Социально-методический центр поддержки СО НКО Московской области

Поцелуй | Рисунок пары в рамке | Декор для дома

Поцелуй | Рисунок пары в рамке | Декор для дома | в магазине «Art Heart Store» на Ламбада-маркете

«Ламбада-маркет» 24 и 25 декабря в пространстве ПОЛЕ

Иллюстрация влюблённой пары | Принт в белой деревянной рамке
— формат А4
— постер напечатан на матовой бумаге плотность 280г/м2

Санкт-Петербург
Отправка Почтой России

Art Heart Store

Санкт-Петербург

постер на стену, рисунок, романтичный подарок

1800 ₽

Купить сейчас

Иллюстрация влюблённой пары | Принт в белой деревянной рамке
— формат А4
— постер напечатан на матовой бумаге плотность 280г/м2

Санкт-Петербург
Отправка Почтой России

Spiral — постер в рамке

Art Heart Store

2500 ₽

Люби | Принт в рамке | Постеры для дома |

Art Heart Store

1800 ₽

Сумка шоппер хлопковая с забавным личиком

Art Heart Store

1000 ₽

Фазы луны, панно в деревянной рамке

Art Heart Store

2000 ₽

Rebel At Heart нашивка сердечко / патч / аппликация красное сердце

Art Heart Store

450 ₽

You&Me | футболка белая с принтом

Art Heart Store

2600 ₽

Чокер из бисера с кулоном Зайчик

Art Heart Store

750 ₽

You Live In My Heart | Иллюстрация в рамке | Принт сердечка

Art Heart Store

1800 ₽

Все товары магазина

Похожие товары из других магазинов

Настольный календарь на 2023 год

Светлый дом

2037 ₽2331 ₽

Принт «Портрет Вселенной»

tits up!

5000 ₽

Ботаническая иллюстрация · Белая лилия · жикле · 31х41

BeBotanical

3800 ₽

Постер (50х70) «Røtter» с авторской иллюстрацией

Sjømann Store

3000 ₽

Вика Когай.

GodziraSomodernart

1850 ₽

Тиражный постер А3 «Дом со зверями»

Detailia Pins And Prints

2400 ₽3000 ₽

Печатный постер А4 «Осень»

MyGreenPrints

1000 ₽1100 ₽

Принт рисунка пастелью птица на серо-коричневом фоне в интерьер

Художник Пухова Юлия

1500 ₽

Амели подписывает открытки, принт А3

Открытки из Петербурга

1000 ₽

Постер интерьерный «Safe place №3»

KIS KIS OBJECTS

3500 ₽

Линогравюрный постер А3 «Хамаагүй»

MAISON 59

1850 ₽

Постер (50х70) «Tang» с авторской иллюстрацией

Sjømann Store

3000 ₽

Находясь на сайте, вы соглашаетесь с использованием cookies, в соответствии с нашей Политикой конфиденциальности

Бесконечный поцелуй. Памяти художника Дмитрия Врубеля

Вечером в воскресенье в Берлине умер художник Дмитрий Врубель. Самая известная работа Врубеля, – «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви», – изображающая поцелуй Леонида Брежнева и Эрика Хонеккера – на остатках Берлинской стены, стала одним из символов воссоединённой Германии. В середине 2015 года Дмитрий Врубель в большом интервью Радио Свобода говорил об эмиграции, новом искусстве и Берлинской стене.

Мы встретились в начале 90-х, когда настоящее было смутным и бесшабашным, летящим куда-то вверх и кувырком, а будущее казалось наивно-блистательным. Мечты Дмитрия Врубеля во многом сбылись, а я стала чуть ли не первым автором, написавшим о нем в России. Нарисовав монументальный «Братский поцелуй» Эрика Хонеккера и Леонида Брежнева на Берлинской стене, он неожиданно для себя влип в большую Историю. Его картина стала символом целой эпохи, а сам Врубель – живым классиком. Когда весь мир отмечал 25-летие падения Берлинской стены, немецкое посольство устроило прием в его честь, ставший одновременно презентацией нового масштабного проекта дуэта Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой. Живущие в последние годы в Берлине, они придумали грандиозное преображение стен зданий немецкой столицы в картины-символы, свидетельствующие о хрупкости и эклектичности современного мира.

На мои вопросы семейная пара и творческий дуэт Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой отвечают хором.

