньше, но они всегда заданы и заранее ограничены. Человек составляет исключение. Его жизнедеятельность не запрограммирована. Он живет по нормам и программам, которые сам себе задает. В этом смысле он сам формирует свои возможности. Человек формирует свои возможности без каких-либо изначальных ограничений. Разные люди и один и тот же человек в разное время могут совершать в сходных обстоятельствах различные, нередко взаимоисключающие поступки. Даже у хищных животных, как установили этологи. У человека нет врожденного запрета братоубийства – защитного механизма, ограничивающего проявления агрессивности во внутривидовом поведении, который по мнению этологов есть даже у хищных животных. У человека его нет. Как повествует Библия, Каин убил Авеля. А они были братьями, детьми Адама и Евы. С тех пор брат убивает брата. Существуют физиологические механизмы, в силу которых проявления жизни вызывают у животных положительные эмоции, а проявления смерти (ужас на лице, вид крови, крик боли и т.д.) вызывают отвращение. Человек «поднялся» над этим. Он научился извлекать удовольствия из страданий, как своих, так и чужих (мазохизм, садизм). А бывают случаи, когда он страдает при виде положительных проявлений жизни (мизантропия) Философ и писатель-сатирик А.А.Зиновьев назвал человека на все способной тварью – очень точное определение и в фактическом и в аксиологическом своем содержании. Говоря о самопрограммируемом и потому непредсказуемом характере действий индивидов, не укладывающемся ни в какие типовые рубрики, следует упомянуть также о мгновенных, ничем не мотивированных, никак не вытекающих из предшествующего опыта переворотах в их жизни. Это могут быть как срывы падения, так и неожиданные, чудесные возвышения. Речь идет о мгновенных переворотах в человеческой жизни, наподобие тех, которые описывает Л.Н.Толстой в повести «Отец Сергий», романе «Воскресение». Сам Л.Н.Толстой, как известно, тоже пережил глубочайший духовный переворот, когда его жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов и потекла в обратном направлении, о чем он подробно рассказывает в «Исповеди» и других поздних автобиографических произведениях. Похожим иломом отмечена биография Блаженного Августина. Когда неуемный в страстях 34-летний Августин вдруг стал христианином, то это было превращением, которое никак не вытекало из его предшествующей жизни. И не имело иного рационального объяснения и которое, как пишет Августин, стало для него несомненным доказательством существования Бога и его благости. В качестве еще одного яркого примера из того же ряда можно сослаться на жизнь Альберта Швейцера.

Человек, таким образом, отличается от других природных существ тем, что он не совпадает со своей жизнедеятельностью, он способен подняться и тем или иным способом отнестись к ней. Он не совпадает сам с собой, как если бы речь шла не об одном, а, по крайней мере, о двух людях, из которых один действует, а второй как бы с высоты присматривает за тем, так ли он действует или нет. Когда говорится о самодетерминации человека, речь идет вовсе не о том, будто наличное его бытие образует брешь в природной детерминации. Все вещество человека как и материя его поступков в полной мере подчиняются внешне-природной детерминации. В этом смысле его действия в принципе можно предсказывать, если воспользоваться сравнением Канта, с такой же точностью, с какой предсказываются лунные затмения. Человек природен на все сто процентов. Но природность не исчерпывает «природы» человека. Он умеет подниматься над своей природностью и делать ее предметом критического отношения. Человек стремится преодолеть свое наличное бытие, стать другим. Он находится в процессе непрерывного становления. Он постоянно недоволен собой. Раскрыть тайну человека – это значит понять, почему он хочет вырваться из обстоятельств, словно из клетки, почему он вечно недоволен.

Внутреннее недовольство, отрицательное отношение человека к своему наличному бытию – не одно из психологических свойств человека, а самая основа его психологии. Речь идет о специфическом способе бытия человека. Та отрицательность, то внутреннее недовольство, о которых здесь идет речь, выражаются прежде всего в том, что в случае человека осуществляется переход от природы к культуре, когда природные предпосылки существования становятся результатами культуры. Культурный способ удовлетворения природных потребностей оказывается более важным, существенным, чем удовлетворение самих потребностей. Одним из показателей этого может считаться свойственное культуре стремление преодолеть природность. Такие странные факты культуры как запреты на определенные виды пищи, целибат, ритуальные самоистязания и пр. являются лишь символами и крайними проявлениями возвышения человека над собственной животно-телесной природой. Для понимания человека исключительно важное значение имеет феномен аскетизма как знак того, что человек готов и способен обуздать собственную природу, победить ее. Если бы нам надо было непременно в соответствии с широко распространенной традицией определять человека через подведение под род животного («разумное животное», «общественное животное», «животное, делающее орудия труда» и т.д.), то можно было бы назвать его животным, устыдившимся своей животности.

В человеке природа переходит в культуру. Но и сами формы культуры, поскольку они остывают в природном материале становятся предметом постоянной критики и преодоления, что, собственно говоря, и составляет содержание исторического процесса. У Тойнби есть интересное наблюдение. Цивилизации гибнут, говорит он, тогда, когда они обретают устойчивость и им кажется, что они будут существовать вечно. Это до такой степени верно, так полно подтверждается разнообразным историческим опытом, как, впрочем, и историчностью самого человеческого опыта, что скука повторяемости, одна лишь застойность форм общественной жизни и культуры можно рассматривать как вполне достаточное основание для отказа от них. Динамизм истории, постоянная сменяемость форм жизни и культуры – специфический способ существования человека. Оно свидетельствует о критическом отношении к наличному бытию вообще, о недовольстве как сущностном состоянии человека. Словом, человек не умещается в границы наличного бытия природы и общества. Отсюда – его непрерывное стремление к самообновлению.

Кульминацией отрицательного отношения человека к эмпирической данности своего существования является его отношение к факту собственной смертности. Человек конечен, как и всякое живое существо, преходящ как всякая вещь в мире. Но его конечность не замкнута как конечность животного, она не находит завершения в круговороте природы. Он не хочет уходить обратно в природу, могильные склепы – лишь один из знаков этого. Говоря иначе, человек не может примириться со своей конечностью.

Человек знает о том, что он конечен, смертен. Может быть, он единственный среди живых существ, кто знает об этом. В Коране (33, 72 – 73) есть замечательное место, в котором говорится, что Бог прежде человека истинную веру, а, следовательно, и сознание своей конечности с перспективой спасения, предложил небесам, земле, горам. Но те мудро отказались. Только человек дал согласие. В результате этого человек стал свое существование воспринимать как ситуацию. Человеческое существование нельзя назвать фактом. Точней будет определить его как задачу, которую надо решить, ситуацию, из которой надо выйти. И это наиболее ярко выразилось в отношении к собственной конечности. Сознание собственной смертности – не просто констатация того, что есть. Это еще и диспозиция по отношению к данному факту, состоящая в совершенном нежелании примириться с ним.

Если есть что-нибудь абсолютное в человеческом существовании – это факт его смертности. Даже в уже упоминавшемся софокловом гимне возросшей человеческой силе есть отрезвляющие слова: «смерть одна неотвратна, как и встарь». Про все превратности и зависимости индивида позволительно думать, что их можно преодолеть. Были люди, как например, киники, которые свели свою зависимость от мира, свои желания к крайнему и легко удовлетворяемому минимуму. Были люди, которые став диктаторами поставили в зависимость от себя весь мир и могли удовлетворить любое свое желание. Но ни первые, ни вторые, как и никто на свете не могли убежать от смерти. Народы могут вести суровый, неприхотливый образ жизни как, например, древние спартанцы или кавказские горцы до совсем недавнего времени. Они могут благоденствовать в условиях потребительского общества, как, например, современные западные народы. Как ни велики эти различия во многих отношениях, они не существенны, если иметь в виду бренность земного существования людей и народов. Смерть категорична. Приговор может быть слегка отсрочен. Но не отменен. Поэтому противостояние человека наличному бытию в решающей степени выступает как его противостояние факту собственной конечности, бренности.

Человека часто определяют как разумное живое существо. Согласно этому определению, что и составляет его недостаток, разум предназначен для того, чтобы опосредовать обмен веществ человека со средой и выполняет в его случае такую же роль, какую выполняют инстинкты и другие психические способности у родственных ему живых существ. На самом деле разум есть опора, позволяющая человеку подниматься над своим наличным бытием. Когда человек поднимается на гору, он делает это для того, чтобы заглянуть за нее и обозреть окрестности как бы из вне, с высоты. Точно также, когда человек в своем познании удваивает мир, и наряду с реальным бытием конструирует бытие идеальное, то он поднимается на высоту, позволяющую ему обозреть все дали и заглянуть по ту сторону. Если отвлечься от этого желания прорвать эмпирические границы своего существования, то становится вообще не понятным, для чего нужны человеку сознание, разум. Благодаря разуму человек рассматривает конечное, в том числе и прежде всего конечность собственного существования, в перспективе бесконечного. Не для того ему нужен разум, чтобы уютно устроиться в своей нише (для этой цели, как мы уже подчеркивали вслед за Кантом, разум является не самым лучшим средством), а для того, чтобы мысленно дойти до последних пределов и задать своей деятельности иные – не эмпирические – масштабы.

Загадка, тайна человека, сама проблема человека состоит в том, что он на конечность своего существования смотрит в перспективе бесконечности. Расхожим местом стали слова Канта о звездном небе над человеком и моральном законе внутри него. Не всегда, однако, обращают внимание на их продолжение. И то и другое, пишет Кант, человек связывает с сознанием своего существования. «Первое начинается с того места, которое я занимаю во внешнем чувственно воспринимаемом мире, и в необозримую даль расширяет связь, в которой я нахожусь. С мирами над мирами и системами систем, в безграничном времени их периодического движения, их начала и продолжительности. Второй начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире, который поистине бесконечен…» [2]. Еще более интересно завершение этого пассажа: «Первый взгляд на бесчисленное множество миров как бы уничтожает мое значение как животной твари, которая снова должна отдать планете (только точка во вселенной) ту материю, из которой она возникла, после того, как эта материя короткое время неизвестно каким образом была наделена жизненной силой. Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как мыслящего существа, через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы и даже от всего чувственно воспринимаемого мира…» [3].

Бесконечность притязаний человека кристализуется в его жажде бессмертия, которая обнаруживается не только в негативной форме как нежелание мириться с фактом собственной бренности, не только в превращенной форме как животворный источник и, быть может, основной пафос культуры, но и в прямой форме дерзких верований и упований стать бессмертным в прямом и буквальном смысле слова, как то предполагается, например, в философии общего дела Н.Ф.Федорова [4]. Бессмертие – бесконечно большая проблема. И для понимания человека – весьма существенная. Быть может, самая существенная. Углубление жизни – будь то витальное углубление, сопряженное с сильными страданиями и страхами, или духовное углубление, направленное на постижение ее смысла – неизбежно подводит человека к проблеме смерти и бессмертия. Я в данном рассуждении хочу подчеркнуть только один момент. Если есть какое-либо абсолютно нереальное, фантастическое, невозможное человеческое желание, так это желание бессмертия. Невозможно себе помыслить более сильного контраста в мире, чем контраст между бренностью человека, который в этом отношении ничем не отличается от любой букашки, и его желанием бессмертия. Тем не менее именно это желание он возвысил над всеми прочими своими желаниями. Человек борется за самое невозможное, демонстрируя тем самым ничем неограниченный, тотальный характер конфронтации с наличным бытием.

У Карела Чапека есть пьеса «Средство Макропулос», в которой рассказывается о том, как некий лекарь ХYI века испытал на своей дочери Элин Макропулос элексир жизни. В пьесе ей 337 лет, она прожила триста лет тридцатисемилетней. Бесконечно долгие годы сделали ее жизнь безразличной , пустой, скучной и она, не желая дальше тянуть эту канитель, отказывается в очередной раз пить свой чудесный напиток и умирает. Размышляя по этому поводу, современный английский этик Б.Уильямс говорит о неизбежной скуке бессмертия и приходит к выводу, что «бесконечная жизнь была бы жизнью бессмысленной; у нас не может быть оснований вечно жить человеческой жизнью». Он заканчивает свое эссе философско-ироничным замечанием о том, что мы все еще имеем счастливую возможность умереть. Не входя в аналитически тонкие детали рассуждения Уильямса, замечу, что он прав, поскольку под бессмертием понимается простая растяжка в бесконечность человеческой жизни, которая вся скроена по конечным меркам. В такой интерпретации «бессмертие» оказывается состоянием наличного бытия и ничем в принципиальном смысле не отличается от конечности жизни. Ведь и в самом деле существуют живые организмы, сроки существования которых отмерены значительно более щедро т измеряются тысячелетиями. Однажды мне посчастливилось побывать в Гефсиманском саду; там я увидел оливковые деревья, которым по свидетельству специалистов – более двух тысяч лет и которые, следовательно, были немыми свидетелями последних часов Иисуса перед арестом. (В этом месте я силой воли тяну мысли продолжить путь, ибо им еще хочется побегать вокруг данного сравнения – ведь природная смерть Иисуса стала началом его культурного бессмертия и в символической реальности истории он продолжал жить жизнью столь же долгой как те деревья, но значительно более интересной, чем они, и, более того, он наверняка переживет их). Такого рода долговечность и в самом деле окажется скучной и бессмысленной. Но это лишь означает, что на самом деле человеческую жажду бессмертия никак нельзя понимать чисто количественно; хотя именно к такому пониманию может склонить осмысление страха смерти. Неверно думать, будто желание бессмертия есть желание навечно застыть в 37-летнем или каком-либо ином возрасте. Это было бы увековечиванием ада земной жизни. Описанный Чапеком случай говорит лишь о том, что бессмертие – вовсе не медицинская, вовсе не научная проблема, ибо «во времени невозможна вечность» (Н.А.Бердяев).

Этим примером я хочу сказать, что бессмертие как перспектива, организующая человеческий способ бытия, не тождественно жажде максимально продлить свою жизнь, а, еще лучше, пролангировать ее в вечность. Более того, жажда бессмертия, локализуемая как некая психологическая, индивидуально-практическая установка и выражающаяся в трепетной заботе о собственном здоровье, пользовании всякого рода эликсирами жизни, и т.п. не имеет прямого отношения к бессмертию как бытийной характеристике человека. Про эту установку можно сказать, что она как и всякий психологический феномен вполне поддается конкретной и вполне рациональной интерпретации. Люди не всегда желали личного бессмертия. Ее вполне можно интерпретировать как выражение страха смерти, ужасов процесса умирания, невозможности представить себя несуществующим, неспособности расстаться с людьми, ставшими вторыми «я», и т.д. Идеал бессмертия нельзя путать с трепетной заботой о здоровье. В этом смысле, более адекватным можно считать поведение мусульман, которые с криком «аллах акбар» погибают за веру, видя в этом гарантию того, что они обретут место в раю, хотя, разумеется, и оно бесконечно далеко от идеала бессмертия. Жажда бессмертия, что вытекает из самого понятия, не может получить воплощения ни в какой совокупности фиксированных мотивов и поведенческих актов.