Дмитрий Врубель, Светлана Конеген, Виктория Тимофеева

–​ Когда создавал «Поцелуй», в какой мере ты сам осознавал символическое значение этой работы?

Д.В.: Сейчас я отчетливо вижу, что эта работа стала символической не столько для того периода нашей жизни, сколько для нынешнего, сегодняшнего. Сейчас она бесконечно цитируема. Недавно в Казахстане сделали некую рекламную кампанию с изображением целующихся Курмангазы и Пушкина как кальку с моего «Поцелуя». В наказание за «порнографию» и «цинизм» с ее создателей сняли миллион долларов. Сегодня же я узнал о появившемся публичном изображении целующихся Порошенко и Яценюка. Получается, что «Поцелуй» в той или иной степени определил последние 25 лет нашего общественного мышления. За эти годы он ничуть не утратил своей актуальности, став символом как той, ушедшей эпохи, так и нынешней. Ты сама стояла у истоков начала этой работы и помнишь, что, когда она создавалась, я ни минуты не думал о возможных последующих символических ее прочтениях.

Зато теперь каждый год подвожу все новые и новые итоги.

–​ Иными словами, сейчас, через 25 лет, она обрела статус некоей культурной матрицы?

Д.В.: Да, очень широко и постоянно используемой. Она не превратилась в поп-символ, как «Джоконда» или «Мэрилин Монро» Уорхола, хотя так же узнаваема. Но она «обсасывается» опять и опять, обретая при этом новое качество. «Поцелуй» служит иконой как гей-культуры, так и ее прямой противоположности, как коммунистических идей, так и их антиподов. В этом и заключается главная ее загадка.

–​ Давай вспомним историю ее создания.

Из России мы были вынуждены уехать потому, что поняли: уперлись головой в стену

​Д.В.: Нынешнюю нашу квартиру в Берлине мы с Викой с самого начала представляли, с одной стороны, как реинкарнацию квартирных галерей и мастерских конца 1980-х годов, а с другой – как воспоминание о берлинских арт-сквотах начала 1990-х.

Эскизы «Поцелуя» начинались в конце 80-х в моей московской квартире-мастерской на улице Куусинена, где мы регулярно проводили выставки с участием буквально всех тогдашних андерграундных художников. Оттуда я и приехал в Берлин, держа в руках эту картинку. На дворе был 1990 год. Сейчас понимаю, что период с 1986-го по 1991-й – один из самых счастливых в жизни художественной Москвы, время бесконечных надежд и, главное, их реализации. Недавно немецкий посол в Москве говорил, что эти же годы были временем надежд и для Европы в целом. Мечтали об открытых границах – и мы их получили. Мечтали делать то, что хотим – и начали это делать. Причем без участия ментов, КГБ и советских психиатров, чего в свое время с избытком нахлебалось все предыдущее поколение. Вот из этой каши как раз и появился на свет мой «Братский поцелуй». Причем, как и у всех тогда, почти спонтанно: приехал некий дядя из-за границы, галерист Саша Бродовский, привез в Берлин, взял за ручку, отвел к Стене и сказал: «Рисуй!».

Дмитрий Врубель в своей берлинской студии

Кстати, сама биография Александра Бродовского весьма примечательна для этой эпохи. Сначала он был переводчиком в Восточном Берлине, потом начал заниматься современным русским искусством. Кроме Стены, он сделал первую выставку советских авангардистов 1990 года в Восточном Берлине, за что ему нужно поставить памятник. До него это все боялись сделать, по тем временам за подобные вещи просто могли посадить, и советские андерграундные художники могли выставляться только в Западном Берлине. На тот момент Бродовский жил рядом со Стеной и дал возможность участникам выставки на ней поработать. Там, кстати, должен был рисовать свой знаменитый «Глаз» и Дмитрий Александрович Пригов, но что-то у него с организаторами не срослось. А ведь «Глаз» на Стене смотрелся бы гениально! Отлично помню, как он специально туда приезжал, и мы где-то под Берлином даже играли с ним в футбол. Хотя тогда куча моих коллег говорили, что это идиотизм – рисовать на заборе, который через два месяца снесут. Объясняли, что надо идти в Западный Берлин, в объятья галерей и коллекционеров. И все же я выбрал «забор».

Но 1990 год в плане верного попадания для меня – чистая случайность. Ведь в это время в мои двери мог постучаться, к примеру, человек из Парижа, Нью-Йорка или Сиднея, увезти туда, и история бы сложилась уже совсем иначе.

– Давай вспомним период с конца 1991 года и нынешней твоей жизнью в Берлине. Что случилось в эти годы и послужило мотивом для переезда в Берлин?

Это страна, где никому ничего не надо, всем на все наплевать. И что тогда, спрашивается, мы тут делаем?

​Д.В.: Так получается, что все переломные даты моей жизни, личной и творческой, совпадают с некими значительными моментами в жизни родины. Свою первую квартирную выставку я сделал в год начала перестройки. В 1990 году оказался в Берлине. А следующие пять лет, до знакомства с Викой, я провел очень странно. Ездил то в Париж, то в Дюссельдорф, то в Чикаго, как впрочем и все мои коллеги тогда. Вспомни, ведь и с тобой мы встречались вовсе не в Москве, а в Ганновере, Дюссельдорфе, Франкфурте, где угодно.

И сейчас понимаю, что все эти годы были временем тотального «просёра» всех и вся. Мы родились в Советском Союзе и абсолютно не представляли себе жизни на Западе. А там к нам относились, как к юродивым. И сейчас уже, с высоты стольких лет, прожитых в Европе, я понимаю, что мы действительно выглядели компанией странных, уродливых клоунов. Интерес художественного рынка к нашим уже угас, его пик пришелся на 1988 год, когда прошел первый русский «Сотбис». В начале 1990-х начался общий спад. Но жить иначе было нельзя. Мне часто в пример приводят «успешных» художников Илью Кабакова и Эрика Булатова, выбравших иную творческую стратегию, но это не вполне правильно. Их с самого начала, с 1957 года, вела Дина Верни , занимаясь с ними целых тридцать лет. И когда они впервые приехали на Запад, то оказались изначально «вставленными» там во все, что можно. А те, кто притопал туда сам, вроде меня, свои возможности во многом «профукали». Все изменилось, когда я познакомился с Викой в апреле 1995 года и мы начали работать вместе.

Виктория Тимофеева

​В.Т.: Так получилось, что года за два до нашего знакомства с Димой я стала вдовой. Моего первого мужа, художника и музыканта, совершенно случайно убили на улице какие-то отморозки. Сил после этого жить не было, я почти не выходила на улицу. Но в апреле 1995 года друзья вытащили меня на какой-то традиционный, «четверговый» вернисаж художников Владимира Дубосарского и Александра Виноградова. Их мастерская тогда была в стенах средней художественной школы им. Сурикова, рядом с ЦДХ. После выставки состоялась грандиозная пьянка, в разгар которой туда влетел чудовищно нетрезвый человек дикой наружности, худой, с жуткими бакенбардами и гнездом всклокоченных волос на голове. Он сделал круг по мастерской и лег спать в большую палитру. Тогдашняя жена Дубосарского Вика, сверкая своими большими черными глазами, сказала мне очень авторитетно: «Пожалуйста, присмотрись к нему. Мне кажется, вы очень друг другу подходите». Я взглянула на спящее чудовище и подумала: «Какая наглость!» Однако «чудовище» проснулось, и мы начали с ним танцевать.

Дубосарский тогда даже сделал нашу фотографию, сохранившуюся и по сей день. Потом под предлогом того, что у него есть «бутылка водки и целый холодильник еды», Дима пригласил всех к себе домой. Мы поехали. На деле «бутылка водки» обернулась пятьюдесятью граммами, в холодильнике оказались два кусочка колбасы, а в морозильнике – батон хлеба. А еще у него были какие-то удивительные маленькие рюмочки, наводившие невольно на мысль, что их хозяин – малопьющий. Все, что произошло потом, сломало имеющиеся у меня стереотипы. Во-первых, мы были дико пьяны. Дима пытался приставать, а я, как помню, была жутко цинична. Хотя вообще-то цинизм мне совершенно не свойственен. Единственным предметом мебели в доме была узкая кушетка, которую я и заняла. Дима тоже безуспешно пытался на нее вскарабкаться. Потом настало хмурое утро. В дом пришли семейная пара художников – Саша Джикия и Нина Керцелли, ныне покойный поэт Андрей Туркин, и так, как-то сразу, мы зажили с Димой вместе. Но если б у меня была дочка, я бы точно ей сказала: «Дорогая, никогда не целуйся и не спи с мужчиной на первом свидании! Ничего хорошего из этого не получится».