Человек находится в вечной оппозиции к самому себе, в ситуации непрерывного становления. Он не тождествен самому себе. Он далек от того, чтобы успокоиться в каком бы то ни было наличном состоянии. Однако он еще более далек от того, чтобы отождествлять себя с вечным беспокойством, сделать вечным это вечное беспокойство. Свою собственную нетождественность он также воспринимает как недостаток. Охваченный непрерывным желанием стать другим, он в то же время желает освободится от этого желания стать другим. Желая бессмертия человек желает стать другим существом, иметь другую жизнь, которые не просто характеризуются свойством бессмертия, но которые одновременно достойны его.

Человек обозначает не только нижний предел долгого путешествия – то, от чего он уходит, но и его конец, верхний предел, который собственно он и не может определить иначе, как преодоление всех своих ограниченностей, прорыв по ту сторону наличного бытия. Человек мыслит бытие как иерархию, исходной точкой которой является бренность природного существования, а вершиной – полнота высшего мира. Сам человек находится посередине. Сам он – в пути снизу вверх. Если пользоваться устоявшимися символами человек занимает срединное положение между животными и богом. При описании бытия человека в философии неоплатонизма использовался образ купальщика, который по пояс погружен в воду, а верхней частью выдается из нее. Человек – незавершенное существо. И он стремится к завершенности, к совершенству.

Человек – эмпиричен, природен, телесен. Он принадлежит наличному бытию, сущему, миру явлений. В этом смысле он пассивен, тварен, ничтожен. Его существование страдательно, ибо определяется неумолимыми законами, которые находятся к тому же в руках неведомого рока. С точки зрения материального субстрата, человек ничем не отличается от прочих предметов. Он всего лишь – вещь среди вещей, и я бы даже не сказал, что создавая его природа воспользовалась самыми лучшими материалами из своего арсенала. Единственное, что выделяет человека в природном, физическом мире и отличает от других вещей – это его нежелание примириться со своим положением. Он не отождествляет себя со своим эмпирическим бытием, телесностью, пассивно-страдательным статусом в мире, со своей тварностью. Человек – существо и, видимо, единственное существо, которое взбунтовалось против своего существования. В этом восстании он апеллирует к идеально-совершенному состоянию и идеально-совершенным существам, а точнее к идеально-совершенному существу, ибо идеально-совершенного не может быть во множественном числе: множественное число предполагает различие, иерархию, а идеально-совершенное тождественно самому себе. Человека нет, если он совпадает со своей эмпиричностью, принимает свое существование как факт, нечто законченное. Тогда это обычная природная единица, которую можно определять как разумное животное, двуногое существо без перьев и т.п. Но человека нет и в том случае, если его вырвать из его природно-телесной скованности, из наличного бытия. Тогда это тоже другое существо – бог, ангел, сверхчеловек и т.п. Человек является человеком поскольку он находится между ними, но между ними не в пространственном смысле, а в совершенно ином7 Он является эмпирическим, природным существом, животным, но таким, которое не мирится со своим пассивно-страдательным статусом, восстает против него, хочет изойти, стать другим. Он хочет обрести другой образ, пре-образоваться. И он хочет сделать это сам.

Идеально-совершенное состояние и идеально-совершенное существо – для него вдохновляющая перспектива и точка опоры в борьбе, обобщенное и персонифицированное выражение самого смысла этой борьбы. Человек находится «между» животным и богами в том смысле, что и то и другое находится в нем. В конце предложения «Я – человек» можно поставить точку. А можно поставить и восклицательный знак. Это предложение может значить очень мало: я – всего лишь человек, что с меня взять. А может значить и очень много: я – человек и это меня обязывает. Соединение того и другого как раз и составляет своеобразие человека. Послушаем Ницше, который говорит об этом куда прекрасней: «ибо человек – что и говорить – больнее, неувереннее, неопределеннее любого другого животного – он есть больное животное вообще: откуда это? Верно и то, что он больше рисковал, затейничал, упрямствовал, бросал вызов судьбе, нежели все прочие животные вкупе: он, великий самоэкспериментатор, неугомон, ненасытных, борющийся за право быть первым со зверьми, природой и богами, – неисправимый строптивец, вечный заложник будущего, одуревший от собственной прущей куда-то силы, так что и само будущее беспощадно, точно шпора, вонзается в плоть каждого переживаемого им момента, – возможно ли, чтобы такое отважное и щедрое животное не было чаще всего взято на мушку и не оказалось наиболее затяжно и запущенно больным среди всех больных животных? Его нет, которое он говорит жизни, как бы по волшебству извлекает на свет целое изобилие более нежных Да; и даже когда он ранит себя, этот мастер разрушения, саморазрушения, – то сама-то рана и принуждает его жить» [5]. И еще: «В человеке тварь и творец соединены воедино: в человеке есть материал, обломок, глина, грязь, бессмыслица, хаос; но в человеке есть также и творец, ваятель, твердость молота, божественный зритель и седьмой день – понимаете ли это противоречие?» [6]. Человек – это Нет и Да, тварь и творец одновременно.

Восприятие человека в иерархии существ помогает понять его своеобразие, поскольку фиксирует не фиксируемую открытость его существования и указывает вектор его развития, которое является в то же время совершенствованием, восполнением. Но в то же время оно создает ложное представление о человеке как несостоявшемся, промежуточном существе, расчленяет, раздваивает его на «Нет» и «Да», «тварь» и «творца», «животное» и «бога», как если бы он был не самостоятельным феноменом, а всего лишь ареной борьбы чужеродных сил. Философский язык выражает специфику человека точнее, хотя и менее наглядно. Исходным для философского подхода является разграничение понятий существования и сущности, наличного бытия и бытия, того, что есть, и того, благодаря чему есть это «есть». Хотя это разграничение идет с античности и, начиная с Парменида, становится фокусом философского исследования, тем не менее должно было пройти две с половиной тысячи лет прежде, чем была раскрыта его антрополическая подоплека. Существование и сущность, наличное бытие и бытие – прежде всего и в первую очередь категории, описывающие человека, человеческую онтологию. «Человек – единственное существо в мире, которому в его наличном бытии открывается бытие» [7].(К.Ясперс). «Жить, сохраняя чудовищное и гордое спокойствие; всегда по ту сторону» [8]. (Ф.Ницше). «Человек пастух бытия» [9]. (М.Хайдеггер). Здесь уже сам язык выражает не только различие, но и сходство, единство двух измерений человека. Наличное бытие и бытие нельзя мыслить иначе как в соотносенности друг с другом: без соотнесенности с бытием наличное бытие перестает быть бытием; без соотнесенности с наличным бытием бытие перестает быть наличным. Точно также быть по «ту сторону» не означает отмену «этой стороны»; речь идет именно о двух сторонах, которые не могут существовать друг без друга. И в тех случаях, когда человеческая реальность описывается (как, например, у Л.Н.Толстого), в категориях конечного и бесконечного, являющихся иными обозначения наличного бытия и бытия, также сохраняется единство полярных плоскостей: конечность конечного дана только в перспективе бесконечного, но и к бесконечному нельзя придти иначе, как через конечное.

Загадка человека в том, что его существование – нечто большее, чем просто его существование. Оно есть одновременно прорыв к сущности, к бытию. Человек со-бытиен. Мы говорим, что человек со-бытиен, имея в виду, что он рассматривает свою жизнь как проблему, задачу, не просто проживает свою жизнь, а создает, творит ее, т.е. воспринимает свою жизнь, относится к ней не как к заурядному факту, а как к мировому событию. А теперь, пользуясь замечательной философичностью русского языка, добавим: человек событиен, потому что он со-бытиен.

Оставим в стороне вопрос о том, можно ли о бытии сказать что-либо еще, кроме того, что оно есть бытие человека. Мы все-таки обсуждаем не вопрос о бытии, а вопрос о человеке. Поэтому для нас достаточно сказать: человек укоренен в бытии. В нем заключено нечто бессмертное. Отсюда – и трагедия смерти: смерть человеческой личности потому и трагична, что она есть смерть бессмертного. Человек есть метафизическое существо. И именно в этом качестве он является предметом философии. Как физическое существо он – предмет науки. Как метасущество – предмет религии. А предметом философии он оказывается там где эти концы, «мета» и «физика», соединяются между собой софией.

Мета-физичность человека (его укорененность в бытии, со-бытийность) означает, что его нельзя рассматривать только как производное, как часть, его нельзя целиком выводить и объяснять из чего-то, вычерпать средствами науки, что он одновременно с этим также изначален. Человек соразмерен миру и, будучи песчинкой в нем, он одновременно является его основой. Это значит: человек свободен. Именно этим понятием обозначаются изначальность (первосущность, первоосновность) человека.

Поэтому, между прочим, философия работает как на материале науки, так и на материале религии. Тот факт, что в средние века философия по преимуществу имела дела с религией, а в Новое время – с наукой, говорит только о последовательности в концентрации усилий, их нельзя рассматривать как менее зрелую и более зрелую стадии. На самом деле и религия и наука — постоянные соседи философии. Она не может не иметь отношения с ними. Поэтому, кстати, ей трудно бывает удержаться в своих границах и она имеет тенденцию переходить то в науку, становясь научной философией, то в религию, становясь религиозной философией.

[1] М.Шелер. Положение человека в космосе//Проблема человека в западной философии. М., Прогресс, 1988. С. 32.

[2]Кант И. Соч. в 6-ти томах. Т. 4(1). С. 499-500.

[3] Там же.

[4] Н. А. Бердяев выделяет следующие типы религиозных и философских учений о том, как победить ужас смерти и достичь реального или иллюзорного бессмертия: спиритуальное учение о бессмертии души; учение о перевоплощении душ; мистико-пантеистическое учение о слиянии с божеством; идеалистическое учение о бессмертии идей и ценностей; христианское учение о воскресении целостного человека; притупление остроты проблемы смерти через слияние с коллективной жизнью на земле и через возможность земного счастья (см. Н. А. Бердяев. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого.// О назначении человека. М., 1994. С. 331-332).

[5] Ницше Ф. К генеалогии морали, 3, 13.//Сочинения в 2-х томах. М., 1990. Т. 2. С. 492.

[6] Ницше Ф. По ту сторону добра и зла, 25.//Там же. С. 346.

[7] Ясперс К. Философская вера.//Смысл и назначение истории. М., 1994. С. 455.

[8] Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. 284.//Соч., в 2-х томах, М., 1990. Т. 2. С. 398.

[9] Хайдеггер М. Письмо о гуманизме//Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 338.

С благодарностью к источнику:

Автор: А. А. Гусейнов, «Что такое человек?», III Фроловские чтения. Москва, ноябрь 2003.

    

ЧЕЛОВЕК — это… Что такое ЧЕЛОВЕК?

  • ЧЕЛОВЕК — ЧЕЛОВЕК, человека, в знач. мн. употр. люди (человеки устар. и шутл., косв. человек, человекам и т.д. только в сочетании с колич. словами), муж. 1. Живое существо, в отличие от животного обладаюшее даром речи и мысли и способностью создавать и… …   Толковый словарь Ушакова

  • ЧЕЛОВЕК — главная тема философии, центральная проблема всех филос. школ и направлений, неисчерпаемая в силу своей бесконечной сложности, дающая пищу для самых разнообразных интерпретаций и толкований. Ч., по мнению Б. Паскаля, это химера, невидаль,… …   Философская энциклопедия

  • ЧЕЛОВЕК — это смертный Бог. Гермес Трисмегист Человек всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но он тростник мыслящий. Чтобы его уничтожить, вовсе не надо всей Вселенной: достаточно дуновения ветра, капли воды. Но пусть даже его уничтожит… …   Сводная энциклопедия афоризмов

  • ЧЕЛОВЕК — муж. каждый из людей; высшее из земных созданий, одаренное разумом, свободной волей и словесною речью. Побудка (инстинкт) животного, соединенье низшей степени рассудка и воли, заменяет ему дары эти, разрозненные в человеке и даже вечно спорящие… …   Толковый словарь Даля

  • Человек-лёд — История публикаций Издатель Marvel Comics Дебют X Men vol. 1 #1 (сентябрь 1963) Авторы Стэн Ли Джек Кирби Характеристики персонажа Позиция Добро Полное имя …   Википедия

  • человек — Лицо, личность, муж, особа, персона, индивид (индивидуум), индивидуальность; смертный. Мн. ч.: люди, люд, народ, публика. Обед на двенадцать персон (на двенадцать кувертов). Охотники народ неразборчивый. Ни одной души. Человек, подай стакан вина! …   Словарь синонимов

  • ЧЕЛОВЕК —         особый род сущего, творец исторического развития, культуры, субъект социального творчества. Ч. биосоциальное существо, генетически связанное с другими формами жизни, выделившееся из них благодаря способности производить орудия, обладающее …   Энциклопедия культурологии

  • Человек — Человек, который смеётся Виктор Гюго. Человек, который смеётся = L Homme qui rit. 1860 е. «Человек, который смеётся» (фр. L Homme qui rit)  один из самых известных романов Виктора Гюго, написанный в 60 х годах XIX века. Содержание 1… …   Википедия

  • Человек-Лёд — История Издатель Marvel Comics Дебют X Men #1 (сентябре 1963) Автор(ы) Стэн Ли, Джек Кирби …   Википедия

  • ЧЕЛОВЕК — ЧЕЛОВЕК. Слово čełovĕkъ (ср. čьlovĕkъ, človĕkъ) сопоставляется с литовск. kíltis и kiltís род (ср. kílti подниматься , возникать ; kélmas ствол дерева ) и vaikas мальчик , сын , лит. жем. vaĩkis слуга , др. прусск. wayklís сын , waix слуга .… …   История слов

  • ЧЕЛОВЕК — ЧЕЛОВЕК, общественное существо, обладающее сознанием, разумом; субъект общественно исторической деятельности и культуры. Человек возник на Земле в ходе длительного и неравномерного эволюционного процесса антропогенеза, многие этапы которого до… …   Современная энциклопедия

    • Что такое человек: учёные ищут ответ на основополагающий вопрос современного естествознания

    Кто-то говорит, что культура делает нас людьми. Другие считают, что обезьяну в человека превратили мораль, язык или даже чувство юмора. А если отодвинуть в сторону философские рассуждения, то что же на самом деле делает человека человеком? Удивительно, но точного ответа на этот вопрос пока не существует. Учёные ещё не сформулировали точное описание рода Homo и вида sapiens. 

    Не из-за недостатка старания. Существует несколько определений человеческого рода и несчётное количество мнений относительно того, какие характеристики нужно включать в это определение, а какие — нет. Некоторые учёные скажут вам, что человеческому роду немногим более 100 тыс. лет, и в понятие «люди» не входят даже неандертальцы. Другие исследователи с таким мнением не согласятся. Кое-то из генетиков заявит, что род Homo существует уже более 11 млн лет, а это значит, что людьми могут считаться не только кроманьонцы и неандертальцы, но даже шимпанзе и гориллы. 