– Дима, на тот момент ты уже был вполне сложившимся художником. Как возник ваш общий творческий союз?

Дмитрий Врубель

​Д.В.: Никто из моего поколения на тот момент «сложившимся художником» еще не был. И я в том числе. Были только амбиции, которые хорошо сформулировал Свен Гундлах на первой выставке авангардистов на Автозаводской. Горя глазами, он заявил: «Ребята! Сегодня ночью в Москву приезжают пятьдесят американских галеристов, а значит, все мы будем в шоколаде! «Галеристы» – это такие старые страшные тетки, у которых много денег, и они всех нас заберут в Америку». К середине 90-х все это осталось на уровне фантазий. В Москве тогда была какая-то странная художественная жизнь, появились первые галереи, но все равно большая часть денег зарабатывалось на Западе, в той же Германии. И в 1997 году мы с Викой задали себе вопрос: «Где все-таки мы хотим жить?» Ответили: «В России». Именно здесь мы хотели по-настоящему встать на ноги. За последующие семь лет именно благодаря Вике, ее настойчивости эту программу-максимум мы выполнили – реализовали несколько важных проектов, организовали свою арт-компанию, работали с лучшей на тот момент галереей Марата Гельмана, откуда наши работы попали в Третьяковскую галерею. В 2009 году состоялась наша персональная выставка в музее современного искусства в Берлине. А в 2008 году один из фондов «Газпрома» предложил нам свою стипендию, подразумевавшую поездку в качестве профессоров по музеям современного искусства Франции. В конце поездки, когда студенты готовились уезжать в Москву, а мы хотели еще дня три погулять вдвоем по Парижу, один из наших ребят получил смс: «Началась война». Речь шла о вторжении российских войск в Грузию. Сначала мы не поняли, что это значит, доехали до гостиницы, включили телевизор, увидели танки, но ничего по-французски не разобрали. Тогда пошли в Центр Помпиду, влезли там в интернет, в ЖЖ (в ту пору я был одним из популярнейших авторов «Живого Журнала»). Прочитали «ленту» и комменты к ней, вышли из Центра, и я, к тому времени уже много лет не пивший, вдруг почувствовал себя так, как будто «бухал» две недели. У меня была самая настоящая абстиненция: я увидел самый настоящий фашизм! До этого нам внушали, что фашизм приходит «сверху». Но тут я увидел самый простой народ, у которого в глазах было только одно: «Убивай грузинов!» Потрясение было настолько сильным, что, когда мы вернулись в Москву, приняли волевое решение уехать. Такое же, как и в 1997 году, когда мы решали остаться. Через неделю появилось название нашего нового проекта Bruderkunst, «Братское искусство», и мы сформулировали для себя идею «Открытой мастерской».

«Братский поцелуй» запечатлен на бесчисленных сувенирах

И вот еще одно совпадение: в следующем, 2009 году должно было праздноваться двадцатилетие падения Берлинской стены. В Берлине планировалась реставрация моего «Братского поцелуя», и это было прекрасным поводом для поездки. Там очень скоро мы познакомились с кучей интересных людей, в частности из министерства иностранных дел, занимавшихся вопросами юбилея. И нас вписали в выставку русских художников, живущих в Германии. А из России мы были вынуждены уехать потому, что поняли: уперлись головой в стену. Работая в Москве всю середину «нулевых годов» с очень мощными партнерами, включая газпромовских и кремлевских, и искренне желая сделать что-то полезное, начали придумывать кучу социально-художественных проектов. Но столкнулись с тем, что нам показалось просто чудовищным: никому тут ничего не нужно. Взять хотя бы проект с ГИБДД, связанный с проблемой смертности на дорогах. Он застрял где-то в кабинетах, и когда мы спросили, почему проект не идет, нам ответили, что им занимаются два «дедушки», у которых и без того лежат пять миллиардов в кармане, и им уже НИЧЕГО НЕ НУЖНО. И когда вдруг ты понимаешь, что за тобой вроде стоят все силы мира, готовые оказать поддержку чуть ли не на уровне президента, но и они ничего не могут сделать с какими-то двумя старыми уродами, у тебя просто опускаются руки! То же самое случилось у нас и с министерством образования, и со многими другими большими российскими структурами. В итоге мы поняли: что-то в этой стране не так. Это страна, где никому ничего не надо, всем на все наплевать. И что тогда, спрашивается, мы тут делаем?