    Как учёные могут так сильно расходиться в ответах на основополагающий вопрос современного естествознания? И, что важнее, какую же теорию всё-таки можно считать верной?

    Человек должен знать самого себя

     

    За решение этого вопроса взялся в XVIII веке шведский учёный Карл Линней. Он создал классификацию растительного и животного миров, которую представил в 1735 году в книге «Система природы». Для каждого вида Линней чётко определил ряд особенностей, но, добравшись до человеческого рода, стал немного метафизичным. Под родом Homo он просто написал: «Познай самого себя», что ясности вопросу не добавило. 

    Появление этой странной надписи можно объяснить двумя причинами. Возможно, Линней считал, что человек настолько очевидно отличается от других существ, что давать формальное физическое описание не нужно. А, может, шведский естествоиспытатель действительно считал человека животным, которое в состоянии осознать факт собственного существования.

    Человек должен есть мясо и жить на Земле

    Многие учёные, которые изучают антропогенез, не особо ломают голову над вопросом «Что есть человек?». Они уверены, что первые люди появились 2-3 млн лет назад, вышли из Африки и заняли почти всю Землю.

    До этого Землю населяли представители другого рода — австралопитеки, которые, однако, имели ряд общих черт с человеком, самая яркая из которых — хождение на двух ногах. Но мозги австралопитеков были значительно меньше, а руки длиннее, чем у людей. Они питались как обезьяны и проводили много времени на деревьях.

    «У гоминид увеличился мозг, они стали есть мясо и обрели те же пропорции тела, что и современные люди – и так возник род Homo», — говорит профессор Бернанд Вуд из Университета Джорджа Вашингтона (США). Но это традиционное определение не абсолютно истинно. Самые ранние виды, которые обычно помещают в род Homo, имеют ряд черт австралопитеков. Например, у Homo rudolfensis, жившего 2 млн лет назад, широкое обезьяноподобное лицо и крупные зубы, а пропорции Homo habilis – человека умелого –  не отличались от пропорций австралопитека.

    Раньше казалось, что размеры мозга быстро увеличивались у предков человека при переходе от австралопитеков к Homo habilis, а затем к Homo erectus, однако тщательные исследования показали, что эти изменения были гораздо более постепенными. Иными словами, чёткая граница между людьми и австралопитеками начала размываться.

    Человек определяется мелочами

    Доцент Брайан Вилмор из Университета Невады (Лас-Вегас, США) считает, что недостаточно просто смотреть на ископаемые виды и пытаться выяснить, кто из них выглядит похожими на нас. Вместо этого учёные должны вывести определение человека, изучив целиком родословное древо. 

    В какой-то момент предки человека отделились от австралопитеков: род Homo начался именно с этого эволюционного события. Отличительными особенностями, вроде мозга больших размеров, люди обзавелись гораздо позднее, спустя десятки тысяч лет. Черты, отличающие первых людей от австралопитеков, были настолько тонкими, что только натренированный глаз может их приметить. 

    В 2015 году Вилмор и его коллеги объявили о находке самого древнего человека из всех известных. Учёные обнаружили фрагмент челюсти возрастом 2,8 млн. лет. Что делает её частью тела человека, а не его близкого предка? По словам исследовательской группы, ряд мелких деталей. Например, рельеф в области отверстия в кости, где проходили кровеносные сосуды, выглядят как таковой у человека, а не у австралопитека. Таким образом, первооткрыватели хотят доказать, что черты, определяющие род Homo, нужно искать в мелочах, а не в основополагающих характеристиках, вроде размеров мозга. Спорная позиция!

    У человека длинное детство

     

    Разумеется, с этим согласны не все. Например, Бернанд Вуд настаивает на том, что человеческий род начался позже, когда предки современных людей окончательно порвали с древесным прошлым и стали медленнее взрослеть, тратя больше времени на рост и обучение.

    Вилмор и его коллеги не назвали вид, к которому принадлежит их находка. По последним установленным данным два миллиона лет назад существовали, как минимум, два вида рода Homo: H. Habilis и H. Rudolfensis (возможно, скоро к ним присоединится и южноафриканский Homo naledi). Но Вуд считает, что только более поздний Homo erectus  (Человек прямоходящий) имеет право называться человеком. По его словам, между двумя первыми видами и австралопитеками не было принципиальной разницы, поэтому их стоит объединить в один род. 

    Проблема этого метода в том, что по нему человек прямоходящий тоже не совсем подходит под описание рода Homo. Да, он выглядел скорее как человек, чем как обезьяна, и большую часть жизни проводил на земле, но исследование 2001 г. показало, что детство Homo erectus было значительно короче нашего. И что с этим делать? Выбрасывать человека прямоходящего из рода Homo или снова пересматривать признаки человечности? Даже создатель концепции, Бернанд Вуд, считает, что Homo erectus — слишком знаковая фигура в родословной человека, чтобы от неё избавляться, но тогда концепция требует значительного усовершенствования. Или от неё вообще стоит отказаться. 

    Горилла и шимпанзе — тоже люди

    В конце 90-х гг. XX века исследовательская группа решила изучить генетическое древо приматов и выяснить, когда и в какой последовательности возникали современные роды обезьян. Оказалось, что типичному роду приматов 7 — 11 млн.лет. Род Homo, возникший не более 3 млн лет назад, является заметным исключением. По мнению исследователей, разумно привести наш род в соответствие с другими, для чего нужно удревнить его втрое. Но вот проблема: тогда людьми в современном мире нужно будет считать не только непосредственно людей, но и шимпанзе, чьи предки отделились от наших около 7 млн. лет назад.

    Как ни странно, эта теория получила поддержку. В 2001 году группа генетиков даже решила расширить свой эксперимент и рассмотреть генетическое древо всех млекопитающих. Как известно, ДНК шимпанзе и человека совпадает почти на 99%. Гориллы отстают ненамного. Виды кошек, собак и медведей с таким уровнем сходства относятся к одному роду, поэтому эти генетики считают, что в люди, помимо шимпанзе, следует записать и горилл.

    Через два года Даррен Курно из Университета Нового Южного Уэльса (Сидней, Австралия) и его покойный коллега Алан Торн использовали генетические данные, чтобы пересмотреть систематику предков человека. Учёные отметили тот факт, что несмотря на резкое внешнее несходство, у человека и шимпанзе ДНК очень сходны, а это значит, что обезьяны приобрели резкие отличия быстро, путем небольших изменений генома. На основании этого исследователи предложили воздержаться от придумывания новых видов и родов для ископаемых останков. Все находки гоминид вплоть до 7 млн лет назад принадлежали роду Homo. Но Курно в дальнейшем изменил свои взгляды. «Я уже не считаю, что шимпанзе это Homo», — говорит он. По мнению Курно, род человека появился около 2,8 млн лет назад, и  первыми людьми были H. habilis и  H. gautengensis – новый вид, который сам Курно описал в 2010 году по находкам в Южной Африке. Учёный отказался от попыток вывести определение человека тем же путём, каким выводились определения других приматов и прочих млекопитающих. 

    Человека определяет форма лба и подбородка

    Зато исследователь Джеффри Шварц таких попыток не оставил, но они привели к совершенно другим результатам. Учёные из группы Шварца считают, что определяющими в деле классификации человека являются физические особенности, а не гены или поведение. «Выдры открывают раковины камнями, вороны тоже умеют использовать их в своих целях, чтобы поднять уровень воды в бутылке, но мы не относим животных к выдрам или воронам на основании этих признаков, — говорит Шварц, — К человеку нужно относиться так же, как и к любому другому живому существу». Неандертальцы мощнее, чем мы, у них очень крупное надбровье, отсутствует подбородок. Шварц считает, что для любых других животных такие отличия были бы достаточным основанием для разделения на два рода. Зачем же делать исключение для человека? В соответствии со своей теорией, Шварц досконально изучает останки, близкие по возрасту современным людям. Форма лба и подбородка — вот что, по мнению исследователя, определяет человека. А современным лбом и подбородком предки человека обзавелись около 100 тысяч лет назад. Это значит, что некоторые окаменелости, вроде находок из пещеры Схул в Израиле или Бордер в ЮАР, могут быть отнесены к Homo, но кроме них туда мало кто вписывается.

    Может показаться удивительным то, что люди так рьяно спорят о том, кто же они есть. Но, возможно, именно то, что тема касается всего человечества, делает этот вопрос таким сложным. И огромный разброс мнений, увы, не позволяет говорить о том, что проблема человеческой идентификации скоро будет решена.


    Перевод: Юлия Попова

    Источник: http://www.bbc.com/earth/story/20160111-what-is-it-that-makes-you-a-human-and-not-something-else

    «Что такое человек?»: в «Воротах» открылась выставка фотографии и медиа-арта — Выставки — Афиша Калининграда

    Выставка фотографии и медиа-арта «Человек. Близко» открылась в арт-пространстве «Ворота». Посетить её можно до 31 января.

    Выставка стала результатом пяти арт-резиденций, прошедших в рамках проекта «Кантианские традиции в культурном пространстве Калининграда». Участие в них приняли участие более сотни профессионалов и любителей фотографии и современного искусства. Во время финальной арт-резиденции «Что такое человек?» под руководством петербургского фотографа Сергея Строителева они размышляли над «главным кантовским вопросом» и представили своё видение зрителям.

    «Современная жизнь все настойчивее ставим перед нами вопрос о человеческой сути: в чем она состоит? Чему служит? На что способна? Кант видел в этих вопросах главную загадку. А участники выставки сделали попытку осмыслить ее в своих работах и найти новые ответы», — рассказывает о выставке философ Вадим Чалый.

    Так, художник из Калининграда Юлия Горбунова создала проект Neural Future (а пер. с англ. — «нейронное будущее») вместе с нейросетью: сделала автопортрет, котрый стал «лекалом», на которое нейросеть наложила образ предположительного будущего. Педагог из Санкт-Петербурга Мария Сафронова на основе венецианских масок изготовила маски «коронавирусного» времени. Фотограф из Калининграда Борис Пономарев показал процесс познания себя через снимки руин немецких кирх XIV-XV веков. Тренер по теннису, пенсионерка Нина Михеева собрала свой автопортрет из чужих лиц.

    «Что такое человек? Извечный и сложнейший вопрос. На эту тему пытались и пытаются размышлять философы и творцы. Они ищут ответы далеко в звёздном небе или совсем рядом, через личное. Возможно ли найти однозначные ответы? Я не уверен в этом. Возможно, все немного сложнее и смысл в постоянном движении к этому ответу. Это путь, который нам всем необходимо пройти, чтобы обрести что-то новое по дороге», — говорит куратор выставки Сергей Строителев.


    Что такое человек?

    Что такое человек?

    Что такое человек?

    1. Мир склонен рассматривать человека одним из двух идолопоклоннических взглядов.
      1. Материализм рассматривает человека как состоящий только из материальных компонентов. Его интеллектуальный, эмоциональный и духовные аспекты — не что иное, как продукты его материальной природы, действующей в соответствии с законами физики и биология.

        2. Последствия:

        1. Мужчина не несет ответственности за свое поведение.Окружающая среда виновата в недопустимом поведении. (Ведет к упор на социальные программы, большое правительство)
        2. Человека нельзя отличить от другого материала творения. Следовательно, у него нет достоинства или присущего стоит. Животные (или даже растения) обладают той же внутренней ценностью, что и люди.
        3. Личность человека никоим образом не связана с Богом. Следовательно, человек в некотором смысле окончательный, а это идолопоклонник.
      2. Идеализм рассматривает человека как существо духовное, а его физическое тело чуждо его сущности.Тело не что иное, как оболочка для духа или интеллекта.

        3. Последствия:

        1. Тело человека заброшено.
        2. Действия, совершаемые в теле, не загрязняют сущность человека.
        3. Отождествление мужчины и женщины — биологическая случайность.
      3. Христианская точка зрения удерживает эти два аспекта — материальный и духовный — вместе в совершенной гармонии. Но Христианская точка зрения выходит за рамки этого.
    2. Библия представляет человека в надлежащем контексте взаимоотношений Создателя и создания.
      1. Человек создан и поддерживается Богом. Быт. 1:27, Деяния 17: 25,28
      2. Человек — это человек, и поэтому он способен делать нравственный выбор.
      3. Человек создан по образу Бога. Быт. 1:27
    3. Образ Бога — ключ к идентичности человека.
      1. Человек — представитель Бога.Быт.9: 6
      2. В некоторых отношениях человек — это образ Бога. Быт.1: 26-31
      3. Христос, Богочеловек, является совершенным представителем того, что значит изображать Бога. 2 Кор. 4: 3-4, Кол. 1:15
    4. В результате грехопадения образ Бога в человеке испорчен, но не утрачен полностью. Пс. 58: 3, Рим. 5:12, Рим. 8: 7,8, 1 Кор. 2:14

      5. Человек в своей основе добрый или в основном злой?

      1. Образ Бога искажен во всех аспектах человеческого существа.
      2. Образ Бога не утерян полностью. Быт.9: 6, Иакова 3: 9-12
      3. Бог сдерживает грех через действие общей благодати. Быт. 20: 6, Рим. 2: 14,15
      4. Образ Бога обновляется через спасение во Христе. ПЗУ. 8:29, Кол. 3: 9-10
    5. Христианский взгляд на человека имеет значение.
      1. Лечение слабых и беззащитных
      2. Надлежащее место самооценки
      3. Критика поведения
      4. Критика конструктивистских педагогических теорий

    Каталожные номера

    Создано по образу Бога Энтони А.Hoekema, Eerdmans, 1986, 264 стр. Это превосходное исследование библейского учение о человеке. Он обращается к результатам падения и трудным вопросам, таким как самооценка и свобода человека, как к моральным устоям. агент.
    Доступность: библиотека Австралии

    Назад к свободе и достоинству Фрэнсис А. Шеффер. Прямой ответ с христианской точки зрения на книгу Б. Ф. Скиннера Манифест о бихевиоризме, За пределами свободы и достоинства . Каждый христианин в области образования или психологии должен понять эти проблемы.Книга Шеффера — отличное место для начала.
    Доступность: Библиотека Австралии (Полное собрание сочинений Фрэнсиса Шеффера)

    «Рабство воли» Мартина Лютера. Классическое лечение состояния воли мужчины после падения.
    Наличие: Библиотека AU (Сочинения Лютера, том 33)

    Создано для достоинства: что Бог дал вам возможность быть Ричард Л. Пратт-младший, пресвитерианин и реформатор, 1993, 206 с.На фоне раскрывающейся Божьей благодати в Писании Пратт исследует, что значит быть человеком и другие вопросы, касающиеся самооценки.
    Наличие: библиотека CPC

    «Бихевиоризм Б. Ф. Скиннера», набросок № 48 христианских информационных министерств. Это краткий, удобный для чтения обзор и критика бихевиоризма с христианской точки зрения.
    Доступность: http://www.fni.com/cim/briefing/behave.html

    Определение человека в словаре.com

    взрослый человек мужского пола, в отличие от женщины

    (модификатор) мужчина; мужской мужчина ребенок

    архаичный человек независимо от пола и возраста, рассматриваемый как представитель человечества; человек

    (иногда капитальные) человеческие существа в совокупности; человечество развитие человека

    Также называется: современный человек
    1. представитель любой из живых рас Homo sapiens, характеризующийся прямоходящей осанкой, высокоразвитым мозгом и способностями артикулированной речи, абстрактного мышления и воображения
    2. любые вымершие член вида Homo sapiens, такой как кроманьонец

    член любого из вымерших видов рода Homo, например яванский человек, гейдельбергский человек и одиночный человек

    взрослый человек мужского пола с ассоциированными качествами с мужчиной, например, смелость или мужественность быть мужчиной

    мужских качеств или добродетелей мужчина в нем был возмущен

    1. подчиненный, слуга или служащий в отличие от работодателя или менеджера
    2. (в совокупности) количество человеко-дней требуется для завершения работы

    (обычно во множественном числе) военнослужащий, не имеющий воинских званий, ордеров или унтер-офицеров (как в словосочетании «офицеры и солдаты») 9 0005

    член группы, команды и т. Д.