В.Т.: Дима всегда любил делать свое искусство из разного подножного дерьма, заведомо отвратительного – из фотографий газеты «Известия», журнала «Работница», портретов генсеков. Иными словами, из самой грубой и откровенной социальной рекламы. Нередко мы тестировали наши работы на коллегах. То, что вызывает откровенный рвотный рефлекс, работает по-настоящему. Но раньше Дима работал один, безо всякой поддержки государства. Потом, в больших социальных проектах, она уже нам, безусловно, понадобилась.

На Западе надо проявлять настойчивость и терпение, но тут никому в голову не придет снимать с тебя полтинничек

​Д.В.: Когда-то мы делали проект, касающийся ОБЖ, с участием Гришковца, Сорокина и многих других деятелей культуры. В связи с этим я пришел к очень высокому начальнику, который сказал мне: все замечательно, и я даже скажу, к кому с этим проектом тебе надо идти, но этому человеку нужно будет занести двести тысяч. И тут я поперхнулся. Понял: если даже по социальным проектам коррупция развита на таком уровне (а человек, которому надо было занести деньги, – вице-премьер), то что же творится во всем остальном?! Ну можно «дербанить» нефтяников, да кого угодно! Даже художников, и тех можно! Но «дербанить» социальные-то проекты, заведомо не заточенные на бизнес, – это уже хуже, чем Кафка! Все это и привело нас к решению уехать.

В «Открытой мастерской» Дмитрия Врубеля

Ситуация, в которой мы оказались в Германии, гораздо для нас понятнее и проще московской. Да, тут есть свои трудности. К примеру, в 1992 году художник Христо придумал завернуть Рейхстаг. На что немецкая бюрократия говорила ему «нет». Но он все это время долбил свое «нужно» и в конце концов доказал, что «обернутый» Рейхстаг станет символом объединенной Германии. И теперь на станции метро Bundestag есть фотографии Рейхстага ХIХ века, его же до Второй мировой войны, военного времени и обернутого Христо. Да, на Западе действительно надо проявлять настойчивость и терпение, иначе ты все профукаешь. Но тут никому в голову не придет, когда ты приходишь с каким-то проектом, снимать с тебя полтинничек. Конечно, надо дружить с кураторами, галеристами и даже чиновниками, но абсурда в отношениях с властью тут нет.

–​ В чем заключается идея вашей «Открытой мастерской» в Берлине?

Д.В.: В Берлине нам часто задают вопрос, на который никогда не отвечаем: «А как тут живется русским художникам?» Мы не знаем. Просто авторство «Братского поцелуя» заведомо выводит нас за рамки этого «русского» круга.

В.Т.: Получается, что вот уже столько лет я живу с «памятником».

Д.В.: Мы оба живем в некоем «коммуникативном раю». Нам не нужно себя представлять, все нас знают и любят. Но поначалу Запад для нас был таким же фантазмом, как и в далеком 1987-м. Только прожив тут три года, мы заметили, наконец, одну страшную для русских художников вещь: заведомое непонимание европейцами русского искусства объясняется полным несовпадением русского и западного визуальных языков. Они такие же разные, как немецкий и русский. Но для того, чтобы понять это, нужно было сначала преодолеть западную вежливость. К примеру, у тебя сидят немцы, ты им что-то рассказываешь, они вежливо кивают, а потом говорят: «Мы не только не понимаем, но нам это в принципе не интересно. У нас есть свое искусство, и мы его любим». Самое важное в нашей ситуации – коммуникация, искусство как разговор. Отсюда и доминирующий в наших работах социальный аспект. Для нас очень существенно место, где мы ведем сам разговор, оно должно быть нашим. Должно быть одинаково комфортным для нас и для наших зрителей. Обычно мастерская художников – грязноватое помещение, где у стеночки стоят работы хозяина, он их показывает, и ты обязан сказать ему добрые слова, потому что боишься его ранить. Обычным финалом подобных посещений является предложение «пойти куда-нибудь поужинать». У нас же в «Открытой мастерской» непременно должно быть то, что так ценят немцы, удобство и комфорт. Поэтому там, в помещении нашего партнера «Панда-театра», помимо картин, стоят еще столики, бар и сцена. Целых полгода мы не открывали наши двери, потому что ставили нужный свет, вешали картинки и все приводили в идеальный порядок. Зато потом услышали от входящих к нам людей такое количество «вау!», что стало ясно: все сделано правильно. Находится театр в самом модном районе Восточного Берлина Пренцлаэр-Берг, в помещении старой пивоварни Kulturbrauerei, которая в годы войны сотрудничала с Гитлером. Потом работала уже во времена ГДР, а после падения Стены закрылась. Кроме «Панды» тут есть еще клубы и магазины. Название у нас двойное – «Panda Theater – Bruderkunst». Всю неделю мы тут работаем в режиме wohnung-atelier, мастерской внутри квартиры, а в конце недели встречаемся с людьми и показываем, что за это время успели сделать, рассказываем о наших новых проектах. Приходят к нам и те, кто готов помогать, и иногда я думаю, что это и есть тот самый рай, который так хотелось обрести в жизни.

«Открытая мастерская» находится в здании бывшей пивоварни

–​ А кто эти люди, которые к вам приходят?

Д.В.: Самые разные. К примеру, совсем недавно часов в двенадцать ночи завалились трое незнакомых художников и двое кураторов из Италии. Заходит и много туристов. Кстати, все больше и больше людей из России, как коллег, так и просто любопытствующих, включая тургруппы. В каком-то смысле это перекликается с квартирными выставками 1980-х. Ведь кто на них приходил? А хрен его знает! И мне это жутко нравится – жизнь, а не привычная галерейная «замороченность», когда в каждой из них сидит человек и улыбается тебе ровно первые пятнадцать секунд, пока не поймет, что ты – не покупатель. После этого в его глазах появляется только один вопрос – когда ты отсюда уйдешь? А когда люди приходят к нам, им жутко приятно, что мы не смотрим на них исключительно как на потенциального покупателя, а просто общаемся. В ответ они с удовольствием вникают в наши проекты и потихонечку (в Берлине все очень медленно) начинают помогать в их реализации. Словом, для нас важно быть неким коммуникативным центром, тусовкой, точкой, где интерес и полезный «выхлоп» запросто может оказаться взаимным. Сейчас главная наша задача – вставить «Открытую мастерскую» в общий контекст культурной жизни Берлина, немецкого арт-сообщества.

– А чем этот ваш способ существования отличается от того, как живут современные художники в России?

В.Т.: В Москве все художники живут очень по-разному. Но мы всегда работали с медийными персонажами, а это само по себе не терпит никакой табуированности. А в России есть две жестко цензурированные темы – персонажи политические и «духовные». Но если ты действительно художник и говоришь об окружающей тебя жизни, то как можно их не замечать?!

Отсутствие в России просвещенной элиты утяжеляет путь художника в десятки раз

​Д.В.: Никакой разницы между способом существования берлинского и московского художника нет. Главное – вписанность в арт-тусовку. Но проблема русских художников в том, что они в интернациональный контекст не вписаны никак. За исключением единиц, вроде Ильи Кабакова. Происходит это по двум причинам. Первая – простительная, биографическая. Наши папы и мамы родили нас в другом мире. Они не жили, не учились и не крутили романы с будущими родителями нынешних деятелей актуальной западной культуры. Вторая причина – за любым немецким художником стоит немецкая экономика, деньги, олигархи и т.д. Ни за каким русским художником этого не стоит, мы абсолютно одиноки. Богатым русским, живущим на Западе, на русских художников абсолютно наплевать. В отличие не только от европейцев и американцев, но даже от турок и китайцев, которые всегда своим помогут. А без национального капитала искусства нет в принципе, ведь оно заведомо для богатых. И если в 90-е годы Запад, видя, какие мы там в России бедные, охотно помогал и давал всевозможные гранты, то сегодня он говорит нам: «Ребята, у вас все на «бентли» ездят. У вас богатых больше, чем у нас. Вот у них теперь и просите». Так что отсутствие в России просвещенной элиты утяжеляет путь художника в десятки раз. Западу и своих хороших художников хватает. Без появления в России просвещенной состоятельной публики говорить о системном развитии художественной жизни не приходится. Можно надеяться только на случайность. Но теряем мы при этом не только то, что имеем сейчас, но и то, что уже в принципе не родится. И это время будет очередной «дырой» в истории русской культуры.