    муж, друг, и т. Д. Мужчина и жена

    выражение, используемое в скобках для обозначения неформальных отношений между говорящим и слушающим

    подвижная фигура в различных играх, таких как шашки

    Южноафриканский жаргон любой человек: используется как термин обращения

    вассал феодала

    как один человек с единодушными действиями или ответом

    быть самим собой, чтобы быть независимым или свободным

    он ваш человек он тот человек, который нужен (для конкретной задачи, роли, работы и т. д.)

    мужчина и мальчик из детства

    отделяют мужчин от мальчиков или отделяют мужчин от мальчиков, чтобы отделить опытных от неопытных

    на мужчин
    1. единогласно
    2. без исключения они были зарезаны до человека

    Что такое человек?

    Лекция проф.Д-р Йозеф Ратцингер, Тюбинген.

    По словам профессора доктора Зигфрида Виденхофера из Франкфурта-на-Майне, который был ассистентом Ратцингера с 1966 по 1977 год, это лекция периода Тюбингена (1966-1969). Пока точную дату определить не удается. Записи находятся в архиве Института Папы Бенедикта XVI и были предоставлены профессором доктором Визенцем Пфнюром из Мюнстера для публикации на немецком языке. («Was ist der Mensch?» Vortrag 1966/69, in Mitteilungen, Institut-Papst-Benedikt XVI.1, 2008, 28-32; 41-49). Миссис Ютта Джерарди из Трира сделала расшифровку. Профессор Рудольф Водерхольцер немного отредактировал текст и вставил заголовки. В целом текст сохраняет стиль лекции. HUMANITAS Review впервые публикует эту лекцию на английском языке с разрешения Libreria Editrice Vaticana.

    Что такое человек? Кант объявил это одним из основных вопросов философии. Кроме того, это просто вопрос, который ставится перед человеком в самом его существовании.Это вопрос, которого он вообще не может избежать, просто потому, что он существует как открытый вопрос; потому что он не является замкнутой, круглой сущностью, которая, так сказать, уже сделана, является самоответчиком и завершается сама собой. Скорее, решение относительно того, кем является человек, должно снова попадать в сферу его существования; его существование лежит перед ним как открытая возможность, на которую он сам должен ответить. Нравится ему это или нет, но он примет решение, потому что даже если он позволит своему «быть человеком» пройти мимо него, не определившись, он придаст ему форму, а именно такую, которая не понимает себя сама по себе.Таким образом, он отвечает на вопрос о том, что такое человек. Это сильно подчеркивается экзистенциальной философией. Жан-Поль Сартр рассматривает это как пугающий факт судьбы человека: этот человек, так сказать, обречен на свободу; что он вообще не может избежать этой бездонной открытости своей сущности, которой не хватает прекрасной защищенности, которой обладает животное, сущность которого фиксирована и реализуется в своей безошибочной форме. Напротив, человек как бы обречен на отсутствие сущности. Он обречен создать себя заново как человек; приходиться заново отвечать, что значит быть мужчиной.

    I. Пугающая открытость вопроса

    Ввиду крушения целостных представлений о человеке в этом столетии мы вновь осознаем широту вопроса о человеке, пугающую открытость этого вопроса. И снова становится видимым вопрос о свободе. В то время, когда все старые нормативные концепции могут быть поставлены под сомнение, когда ничто больше не является стабильным, полная неизмеримая открытость вопроса о человеке стала экзистенциальной проблемой.

    Но в то же время для нашего века, безусловно, характерен противоположный опыт. Ибо в тот же период, когда мы являемся свидетелями распада всего твердого, что, казалось, структурирует человека, и когда мы снова ощупываем, чем человек может стать из этой сущности, мы в то же время стали человеком, которым можно манипулировать, а не только в том смысле, что он рассматривает мир как объект своей силы создавать вещи, но в том смысле, что он все больше ощущает себя, свою сущность, как материал для своих методов манипулирования.(…) H59 снова и снова осознает огромное подчинение человека биологической вселенной. Мы видим, что человек возник в результате эволюции; что он сам является частью цепи в этом потоке постоянно меняющейся жизни; что его биологическое прошлое не только продолжает оказывать на него влияние, но — как пытаются выявить поведенческие исследования — остается его настоящим; что он, таким образом, представляет собой элемент потока, жизни, становления и эволюции, все еще на своем пути в процессе развития, к которому мы еще не видим, куда он ведет.

    Эту идею, которая как бы уводит человека из высоких сфер его иллюзии свободы и которая учит его осознавать, что он исходит из среды животного мира и несет его вместе с собой, тем не менее может быть согласована с идея свободы. Это возможно, поскольку мы приходим к идее, что эволюция достигла с человеком фазы, в которой он сам совершает эволюцию; в котором он сам стал управляемым и может в значительной степени определять, что значит быть мужчиной как для других, так и для тех, кто придет.Он — существо, которым можно манипулировать, не только в том смысле, что он рассматривает мир как объект своей силы создавать вещи, но и в том смысле, что он все больше ощущает себя, свою сущность, как материал для своих методов манипулирования.

    Вся эта картина наталкивается на третий поток мысли, исходящий из лагеря марксистов, который всегда заставляет нас все более твердо осознавать тот факт, что человека нельзя объяснить простым обращением к его индивидуальной свободе или просто с помощью биологических законов.Скорее, человек — продукт общества и его экономических отношений: новое разочарование духа, которое тем самым проявляется как отражение социальных потребностей. Это, я думаю, примерно описывает всю бурлящую картину вопроса о человеке и нашем собственном существовании посреди всей этой открытости и близости.

    Когда в этой ситуации человек пытается увидеть и понять, что на самом деле думает о человеке христианин; где (в каком месте или на каком пути) в этом процессе бытия и становления человека стоит христианин, тогда человек становится очень разочарованным (…) Вся эта картина наталкивается на третий поток мысли, исходящий из марксистского лагеря, который всегда заставляет нас все более твердо осознавая тот факт, что человека нельзя объяснить только обращением к его индивидуальной свободе или просто с помощью биологических законов.Скорее, человек — продукт общества и его экономических отношений: новое разочарование духа, которое тем самым проявляется как отражение социальных потребностей. H50 текущие ответы, которые мы когда-то слышали — более или менее — в школе. До этой открытости, которую мы находим там (как бы многое ни оставалось необъяснимым и неудовлетворительным), христианские ответы сейчас кажутся заведомо устаревшими. Например, когда нам говорят, что человек — это существо, состоящее из смертного тела и бессмертной души. А потом, похоже, все сводилось к тому, чтобы уберечь душу (постоянно находящуюся под угрозой со стороны тела) от этой оболочки, чтобы спасти ее для лучшей вечности.

    Совершенно новая проблема, касающаяся сущности человека, в которую он брошен опытом свободы и тем, что он сформирован историческими, социальными и биологическими потребностями, имеет, по крайней мере, то преимущество, что заставляет нас задаться вопросом о том, что Христианский ответ на самом деле — христианский вклад — в вопрос о «способности человека быть мужчиной» [Mensch-Sein-Können].

    Я бы не осмелился представить этот христианский ответ, посреди всех неопределенностей нашего настоящего времени, фактически как ответ.Ибо христианский ответ в некотором роде похож на бытие самого человека. Этот ответ не следует воспринимать как законченный круглый блок; скорее, его можно только пережить и живо пережить всегда заново и, таким образом, перевести в новую ситуацию человека. Сегодня перед нами стоит задача заново пережить христианство и, таким образом, сделать его снова переводимым и выразимым, чтобы мы оставались в центре этого открытого стремления снова испытать живое слово христианской веры в нашем нынешнем человечестве.Таким образом, мы можем снова придать ему современность, но мы не должны тем самым фальсифицировать его в его оригинальности, которая только может гарантировать его смысл. Ибо христианство — это не отражение наших желаний, а ответ на то, кем мы являемся и кем должны быть.

    То, что было сказано напоследок, ограничивает то, что я могу (и могу захотеть) здесь делать. То, что я хотел бы сказать сейчас, может быть лишь крохотной частью этого великого стремления, наложенного на каждое поколение (и в особенности на наше), по привнесению христианства в настоящее.Для этого есть две одинаково важные вещи, а именно: то, что вносится в настоящее, было подлинным христианством; но также чтобы это было действительно перенесено в настоящее, чтобы другие слушали его, и он стал действенным.

    II. Первый ответ: человек как образ Бога и его интерпретации

    Я хотел бы сделать это, просто сославшись на пару фундаментальных отрывков Писания о человеке, в которых мы встречаемся с христианским рассуждением о человеке; и переводя их в наше мышление.

    Как известно, первый великий фундаментальный текст о человеке можно найти в истории творения (Быт. 1: 26-27), где создание человека представлено с особой торжественностью; создание, в котором Бог не только говорит слово силы, но даже описывает тайну человека. Он позволяет человеку возникнуть в рамках Его собственного диалога с Собой: таким образом, человек, так сказать, с тех пор уже интегрирован во внутренний монолог Бога. Это еще раз подтверждается, когда говорится, что человек создан по подобию Бога как Его образу.И та же фундаментальная идея появляется в Псалме 8, в котором человек представлен как парадоксальное существо, которое на самом деле настолько жалкое, настолько незначительное, что удивляешься тому факту, что Бог должен заботиться о нем: этот опыт бросает нам вызов сегодня в бесконечно изменяющаяся вселенная таким образом, что мы действительно обнаруживаем человека как совершенно незначительную частицу пыли в неизмеримом мире и спрашиваем: как могло случиться так, что театр Бога вращается вокруг человека? Какой наивный антропоцентризм стоит за желанием сделать эту жалкую частицу пыли на крошечной точке, называемой Землей, центром действия Бога? Мы не первые, кто это испытывает.Молитва Ветхого Завета также подвергалась сомнению. Он также знает человека как червяка, который уже к моменту восхождения увядает; и поэтому на самом деле нельзя понять, что он достоин заботы Бога. Однако псалмопевец одновременно воспринимает человека как парадоксальное существо, которое, несмотря на свою количественную незначительность, обладает чем-то, что неизмеримо затмевает количественные величины, так что в то же время можно сказать: «И все же у вас есть сделал его немного ниже Бога »(Пс. 8: 6).1

    Таким образом, мы можем утверждать, что это первое великое утверждение: человек как человек есть образ Бога. Что это на самом деле означает? Библия не пыталась дать определение и наполнить это утверждение содержанием. Библия, скорее, представляет собой функциональное утверждение, хотя и имеющее поистине революционный вес. В самом деле, для Библии это «быть образом Бога» означает, что те, кто имеет лицо человека, тем самым приобретают божественный статус. То есть впервые проявляется безусловная универсальность картины человека.Человек, как человек, является образом Бога, независимо от расы или достижений. Это открытие человека, стоящее за историческими особенностями — открытие того, что человек как человек является царем, и что, по сути, быть человеком больше, чем быть царем, министром или кем-либо еще: это происходит в этом дискурсе об образе Бога. , именно так был сотворен Адам, то есть человек как таковой, и в нем каждый человек. Даже в самом несчастном сияет образ Господа величия.

    Решающее знание, выраженное там, становится ясным в Бытие 9: 5f., т.е. в тексте, следующем за тем, что о потопе. В этом отрывке человек как бы снова попадает в историю творения, и все вещи, даже животные, передаются ему. Мир в его распоряжении. Он присвоил ее, и она была доверена ему как его владение. Утверждается, что только человек неприкосновенен. Ему принадлежат животные и растения. Но кровь того, кто проливает кровь человека, будет пролита другим человеком, потому что Бог создал человека по его образу. Итак, здесь на самом деле выявляется значение идеи о том, что человек является образом Бога: не субстанциальное, философское определение человека, а функциональное утверждение высочайшей важности.Человек — это образ Бога. Определенное достоинство соответствует каждому мужчине, каким бы несчастным, бесправным или незначительным он ни был. Это достоинство не зависит от его социального положения и расового происхождения. Каждому мужчине соответствует определенное достоинство, которого никто не может отнять. Он, как человек, добро, предназначенное для Бога, неприкосновенно. Вещи принадлежат человеку, но он не принадлежит самому себе. Человек не является и не может стать чьей-либо собственностью. Очень важно прислушаться к этому снова в мире, в котором раб рассматривается как предмет, который нужно купить, как объект права собственности, как собственность и как вещь.Он не является ничьей собственностью и не является своей собственностью. Он — добро, предназначенное Самому Создателю. Таким образом, быть образом Бога в первую очередь означает фундаментальное равенство всех людей; открытие человека в человеке; и это означает более высокую ценность каждого человека в противовес всем чисто биологическим и социологическим соображениям. Это означает святую неприкосновенность человека, который никоим образом никогда не может стать простой собственностью человека, но сохраняет достоинство, благодаря которому он всегда взлетает бесконечно выше, чем все другие существа.И это также означает — и это, я считаю, касается нас, как и все это, даже сейчас, — что человек никогда не владеет собой как вещью, но встречает в себе также тайну, совершенно другую, жуткую, которую он делает. не иметь в своем распоряжении, но должен уважать. Он встречает то, что бесконечно больше его; или, как выразился Паскаль: «L’homme pare infiniment l’homme» 2. Человек всегда бесконечно больше, чем он сам. И он никогда не отдавался себе как вещь, поскольку эта тайна самопревосхождения присутствует в нем и составляет его.

    Библия прямо не говорит больше о том, что человек «является образом Бога». Писание прямо выражает только это, а именно, что у всех людей есть одно общее: все они являются жидкими divini; в них есть что-то божественное, божественное право. У них есть право, которое не было установлено человеком и которое не может быть им отменено. В них есть право, которое не является продуктом человека, и над которым он тоже не господин, а может только преклониться перед ним.Право, источником которого он не является, но которое существует независимо от него, и которое он не может аннулировать, не совершив чего-то незаконного. Более высокая ценность, которая не исходит из его собственных оценок, но существует независимо от них. А мы, испытавшие и переживающие тоталитарные режимы; кто также знает скрытый тоталитаризм так называемого свободного общества с его культом технологической осуществимости; мы узнаем функцию, которая соответствует вере в поддержании этого в живых, и что это означает: что здесь есть право, которое человек не установил и которое, следовательно, никто не может отменить; который не находится в его распоряжении, и им нельзя манипулировать; право, которое препятствует кооптированию мужчин, какой бы ни была политическая система.

    Конечно, богословие все чаще спрашивает, нельзя ли, помимо этого, определить немного больше содержания и понимания того, в чем он состоит, чтобы быть образом Бога (функциональное утверждение, которое явно очень важно, и за историю человечества не единожды, а всегда революционно).

    Теологи под влиянием философии часто думали, что они должны дать следующий ответ: человек, «являющийся образом Бога», заключается в его духовной природе.Было сказано, что Бог есть Бог, у человека есть дух, и это элемент, соединяющий его с Богом; элемент, который заставляет его появиться как образ Бога. Однако ничто в тексте не оправдывает это ограничение. И поэтому становится понятным, что с прошлого века возникло возражение, а именно: мысль о том, что Писание предполагает наивное представление о Боге и рассматривает сходство человека с Богом скорее как нечто материальное. В Библии есть особое представление о Боге, и человек может быть похож на Него, например, из-за своего прямого внешнего вида и тому подобного.

    Я думаю, можно показать, что обе интерпретации ошибочны. В тексте никогда не проводилось четкого различия между духом и телом. Ему чужды такое философское разделение. Все антропологические концепции Священного Писания относятся к человеку в целом. Библия рассматривает его с разных сторон, поэтому одни аспекты подчеркивают больше, чем другие, но ни одна из этих концепций не разделяет его. Например, когда появляется понятие души, имеется в виду существование, весь человек, и наоборот: когда появляется понятие плоти, человек в целом рассматривается под другим углом.Следовательно, Библия не знает разделения. Он знает только человека как неделимого и неделимого единства; как человек, который является творением Бога, и который как таковой и в целом является делом Бога. Итак, он, как это существо, как неделимое существо, является благом, предназначенным для Бога. Следовательно, этот человек, реальный, живой человек как таковой и в целом, есть образ Бога и добро, предназначенное для Него.

    Если кто-то хочет чего-то большего в плане разъяснения, можно в лучшем случае обратиться к паре фактов из истории религии, которые как бы показывают духовную линию, в которую должны быть помещены тексты; и которые, посредством того, что было преодолено, позволяют нам более ясно увидеть, что на самом деле имеется в виду здесь, исходя из пройденного пути и из той части пути, которая к тому времени была закончена.История религии изначально не начинается с антропоморфного Бога. Ибо первобытный человек определяет себя, то есть человека, как существо настолько слабое, несчастное и уязвимое; настолько несчастен по сравнению с силами и силами, с которыми ему приходится иметь дело, что он ни в коем случае не мог рассматривать себя как, так сказать, парадигму абсолютной власти — что он имел в виду под Богом. И поэтому он сначала поклоняется силам, с которыми ему приходится иметь дело, с которыми он сталкивается в силах природы, а также в земле, деревьях и так далее, чтобы затем прийти к Богу — естественно схематизированному — в животной форме; найти могущество божественного, выраженное в дикости зверей, во льве, быке и так далее, больше, чем в чем-либо еще.Затем появился Бог в смешанной форме (уже определенная форма абстракции), что делает очевидным, что ни одно существующее существо не может представить и назвать эту другую силу, которую он имеет в виду под Богом. Уже через это может быть выражено знание о том, что эта различная сила является чем-то отличным, что она находится за этим существом и что последнее может быть кодифицировано только через него. И наконец, только на очень поздней стадии, появляется антропоморфный Бог. Таким образом, возникает представление, что человек есть чистейшее и высшее приближение к Богу.Сначала можно было подумать, что здесь есть регресс по сравнению с абстракцией бытия смешанной формы, с этой кодификацией, которая отделяет Бога от существующих существ. На самом деле, лучше говорить о более высокой форме абстракции, хотя опасность регресса существует, поскольку эта концепция Бога не смотрит на то, что является внешне могущественным; скорее, он понял, что то, что отличается, что сияет в человеке, больше и величайшее. Человек — наибольшее приближение к форме Бога.Соответственно, в Ветхом Завете есть запрет на создание изображений Бога, потому что Он Сам создал образ: человек. Это единственно верный образ: живого человека. Только он, живой человек, является образом, который до некоторой степени позволяет нам справедливо подозревать, что такое Бог, Кто Сам создал этот образ и в нем представляет Себя. То, что есть Бог, становится видимым в человечности человека: но не в том, что когда-то можно было нарисовать о человеке, а в человеческой человечности, которую только Бог может создать и которую создал. Человек — единственный подлинный образ Бога.Это не только прорыв в гуманизации религии в нашем понимании, но и обратный процесс. Это последний прорыв человека к самому себе, поскольку он обнаруживает, что в нем есть нечто большее, чем он сам. Утверждение: человек — единственный подлинный образ Бога, это не только открытие Бога вместо богов. Он также включает в себя открытие человека, который тогда впервые оказывается в нем. Следовательно, человек есть человек, когда он выражает больше, чем себя, когда он не просто представляет себя, но является выражением божественного, святого и совершенно другого.Он не человек, когда ограничивается самим собой и без всякого недоумения считает себя своим. Скорее, он в большей степени самим собой, когда он перестал желать быть только собой, когда он осознал, что позади него лежит бездна, что его сущность достигает бесконечности. Другими словами: он мужчина, когда перестает действовать только для себя; когда он перестает считать себя законченным и замкнутым в себе; когда он признает себя вторжением божественного. Он впервые открыл человека, когда открыл для себя Бога.

    Это близко к мысли, которая была развита в теологии отцов церкви, которая таким образом не следует непосредственно из Библии, но соответствует ее общей концепции. Я представляю это одним предложением святого Августина, который однажды сказал: Eo quippe ipso imago eius est quo eius capax est eiusque esse particeps potest: 3 Человек является образом Бога, потому что он способен на Бога и может формировать с Ним сообщество. Или можно вкратце перевести: быть образом Бога означает быть способным к Богу — capax est et particeps esse potest.Быть образом Бога, как можно видеть, здесь не определяется как субстанциальная концепция, так что можно было бы сказать, что сущность человека чем-то похожа на сущность Бога; скорее, это понимается как понятие отношений. Быть образом Бога — значит быть способным к Богу. То, что между человеком и Богом существует особая связь, само по себе понимается с помощью понятия «образ». Что-то является изображением не по существу, а по сути используемых цветов и так далее.Если рассматривать количество само по себе, то последнее остается само по себе. Что-то, скорее, является изображением из-за его отношения, которое состоит в том, что оно указывает на то, что изображается. Таким образом, его бытие в виде образа основано на отношении, а не на том, что он есть в себе самом, а на том, что он является признаком чего-то, отображаемого за пределами него самого. Так понимается здесь и в отношении человека. Его образ — это не то, что он имеет в себе, но состоит в том, что он обращается к чему-то за пределами себя; оно состоит в относительности его существования, посредством которой он указывает за пределы самого себя.В отличие от мертвого материального образа отношение и относительность здесь сами по себе живые; нечто такое, что как движение, по крайней мере, как способность двигаться, находится в человеке. Быть образом Бога — значит внутренне указывать — быть указанием — на трансцендентность. Это равносильно возможности нашего бытия-указания, его внутренней необходимости как бы превзойти себя до абсолюта. Другими словами: быть образом Бога не означает просто отношения сверху вниз, как это свойственно всем вещам, поскольку они созданы (согласно нашей вере), но как бы к отношениям вперед и назад — как повторение эха, но теперь как нечто живое, такое, что человек относится к Богу не только как к Тем, кто стоит за ним, но теперь обращен к Нему.«Быть ​​образом Бога» — это выражение непосредственных отношений человеческого духа с Богом; отношения, о которых свидетельствует тот факт, что человек способен на Бога. «Быть ​​образом Бога» относится к сущностной открытости Богу, которая тем самым объявляется надлежащей составляющей сущности человека, так что можно буквально сказать, что бытие человека-образа Бога состоит в том, что он способен к Бог, что ему подобает постольку, поскольку он телесно-духовный человек.

    Претензия на определение того, что есть человек, может быть прояснена с помощью контраста.Вопрос: что на самом деле составляет человека? — Где, так сказать, Рубикон «стать человеком»? — снова обострился совершенно по-новому в связи с теорией эволюции и палеонтологией. Ученые искали самые разные критерии, чтобы сказать: здесь можно говорить о человеке; то или иное составляет человека. Было внесено много предложений: например, способность говорить или использование огня и тому подобное. Марксизм занял свою позицию по этому вопросу, поскольку он утверждает, что использование и производство рабочих инструментов — это то, что отличает человека от животных.Первым фундаментальным условием всей человеческой жизни, говорит Энгельс, является труд, и, конечно, до такой степени, что мы должны в определенном смысле утверждать, что работа создала человека. Вы видите, что, очевидно, за всеми этими попытками найти границу и определяющую черту, изображение человека, картину мира, подразумевается фундаментальное решение о человеке. Вот, например: работа — это то, что создало человека. За этим стоит картина мира homo faber; эта решимость человека в конечном итоге проистекает из его технического состояния.

    Я думаю, что, как христиане, мы должны отсюда сказать: человек — это существо, способное к трансцендентности. Рубикон бытия и становления человеком пройден, когда человек не только способен иметь мир и среду, но и проецировать себя в абсолют. Это не означает, что все на самом деле это делают или даже что каждый на самом деле пытается уметь это делать. Скорее, это означает, что основной чертой человека является способность, даже если она, возможно, фактически не реализована, проецировать себя на трансцендентность.И мы должны сказать: это то, что в конечном итоге составляет человека как человека, так что он простирается за пределы мира, что он способен к абсолюту, что он несет в себе бытие-указатель своего существования, которое связывает его с вечным, за гранью мирских отношений. И это отношение придает ему более высокую ценность, которая защищает его как партнера Бога от монополизации всего, что является мирским.

    III. Двоякое лицо человека в свете библейского сюжета о двух братьях

    Здесь мы будем иметь в виду первую строку библейского утверждения о человеке.Я хотел бы вскоре поставить рядом с ним еще один. Если, с одной стороны, мы находим в Библии как бы эпическую поэму о человеческом величии, человек как существо, которое напрямую связано с Богом и, следовательно, всегда остается для него благом; С другой стороны, в Библии есть вторая группа утверждений, которые демонстрируют невероятный реализм последней, а также то, что она не теряется в идеалистических фантазиях. Я упоминаю, не особо комментируя их, пару отрывков. Хорошо известный текст после потопа, Быт. 8:21: «Никогда больше не прокляну землю из-за человека, ибо намерения сердца человека злы от юности его.«Человек, бессильное существо, которое по своей сути не имеет силы держаться за превосходство, а скорее движется по обычным естественным потребностям и законам, предписываемым этими потребностями. Или Бытие 2: 7: Человек, созданный из праха. Он принадлежит не к божественному, а к земному миру. На самом деле это кажется спуском к основанию нашего состояния. Согласно великому повествованию, человек описывается как принадлежащий к сфере Бога, но теперь он сделан из праха. Таким образом, показано, что он просто грязь, как и другие животные этого мира.Таким образом, текст показывает его связь с потоком жизни. Здесь возникает вторая универсальность, полностью отличная от той, которую мы обнаружили ранее, согласно которой даже беднейший — это мужчина, а как человек он может быть больше, чем король или император. Другая универсальность, которую мы обнаруживаем сейчас, заключается в следующем: этот человек, даже в высшей степени, остается лишь прахом; и что все, даже те, кто поднялся выше, в конечном итоге принадлежат этому потоку космологического становления и являются не чем иным, как его частью. Это подтверждается в Быт. 3:19: «в прах ты и в прах возвратишься.Слово, которое несомненно реагирует на роковое и греховное падение человека, но которое, тем не менее, извлекает только то, что с самого начала составляет его основу.

    Это мы снова видим в Новом Завете, когда Иисус в Матфея 7:11 с очевидностью того, о чем особо не нужно говорить, мимоходом упоминает: «Итак, если вы, лукавые, сделайте это и который. Эти слова еще раз ясно показывают то, что было сказано после потопа: чего на самом деле можно ожидать от человека? Он тот, кто несет на себе тяжелую тяжесть, тяжелую тяжесть своего эгоизма, и кто должен заботиться о своем собственном существовании, и который просто вращается исключительно вокруг себя и своей повседневной нужды: праха и пепла перед Богом.Тем не менее, это приобретает еще более драматический характер, если мы подумаем о том, что следует из истории о падении в начале Писания, в Бытие 2: падение в Раю; в Быт. 4: первая смерть; в Быт. 6: упадок, ведущий к потопу; в Быт. 11: Вавилонская башня. На протяжении всего этого повествования человек больше не появляется просто как падший, но в то же время как одержимый своим падением, как мятежное существо, которое тянется к небесам и тем самым приземляется на землю или в сточную канаву.Он появляется как непостоянное, преследуемое существо, несогласное с собой, неудовлетворенное, бездомное и неспособное найти удовлетворение где-либо: человек как грязное и жалкое существо. И если бы мы слышали раньше, в возвышенной и более чистой форме, все великое, что люди когда-либо знали, чтобы сказать о людях; здесь нам представлен тот экзистенциальный опыт, который доминирует в литературе нашего века, который есть, с одной стороны, у Кафки, а с другой — во французской экзистенциальной литературе. Это переживание падкости, нечистоты, которое можно найти в человеческом существе и которое снова и снова навязывает себя любому идеализму, здесь представлено и передано без глянца, во всей своей реалистичности.Ужасающий вывод из всей этой серии переживаний, с которыми мы сталкиваемся в Писании, в то же время, несомненно, является точкой, с которой они преодолеваются изнутри. Я имею в виду отрывок из Иоанна 19: 5: «Пилат приводит Иисуса к людям». Этот текст глубоко проникает в духовную историю. Диоген говорит нам, что он искал людей с фонарем, и эту сцену снова подхватил Ницше: сумасшедший, ищущий мертвого Бога. Так Диоген искал мужчин. Человеку дано так мало, что его приходится искать в самый светлый день.А циник Пилат, скептик, следует за циником Диогеном. И хотя он принадлежит к школе Диогена и не верит в человека, при виде Иисуса в терновом венце с его уст ускользает вера: idou ho anthropos — вот этот человек. Мы не знаем, насколько осознанно он сказал это, но для евангелиста это становится словом, которое как бы поднимается в середине мировой истории. Циник неохотно становится пророком, утверждающим истину. Это человек, и, вероятно, этот отрывок восходит к тексту из Быт. 3, в том месте, где после потопа Бог говорит: «вот, это человек», царь, одетый в одежду дурака, раненый, бессильный. быть обезображенным и деградировавшим — вот человек.Тем не менее, это не просто цинизм, скептицизм и смирение, которые не верят в человека (и которые давно отложили фонарь), потому что убеждены, что человеку, о котором мы мечтаем, humanitas of homo5 некуда податься. быть найденным. Напротив, говорят: здесь вы нашли без фонарика то, что искали. Это действительно тот человек, которого вы искали. Потому что этот царь, одетый в одежду дурака, в которой так хорошо видны жалость и нужды людей, тем не менее является царем.Здесь следует понимать Христа, Иисуса Христа, как ответ мира на открытый вопрос о человеке. Вот человек, совершенно такой же человек, как и мы, и все же тот человек, которого мы тщетно искали со всеми нашими фонарями.