500+ фото целующихся пар [HD]

500+ фото целующихся пар [HD] | Download Free Images on Unsplash

• A framed photoPhotos 10k
• A stack of photosCollections 10k
• A group of peopleUsers 0

embrasser

la personne

Humain

couple

personne

amoureux

vêtement

Vêtement

на пленэре

романтика

знакомствасмехфотография

couplePeople images & picturesmake out

andaman and nicobar islandschidiya tapuindia

Wedding backgroundsbatumigeorgia

malesadults onlytourist

People images & picturesrelationshipportugal

forehead kissloverpartner

nightHd city wallpapersstand

marriagesilhouetteromance

matterhornhusband and wifeswitzerland

Hd grey wallpapersin любовный поцелуй

–––– –––– –––– – –––– – –––– –– – –– –––– – – –– ––– –– –––– – – .

Love imagessensualusa

los angelesrelationship goalscouple in love

Kiss imagesromanticsweetheart

Sunset images & picturesgroombride

Celebration imagesfunmen

nova venezascbrasil

Hd black wallpapershumanfinger

clothingretirementbeautiful woman

Travel imagescolosseumrome

Related collections

Kissing пара

14 фото · Куратор Катрин Бакс-Ковиц

Wilde Love ♡

206 photos · Curated by Marsha Wilde

All You Need Is Love (Couples)

2.1k photos · Curated by Olivia Smith

datinglaughingphotography

andaman and nicobar islandschidiya tapuindia

Wedding backgroundsbatumigeorgia

Поцелуй фотографииромантикамилая

ночьHd обои городстенд

бракСилуэтромантика

Hd черные обоичеловекпалец

Hd серые обоив любвилюбящий поцелуй

Love Imagessensualusa

Malesadults OnlyTourist

People Images & PicturesRelationshipportugal

Sunset Images & PicturesGroombride

nova venezascbrasil

FlorhingRementBeautiful Woman

––––––––––––––––––––––––––––––––— —––––––––––––––––РКРДОВО. –– –– – –– –––– – – –– ––– –– –––– – –.

параЛюди изображения и картинкиразбирать

Лос-Анджелесцели отношенийвлюбленная пара

поцелуй в лоблюбовникпартнер

Празднование изображений Funmen

Связанные коллекции

Поцелуя пара

14 Фотографии · Куратор Катрин Бакс-Ковиц

Любовь Уайт. фото · Куратор Оливия Смит

MatterHusband and Wifeswitzerland

Travel imagescolosseumrome

Unsplash logo

Unsplash+

В сотрудничестве с Getty Images

Unsplash+

Разблокировать

DatingLaughingPhotography

Mia Harvey

Love imagessensualusa

–––– –––– –––– ––––– ––––– –– –– –––– – – – – ––– –– –––– – –.

We-Vibe Toys

couplePeople images & picturesmake out

Vows on the Move

andaman and nicobar islandschidiya tapuindia

Roberto Nickson

los angelesrelationship goalscouple in love

mari lezhava

Wedding backgroundsbatumigeorgia

Unsplash logo

Unsplash+

In collaboration with Getty Images

Unsplash+

Unlock

malesadults onlytourist

Joanna Nix-Walkup

Kiss imagesromanticsweetheart

Khamkéo Vilaysing

People images & picturesrelationshipportugal

Hannah Olinger

forehead kissloverpartner

Джонатан Борба

Фотографии заката и фотографиижениха

фото №

nightHd city wallpapersstand

Unsplash logo

Unsplash+

In collaboration with Getty Images

Unsplash+

Unlock

Celebration imagesfunmen

frank mckenna

marriagesilhouetteromance

Flávia Gava

nova venezascbrasil

Ethan Robertson

matterhornhusband and Wiswitzerland

Dainis Graveris

Hd black wallpapershumanfinger

Nadine Rupprecht

Hd grey wallpapersin loveloving kiss

Unsplash logo

Unsplash+

In collaboration with Getty Images

Unsplash+

Unlock

clothingretirementbeautiful woman

Spencer Davis

Travel imagescolosseumrome

Browse premium images on iStock | Скидка 20% на iStock

Unsplash logo

Сделайте что-нибудь потрясающее

Как часто пары должны целовать друг друга?

Источник: oneinchpunch/Shutterstock

Как часто вы целуете своего партнера? Каждый день? Раз в неделю? Почти никогда?

Вы и ваш партнер целовались во время последнего секса? Нисколько? Только немного? Или, может быть, много?

Согласно новому исследованию, ваш ответ на эти вопросы может быть показателем того, насколько вы удовлетворены сексом и отношениями в целом.