    Сказанное указывает на третий заключительный момент и предвосхищает его. Здесь мы вкратце хотим указать, как эти две серии утверждений сочетаются друг с другом, а именно: одна о человеке как существе, принадлежащем Богу, а другая — о человеке как о куске глины, который едва ли возвышается над животным миром и всегда возвращается к нему.Ветхий Завет делает первую попытку прояснить ситуацию с помощью этой дилеммы, с помощью этого парадокса двоякой сущности человека. Поразительно, что Ветхий Завет неоднократно представляет пару братьев, стоящих напротив друг друга, как свет и тьма, свет и тьма. У нас есть Каин / Авель как начало истории; а затем снова у нас есть Измаил / Исаак, Исав / Иаков — и совершенно ясно, что это сознательное богословское построение, поскольку в каждом случае мы знаем, что также существовали другие дети, например, Авраама и других, и что выдающееся положение этих двоих6 задумано как теологическая схема, показывающая дилемму, парадокс, разделение и в конечном итоге неискоренимое единство двойной сущности человека, сущности, которая включает в себя двоякое лицо.

    Таким образом, с одной стороны, существует генеалогия Каина, «раса Каина», людей власти, людей, чьи руки запятнаны кровью, людей, которые семь раз ищут семикратной мести; а с другой — генеалогия Сифа, «расы Авеля», подчиненных, бессильных. В связи с этим я хотел бы сослаться на поэму священника из Восточной Пруссии Отто Миллера (1876–1958), который в нацистский период выразил эту двойственность человеческой судьбы. Я думаю, что здесь истина того, что сказано в этих двойственностях Библии, становится совершенно ясной на фоне нынешней ситуации.Там написано:

    Раса Каина, презирающая Бога, вы, высокочтимые, Твоя мощь на земле, и мощь тоже права, Глупцы и грамотные восхищаются тобой изумленно, Толпа, царь и слуга издают одобрительные возгласы

    Раса Авеля, чистыми руками и благочестивыми помыслами Любимый несчастий, на твою долю нанесен позорный удар. Когда на жизненном пути печали твои утомленные колени дрожат, раздается смех Каина, его орды смеются вместе с ним.

    Каин, с радостью омойте руки братской кровью, Победа, успех и слава Истории принадлежат вам.А ты, Авель, истекал кровью без жалоб, Никто не свидетельствует за тебя, никто тебя не защищает.

    Каин, ты, кумир масс, коронованный избранником судьбы, Почтенный, толпа до сих пор таращится на твою претенциозную могилу. Но я вижу заклеймленный на твоем лбу Знак Божий и молча отворачиваюсь.7

    Мы, конечно, знаем конкретный характер, который это имело во время испытаний евреев, торжества несправедливости, которая утверждалась как закон через силу.Тем не менее, мы также знаем ужасную стойкую реальность человека, которая выражена здесь.

    Если присмотреться к Библии, можно обнаружить кое-что весьма необычное. Обе половины истории, которые кажутся настолько противоположными друг другу, не так уж далеки друг от друга. Действительно, можно отметить, что, рассматриваемые просто с точки зрения истории литературы, которая погружает нас во внутреннее ядро ​​концепции, обе генеалогии — генеалогия Каина и генеалогия Сифа — с самого начала принципиально являются двумя вариантами одна и та же генеалогия.Следовательно, Каин находится в Авеле, а Авель в Каине. И это еще яснее в случае Исава и Иакова. Здесь нам постоянно рассказывают, как странным образом и по-человечески пересекаются судьбы. Здесь Иаков не превознесен, чтобы предстать в образе чистого Авеля, который противостоит жестокому Каину. И, наконец, есть слово Иисуса к тому, кто назвал его хорошим учителем: «Почему ты называешь меня хорошим? Никто не хорош; никто не может возвысить себя ». Этот возмутительный, а иногда и удручающий для нас реализм Библии как бы демифологизирует то, что мы интерпретируем как истинное зло8 жизни человека.Если мы объективны, между людьми, безусловно, есть большие различия, но Каин есть в каждом человеке. Когда к власти приходят бессильные, слишком быстро становится очевидно, насколько это правда, насколько реальность, лишенная всех наших иллюзий, — это то, что на самом деле имеет место: oudeis agathos — никто в своей глубине души не является надежным и добрым; никто не принадлежит по своей глубине к божественной сфере. В этом смысле можно сказать, что в Ветхом Завете это заканчивается удручающе; Экклезиаст выражает угнетение загадочно темной сущности человека своим почти экзистенциальным тоном, своим скептицизмом, лишенным всяких иллюзий.

    IV. Новый Adam

    Павел берет эту двойную группировку, которую мы рассматривали в Ветхом Завете как группировку Авеля / Каина, Исава / Иакова и т. Д., В своем учении о двух Адамах, и приводит ее к своему заключению и к новому дорожка. Для него тоже существует эта двойственность, а именно. первый и второй Адам, что для него означает: все человечество — один человек, это Адам, а не только Каин. Но это и не Авель: все человечество во всех отношениях является Адамом. Но в Иисусе Христе, распятом и воскресшем, появилось новое человечество, второе человечество, так сказать, и только это второе человечество, человечество распятого и воскресшего Иисуса Христа, есть истинное и настоящее человечество, т.е. человек — это только это существо, которое еще впереди. Он — существо будущего, которое еще предстоит сделать, и которое в Иисусе Христе начало входить в свое собственное истинное будущее. Он — существо, которое происходит не от его технических навыков, а от дара большей любви; любовь, которую можно только пожертвовать, и которая открывает настоящее будущее существа, называемого «человеком», которое еще не наступило.

    Возможно, я могу попытаться осветить это более ясно с помощью старого христианского гимна, который хранится в стихах 5-11 главы 2 Послания к Филиппийцам, где говорится: «Имейте такое отношение в вы, которые также были во Христе Иисусе, Который, хотя и существовал в образе Бога, не считал равенство с Богом чем-то, что нужно постигать, но опустошил Себя, приняв образ раба и сделавшись по подобию мужчин.Обнаруженный внешне как человек, Он смирил Себя, став послушным до смерти, даже до смерти на кресте. По этой же причине Бог очень превозносил Его и даровал Ему имя, которое выше всякого имени, так что перед именем Иисуса преклонится каждое колено тех, кто на небе, на земле и под землей, и что каждый язык исповедует, что Иисус Христос — Господь, во славу Бога Отца.

    «Что это говорит? Этот отрывок выражает доктрину двух Адамов и, таким образом, обещание человека как будущего существа, которое стало реальностью во Христе.Говорят, что человек Адам — ​​это тот, кто по собственному усмотрению считает себя Богом и унижает себя, обманывая себя, превращая свое существо в ложь, потому что он не Бог. Напротив, в смирении креста Иисус является противоположностью первому Адаму, который самонадеянно стремится уподобиться Богу. Он тот, кто использует свое высокое положение не для того, чтобы существовать для Себя, а для того, чтобы дистанцироваться от Себя и приблизиться к другим. Таким образом человек приходит к своей собственной возможности. Произвольное самовозвеличивание первого Адама равносильно самоуничтожению человека.Ибо если каждый знает только себя и считает себя Богом и центром мира, то сущность человека разрывается и уничтожается, а сам человек превращается в ложь. Служение второму человеку, его «бытие для других», то, что он был человеком, как быть человеком для других, повлекло за собой возвращение человека в царство, некогда утраченное для него, и допуск в сообщество Бога. Распятый вознесен, и здесь указан верный путь к возвышению человека. Это может быть только возвышение во втором Адаме: в общении с Ним как новый способ быть человеком, полученный нами в качестве подарка, который исходит не из того, что технически осуществимо, а из пожертвования любви.Все мы — это то, что хочет сказать текст — являемся первым Адамом, то есть существом произвольного самовозвеличивания и самоутверждения, что равносильно самоуничтожению. Это не означает, что в нас потеряна всякая искра достоинства, о котором я впервые упомянул. Это достоинство несокрушимо. Однако это означает, что мы постоянно скрываем это своей собственной силой; что мы не в состоянии создать настоящее будущее человека, поскольку его создать невозможно. Весть о распятом Христе говорит, что спасение человека в первую очередь и только происходит тогда, когда он готов стать вторым Адамом, то есть когда он заменяет самоутверждение пожертвованием; самовозвеличивание службой.Человек приходит в свое настоящее царство, когда он отказывается от своей власти и обращается к более слабым, уязвимым ценностям истины и любви. Он становится истинным человеком, когда отказывается от изначальной предрасположенности, от этой естественной тяжести нашего существования, от тенденции нашего существования к эгоизму и заменяет ее фундаментальной тенденцией жертвовать собой. Только второе человечество есть истинное человечество: человек становится человеком. Это означает, что фактическое открытие человека следует только из Христа как окончательного человека; и этот человек приходит к завершению в этом замысле и самом замысле, основанном на Христе, и в том, что бросается на Христа.Это подразумевает множество вещей, которые не могут быть здесь развиваться дальше, поскольку они должны быть направлены только в направлении движения целого. Я хотел бы еще раз пояснить это великим отрывком из Титу 3: 4, где говорится: «Человечество Бога нашего явилось нам». Это истинная человечность, ответ на открытый вопрос о человеке; ответ, который призывает нас стать мужчинами. Истинная противоположность Библии — это не противопоставление тела и души, а противопоставление первого и второго Адама; между существом, повернутым назад, и тем, что повернуто вперед; между фундаментальной тенденцией к эгоизму и фундаментальной тенденцией к пожертвованию.Ответ на вопрос о человеке — перст Пилата, указывающий на тернового царя: «Это человек»! (Иоанна 19: 5).

    1 Т.Н .: Это ссылка в исходном тексте. Однако во многих английских переводах Библии цитата

    соответствует стиху 5.
    2 Т.Н .: По-французски в исходном тексте: человек бесконечно превосходит человека.
    3 Августин, Де Тринитате, XIV, 8, 11 (CCL 50A, 436).
    4 Т.Н .: На латыни в исходном тексте: человек рабочий, изготовитель, ремесленник.
    5 Т.Н .: На латыни в исходном тексте: человечность человека.
    6 Т.Н .: Предположительно, имеется в виду упомянутые пары братьев.
    7 Отто Миллер, Die Rasse des Kain und die Rasse des Abel [Раса Каина и раса Авеля], в: Ermländischer
    Hauskalender AD 1959, 92-й год Юлиуса Полса Хаускалендера, 112.
    8 TN: на французском языке в исходный текст: слава.

    Перевод с немецкого Рафаэля Симиана

    Определение человека Merriam-Webster

    \ человек , в соединениях ˌman или mən \ множественное число мужчин \ люди , в соединениях ˌmen или mən \

    1а (1) : отдельный человек особенно : взрослый мужчина-человек

    (2) : мужчина, принадлежащий к определенной категории (по рождению, месту жительства, членству или роду занятий) — обычно используется в комбинации совет человек

    (3) : муж Я объявляю вас мужем и женой.(4) : любовник Он был ее мужчиной. б : человечество : человечество история человека c : — двуногое млекопитающее-примат ( Homo sapiens ), которое анатомически связано с человекообразными обезьянами, но отличается особенно заметным развитием мозга с результирующей способностью артикулировать (см. Артикулированный элемент 1, смысл 1a) речь и абстрактные рассуждения, и единственный живой представитель семейства гоминидов широко : любые живые или вымершие гоминиды.

    г (1) : человек, обладающий в высокой степени качествами, которые считаются отличительными чертами мужского достоинства (такими как храбрость, сила и энергичность).

    (2) устаревший : качество или состояние мужественности : мужественность е : парень, парень — используется как режим знакомого адреса

    ж — используется в междометиях, чтобы выразить интенсивность чувства человека, что за игра

    б : человек, который может выполнить или был выбран для выполнения своих требований она твой мужчина

    б : взрослый слуга-мужчина

    c мужчины во множественном числе : рабочая сила в отличие от работодателя и обычно от руководства человек бастуют уже несколько недель.

    4а : один из отличительных объектов, перемещаемых каждым игроком в различных настольных играх.

    б : один из игроков команды девять человек по с каждой стороны

    5 : выпускник или студент колледжа или университета Боуден

    6 Христианская наука : составная идея бесконечного Духа : духовный образ и подобие Бога : полное представление Разума

    7 часто пишется с заглавной буквы : полиция когда я услышал сирену, то понял, что это Man — Amer.Речь

    8 часто пишется с заглавной буквы : белое учреждение : белое общество Мы должны контролировать все, что касается чернокожих. Почему Man должен управлять нами? — Джимми Денхэм

    9 : один очень любит или предан чему-то конкретному строго человек ванильного мороженого

    как один человек : с согласия и согласия всех : единогласно Совет проголосовал за как за человек.собственный мужчина

    : без вмешательства или контроля Он покинул дом и переехал в город, чтобы стать своим человеком .

    мужчине

    : без исключения Его друзья, и мужчина , поддержали его.

    переходный глагол

    1а : для снабжения людьми (как на обслуживание) управлять флотом

    б : разместить членов экипажа корабля в человек шпиль

    c : служить в составе или в составе человек в билетной кассе

    2 : для приучения (птицы, например, ястреба) к людям и окружающей среде.

    3 : для придания силы или силы сопротивления : скоба Мои волосы взъерошились, колени дрожали.Однако я укомплектовал себя и решил вернуться в свои апартаменты. — Сэр Вальтер Скотт

    Что такое мужчина? — FaithGateway

    Слишком часто некоторые из наиболее важных аспектов нашей жизни не требуют абсолютно никакой формальной подготовки — например, брак и воспитание детей.Вам не нужно посещать занятия, чтобы стать родителем или даже жениться на ком-то, даже если это обязательства на всю жизнь. Для выполнения этих грандиозных задач не требуется никакого формального обучения, и, к сожалению, многие из нас даже не ищут полезную для нас информацию. Влияние этих решений ощутят все участники и повлияют на их общее качество жизни на долгие годы.

    Если бы существовал «мужской университет», класс, в котором обучали бы подходить мужчине к браку, воспитанию детей и семейной жизни в целом, назывался бы «Мужественность 101».Я слышу, как каждая женщина, читающая эту книгу, глубоко вздыхает с облегчением, энергично потирая руки в ожидании! И это просто потому, что слишком долго женщинам приходилось терпеть немощи взрослых мужчин, которые так и не достигли зрелости. (Я объясню понятие «взрослый самец» более подробно по ходу дела.) А пока позвольте мне кратко рассказать о слове «аттестат зрелости» и о том, почему я постоянно использую его для описания процесса, через который проходит самец, становясь зрелым. .

    Merriam-Webster определяет аттестат зрелости как «поступить в качестве члена организации, особенно колледжа или университета». Участвовать в чем угодно — это выбор. И мужчина должен выбрать вступление в тело мужчины, которое, в свою очередь, сделает его мужчиной. Кроме того, эта книга также послужит образным университетом, нацеленным на создание основы для мужественности. Поэтому, когда я говорю «вступите в зрелость», я имею в виду выбор, который мы все, как мужчины, делаем, чтобы посвятить себя тому, чтобы заслужить титул «мужчины».«Я хочу подчеркнуть здесь, что мы должны заслужить титул, а не просто получить его бесплатно, потому что мы достигли определенного возраста.

    Теперь давайте совершим гипотетическую прогулку по кампусу «Университета Человека». Давайте представим на мгновение, что меня назначили президентом этого высшего учебного заведения и что я также являюсь профессором курса «Мужественность 101». С университетской точки зрения этот курс не считается факультативным. Это действительно будет обязательный курс как для взрослых мужчин, так и для мужчин.

    Я бы начал свою первую лекцию с объяснения классу, что наша миссия здесь, в Man U, — превращать мужчин в мужчин — поднимать мужчин до их высшей степени мужественности — и если женщины будут одитировать этот класс, научить их, как легко идентифицировать мужчину, чтобы не встречаться или жениться только на взрослом мужчине. Наша самая первая лекция Manhood 101 будет охватывать информацию, которую можно найти в библейской истории Иисуса Христа. Чтобы понять суть, я установил свой проектор и опускал экран так, чтобы студенты могли видеть Христа, моделирующего пример, который должны отражать все люди: служение выше себя.

    Апостол Павел однажды назвал Иисуса наивысшим примером лидерства среди служителей1. Я далек от того, чтобы не соглашаться с апостолом в этом вопросе. Христос — воплощение Бога, или, можно сказать, «Бог во плоти». Его жизнь ясно напоминает мне, что нам суждено было воплотить те же качества и цель, когда мы были созданы. Фактически, Христос — мой ежедневный стандарт и механизм, который поддерживает мой курс.

    Первый мужчина

    Я снова вспоминаю о своих недостатках и подверженности им, когда исследую библейский рассказ об Адаме в Эдемском саду.2 Бог дал Адаму четкие инструкции, в которых конкретно объяснялось, с каких деревьев он может есть, а с каких — нет. Многие люди считают, что Ева принесла плод Адаму неудачно, и винят ее в неудаче Адама. Я не один из тех людей. Я глубоко верю, что Адам не мог ясно видеть, кем он был как человек без плода, поэтому он позволил своей плоти потакать. Хотя он принял это от Евы, я могу представить, что он сделал это, потому что он искал что-то или кого-то, чтобы служить его козлом отпущения, чтобы удовлетворить свою нужду.Хотя это могло быть проблемой Адама, это стало проблемой на протяжении всей истории человечества.

    Как я уже упоминал ранее, многие люди пришли к выводу из текста, что женщина, в данном случае Ева, является «более слабым сосудом» или просто более слабым, чем ее коллега, ее муж, Адам. наблюдение, что женщины обычно в первую очередь эмоциональны. Многие женщины, которых я встречал за более чем полвека жизни, убеждают меня в том, что это правда. Эти женщины включают мою мать, мою бабушку (да упокоится она с миром), мою жену и мою дочь — и это лишь некоторые из них.Но опять же, это вообще говоря. Мужчины, вообще говоря, прежде всего физически. (Мы определенно исследуем потенциал опасности или мира в этих различиях позже.) Принимая во внимание все это, Человек должен продемонстрировать, что он является «более сильным сосудом», сопротивляясь всему, что может привести его к чрезмерной эмоциональности или ненадлежащему физическому состоянию. Человек должен принимать решения, основываясь на накоплении фактов и их логическом применении.

    Как было обещано ранее, давайте рассмотрим разницу между мужчиной и мужчиной.

    Мой сын в эти годы юности часто просил свою маму обо всем и обо всем, что он иначе мог бы получить для себя. Мы с ней могли бы сидеть в непосредственной близости друг от друга, но он всегда бежит к моей жене. «Мама, можешь принести мне винограда?» «Мама, можешь принести мне чего-нибудь выпить?» «Мама, мама, мама…» Почему? Простой! Он знает, что она будет служить ему, независимо от запроса. Мой сын, несмотря на мой повседневный пример мужественности, находится в самой гуще мужественности.Сейчас это приемлемо, потому что он мальчик, у которого отсутствует полноценное развитие префронтальной коры, которой обычно обладают мужчины. Префронтальная кора — это область мозга, используемая для комплексного когнитивного поведения, выражения личности, принятия решений и регулирования социального поведения.

    Напоминает нам 1 Коринфянам

    Когда я был ребенком, я говорил как ребенок, я думал как ребенок, я рассуждал как ребенок. Когда я стал мужчиной, я забыл о детстве .-4

    Взрослые мужчины обычно похожи на детей, и дети постоянно хотят, чтобы их обслуживали. Мой сын знает, что я хотел бы, чтобы он делал что-то для себя, когда это возможно, не потому, что я его не люблю или потому что я ему не служу. Я люблю его; однако моя работа состоит в том, чтобы научить его служить самому себе, поскольку он готовится стать благочестивым слугой, который в конечном итоге начинает служить другим.

    Во всем, в чем мы хотим добиться хороших результатов, мы должны усердно выполнять соответствующее количество «повторений» (практика).Другими словами, моя работа — убедиться, что он попрактикуется в самодостаточности. Я часто говорю: «Когда мы включаем мальчика, мы выводим из строя мужчину». Как его инструктор по обучению мужественности, я отвечаю, кроме того, за то, чтобы довести до совершенства пути мужчины, чтобы, когда он перестанет быть подростком, он был готов к зачислению в зрелый возраст. Однако для него жизненно важно сначала завершить детство. Завершение детства позволяет ему своевременно повышать свой ум и дух.

    Когда мы включаем мальчика, мы отключаем Man .

    МОТ к пламени

    Мальчиков, происходящих из среды, которая хотела бы, чтобы они были достаточно ответственными и достаточно сильными, чтобы быть мужчинами, часто призывают действовать как единое целое, не имея необходимых навыков, чтобы быть им. Иногда они происходят из семей, где отец отсутствует или бездействует в доме, и требуется добавка для мужчин. Принуждение вести себя как мужчина может причинить мальчику травму, которая шрамирует его и пугает от того, что он когда-либо готовится стать мужчиной.

    Когда мальчику говорят, что он «Человек в доме» (или МАТ), просто потому, что в нем нет других мужчин, это часто сбивает с толку и расстраивает. Многие молодые мужчины в моем районе, у которых отсутствовали отцы, получили титул MOTH, потому что не было другого мужчины, и многие из них так и не оправились от этого. Подумайте о том, насколько травматично для них было получить титул и ожидания, которые у них не было набора навыков, чтобы выполнить. Как МАТЕРИАЛ, лишенный власти принимать какие-либо ключевые решения относительно направления домашнего хозяйства или инструментов для их формулирования, и часто подвергающийся наказанию со стороны своих родителей-женщин, многие из моих друзей оставались бессильными в том месте, которое они называли своим домом, часто рассматривая женщину в доме как человека, с которым они будут сражаться, а не в партнерстве.

    Это обычное явление, которое редко исследуют. MOTH закреплен за домом, который сожжет его из-за огня — пожара, который часто вспыхивает в несбалансированных семьях. Его мать окрестила его «мужчиной», но будет стыдить его за то, что он не действует как один, в надежде, что это побудит его стать таковым. (Такое случается редко.) Это оставляет у многих наших братьев чувство, будто они никогда не смогут дожить до титула «Человек», потому что никто никогда не объяснял, что мужественность — это не возраст или титул, который кто-то дает вы заполните пустоту; скорее, это набор навыков и преданность служению.

    Когда мальчиков заставляют отказаться от детства из-за того, что им велят «вести себя как мужчина», они просто становятся актерами, притворщиками на пути к зрелости. И как мягкое напоминание, это «действие» обычно происходит, когда матери, у которой нет мужчины в доме, нужен действующий помощник-мужчина, который вносит свой вклад во внутреннюю работу дома. Некоторые мамы думают, что если они назовут своего сына мужчиной, это волшебным образом активирует его. Вот как отнимают детство у мальчиков, пытающихся стать мужчинами, пропавшими без вести в своих семьях.Можно составить длинный список поп-певцов, спортсменов, актеров и вообще известных людей, которые были вынуждены отказаться от своего детства, чтобы «вести себя как мужчина» или быть МАТЬ. Последствия катастрофичны и обычно необратимы.

    Что такое мужчина?

    Теперь мы подошли к лучшему из лучших. Мужчина! Взрослый мужчина и мужчина — полярные противоположности. Они похожи на магниты с одним и тем же полюсом, которые отталкиваются и противостоят друг другу. Взрослый мужчина застрял в менталитете мальчика и, как правило, надеется, что его обслуживают.Проще говоря, мужчина — это мужчина, который обычно выглядит полезным. Давайте сделаем паузу на минутку и позвольте этому осмыслиться. Мужчина хочет, чтобы его обслужили; Мужчина стремится быть полезным. Эти две сущности не могут быть более противоположными. Мужчина — это «отраслевой стандарт» для мужчин. Он знаменосец, который прикрывает каждую женщину и ребенка в своей жизни. Обратите внимание, что я не утверждал, что он распространяется только на свою женщину и своих детей. Человек — это ходящее «дерево», которое обеспечивает надлежащее укрытие от всех стихий в мире, которые приносят вред его деревне или его племени.Его ежедневная миссия состоит в том, чтобы выбрать служение себе и отрицать свою плоть, которая стремится сорвать и предать его. Мужественность не конечна. Есть уровни.

    Мужественность подобна боевому искусству. Даже когда вы научились любить свою мужественность, вам следует стремиться к все более и более высокой степени ее зрелости. В боевых искусствах большинство людей стараются получить звание черного пояса. Однако черный пояс — это не пункт назначения. Это просто становится небольшой частью путешествия. Есть черные пояса первой степени, второй, третьей степени и так далее.Есть даже гроссмейстеры. Многие мужчины отказываются от практики мужественности, потому что стремление к ней, как и к боевому искусству, бесконечно. Стать мужчиной — это ожидание каждого родившегося мужчины! К сожалению, некоторые никогда не получают информации, необходимой для достижения статуса мужчины, а многие на самом деле никогда не применяют полученную информацию.

    Мужчина хочет, чтобы его обслуживали; Человек стремится быть полезным.

    Посмотрите видео:

    Дондре беседует с актером Уиллом Смитом на своем YouTube-канале Male Vs.Мужчина.

    1. См. К Филиппийцам 2: 5–11.

    2. Прочтите Бытие 3, чтобы узнать всю историю.
    3. Фраза «более слабый сосуд» происходит из 1 Петра 3: 7 в классическом переводе Библии, версии короля Иакова, а также в некоторых других современных переводах. На самом деле вы не увидите этого в истории Адама и Евы в Бытии.
    4. 1 Коринфянам 13:11.

    Выдержка с разрешения из книги «Мужчины против мужчин: как уважать женщин, учить детей и возвышать мужчин, чтобы изменить мир» Дондре Уитфилд, авторское право Дондре Уитфилд.

    * * *

    Твоя очередь

    Каким образом вы были «взрослым мужчиной» в своей жизни? Каким образом, по вашему мнению, вы достигли истинного библейского мужества и с какими трудностями столкнулись? Мы будем рады услышать ваши мысли в комментариях!

    Что такое человек?

    Три тысячи лет назад один древний мудрец взглянул на мир и задал самый важный вопрос, который можно было задать о нашей корпоративной человечности:

    Когда я рассматриваю Твои небеса, работу Твоих пальцев,
    Луну и звезды, которые Ты установил;
    Что такое человек , что Ты о нем думаешь….? (Пс. 8: 3–4)

    Действительно. Что такое человек? Что значит быть человеком? Вы не можете ответить ни на один важный вопрос о людях, не ответив сначала на этот вопрос. Все жизненно важное, значимое и моральное в нас зависит от ответа. Это квинтэссенция вопроса о природе человеческого существования.

    Пол фиксированный или изменчивый? Гомосексуализм естественен или извращен? Есть ли право на аборт? А как насчет смертной казни? Или сексуальное рабство? Или социальная справедливость? Ответ на каждый из этих вопросов зависит от ответа на предыдущий вопрос: что такое человек?

    Есть три способа ответить.Вот первый путь, ответ натурализма — религии, которая в настоящее время управляет наукой. По словам поп-«Парня науки» Билла Ная: «Мы всего лишь пятнышко на пятнышке, вращающееся вокруг пятнышка, в углу пятнышка, в глуши».

    «Мы возникли из микробов и грязи», — заявил Карл Саган. «Мы находимся в бездонном свободном падении … теряемся в великой тьме, и некому послать поисковую группу». 1

    И они, конечно, правы. В мире без Бога люди — не что иное, как винтики в небесной машине, космический мусор, окончательная незапланированная беременность, оставленная для того, чтобы строить нашу одинокую жизнь на «непоколебимой основе всеобщего отчаяния», как выразился атеист Бертран Рассел.Нигилизм — унылый «ничто-изм».

    Но есть и более веселая альтернатива: ответ New Age на вопрос «Что такое человек?» Согласно Ронде Бирн, — это Бог, и он — это вы. В The Secret , ее праздновании человеческой божественности, она пишет:

    Вы — Бог в физическом теле. Вы — Дух во плоти. Вы — Вечная Жизнь, выражающая себя как Вы … Вы — вся сила. Вы все — мудрость. Вы все разумны. Вы совершенство.2

    Итак, секуляристы дали нам два варианта. Либо Бога нет, либо есть и мы Его. Космический мусор или божественное совершенство. В любом случае мы одни — одинокое ничто или одинокое все. Сцилла или Харибда.

    Однако наш древний мудрец дает третий ответ. Нет, мы не Бог, но мы и не мусор. Есть еще одна альтернатива — путь между этими двумя монстрами. Это также тот, который полностью раскрывает наши самые глубокие интуитивные представления о том, что для нас значит быть людьми.

    Странный день

    Что-то меня всегда смущало в праздновании Дня Земли. Кажется, они основаны на противоречии. День Земли — праздник, которым наслаждаются в основном натуралисты, которые превозносят природу как высшую ступень и единственную моральную ответственность человека за ее защиту.

    Вот, вы это видели? Вы уловили противоречие?

    Чтобы увидеть ошибку, вы должны сначала увидеть что-нибудь еще. Мировоззрения приходят в пакетах. Они похожи на головоломки, в которых отдельные части соединяются в единое целое.Основополагающие проблемы либо четко сочетаются с другими деталями, либо исключают их.