Исследование

В новом исследовании, недавно опубликованном в журнале Journal of Sex & Marital Therapy , исследователи интересовались, существуют ли два типа поцелуев: 1) специфические поцелуи (т. е. поцелуи, произошедшие во время последнего сексуального контакта) и 2) глобальные поцелуи (т. е. поцелуи в отношениях во времени) могут предсказать уровень сексуального удовлетворения и удовлетворения отношений в паре.

Их выборка состояла из 878 участников (433 мужчины и 445 женщин), которые были старше 18 лет и состояли в отношениях не менее 2 лет. Подавляющее большинство участников (75%) были женаты, 16% встречались исключительно с кем-то, а 9% были помолвлены. Большинство (78%) идентифицировали себя как белые. Незначительное большинство (52,6%) женщин идентифицировали себя как исключительно гетеросексуальных, а большинство (62,5%) мужчин идентифицировали как исключительно гетеросексуальных.

Авторы попросили участников ответить на следующий вопрос: «Во время вашего последнего сексуального опыта с вашим партнером, сколько раз вы целовали своего партнера в губы?» с ответами по 5-балльной шкале Лайкерта (от 1 = «нет» до 5 = «очень много»). Глобальная частота поцелуев измерялась с помощью вопроса: «За последний год, как часто вы целовались со своим партнером?» при этом ответы даются по 7-балльной шкале Лайкерта (от 1 = «никогда» до 7 = «более одного раза в день»).

Авторы также задавали участникам вопросы об а) постоянстве оргазма, б) частоте половых актов, в) сексуальном удовлетворении и неудовлетворенности и г) удовлетворенности и неудовлетворенности отношениями. Они контролировали статус отношений, расу, сексуальную ориентацию, продолжительность отношений и доход.

Результаты

Большинство респондентов сообщили, что они целовали своего партнера в губы во время своего последнего полового контакта между 3,5 и 4,0 баллами по 5-балльной шкале Лайкерта (где 5 означало, что они много целовались во время этого сексуального опыта). ). Что касается глобальных поцелуев, средний ответ был около 6 баллов по 7-балльной шкале Лайкерта (где 7 означало «целоваться чаще одного раза в день»). Другими словами, участники сообщали о довольно частых поцелуях в целом и довольно часто во время их последнего сексуального контакта.

Было обнаружено, что у женщин частота определенных поцелуев (т. е. количество поцелуев во время их последнего сексуального контакта) оказывает значительное и прямое влияние на постоянство оргазма, частоту сексуальных отношений и сексуальное удовлетворение. Сообщаемая женщинами глобальная частота поцелуев (то есть количество поцелуев в целом в их отношениях) оказала значительное прямое влияние на постоянство оргазма, частоту сексуальных отношений, сексуальную неудовлетворенность, удовлетворенность отношениями и неудовлетворенность отношениями.

Для мужчин частота конкретных поцелуев оказывала значительное прямое влияние на частоту сексуальных отношений и сексуальное удовлетворение. Сообщаемая мужчинами глобальная частота поцелуев оказала значительное прямое влияние на постоянство оргазма, частоту сексуальных отношений, сексуальное удовлетворение, сексуальную неудовлетворенность и неудовлетворенность отношениями.

Что касается гендерных различий, то на стабильность оргазма и сексуальное удовлетворение женщин сильнее влияли определенные поцелуи (т. е. поцелуи во время их последнего полового акта). Однако для мужчин общий показатель поцелуев (то есть, как часто они целовались со своим партнером в целом) был более тесно связан с сексуальной и (не)удовлетворенностью отношениями, чем конкретный показатель поцелуев.

Что означают эти данные?

Результаты этого исследования показывают, что поцелуи являются важным предиктором сексуального удовлетворения и удовлетворения отношениями для мужчин и женщин в долгосрочных отношениях.

Авторы отмечают, что общий показатель поцелуев оказал большее влияние на сексуальную неудовлетворенность и неудовлетворенность отношениями, чем конкретный показатель поцелуев для обоих полов, а также существенно большее влияние на показатели сексуальной неудовлетворенности (по сравнению с показателями сексуального удовлетворения). Эти результаты показывают, что отказ от поцелуев в отношениях может быть причиной неудовлетворенности отношениями мужчин и женщин. Однако это также может означать, что те, кто более недоволен своими отношениями, могут реже целовать своих партнеров.