    В натуралистическом мировоззрении природа — это все, что есть — движущиеся физические объекты строго подчиняются детерминированным законам физики и химии. Таким образом, в этом пакете нет места для реальных моральных обязательств любого рода, потому что мораль основана на свободном выборе, а не на физическом детерминизме.

    Далее, дарвинизм — это строго материалистический процесс, производящий строго материальные блага.Никакая модель генетической мутации и естественного отбора не может привести к возникновению нематериального морального обязательства. 3 Таким образом, ни одно живое существо не может быть обязано защищать другое. Саранча берет все, что может, и ничего не оставляет несчастному долгоносику. И они не должны. Пусть победит лучший жук («самое приспособленное» существо). Это программа.

    Природный «баланс» поддерживается корпоративной борьбой за выживание, в которой участвуют все живые существа (с этой точки зрения), а не тем, что один вид действует ответственно по отношению к другому.В природе нет моральных иерархий, поскольку у природы нет ресурсов для их построения. Таким образом, представление о том, что конкретное животное, даже человек, несет ответственность за управление любым другим — а тем более всем проектом природы — полностью чуждо дарвинизму и, следовательно, натурализму. Короче говоря, в атеистическом, натуралистическом мире нет ничего, что выражало бы чувство долга человека по отношению к природе. Вот противоречие.

    Мир моего отца

    Как я уже сказал, это меня сбивает с толку и должно беспокоить и натуралистов, но, похоже, это не так.Думаю, для этого есть причина. Им кажется очевидным — независимо от лежащего в их основе мировоззрения — что люди качественно разные, что делает нас ответственными как управляющие вверенным нам миром. Конечно, они бы использовали не совсем тот язык, но это то, к чему сводится интуиция, управляющая Днем Земли.

    И они, конечно, правы насчет этой интуиции, но уж точно не в силу натурализма. Натуралисты могут говорить все, что угодно, о человеческих обязанностях, человеческом смысле и цели, человеческих ценностях, человеческом значении — даже о правах человека — но все это пустяки, учитывая их фундаментальное понимание реальности.

    Однако есть мировоззрение, в котором каждая из этих черт человеческого достоинства имеет смысл. Наши.

    Вот что правильно понимают участники Дня Земли: Человек — это другой. Люди особенные. Люди несут ответственность именно потому, что они , а не , как все в природе. И все мы знаем, что это, поэтому тот факт, продолжает упорно утверждать себя даже с людьми, мировоззрение пакет не может его оправдать.Это потому, что этот мир не является миром Матери («Мать-природа»). Это мир Отца.

    Вот что Отец говорит о людях. Люди красивы, но они еще и сломлены. Они хороши, но они также виноваты, и поэтому они потеряны. Но так было не всегда, поэтому есть надежда на спасение. Оказывается, это все мы знаем. Они отражают наши самые глубокие представления о себе и о мире, в котором мы живем.

    Красивый

    Карл Саган говорит, что мы двоюродные братья обезьяны.4 Такова, конечно, оценка мамы. Отец говорит иное: «Бог сотворил человека по Своему образу, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их »(Быт. 1:27).

    Это отправная точка для ответа на наш вопрос: «Что такое человек?» В основе нашего существа лежит знак, отпечаток Самого Бога — не на нас, как если бы они были чужими и привязанными, но на нас, как естественная особенность, встроенная в нашу природу. Этот знак — часть того, что делает нас такими, какие мы есть, кем мы являемся.Без него мы не были бы людьми, а были бы только существами. Из-за этого знака мы не родственники обезьян. Мы родственники Бога, сотворившего нас для Себя.

    Я не хочу, чтобы вы упустили значение этого простого утверждения: «Бог сотворил человека по Своему образу», — самого первого, что говорится о людях в начале Истории Бога. Это означает, что любой, кто читает эти слова — действительно, каждый человек, который когда-либо жил, умер, надеялся или мечтал где-нибудь на этой планете в любое время в истории — несет в своей основе нечто прекрасное, красоту, которую нельзя потерять и которую нельзя забрать. от них.

    Нет, мы не боги, но во многом мы подобны Богу. Образ Бога в нас — вот что делает аборт убийством, а сексуальное рабство — пародией. Это причина того, что мы не можем обращаться друг с другом как с животными. Вот почему некоторые «неотъемлемые» права принадлежат исключительно нам. Это также основа нашей дружбы с Богом. Мы подобны Ему, поэтому можем быть рядом с Ним необычайно интимно.

    Таким образом, в самом прямом смысле вы никогда не встречали «обычного» человека5. Из-за знака Бога в нашей душе каждый из нас необычен в том смысле, что никакое уродство — физическое или моральное — никогда не может измениться, нет обстоятельства никогда не могут измениться, ни один вор никогда не сможет украсть.Это вечный дар Бога человечеству, Его образ в нашем существе.

    Таким образом, мы дороги Ему как ничто другое. Иисус сказал: «Разве два воробья не продаются за цент? И все же ни один из них не упадет на землю без вашего Отца. Но все волосы на твоей голове сочтены. Так что не бойтесь; вы дороже многих воробьев »(Мф. 10: 29–31).

    Обратите внимание на еще кое-что об Отцовском мире. Бог говорит, что сотворил нас «мужчиной и женщиной». Бог сделал гендер бинарным, а не «жидким».«Их два и только два, а не огромное множество. Это хорошо — одно создано, чтобы соответствовать другому, каждое предназначено для того, чтобы соответствовать другому физически для воспроизводства (очевидно) и душевно для единства, когда они находятся в паре в отношениях на протяжении всей жизни. Из этих двоих получается один, каждый «ужасно и чудесно» сделанный, мужчина для женщины, женщина для мужчины — один как надлежащее, пожизненное дополнение и спутник для другого6

    Есть еще одна причина нашей бинарной сексуальности. Только в сочетании этих уникальных характеристик, присущих каждому полу, полностью проявляется образ Бога.Хотя в сущности Бога Он — Отец, строго говоря, Бог не является ни мужчиной, ни женщиной, но разделяет и проявляет великолепную славу обоих полов.

    Обратите внимание еще на одно. Бог сказал им: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и покоряйте ее; и господствуй над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всем живым, что движется по земле »(Быт. 1:28). Это точное понимание толпы Дня Земли. Мы и хозяева, и стюарды; регенты на земле, но слуги Всевышнего Бога.

    Но есть проблема. Что-то пошло на юг.

    Сломанный

    Я хочу сказать вам еще одну вещь, которую все знают. Что-то пошло не так. Мы называем это «проблемой зла», и это побуждает нас спросить: «Почему в мире так много зла?» В этом беспокойстве есть одна морщина, еще одна деталь, которую каждый из нас уже знает.

    Мир сломан, правда. Но мы тоже сломлены, и наша сломленность — огромная часть того, что не так с миром.Мир разбит, потому что разбиты мы. Хотя человеку присуще достоинство, он также жесток. Зло как бы «там», но оно также «здесь» — в нас.

    Но все началось не так. В самом конце самого начала, когда Бог расставил все на свои места, мы находим такое резюме всего, что Он сделал: «Бог увидел все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. : 31).

    Все было так, как должно было быть, именно так, как задумал Бог, все работало согласно своему назначению, мужчина и женщина были едины друг с другом и миром, покоились в своей дружбе с Богом.

    Однако в этом мирном раю существовал одинокий запрет — проверка на верность Другу, любовь к Отцу, верность Королю. Был также искуситель, который сказал ужасную ложь и разрушительное неповиновение, которые изменили все.

    Когда наши прародители предпочли следовать за обманщиком, а не за своим Властелином, они прервали общение со своим Отцом, они прервали общение друг с другом и нарушили гармонию с землей, с которой им было доверено. Действительно, когда Адам и Ева согрешили, они сломали весь мир .Человеческое зло испортило мир.

    Поскольку наши родители стали сломанными, каждый из нас теперь сломлен, как и они, поскольку они воспроизводили детей, таких же, как они сами, и их дети сделали то же самое, одно сломанное поколение каскадом переходило к следующему.

    Конечно, каждый из нас по-прежнему красив. Образ Бога невозможно стереть. Однако его можно испортить и изуродовать, запятнать и испортить. Так и случилось. Там, где была свобода, теперь рабство и борьба.Там, где была духовная жизнь, теперь духовная смерть и разложение. Там, где была дружба с Богом, теперь враждебность и раздор.

    Это вторая часть нашего ответа на вопрос: «Что такое человек?» Да, мужчина красив, но человек ужасно сломлен. И становится еще хуже.

    Виновен

    Сказать, что мы сломлены, — это правильно, но это также легко неправильно понять, поскольку это не заходит достаточно далеко. Мы не машины, которые работают со сбоями. Мы не больные тела.Мы восставшие подданные, мятежники, которые теперь морально испорчены. Мы виноваты, и за это мы должны ответить.

    Опять же, каждый из нас знает это глубоко внутри. Несколько лет назад я читал лекции аншлагу в Калифорнийском университете в Беркли. Я выступил против морального релятивизма, просто наблюдая за тем, как часто мы возражаем против злодеяний, совершаемых другими.

    Я указал, что эта тенденция кое-что объясняет и в нас самих, поскольку мы — «другие», совершающие те злые дела, против которых мы возражаем.И мы это знаем. Глубоко внутри нас грызет осознание нашей собственной плохости, порождающее чувство, которое мы все признаем. У этого чувства есть имя. Я спросил их, что это было. Я слышал их отклик по всему залу. «Вина», — сказали они один за другим.

    Да, мы все чувствуем себя виноватыми, не так ли? В какой-то момент, если мы честны с самими собой, мы чувствуем боль собственной сломленности. «Но почему?» Я спросил. «Почему мы чувствуем себя виноватыми? Как насчет этого, — предложил я. «Может быть, мы, , чувствуем себя виноватыми, — сказал я, — потому что мы виноваты ».Это в бегах? » Это, конечно, именно то, что нам рассказывает История:

    Нет праведного ни одного;
    Нет понимающего;
    Нет ищущего Бога;
    Все отвернулись, вместе они стали бесполезными;
    Нет никого, кто делает добро,
    Нет ни одного. (Рим. 3: 10–12)

    Люди красивы, да. Но люди тоже сломлены. И мы глубоко виноваты в своей моральной убогости. Мы обязаны.Мы в долгу не перед стандартом, не перед правилом, не перед законом, а перед Личностью — Той, кого мы оскорбили своим непослушанием. И это нехорошие новости, поскольку наша вина имеет серьезные последствия.

    Потерян

    В конце Истории мы находим темный отрывок7. В нем рассказывается о последнем событии истории, каким мы его знаем, о великом судебном процессе на большой равнине, где огромное множество обвиняемых — виновных — предстает перед судьей. . Книги смерти открыты, каждая из наших нравственных жизней обнажена для всеобщего обозрения — записи в книгах служат основанием для окончательного расчета, страшного суда.

    Ничего не упущено или упущено из виду. От массовых злодеяний до мелких моральных ошибок не проходит ни один грязный поступок. «Нет ничего сокрытого, что не будет открыто, или сокрытого, чего не будет известно», — предупредил Иисус (Мф. 10:26). «За всякое неосторожное слово, которое говорят люди, они дадут ответ в день суда», — сказал Он (Мф. 12:36). Это не очень красивая картина.

    Перед Судьей предстают все прекрасные, сломленные, виновные, каждый заткнулся под грехом.8 Каждый рот также закрыт, каждый голос приглушен, заглушен любым защитным призывом или любым оправданием, весь мир подотчетен Тому, с кем мы имеем сделать.9 Записи в книгах говорят сами за себя.

    Вот «бездонное свободное падение» Сагана — человечество «потеряно в великой тьме». В этом он прав, поскольку все мы виновны, и ни один судья не должен помиловать. Должно быть совершено искупление. Долг должен быть оплачен. Правосудие должно быть совершенным.

    Но есть еще одна деталь в Истории. Я не оставил студентов в Беркли в отчаянии, брошенных под тяжестью их собственной вины — вины, которую мы все несем, вины, которую все мы разделяем.

    «Ответ на вину — не отрицание», — сказал я им. «Это релятивизм. Ответ на вину, — сказал я, — это прощение , прощение . И здесь входит Иисус ».

    Саган прав, когда говорит, что мы заблудились. Но он ошибается, когда говорит: «Некому послать поисковую группу». Ясно, что человеку нужно спасение, и он не может спасти себя. Помощь должна приходить извне. Из-за пределов нас самих. Из-за пределов закрытого космоса Сагана. Из-за пределов этого мира.

    И поисковая группа прибыла.Спасатель пришел:

    Поэтому, когда [Иисус] приходит в мир, Он говорит: «Ты не желал жертвы и приношения, но тело Ты приготовил Мне; во всесожжениях и жертвах за грех Ты не наслаждался. Тогда я сказал: «Вот, я пришел … исполнить волю Твою, Боже» »(Евр. 10: 5–7)

    Поскольку наши души несут образ Бога, мы прекрасны. Поскольку мы восстали против Бога, Который дал нам нашу красоту, мы сломлены, виноваты и в конечном итоге потеряны.«Возмездие за грех — смерть …» История говорит нам (Рим. 6:23). Однако во тьме есть надежда, потому что она затем добавляет: «… дар Божий — жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем».

    Он тот, кто звонит нам:

    Придите ко Мне все утомленные и обремененные, и Я дам вам покой … ибо Я кроток и смирен сердцем, и вы найдете покой для своих душ. (Мф. 11: 28–29)

    Что означает человек?

  • Man (имя существительное)

    человек; — против зверя

    Этимология: [AS.манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    особенно: взрослый мужчина; взрослый мужчина в отличие от женщины или ребенка

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw.человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    человечество; mankind

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    мужская часть человеческого рода

    Этимология: [AS.манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    человек, обладающий в высокой степени отличительными качествами мужественности; обладающий любым мужественным совершенством

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн.Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    взрослый слуга мужского пола; также вассал; предмет

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    термин знакомого обращения, часто подразумевающий со стороны говорящего некоторую степень авторитета, нетерпеливости или поспешности; как, ну, мужик, нам некогда терять!

    Этимология: [AS.манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    женатый мужчина; муж; — соотносительно жене

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх.к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    один или любой, на неопределенный срок; — модифицированное выживание саксонского использования слова man, или mon, как неопределенного местоимения

    Этимология: [AS. манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья, дерзкая девушка.]

  • Мужчина (существительное)

    одна из фигур, с помощью которой играются определенные игры, такие как шахматы или шашки.манн, мужчина, понедельник, понедельник; сродни OS., D., & OHG. мужчина, Г. Манн, Исель. мар, для маннр, Дэн. Mand, Sw. человек, гот. манна, скр. ману, манус и перх. к Skr. человек думать, а Э. ум. 104. Ср. Шалунья дерзкая девушка.]

  • Мужчина (глагол)

    для снабжения мужчин; снабдить достаточной силой или укомплектованием людей для управления, службы, защиты или тому подобного; охранять; как, управлять кораблем, лодкой или крепостью

    Этимология: [AS.

    • Добавить комментарий

    Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *